Ты еще слишком
молод.
Род ошеломленно молчал. Но его сестра заговорила снова:
- Вздор!
- А? Дочь, прошу запомнить, что...
- Опять вздор! Любая знакомая мне девушка в его возрасте знает и
знала больше тяжести в жизни, чем Бадди. Что ты собираешься делать, отец?
Пожалей его нервы.
- Ты неправа... Я думаю, что лучше обсудить это позже.
- Согласна.
Капитан Уокер взяла брата под руку, и они вдвоем пошли за родителями
вниз, в столовую. Обед был на столе, все еще теплый в закрытых термосах.
Они заняли места у стола, встали, и мистер Уокер торжественно зажег Лампу
Мира. Семья принадлежала к евангелическим монистам по наследству: оба деда
Рода участвовали во второй мировой войне и приняли эту религию в Персии в
последнее десятилетие прошлого века, и отец Рода серьезно исполнял свои
свои обязанности домашнего священника.
Автоматически выполняя свои обязанности в этом ритуале, Род
напряженно думал о возникшей проблеме. Голос сестры звучал громко, но
слова матери были едва слышны.
Тем не менее теплота привычного ритуала брала свое: Род почувствовал
успокоение. Тем временем отец заканчивал: "...одна вера, одна семья, одна
плоть!". Он сел на свое место и снял крышку с тарелки. Котлета из дрожжей
выглядела как настоящая отбивная, но в ней не было и грамма подлинного
мяса; печеный картофель и жареное лобио, похожее на маленькие грибы... Род
сглотнул слюну, вдохнув запах кетчупа.
Он заметил, что мать почти ничего не ест, и это удивило его. Отец не
ел много, он только отщипывал маленькие кусочки... С неожиданной теплотой
Род вдруг заметил, что отец стал совсем седым и морщинистым. Сколько ему
лет?
Его внимание привлек рассказ сестры:
- ...и тогда комендант сказала, чтобы я все это сделала. Я ей
отвечаю: "Мадам, девушки остаются девушками. Если я каждый раз за такие
проступки буду разжаловать своих офицеров, у меня скоро все будут
рядовыми. А сержант Дворжак наш лучший пулеметчик...
- Подожди, - прервал ее отец. - Я думал, что ты скажешь "Келли", а не
"Дворжак".
- Она тоже так думала. Она плохо знает моих сержантов, а я не
выдвигала Дворжак на повышение, ссылаясь на ее проступки. Между тем Тайпи
Дворжак (а она старше меня) - наша главная надежда на ежегодных
состязаниях кавалеристов. Конечно, если бы Дворжак лишили всех наград, ей
бы не пришлось участвовать в этих соревнованиях, а, следовательно, и
никому из нас.
Так что я исправила свою "ошибку", заставив старую деву чуть ли не
грызть свои ногти с досады, а затем сказала, что я держу обеих: и Келли, и
Дворжак, - на казарменном положении, пока не разбежится эта банда в
колледже, и пела ей только о том, что милосердие и пощада не имеют границ,
они проливаются подобно теплому дождю с неба, и имела удовольствие
слышать, как она сказала, что ее не смущают скандальные - это ее слова, а
не мои, - скандальные инциденты... особенно когда ее окружают офицеры.
В конце концов она нехотя разрешила участвовать обеим, я отдала честь
и исчезла как могла быстро.
- Я удивлен, - рассудительно заметил мистер Уокер, - что ты таким
образом возражала своему командиру. В конце концов она старше тебя, и ей,
вероятно, виднее.
Элен взяла немного грибов с тарелки и проглотила их:
- Чепуха в квадрате и в кубе! Прости меня, отец, но если бы тебе
пришлось когда-нибудь нести военную службу, ты бы понял меня лучше. Я
должна быть строга с моими девушками... Но я же за них готова идти в
огонь, и это делает их лучшим отрядом на двадцати планетах. Все будет
хорошо, пока у меня на правом фланге Келли, а на левом - Дворжак, и каждая
из них заботится обо мне, как я о них. Я знаю, что делаю. "Волчата Уокер"
- так называют наш отряд.
Миссис Уокер поежилась.
- Все это хорошо, дорогая, но я надеюсь, что ты не подвергаешь себя
опасностям.
Элен пожала плечами:
- Смертность у нас такая же, как и везде... Все умрут, рано или
поздно. Чего же ты хотела, мама? На нашем континенте женщин на восемьдесят
миллионов больше, чем мужчин, и ты хотела бы, чтобы я сидела дома и
вязала, пока не придет мой рыцарь? Там, где я работаю, мужчин больше, чем
женщин. Одного из них, такого же старого и безобразного, как я, я
подстрелила.
Род с любопытством спросил:
- Сестра, ты дала согласие на брак?
- Ну да! Я даже не считала его рук и ног. Если он все еще сохраняет
страстность и способен кивнуть головой, он сделает то, что мне нужно. Моя
цель - шестеро детей и ферма.
Род оглядел ее:
- Думаю, ты добьешься своего. Ты очень хорошенькая, несмотря на тощие
лодыжки.
- Спасибо, братец. Большое спасибо. А что на сладкое, мама?
- Я не смотрела. Не посмотришь ли ты, дорогая? На десерт было
подмороженное манго, которое любил Род. Его сестра продолжала говорить:
- Моя служба - неплохая встряска. Моя обязанность - носить эту форму.
Мои козлята толстеют, становятся неряшливыми и начинают ссориться друг с
другом от полнейшего безделья. По моему мнению, скука в казарме хуже
сражения. Надеюсь, что мой отряд примет участие в умиротворении планеты
Байер.
Мистер Уокер посмотрел на жену, затем на дочь.
- Ты опять огорчила маму, дорогая. Большая часть твоего рассказа мало
соответствует свету мира.
- Меня спросили, я ответила.
- Ну, хорошо...
Элен улыбнулась.
- Не пора ли вернуться к окну? Кажется, все кончили есть.
- Ну что ж, если хочешь. Хотя торопиться некуда.
Элен повернулась к Роду:
- Не ретироваться ли тебе, парень? Я хочу поговорить со стариками.
- Вот ничего себе, сестра: ты действуешь, а я...
- Пока, Бадди. Увидимся позднее.
Род ушел, чувствуя себя оскорбленным.

Он все еще составлял список оборудования, когда в его комнату вошла
сестра.
- Привет, козлик.
- А, привет, сестра.
- Что ты делаешь? Готовишься к экзамену?
- Что-то вроде этого.
- Не возражаешь, если я присяду? - Она расчистила себе место на
кровати и улеглась. - Ну, давай продолжим.
Род поглядел на нее:
- Значит ли это, что отец не возражает?
- Да. Я капала ему на мозги, пока он не увидел свет истины. Но, как я
сказала, давай продолжим. Я хочу кое-что сказать тебе, младшенький.
- О чем же?
- Во-первых, вот что. Наши родители совсем не так глупы, как ты,
возможно, думаешь. Напротив, они далеко не глупы.
- Я никогда не говорил, что они глупы.
Отвечая, Род огорченно подумал о некоторых своих мыслях.
- Нет. Но я слышала все за обедом и поняла. Отец слушал
невнимательно. Но, Бадди, возможно, тебе никогда не приходило в голову,
какая трудная должность - быть родителем, может быть, труднейшая из всех,
особенно, когда у тебя нет к этому таланта, как у нашего отца. Он сознавал
это и добровольно пытался исправить свои ошибки. В большинстве случаев это
ему удавалось. А теперь тебе следует знать вот что: отец близок к смерти.
- Что? - пораженно воскликнул Род. - Я не знал, что он болен.
- Ты и не должен был знать. Но тебе придется уступить отцу: все же у
тебя остается выход. Отец опасно болен и умрет через несколько недель,
если не будет найдено чудодейственное средство. Но вряд ли что-нибудь
найдется. Поэтому уступи.
Она прямо объяснила ситуацию: мистер Уокер страдал наследственной
болезнью, из-за которой медленно приближался к смерти, болезнь неизлечима
обычными медицинскими средствами, возможно, он протянет еще несколько
недель или месяцев, но обязательно вскоре умрет.
Род обхватил голову руками и сжал ее. Отец умрет... а он даже не
замечал. От него скрывали, как от ребенка, а он оказался слишком глупым,
чтобы заметить что-нибудь.
Сестра тронула его за плечо:
- Перестань. Нет ничего хуже, чем казнить себя, зная, что ничем не
можешь помочь. Все равно мы должны что-то сделать.
- Что? Ты ведь сказала, что ничего нельзя сделать.
- Старики готовятся совершить "прыжок Рамсботема" в масштабе пятьсот
к одному - двадцать лет за две недели. Они заключили контракт с "Энтропи
Инкорпорейтед".
Отец ушел из "Дженерал Синтетикс" и привел в порядок все свои дела:
они скажут миру "прощай" в следующую среду - вот почему отец был расстроен
твоим сообщением о том, что ты будешь отсутствовать в это время. Ты ему
дорог, как зеница ока, - бог знает почему...
Род постарался осмыслить услышанное: это была такая неожиданность!
Прыжок во времени... конечно! Это позволит отцу остаться живым через
двадцать лет. Но...
- Сестра, но это ему ничего не даст! Хотя... конечно, эти двадцать
лет для него займут всего две недели... и отец все так же будет болен. Я
знаю, о чем говорю: то же самое сделали для прадедушки Хэнка Робинса, и он
все равно умер, как только его извлекли из стасиса. Хэнк рассказывал мне.
Капитан Уокер пожала плечами:
- Возможно, это и бесполезно. Но лечащий врач отца, доктор Хэнсли,
сказал, что убежден: случай отца не безнадежен... через двадцать лет... Я
ничего не знаю о развитии медицины в области нарушения обмена веществ, но
доктор Хэнсли сказал, что они на верном пути и что через двадцать лет отца
смогут вылечить так же легко, как сейчас приживляют ногу.
- Ты на самом деле так думаешь?
- Откуда мне знать? В подобных случаях нужно нанимать лучшего
специалиста и следовать его советам. Если мы не сделаем этого, отец умрет.
Поэтому мы идем на это.
- Конечно, конечно, это нужно сделать.
Она пристально посмотрела на него и добавила:
- Хорошо. Хочешь ли ты поговорить с ним?
- Что? - он вздрогнул. - Зачем? Они что, ждут меня?
- Нет. Я убедила их, что лучше все от тебя скрывать, пока все не
произойдет. Затем я должна была все рассказать тебе. Теперь поступай как
хочешь. Можешь притвориться, что ничего не знаешь, и продолжать готовиться
к своему экзамену на выживание. В таком случае лучше уйди не попрощавшись,
как кошка.
Мысли Рода путались. Не попрощаться казалось ему неестественным,
неблагодарным по отношению к семейным чувствам - но перспектива прощания
была еще более невыносимой.
- Что ты сказала о кошке?
- Приветствуя тебя, кошка проделывает массу действий: мурлычет,
трется о ноги, потягивается. Но, уходя, она никогда не оглядывается.
- Ну...
- Я советую тебе уйти так, - добавила она. - Тем более, что они
делают это для своих целей, а не для твоих.
- Но отец может...
- Конечно, он должен попытаться. - Она подумала, что огромная плата
за прыжок во времени оставит Рода практически без средств; решила, что эту
сторону проблемы лучше не обсуждать. - Но мама не последует за ним.
- Но она должна идти с ним!
- Почему? Она может оставить тебя одного на двадцать лет, чтобы
пробыть с отцом две недели. Или наоборот: чтобы не делать тебя сиротой,
она станет вдовой на двадцать лет.
- Это не очень хорошо для мамы, - ответил медленно Род.
- Я не осуждаю ее. Она сделала правильный выбор. Они оба испытывают
чувство вины перед тобой...
- Передо мной?
- Да, перед тобой. Я не преувеличиваю. Если ты будешь настаивать на
прощании, чувство вины заставит их искать самооправдание, они начнут
добиваться справедливости любой ценой, и всем будет очень плохо. Я не хочу
этого! Вы все - моя семья.
- Да, наверное, тебе виднее.
- Я не сильна ни в логике эмоций, ни в военном руководстве, но я
знаю: человек - не разумное животное, он лишь организованное животное. А
теперь давай обсудим твои планы на будущее.
Она просмотрела подготовленные им записи и мягко сказала:
- Род, я никогда не видела такой груды снаряжения. Ты не сможешь
двинуться с места. На кого ты похож? На Твиддлдума, готовящегося к
сражению, или на Белого Короля?
- Хорошо, я постараюсь сократить список, - смущенно ответил он.
- Надеюсь, ты сделаешь это.
- Да, сестра, какое огнестрельное оружие мне лучше всего захватить с
собой?
- Что? Какого дьявола тебе нужно оружие?
- Конечно, для защиты. Хищники и дикари. "Дьякон" Мэтсон определенно
сказал, что нас ждет встреча с ужасными животными.
- Сомневаюсь, чтобы он посоветовал тебе взять оружие. Я знаю, он
практичный человек. Глядя на все это, малыш, можно забыть, что ты кролик,
старающийся спастись от лисы... Как будто ты лиса.
- Что ты имеешь в виду?
- Твоя единственная задача - выжить. Не показать свою храбрость, не
бороться, не побеждать дикарей - только продолжать дышать. В одном случае
из ста оружие может спасти тебе жизнь: в остальных девяноста девяти
случаях оно будет искушать тебя на безрассудный поступок. О, конечно,
Мэтсон взял бы оружие, и я взяла бы. Но мы стреляные воробьи: мы знаем,
когда применять оружие. Подумай над этим. Во время этого испытания ты
можешь столкнуться с воинственными юными наглецами. Если один из них
расстреляет тебя, то уже не будет иметь значения, есть ли у тебя оружие -
ты будешь мертв. Если у тебя будет оружие, это сделает тебя самоуверенным
и ты не позаботишься о надежном убежище. Зато если у тебя не будет оружия,
ты всегда будешь помнить, что ты кролик. И будешь заботиться о своей
безопасности.
- А ты брала оружие на свой экзамен по выживанию в одиночестве?
- Да. И потеряла его в первый же день. Это спасло мне жизнь.
- Как?
- Потому что, потеряв оружие, я старалась избежать встречи с
грифонами Бессмера, а не подстрелить их. Ты слышал о грифонах Бессмера?
- Да, на Спайе Пятой.
- Спайе Четвертой. Я не знаю, насколько глубоко вы, нынешние козлята,
изучаете космическую зоологию - познакомившись с невежественными
новобранцами-полицейскими, я пришла к выводу, что новомодное
"функциональное образование" упразднило учебу в угоду штамповке
стандартных личностей. Да, я даже встретила девушку, которая хотела...
впрочем, не в этом дело. Дело в том, что этих грифонов нельзя назвать
подлинно живыми организмами. Их нервная система децентрализована, так же
как и их органы обмена веществ. Убить их можно, только превратив в
рубленый шницель. Выстрелы для них как щекотка. Но я не знала этого, и
если бы у меня было ружье, я бы попыталась его использовать. Но так как у
меня его не было, грифон загнал меня на дерево и продержал там три дня:
пребывание на дереве было полезным для моей фигуры, и, кроме того, у меня
было много времени для размышлений о философии, этике и путях
самосохранения.
Она не переубедила Рода: он все еще считал, что оружие - это такая
вещь, которую полезно иметь под рукой. Это позволяло ему чувствовать себя
лучше, выше, сильнее и увереннее в себе. Он не будет использовать его - во
всяком случае, без причины. И будет заботиться об убежище, хотя никто в
группе не назвал бы его трусом. Его сестра - хороший солдат, но всего она
не знает.
Сестра тем временем продолжала:
- Я знаю, как хорошо себя чувствуешь с ружьем в руках. Кажешься себе
трехметровым гигантом, покрытым шерстью. Готов ко всему и надеешься на
встречу с неизвестным. Такое состояние особенно опасно, потому что ты не
готов к подобным испытаниям. Ты всего лишь слабое безволосое существо,
которое легко убить. Ты держишь ружье, поражающее на две тысячи метров, у
тебя запас взрывчатки, достаточный, чтобы взорвать холм, но у тебя нет
глаз на затылке, как у Януса, и ты не можешь видеть в темноте, как пигмеи
Тетиса. Смерть может подкрасться к тебе сзади, в то время как ты взял
что-то на мушку впереди.
- Но, сестра, твой отряд тоже вооружен ружьями.
- Винтовки, радар, бомбы, газы, деформаторы и другое оружие, которое
мы используем, секретны. Да и что тебе пользы от них? Ты ведь не будешь
захватывать город? Бадди, иногда я посылаю девушку на разведку с целью
сбора информации - пойти и разыскать что-то, и вернуться живой. Как,
по-твоему, я снаряжаю ее?
- Ну...
- Прежде всего, я не посылаю рьяного новобранца: посылаю бывалого
солдата. Она сбрасывает форму и, если темно, то покрывает черной краской
кожу; уходит с голыми руками и босая. До сих пор я не потеряла в таких
походах ни одного солдата. Когда ты беспомощен и беззащитен, у тебя
появляются глаза на затылке, а нервные окончания ощупывают все вокруг. Я
об этом узнала, когда была младшим лейтенантом, от женщины-солдата,
которая могла бы по возрасту быть моей матерью.
Пораженный, Род медленно сказал:
- Дьякон Мэтсон говорил, что если бы это было в его власти, он
отправил бы нас на испытание с голыми руками.
- Доктор Мэтсон умный человек!
- Но что бы взяла в таком случае ты?
- Напомни еще раз условия испытания.
Род изложил их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26