Лешек со стоном раскачивался на стуле.
- ...преступником... - бормотал он. - Руководитель мастерской -
преступником...
- Это невозможно, - ошеломленно сказал Януш. - Неужели это правда?
Невозможно!
- Но как они узнали? - заинтересованно допытывался Веслав. - Как они
узнали; как пришли к этому?
Я пошла к Иоанне, сидящей около маленького столика.
- Пани Иоанна, они были вчера у вас!
- Были, - жестко ответила Иоанна. - Я всегда говорю правду, - и
внезапно начала горько плакать. - Такой стыд, пани Ирена, такой стыд!..
Руководитель мастерской! Директор!
Веслав первый, а за ним и все остальные вдруг вспомнили, что здесь
присутствую я. Автор представления! Тесным кольцом они обступили нас, меня
и плачущую Иоанну, категорически требуя объяснений.
- Отстаньте от меня! - в бешенстве заорала я. - Я знаю столько же,
сколько и вы! Нет, больше! Знаю, что была сообщницей Тадеуша, убийцы и еще
нескольких других чудовищ! Идите все, к черту!
- Почему вы плачете, пани Иоанна?! Вы знали?.. Ирена, скажите же
что-нибудь не будьте свиньей!
- Скажи правду, в чем там дело? - усиленно допытывался Януш. -
Иранский конкурс?..
Я кивнула головой.
- Марек им рассказал. Марек знал. Тадеуш тоже...
В этот момент я вспомнила, что ведь это пропавшее письмо ко мне
тайна, что никто об этом не должен даже догадываться, что я уже сама не
знаю, что могу здесь объяснить, а чего нет, и поэтому снова прицепилась к
Иоанне.
- Пани Иоанна, они уже раньше догадались, а вы им подтвердили! О чем
они вас спрашивали?
Иоанна, все еще плача, начала рассказывать о вчерашнем вечернем
допросе, к счастью, настолько хаотично, что понять можно было не все.
- Сначала о вас, вы знаете, я тогда так огорчилась!.. Когда это
письмо исчезло... Пришли вечером, очень поздно... Потом сказали мне, что
все уже знают, и тогда я должна была им сказать, что вспомнила, когда вы
прошли мимо меня два раза в одну сторону... Он тоже прошел, и я совершенно
об этом забыла...
- После того как убил? Он должен был слышать те голоса...
- Должен был слышать! - гневно заявил Збышек. - Теперь уж нечего
скрывать. Он ведь сидел вместе со мной!
С огромным трудом, при помощи плачущей Иоанны, мы смогли разобраться
в действиях Витека в эти решающие минуты. Я принесла из отдела наш график
отсутствия.
Витек и Збышек сидели в кабинете, а из конференц-зала доносились
голоса Тадеуша и умоляющей его Ядвиги. Витек вышел первыми Збышек за ним,
через минуту Витек вернулся. По-видимому, тогда он принес с собой дырокол.
Иоанна, заглянув в кабинет, увидела его за столом. А потом Витек снова
прошел мимо нее, идя в кабинет, хотя несколькими минутами раньше был там и
не выходил.
У потрясенной убийством Иоанны в голове все перемешалось, и она
забыла об этом его двойном возвращении. Только когда я прошла мимо нее
аналогичным образом, выйдя из кабинета через конференц-зал, она вспомнила
этот факт.
- Но почему вы им сразу этого не сказали, пани Иоанна? Когда забрали
пани Ядвигу?!
- Я растерялась, - выплакала Иоанна. - Не знала, может быть, у меня
галлюцинации! Не знала, что это важно! И как я могла бросить подозрение на
руководителя мастерской?!
Да, для такого человека, как Иоанна, это конечно же страшный удар.
Начальник был для нее чем-то вроде Зевса Олимпийского...
- А почему он не отпер дверь и не вернулся тем же путем? - спросил
Казик.
Я заглянула в график.
- Потому, что тогда уже вернулись вы, пан Збышек. Он это услышал. Из
того, что у меня тут записано, следует, что вы вернулись в кабинет в тот
момент, когда он уже вытирал дырокол. Он уже-ничего не мог сделать, только
по возможности быстро войти через приемную. Вы, видимо, чем-то зашумели в
кабинете?
- Да, я положил на стол несколько папок и уронил коробку с
карандашами.
- Господи, ну у него и нервы! - удивленно сказал Януш. - Я бы давно
сломался...
- Я до сих пор не понимаю, для чего он это сделал, - недовольно
сказала Моника. - Сам себя хотел прикончить, что ли?
- Что ж, надо признать, что ему это удалось...
- Я же говорил, что он последним пришел на этот обыск, - неохотно
сказал Анджей. - Я был в этом уверен и сразу понял, что за этим что-то
кроется. И они меня об этом спрашивали, и вы, пани.
- Я тоже знал, что он пришел последним, - буркнул Збышек.
- Так почему же вы этого не сказали? - с упреком спросила я. - Я не
говорю о милиции, но мне?..
- Потому что мне это не нравилось. Мне сразу очень многое не
понравилось. Я, конечно, сказал бы обо всем, если бы они окончательно
прицепились к Ядвиге.
- И что же теперь будет? - хмуро спросил Витольд.
Збышек посмотрел на него, а потом на всех нас.
- Что ж... нечего скрывать. Ликвидация предприятия. Об одном только
прошу вас: давайте подчистим все, что удастся. Не оставим здесь такой
неразберихи...
Следственные власти заканчивали в нашем бюро какие-то дела. Я
воспользовалась этим и поймала капитана, обратиться к прокурору у меня не
хватило смелости.
- Все прекрасно, но не могла бы я хотя бы прочитать то письмо? -
спросила я робко. - Я понимаю, что оно будет служить вещественным
доказательством, но могу же я узнать его содержание! Ведь это мое письмо!
- Мы сделаем копию, и я дам ее вам, раз уж оно так вам необходимо.
Собственно, не так много там и написано.
- Я так и думала. Все, что нужно, вам сказал Марек?
Капитан относился ко мне с симпатией, но объяснений давать не спешил.
Прокурор меня как будто не замечал. Но, несмотря на это, я не уходила.
- Панове, будьте людьми, - просительно сказала я. - Скажите мне хоть
что-нибудь...
Капитан взглянул на меня и заколебался.
- Ну что ж, надо честно признать, что вы нам очень помогли. Я даже
немного подозревал вас в сотрудничестве с какой-то нечистой силой... Что
вы хотите узнать?
Я так много хотела узнать, что в голове у меня возник полный хаос.
Последними проблесками разума мне удалось выбрать то, что могли сказать
только они.
- Ключ! - поспешно воскликнула я. - Что с ключом?
- Экспертиза, проведенная согласно вашему требованию, показала, что
тот ключ из вазона не был использован. Он спокойно лежал и покрывался
плесенью.
- А этот, из стола?
- А на этом, из стола, есть отпечаток пальца. Сегодня утром мы
получили результат.
- Ну а что было с моим видением тайника?
Капитан тяжело вздохнул.
- Да, здесь вы здорово попали в цель. В квартиру жертвы кто-то проник
именно в то время, когда в бюро отсутствовали несколько человек.
Разумеется, убийца не нашел ничего, потому что свои разоблачительные
сведения вы передали не ему, а нам. Но у него нет алиби. Что скрывать,
процесс будет основан на косвенных уликах, решающего доказательства у нас
нет, но улики достаточно весомые. Разве только он признается в
содеянном...
Я покачала головой.
- Ручаюсь вам, что он ни в коем случае не признается. Очень хорошо,
что у вас есть улики...
Прокурор продолжал рыться в бумагах и только, когда я уходила,
посмотрел на меня, улыбнувшись извиняющейся, но в то же время какой-то
злорадной улыбкой. Эта злорадная усмешка показалась мне странно
знакомой...

Я вернулась в отдел, где, вопреки ожиданиям, кипела работа. Збышека
все любили, высоко ценили, и его просьбы принесли результат.
Действительно, раз уж нам пришлось обанкротиться, то надо, по крайней
мере, сделать это с честью!
Мне пришлось ненадолго задержаться после работы, я подготовила свои
эскизы для показа инвестору, сложила документацию и закурила. Витольд, как
обычно, ушел сразу по окончании рабочего дня и его место было пустым.
Дьявол появился в тот момент, когда я уже подумала, что простилась с ним
навеки.
Это мне совсем не понравилось.
- Послушай, ты, - гневно сказала я. - Ты что, будешь меня
преследовать до скончания дней?
- До скончания дней не буду, - ядовито засмеялся дьявол. - Только до
той минуты, когда тебя начнет преследовать мой заместитель, замечательный
коллега, приятель и лучший ученик. Уж он заменит меня, не бойся... Только
в несколько ином обличье.
- В каком? - простонала я. - Что ты еще придумал?
- В человеческом, в человеческом. Он и так у тебя под носом. И будет
около тебя до конца жизни, ты идиотка, смертельно глупая, как и все
бабы...
Он злорадно усмехнулся, и я наконец поняла, что напоминала мне
злорадная усмешка прекрасного прокурора. Боже мой, да это же он! Если
отбросить завитки и рога, смягчить черты, изменить цвет глаз с черного на
голубой!.. Точный его портрет!
Я с ужасом смотрела на представителя преисподней, а он, неслыханно
довольный, раскачивался в кресле.
- Ну что? - спросил он. - Догадалась?
- Чего ты от меня хочешь? Что я тебе сделала плохого?
- Вот-вот! Запомни этот вопрос, ты его будешь задавать не раз, не два
и не три...
- Ни за что! - внезапно взбунтовалась я. - Со мной твои номера не
пройдут! Еще посмотрим, кто кого осилит!
- Дура! - смеялся дьявол. - Безнадежная дура! Ты хочешь работать, не
так ли? Воспитывать детей, зарабатывать деньги... У тебя обязанностей до
черта! А у него нет никаких, кроме одной - отравлять тебе жизнь.
- Но зачем, опомнись! За каким чертом?!
- Ничего не поделаешь, моя дорогая, для этого мы и существуем.
Человечество складывается из мужчин и женщин. Его готовили специально для
женщин. Если бы ты знала, сколько он уже успел сделать, у тебя бы глаза
полезли на лоб. Не одна уж отдавала нам душу, чтобы только он вернулся к
ней...
- На меня не рассчитывай, не отдам. Последняя вещь, которая еще у
меня осталась, - это душа, не получите ее!
- Не отдашь нам, так отдашь ему. Все вы, кретинки, отдаете им душу, -
он наклонился ко мне и смотрел на меня глазами, сверкавшими какой-то
злобной радостью. - Вынуждена будешь ему отдать. Он должен получить душу
от тебя, потому что своей у него нет!
- Что?!
- Я, кажется, понятно говорю? У него нет души, получит ее от тебя...
- Не получит! - упрямо заявила я.
- Скажу тебе еще кое-что, - продолжал он таинственно. - В сущности,
ты мне нравишься, я дам тебе хороший совет. Ты можешь отдать ему только
половину души, но должна будешь пробудить в нем человеческие чувства. Ты
должна его хоть раз заставить поволноваться.
- То есть как? - удивленно спросила я. - И это все?
- А тебе этого мало? Попробуй, убедишься. Сразу тебе скажу, что тебе
удастся довести его до бешенства, может, он тебя даже задушит!.. Но
заставить волноваться - исключено! Такого еще не случалось.
- Ерунду ты говоришь, нет на свете такого человека, который бы
никогда в жизни не был взволнован.
- А кто тебе сказал, что он человек? Он наш представитель. Твоя душа
имеет для нас большую цену, потому что ты, действительно, исключение из
рода людского. У тебя такие глупые мысли, каких нет ни у кого другого. Он
останется при тебе до конца жизни, чтобы ты могла откупиться...
- Убирайся, пропади пропадом, проклятое чудище! Пошел вон! Чтоб мои
глаза тебя не видали!!!
- Хорошо, хорошо, в этом не будет необходимости...
Все еще смеясь, он встал с кресла, отвесил мне церемонный поклон и
так, склонившись, стал бледнеть, бледнеть, пока наконец совсем не исчез из
виду.

На следующий день я получила от капитана копию своего утерянного
письма. Прочитав его, я поняла удививший меня вопрос следственных властей
о нашем "Мистере Универсум", потому что там, кроме иных, находилась полная
горечи фраза: "А если хочешь узнать все подробней, то спроси об этом у
того, кому вы присудили первый приз на вашем очаровательном конкурсе
красоты..."
Мы сидели втроем и пили кофе: Алиция, Марек и я, подводя черту
случившемуся. Алиция была вполне удовлетворена.
- А я уже беспокоилась, - сказала она, закуривая сигарету. - Ничто на
него не указывало.
- Ситуация вокруг мастерской была обманчива, - задумчиво сказал
Марек. - Никому не пришло в голову, что он мог совершить этот безумный
шаг. Ведь было ясно, что мастерскую он потеряет.
- Ой до самого конца надеялся, что нет, - ответила я. - Выказывал
удивительный оптимизм, может быть, обманывал сам себя. А впрочем... Чем
была для него утрата мастерской в сравнении с утратой... чего? Вообще
всего.
Марек меланхолично кивнул головой.
- Если бы об этом стало известно, с ним все было бы кончено. Он ведь,
в сущности, ничем не рисковал. Я представляю, каким ударом дня него было
известие, что Тадеуш в курсе дела. Он был уверен, что никто об этом не
знает.
- Но как он смог это сделать? - заинтересовалась Алиция. - Теперь-то
уже, наверное, можно сказать?
- Это очень неприятное дело. Он подкупил одного из наших коллег,
чтобы тот не участвовал в конкурсе. Извини, дорогая, я не буду уточнять...
Как говорят древние, "не будем называть имен", согласимся с этим... Витек,
боясь конкуренции, забрал у него материалы якобы для того, чтобы получить
уверенность...
- Эскизы, - задумчиво сказала я. - Он забрал эскизы, я была
свидетелем этого...
Перед моими глазами вновь встала картина, которую я упорно отгоняла.
Я увидела замусоренную мастерскую, позднюю ночь, злого, заросшего щетиной
Януша и Витека, висящего на телефоне, с ожесточенным лицом ведущего
разговор, который был бы совершенно непонятным, если бы я случайно не
знала, кто находится на другом конце провода... Потом увидела их обоих над
кипой чертежей, привезенных от Витека в два часа ночи. Я вспомнила клятвы
и уверения, что автор согласился... Витеку и в голову не могло прийти, что
мне обо всем известно, это никому бы не пришло в голову... Никогда в жизни
я не смогу признаться в собственных контактах с человеком, который позднее
написал мне это письмо. Это именно он был автором использованных Витеком
эскизов. Он уехал и не успел мне подробно обо всем рассказать. Но на суде,
к счастью, это письмо фигурировать не будет, достаточно свидетельских
показаний Марека. А следственные власти были настолько тактичны, что не
разгласили тайны, кто был адресатом этого письма.
- А потом он воспользовался ими как собственными, - продолжал Марек.
- Примите еще во внимание, что он получил вторую премию и что до сих
пор не решен вопрос, какой из проектов будет реализован, возможно, что
именно его.
- Вот-вот, поэтому он скорее мог позволить себе потерять мастерскую,
нежели репутацию! Реализация проекта в Иране стоила для него дороже даже
двадцати покойников.
- Они его, видимо, начали подозревать гораздо раньше, чем мы, -
задумчиво сказала я. - У меня такое впечатление, что Ядвигу они забрали
умышленно, для отвода глаз.
- Они не отдавали себе отчета в том, чем для Витека является
положение директора предприятия, - буркнула Алиция. - А мы, в свою
очередь, не подозревали, что Тадеуш знал о конкурсе.
- Говоря между нами, боюсь, что именно я в какой-то степени оказался
причиной этого, - вздохнув, сказал Марек. - С той минуты, когда я
признался, что меня гораздо меньше бы удивило, если бы жертвой оказался
руководитель мастерской, они начали искать его врагов. Ну и нашли.
Оказалось, что среди наших знакомых было несколько человек, которые
заметили глубокое отвращение подкупленного автора этих эскизов к Витеку,
было еще несколько человек, которые тоже были о нашем руководителе не
самого лучшего мнения... Иранский конкурс был только гвоздем, вбитым в
крышку гроба.
- Но почему ты ничего не сказал? - недовольно спросила Алиция. - Ты
позволил бы им обвинить Ядвигу?
Марек посмотрел на нее с явным неудовольствием.
- У меня не было никакой причины рассказывать об этом, потому что я
не знал, что это имеет какое-то отношение к делу. О том, что Столярек его
шантажировал, я узнал от прокурора только позавчера вечером.
- Действительно, ты прав...
- Но, с другой стороны, я им восхищаюсь. Что значит человек, который
ни перед чем не останавливается ради достижения своей цели! Я бы так не
смог...
- Кроме того, если судить по всему, что мы знаем о Тадеуше, убийство
было поистине похвальным делом, - заметила Алиция. - Боюсь, как бы его не
оправдали.
- Сомневаюсь, - хмуро сказала я. - Он совершил слишком много ошибок.
Например, перемудрил с этим платком.
- Но он же не мог предвидеть, что ты окажешься свидетелем этого?
Мысль была прекрасная, если бы не ты, Ядвига бы влипла значительно
сильней.
- Да, но в мужском туалете не забило бы...
- Кто тебе сказал? Мужской туалет забило бы точно так же!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27