Бесполезно, От этих голубых глаз нет никакого спасу…— Пожалуйста, выдай утром швейцару пять злотых за то, что я пользовалась его дверью, — попросила я на прощание.— Хорошо, не беспокойся. Успеха тебе. На следующий день я возобновила свои розыскные труды. Узнать номер машины оказалось плёвым делом. Хуже обстояло с номером телефона.Я решила снова подключить Весе.— Весе, — сказала я, — он трубку бросил или как? Неужто ты это дело так и оставишь?— И не подумаю, — с лету подхватил Весе. — Честь повелевает мне сражаться до победного конца.Позвонили мы около полудня. Женщина, взявшая трубку, попросила подождать и вернула его уже из раздевалки.— Простите, — сказал Весе с глубоким сожалением в голосе, — вы мне тогда так и не ответили, когда будет передача об импрессионизме. А для меня это очень важно. Может быть, все-таки сообщите…— Послезавтра в семнадцать двадцать три, — последовал как из пушки ответ.— В семнадцать двадцать три… — в восторге повторил Весе. — Премного вам благодарен.— Пожалуйста, не стоит благодарностей.— Крепкий мужик, — одобрительно сказал Весе, кладя трубку. — С хорошей реакцией.— Это точно. Послезавтра — значит в воскресенье. В понедельник позвонишь и спросишь, почему передача не состоялась. Интересно, что ответит.Игра, похоже, складывается по высшему разряду. В его чувстве юмора, сдаётся мне, я не обманулась. Теперь бы только заполучить этот проклятый домашний телефон.Я снова стала думать, а надо сказать, такой род деятельности, как умственный, в сочетании с моей особой приносит не самые лучшие плоды. Я, конечно, придумала способ, как узнать телефон, но мало того, что не слишком надёжный, — ещё и адски трудоёмкий. Ни одна живая душа не могла бы до такого додуматься.Все незасекреченные номера имеются в телефонном справочнике, а он, к счастью, издан совсем недавно. Раз какого-то номера в нем нет, значит, он засекречен. Если учитывать только номера Старого Мяста, можно методом исключения добиться потрясающих результатов.И я стала добиваться. Провела за этим захватывающим занятием два дня и две ночи. Как раз во время моих священнодействий навестила меня подруга, окинула взглядом все, что покоилось на диване, и потрясение спросила:— Чем это ты занимаешься? Дополняешь телефонный справочник? Сбрендила?Выслушав мои объяснения, она только молча покрутила пальцем у виска, и в реакции её, откровенно говоря, был большой смысл. Её жест мне и самой показался довольно резонным. Мрачно и с неодолимым отвращением взирала я на плоды своих рук, а вернее, уст. Осталось ещё четыреста номеров. Господи милосердный, неужели мне предстоит претерпеть ещё четыреста идиотских телефонных разговоров?Ничего не поделаешь, взялась за гуж… С чего начать? Ага, вот: на этой улице у телефонных номеров вырисовываются две следующие одинаковые цифры. Не исключено, что у пропущенных совсем другие, но есть вероятность, что те же самые. Начнём с них. Я набрала очередной номер. Отозвался мужчина.— Простите, это квартира Крупчатков? — любезно задала я первый подвернувшийся на язык вопрос, — главное, услышать голос.— Нет, вы ошиблись, — тоже любезно ответил мужчина.Совсем другой голос. Этот номер вычеркнем. По следующему тоже отозвался мужчина, и я для разнообразия спросила:— Нельзя ли позвать Кристину?— Пожалуйста, — ответили мне. Я чертыхнулась, надо же было так угадать! Нет чтобы спросить Пелагею, что мне теперь делать с этой Кристиной?— Слушаю, — сказала какая-то Кристина.— Кристина, понимаешь, какое дело, завтра я к тебе прийти не смогу, давай договоримся на другое время!В трубку растерянно помолчали.— Не понимаю… Кто говорит?— Иоанна.— Не знаю такой. Вы, наверное, ошиблись.— Как так? Разве это не номер… — и я назвала первый попавшийся, лишь бы не свой собственный.— Нет, вы попали не туда.— Ох, простите, пожалуйста…Уф, с Кристиной покончено. Что за дурацкий метод, к черту любезности, на женщинах нужно сразу же давать отбой, а вот с мужчинами говорить подольше, не дай бог не распознаю и упущу.Я накрутила следующий номер.— Прошу прощения, — завела я волынку, не позволяющую собеседнику слишком быстро от меня отделаться, — это не ваш сын подрался сегодня утром с моим сыном на Вислостраде? Мальчик дал мне этот номер телефона, и я хотела извиниться…— Нет, какой ещё сын, у меня две дочери, — послышался удивлённый ответ.— А, прошу прощения, он, наверное, ошибся.Следующий номер не отвечал. Дальше ответила женщина.— Пана Януша, пожалуйста, — нахально сказала я.— Вы ошиблись…Набираем дальше.— Простите, это не вашего сына вчера укусила моя собака?— Минутку… Зося! Петруся вчера случайно собака не покусала?.. Нет, извините, мы ни о чем таком не знаем…— Прошу прощения, значит, ошиблась… Отпадает. Идём дальше.— Простите, это ваша собака вчера укусила моего сына?— Что? У меня нет собаки…Когда я на очередном звонке поинтересовалась, “не мой ли сын вчера укусил вашу собаку”, стало ясно, что для сохранения здоровья мне надо незамедлительно закругляться и идти спать. Итого проверено одиннадцать телефонов. Ничего не стоит подсчитать, что для проверки всех четырехсот понадобится сорок дней. Ровно столько же, сколько на вселенский потоп.Вечером следующего дня я снова уселась за телефон. По приёмнику вещал знакомый голос, значит, дома его нет. Прекрасно, все номера, какие откликаются, сразу вычёркиваем.К сожалению, день был субботний. Не откликалось множество телефонов, полгорода сметелилось из своих квартир кто куда, и процесс вычёркивания продвигался через пень-колоду. На всякий случай я ещё раз позвонила в телефонное справочное бюро и в бюро ремонта, почти не надеясь, что мне дадут ответ. Так и есть, не только не дали, но и прониклись подозрением. Обречённо вздохнув, я вернулась к потогонной своей системе.Около половины одиннадцатого я вдруг вспомнила, что в понедельник утром мне надо сдать проект фасада дома. С трудом оторвавшись от дивана, я поплелась к столу. Посмотрела на бумажные завалы, рассеянно взяла в руки один эскиз, другой… Разгребла бумаги и с кислой миной уставилась на приколотый в самом низу чертёж. Не нравилось мне то, что я на нем изобразила, прежний был несравнимо лучше. Размышляя на эту тему, я машинально копалась в куче набросков, вытащила ещё один рисунок. Да, здесь чуть получше. Но почему?Я бессмысленно переводила глаза с одного наброска на другой, потом скользнула взглядом по всем остальным, и вдруг меня осенило: вот она, загвоздка! Слишком мало стенной плоскости над верхним окном, слишком этот карниз нависает. Если бы его как-то поднять… В крайнем случае можно вдвинуть водосток в стену…В приливе вдохновения я смела со стола свалку, отколола эскиз от чертёжной доски и вытащила чистую кальку. Ещё минута, и для меня уже ничего на свете, кроме фасада, не существовало. Никаких законспирированных субъектов, никаких телефонных номеров и прочих глупостей. Фасад получался очень даже неплохо, если поднять водосток. Надо проверить на сечениях. Сечения дома у Януша, он их должен сдать тоже в понедельник, сейчас у него наверняка уже готовы все уровни. Минутку, деталь водостока… Нет, слава богу, водосток ещё не проработан, успею внести изменения. Сейчас мне нужны только все “рыбы”, и через каких-нибудь несколько часов фасад вчерне будет готов. А завтра сделаю тушью!Время пролетело незаметно. Подходя к телефону, я посмотрела на часы и с удивлением обнаружила, что стрелки приближаются уже к половине первого. Вот откуда усталость, ничего странного, после двух-то бессонных ночей! Для дружеских бесед время, может, и позднее, но для людей, засидевшихся за праведным трудом и уточняющих друг у друга рабочие детали, — в самый раз. У моего коллеги Януша работы сейчас ещё больше, чем у меня, наверняка просидит до самого утра. Иначе к понедельнику не справится, это уж как пить дать.Я подняла трубку и набрала номер.— Слушаю, — почти сразу же отозвался мужской голос.— Януш? — спросила я и, не дожидаясь ответа, застрочила:— Слушай, дай мне сейчас всю “рыбу” с сечения А, дом 5. Она у тебя готова?— Алло, — отозвался мужской голос, — простите, не понимаю?— Чего ты не понимаешь? Мне нужна, говорю, “рыба” с сечений.— Не морочьте мне голову, — последовал ответ, и трубку бросили.Я была поражена. Он что, свихнулся? От изумления меня прямо парализовало, я сидела и таращилась на зажатую в руке трубку, не зная, что и подумать. Может, этот бесстыдник спал без задних ног вместо того, чтобы в поте лица трудиться? Меня охватила ярость. Я тут надрываюсь, а он дрыхнет себе? Кому нужно сдать работу в срок, мне или ему? В праведном негодовании я опять накрутила тот же номер.— Слушаю…— Ты чего, курицын сын, дурака валяешь? — напустилась я на него, — У тебя должна быть готова уже вся “рыба”. Попробуй только скажи, что проспал, я тебе в понедельник голову откручу. Гони мне сию минуту всю “рыбу” в сечении!— Алло, что это значит? Вы о чем?— Ты чего, нализался? Кончай выкомариваться. У меня работа стоит, без уровней я дальше не продвинусь ни на шаг. Не собираюсь из-за каких-то придурков сидеть до утра.— Мадам, я не понимаю, о чем вы говорите. Прошу вас больше мне не звонить, оставьте меня в покое, не то придётся сообщить в милицию.Я онемела. Только тут до меня дошло, что никакой это не Януш. Силы небесные! И это ещё не все — я ведь знаю этот голос… О боже!— Простите, — прохрипела я, — это номер 21-83-48?— Нет, и прекратите мне звонить, предупреждаю вас, я напущу на вас милицию. В собственном доме покоя нет! — И трубку швырнули.На этот раз я долго приходила в себя. Что я такое набрала? Это же он, чтоб мне провалиться! Номер.., тот самый проклятущий номер, который я безуспешно разыскивала. К черту Януша с его сечениями, надо немедленно набрать то же самое. Стоп, это же другой телефонный узел, я что, ошиблась первой цифрой?Не помня себя, лихорадочно накрутила я тот же номер, заменив лишь первую цифру на тройку, — во всяком случае, так мне показалось. Снова отозвался мужской голос.— Слушаю.— Прошу меня извинить, — заикаясь, сказала я. — Это вам был сейчас странный звонок, насчёт “рыбы”? Я, кажется, ошиблась номером…— Насчёт рыбы? Нет, мне вообще никто не звонил.— Не может быть. Вы уверены?— А то как же. Последние пару часов не было ни одного звонка…Я была совершенно сбита с толку. Будь я проклята, снова промашка! В час ночи подняла с постели невинного человека! Но надо все-таки проверить…— Ваш номер 31-83-48?— Нет, 63-48.— О, простите, пожалуйста! Извините, что разбудила. Доброй ночи.— И вам того же. Ничего страшного. Собрав последние крохи решимости, да и внимания тоже, я снова взялась за трубку.— Слушаю…Да, тот самый голос.— Простите меня ради бога, — крайне любезно, почти заискивающе пролепетала я, — по-моему, я только что звонила вам по ошибке…— Что же это такое, черт подери, дадут мне наконец поспать?! Прекратите названивать по ночам! Я вам ясно сказал — не цепляйтесь к моему телефону.— Прошу прощения, но с чего вы так раскричались? Я хочу извиниться за ошибку, а вы устраиваете скандал…— Я вам ещё не такой скандал устрою. Прекратите меня преследовать, если не хотите иметь дело с милицией.И бросил трубку. Что это с ним? Чего он все стращает милицией? Перепутал меня с какой-то авантюристкой? Или просто со сна?А, в конце концов, наплевать, главное — теперь я знаю его телефон, ха-ха, все его тайны у меня теперь как на ладони!Интересно, узнал он меня? Нет, не похоже, зачем бы тогда нёс такую околесицу? Ну ладно, пусть отсыпается, завтра проверю. Мне ещё надо разобраться с фасадом…Вечером следующего дня я позвонила ему — и детское, можно сказать, время. Представляться пока не собиралась. До сих пор мне все это казалось оригинальной игрой и хотелось посмотреть, чем все обернётся.— Простите, — сказала я, когда он отозвался. — Вчера я попыталась объяснить вам одно пустяковое недоразумение, но вы на меня так напустились… Могу я…Дальше мне не удалось произнести ни слова. Ответ, который я услышала, был столь неожиданный, что у меня надолго отнялся язык. Любезным, бархатным, спокойным голосом, блестяще поставленным, он закатил мне нотацию, суть которой сводилась к тому, что мне категорически возбраняется преследовать его как на работе, так и дома. Заодно была поставлена под сомнение умственная моя полноценность, моральное моё поведение и, в частности, способ добывания средств к существованию. В заключение мне, как злостному правонарушителю, посулили самые ужасные кары. Я слушала его в каком-то оцепенении, что не мешало мне испытывать жгучее любопытство. Под конец он сказал:— Ещё один такой звонок, и я обращаюсь в милицию.Раз так, пожалуйста, будет тебе ещё один звонок — что касается милиции, ничего не имею против, всегда испытывала к ней самые тёплые чувства.— Вы хоть догадываетесь, с кем говорите? — заикнулась было я.— Меня это не интересует. Все, звоню в милицию.Полное отсутствие логики. А в меня уже прочно вселился бес противоречия. Я отпустила ему какое-то время на обещанный звонок в милицию и снова набрала номер.— Зачем вы устраиваете такой тарарам, не лучше ли объясниться с человеком нормально? — поинтересовалась я у него.— Нет, это уже переходит всякие границы. С вами нельзя говорить нормально, потому что вы ненормальная, предупреждаю вас…— А мне, хоть убейте, кажется, что наоборот…— ..предупреждаю, вас ждут большие неприятности, сами нарываетесь…— А все-таки ужасно любопытно, за кого вы меня принимаете?— Не стройте из себя дурочку. Раздобыла мой телефон, а теперь прикрывается, видите ли, какой-то ошибкой, чтобы приставать. Все, разговор окончен, теперь с вами будет говорить милиция.Что он зациклился на этой милиции? Прямо какая-то мания. Я уже стала сомневаться, он ли это. С моим телефонным счастьем всякое может случиться, вдруг я все время названиваю незнакомому человеку, который вправе решить, что его преследует какая-то чокнутая. Но нет, голос точно его. Тогда в чем же дело? Крыша у него, что ли, поехала?С одной стороны, я была не на шутку озадачена, а с другой — меня это стало не на шутку забавлять. Сама мысль о том, что меня можно запугать милицией, казалась уморительной, не говоря уж о дикой напраслине. Бес противоречия уже прочно во мне обосновался и не позволял вот так взять и на середине бросить игру.Я поехала в его отделение милиции. Разыскала участкового и поставила в известность, что если к нему поступит сигнал о хулиганском преследовании по телефону, то этим хулиганом буду я. И ещё, сказала я, хотелось бы знать, квалифицируются ли как преступление звонки к человеку, которого я приняла за знакомого и с которым теперь пытаюсь объясниться по поводу возникшего недоразумения.Служитель правопорядка выслушал меня с недрогнувшим лицом и сказал:— Попрошу документы.Я дала ему свой паспорт и служебное удостоверение. Попыталась всучить и проездной билет, и водительские права, но он их отверг. Записал меня в какую-то бумагу, объяснил, что никаких сигналов ещё не поступало, что звонки к знакомым вообще-то преступлением не считаются, наконец позволил себе слегка улыбнуться и сказал:— Чтоб вы знали, для хулиганского преследования по телефону надо досаждать человеку как минимум две недели подряд, желательно и по ночам, устраивая всякие злонамеренные пакости. Вы же, как я понимаю, звонили всего несколько раз, да ещё и не вы его, а он вас оскорблял.Мы с ним мило попрощались, я вернулась домой, а на следующий день вечером не удержалась. Набрала номер.— Слушаю.— Хочу поставить вас в известность, — прощебетала я сладким голосом, — что вы можете себя не утруждать. Я уже и сама сообщила в милицию. Спокойной ночи.Через два дня до меня дошли слухи, что в стане противника воцарилось серьёзное замешательство. Нормальные люди, у которых к этому человеку имелись нормальные дела, не могут до него дозвониться. По месту службы отвечают, что, дескать, ошиблись номером, и грубо бросают трубку. Сама-то я после всех недоразумений сторонилась телефона как черт ладана, и такая паника показалась мне несоразмерной с масштабами нашего инцидента. Или тут кроется что-то поважнее, чем я предполагаю? А вдруг я в самом деле сыграла с этим человеком злую шутку? У меня-то ничего плохого и в мыслях не было, зла я на него не держу, напротив, даже благодарна за то, что не даёт мне скучать. А всяческая напраслина, которую он на меня ни с того ни с сего возвёл, настолько дурацкая, что ничего, кроме смеха, вызвать не может. Ну хорошо, а если для меня это смех, а для него — горькие слезы?Думала я, гадала и решила, что не мешало бы все эти страсти-мордасти довести до какого-то логического завершения. Спрошу его в лоб, он это или не он, тем более что до конца так и не уверена, представлюсь без обиняков, объясню дурацкое недоразумение, извинюсь за свою неумышленную бестактность, и полюбовно, без всяких претензий расстанемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19