И именно ящик, со внезапной ясностью понял он, был в ответе за смерть Сурци Моккеркин. Чудовищная посмертная месть за ее покойного мужа. Даже сдохнув, тот оставался смертоносным фелеоном.
Местная молли стояла где-то за стеной и генерировала туннель доступа, который нельзя уничтожить. Иначе будет потеряна связь с ящиком Мока, а равно и любой шанс заставить систему отменить приказ захватить или убить Катлу Моккеркин. Когда дружелюбно настроенный Йогеш Чанай говорил, что деятельность внизу, куда он никогда не спускался, должно быть, в основном автоматизирована, этот простодушный бригадир склада и понятия не имел, насколько точным окажется его представление о происходящем.
Единственный способ гарантировать в будущем безопасность Катлы Моккеркин заключался в нейтрализации граммы, содержащей приказ похитить или убить ее. А единственное лицо, которые могло это сделать умерло. Единственное лицо.
Если не…
Ящик не сказал, что Клеатор Моккеркин должен лично ввести необходимую командную парадигму для прекращения данной граммы. А вот сказал он, что «указанная грамма может быть отменена только по получении определенной командной парадигмы, оттранслированной мистером Клеатором Моккеркином». Возможно, всего лишь возможно, существовало-таки еще одно лицо, которое могло быть знакомо с требуемой парадигмой и, соответственно, могло ввести ее.
— Закрыть, — грубо оборвал разговор Карденас. Туннель послушно, без комментариев, потемнел. Подняв руки, он с облегчением содрал с головы «хамелеон», провел рукой по волосам и взъерошил их, глубоко вдыхая воздух, который ему не приходилось больше цедить сквозь проницаемую мембрану. Встряхнув маску для просушки, он сложил ее и сунул обратно в пустой карман у себя на поясе. Поднявшись с кресла, обернул служебный пояс вокруг талии и застегнул его.
Второй раз за это утро он пригнулся, укрывшись за позаимствованным зеркалом, и медленно двинулся обратно через крохотный закуток при входе. Как только инспектор миновал смертельную прихожую и вернулся во внешний офис, то сразу отставил зеркало в сторону и потянулся. Не желая расстраивать любезного порядком помогшего старого смотрителя, он собирался водрузить зеркало обратно на место, воспользовавшись одной из промышленных липучек, входивших в набор из множества всяких штучек у него на поясе.
К несчастью, одна из сигналок на поясе выбрала как раз этот момент, чтобы забибикать. Громко. То ли он сделал наконец что-то, возбудившее подозрения у системы безопасности, охранявшей помещение, то ли сам запустил какой-то скрытый защитный механизм.
Он не увидел ничего, указывающего на проникновение газа, и не учуял его, но вот встроенные в пояс сенсоры заметили. Любой, застигнутый в этом помещении без подобной защиты свалился бы, так и не узнав, что же его поразило, чтобы очнуться лишь через некоторое время. Или никогда. Оставив зеркало и зажав ладонью нос и рот, он со всех ног бросился к выходу. Бибиканье стихло, лишь когда он взбежал по пандусу и промчался через чулан в уборную.
При обычных обстоятельствах он бы не пожалел времени для возвращения замаскированной двери в первоначальное состояние. Но со смертью Мока инспектор не видел причин скрывать тот факт, что кто-то имел доступ к командному центру. Уж это-то он мог предоставить и смотрителю. В данный момент его интересовало лишь одно — как бы обогнать тянущийся следом за ним газ. Спеша из уборной, он не притормозил, хотя сенсор у него на поясе уже умолк. Порталы в два других наружных помещения, которые он обследовал сразу по прибытии, оставались закрытыми, какими он их оставил. Никаких признаков старого уборщика не наблюдалось. Когда Карденас вышел из уборной, дверь за ним захлопнулась. Не имеет значения. Он увидел все, зачем пришел, и узнал все, что мог. Осталось лишь вернуться в номер отеля, собрать немногие личные вещи, какие он привез с собой, и успеть на следующий рейс обратно в Ногалес.
Как и раньше, лифт в конце узкого коридора не откликнулся на его прикосновение. Не ожидая ничего иного, он не стал задерживаться и собирался вернуться на поверхность тем же путем, каким пришел, поднявшись по лестнице. Он взялся за ручку расположенной поблизости двери и потянул на себя. Та не поддалась, и он попробовал вновь. Все попытки отпереть дверь, пустив в ход «сезам», оказались такими же бесплодными. Нахмурившись, он вернул устройство на место в сумку, отступил на шаг, ухватился обеими руками за дверную ручку и потянул изо всех сил. Ничего. Выпустив ручку и отступив еще на шаг, он принялся с размаху бить ногой рядом с гермозамком. Звук ударов по металлической преграде вызвал в коридоре гулкое эхо. Как и дверь, гермозамок не поддался. Истощив все силы он прошлепал назад, гадая что же он сделал не так.
Прошлепал?
Пришел в действие еще один защитный механизм.
Опустив взгляд, инспектор увидел, что вокруг его ботинок стремительно подымалась вода. К тому времени, когда он добрался до дверей на противоположном конце коридора, она уже плескалась выше его голеней и подступала к коленям. Все три двери оказались запертыми, загерметизированными, неприступными. То, как захлопнулась за ним дверь в уборную, обрело теперь зловещий смысл. Доступный еще воздух начал пропитываться вонью каботажного водного пути: едкой смесью соленой воды, горючего из судов подревнее и коммерческими отходами с Западного Падре # 3 & 4.
Прошлепав обратно к лифту и лестнице, он снова протянул было руку к дверной ручке, но остановился. Достав из поясной сумки компактный полицейский резак, инспектор торопливо обследовал металлическую преграду. Дверная ручка гнездилась в бронированном замке. Борясь с подступающей водой, он сдвинулся влево и активировал резак, начав со средней из трех дверных петель. Сплав оказался прочным, и резаку потребовалось на рассечение петли больше времени, чем хотелось Карденасу.
К тому времени, когда он взялся за нижнюю петлю, вода уже достигла груди и подымалась быстрее, чем прежде. И даже лихорадочно работая резаком и жалея об отсутствии более мощной коммерческой модели, инспектор невольно восхищался простотой западни. Заполнение входного коридора морской водой было не только способом создать препятствие на пути вторгшихся с поверхности, но также и средством очень эффективно разделаться с любым, кто уже приобрел несанкционированный доступ и пытался после этого уйти. Покуда затопление коридора делало свое дело, сотрудники могли расслабиться в своих изолированных водонепроницаемых офисах и беспрепятственно продолжать работу.
Теперь на месте оставалась только самая верхняя петля, крепившая дверь к металлическому косяку. Обеспокоено ожидая, когда резак рассечет металл, инспектор гадал, сколько же обидевших Мока гостей в конечном итоге уплыли от него вместо того, чтобы самостоятельно уйти. Уж когда Мок присутствовал тут, визитеров определенно обыскивали, прежде чем впустить. И прежде чем допустить их, наверняка конфисковывалось любое оружие, способное дать им возможность спастись.
Вода поднялась до подбородка. Смоделированный для работы в любой среде и сделанный в соответствии с жесткими требованиями СФП, резак продолжал рассекать упрямую оставшуюся петлю. Вокруг него бурлила морская вода. Он почти ожидал увидеть проплывающих мимо семг или сардин. Трижды ему пришлось наполнять легкие воздухом и работать под водой. В последний раз воздуха в прослойке между подымающимся морем и непроницаемым потолком едва хватило на вдох.
Снова нырнув, он приставил резак к петле, работая при свете его горения. Когда луч наконец перерезал последний всаженный болт, инспектор выключил инструмент, сунул его в карман и принялся изо всей силы пинать по средней петле в месте ее соединения с дверью. Окружающая вода ослабляла его удары. Но при всех трех перерезанных петлях дверь все равно начала поддаваться. Чувствуя слабину, вес окружающей воды добавил к его усилиям и собственное давление.
На какой-то ужасный миг ему подумалось, что дверь останется заклиненной, несмотря на все его усилия освободиться. Прожив всю жизнь в пустыне Юго-Запада, он не особенно любил океан. Из всех возможных смертей, какие он представлял для себя в ходе почти тридцатилетней службы в департаменте, из всех тесных соприкосновений с костлявой, какие испытал, работая на убогих улочках Полосы, он менее всего мог себе вообразить возможность утонуть при исполнении служебных обязанностей.
Давление подымающейся воды оказалось неудержимым. После удара правой ногой преграда наконец поддалась. Ручка и замок остались накрепко запертыми, но дверь отошла с перерезанных петель как раз достаточно, чтобы пропустить единственное человеческое тело.
Почти истощив запас воздуха, протискиваясь через проем, увлекаемый вырывающейся на волю водой, Карденас поймал себя на вознесении мрачных благодарностей за свое невнушительное телосложение. Хаяки никак не смог бы прорваться.
Он стукнулся головой о перила, когда ревущая вода с силой швырнула его на лестницу по другую сторону нижней лестничной площадки. Оглушенный столкновением, втягивая в легкие огромные бодрящие глотки воздуха, инспектор остановился на третьей ступеньке. Поскольку вода хлынула за ним из коридора, он с трудом поднялся на ноги. И, спотыкаясь, побрел вверх по лестнице, опираясь на перила и перетаскивая себя.
По счастью, дверь наверху оказалась незапертой, и не пришлось доставать уже спасший жизнь резак из кармана, куда тот был рассеянно засунут. Пара рабочих в касках увидела, как он, пошатываясь, выходит с лестницы, и сразу же двинулась к нему. Все еще откашливаясь от морской воды и с трудом дыша, Карденас начал шарить под промокшим насквозь плащом, нащупывая шокер.
Более рослый из пары могучего вида бородач протянул к нему руку, чтобы поддержать, взяв за плечо.
— Фасиль, хомбер. С тобой все в порядке? У тебя такой вид, словно ты побывал в настоящей лягушкодавильне!
Его равно озабоченный спутник успокаивающе улыбнулся инспектору.
— Мы здесь, компадре, предпочитаем рыбачить с удочками. — Искреннее недоумение на лице второго рабочего, когда он поглядел мимо Карденаса, подкрепляло присущий ему простодушный вид. — Что там внизу собственно случилось, черт возьми?
Карденас позволил руке обвиснуть, не выхватив шокера. Его озабоченность оказалась напрасной. Подобно своему начальнику Чанаю, эти рабочие пребывали в блаженном неведении о незаконной деятельности, которой занималась контора под складом.
Порывшись в поясной сумке, он извлек вместе с водорослями свой идент-браслет и слабо мельканул перед рабочими и тем и другим.
— Анхель Карденас, инспектор, СФП. — И кивнул на лестницу, с которой вышел. Оттуда уже отчетливо доносилось журчание быстро подымающейся по лестничному колодцу воды. — У вас, кажется, протечка в одном из подвальных помещений. Не могу сказать наверняка. Я немного устал и не слишком хорошо себя чувствую. Интересно, не мог бы один из вас — не мог бы?..
Одновременно потянувшись к нему, оба рабочих успели подхватить его, когда он упал ничком.
17
Очнулся он, сухой и расслабленный, на больничной койке в Масматаморосе, со все еще упрямо цепляющимся за уголки его рта слабым, постепенно тающим привкусом залива. Покуда он остаток дня восстанавливал силы на койке, нашлось время поразмыслить и о том, что пребывание в больнице оказалось физически куда менее, тягостным чем у напарника.
Едва добившись на следующее утро официальной выписки, он сразу же связался с Пэнгборном и доложил ему обо всем случившемся. Капитан позаботится о том, чтобы за пустующим командным центром Мока внимательно следили, на случай, если кто-нибудь из подчиненных покойного фелеона попытается воспользоваться его оборудованием. В соответствии со специфическими инструкциями инспектора, власти не станут пытаться проникнуть туда или вмешиваться в скрытую работу центра, пока не удастся гарантировать безопасность Катлы Моккеркин.
Пэнгборн также уведомил его, что сказанное уборщиком Родриго проверено. В указанный смотрителем период времени перед торговой галереей «Бразос» в Харлингене и правда произошел несчастный случай с двумя людьми. Интересно, что оба пострадавших путешествовали без каких-либо документов, и окончательная идентификация обоих все еще не была произведена.
Приятно было снова оказаться в Ногалесе, где влажность колебалась между низкой и нулевой, а запах соли наполнял ноздри, только когда лицо приближалось к краю бокала, заполненного плещущей «маргаритой». Хаяки был столь же рад его видеть, как инспектор — вернуться домой.
— Как спина? — спросил Карденас, когда они забирали патрульную машину из подземного гаража СФП.
— Да в порядке, насколько может быть отросшая заново, — повел массивными плесами Хаяки. — Я едва не изжарился, а ты чуть не утонул. Для одного дела это чересчур. Я готов отправиться в отпуск.
Карденас расположился на пассажирском сиденье.
— Ты только что побывал в нем, не забыл? В прекрасной Коста-Рике из Центрально-Американской Федерации. Разве ты не провел приятного времени в живописном тропическом лесу Всемирного Наследия?
Хаяки направил патрульную машину из гаража на яркое сонорское солнце.
— О си, разумеется. Есть лишь одна проблема: не могу больше смотреть на бананы, как раньше.
Оставив позади бесконечный сплошной аркомплекс Полосы, шоссе сузилось, начав петлять по изрезанной каньонами местности, ведя в отведенную под заповедник территорию вокруг пика Бобокивари. Универмаги и длинные торговые галереи, крутая кодо-застройка и, наконец, дорогие частные резиденции сменились пламенеющими окотилло и оливиновыми паловерде. В вышине кружила над чем-то далеким и мертвым тройка сарычей. Раз через шоссе перебежала мексиканская земляная кукушка, с опущенной головой, вытянутым хвостом и болтающейся в клюве мертвой змеей, похожей на добытые на помойке спагетти. Змея подскакивала и подпрыгивала в такт движениям птицы, словно большая резиновая лента.
Въехав в заповедник, они оставили коммерческую застройку позади. Скучающий охранник у въездных ворот слегка оживился, когда Хаяки мельканул своим идентом. Работник заповедника, он был далек от системы СФП и не имел ни малейшего представления о том, что происходило в пределах его собственной юрисдикции.
Переоборудованный кордон лесника, дом безопасности располагался на дне извилистого каньона, куда можно было попасть только по воздуху или по ухабистой грунтовой дороге. Невзирая на современную воздушную подушку, патрульная машина все же среагировала на несколько крутых ухабов, пока Хаяки петлял по этому неудобному тракту. Федералы поймали себя на воспоминаниях об оборудованной для поездок по джунглям «4X4», которую они брали напрокат в Сан-Хосе. С нежностью вспоминая ту машину, Карденас сожалел, что оставил ее в виде сгоревшего остова.
Оба федерала возблагодарили судьбу, когда в поле зрения замаячило одноэтажное строение. Сооруженное из серых каменных глыб, с белой островерхой крышей и термотропическими пуленепробиваемыми окнами с тремя рамами, оно было оборудовано собственным водо — и энергоснабжением. Установленная на крыше «тарелка» связи держала находящихся внутри здания в постоянном контакте с внешним миром, с Полосой и со штаб-квартирой СФП в Ногалесе. Принадлежащая заповеднику вертолетная площадка позади дома предоставляла возможность быстрого прибытия и отбытия, случись такая необходимость. Карденас предпочел ехать на патрульной машине, чем лететь, потому что предпочитал иметь маневренность, обеспеченную наличием собственного транспорта, а также поскольку знал, что они с напарником смогут расслабиться и насладиться поездкой.
Они были не единственными, кто предпочитал наземный транспорт. Под козырьком навеса для машин между парой больших «4X4» стоял припаркованный патрульный автомобиль без номерных знаков. Когда они приблизились к воротам огороженного участка, Хаяки притормозил. Его проволочная ограда с виду не производила впечатления. Но Карденас знал, что напряжение на ней было довольно-таки более внушительным.
Как только им дали разрешение на въезд, ворота поднялись, давая проехать. Хаяки провел машину через ворота на свободное место под навесом для автомобилей. Несмотря на разрешение миновать ворота, их встретили два сотрудника в форме служащих заповедника. Как бы они не были облачены, оба на самом деле служили не в министерстве охраны природы, а в СФП.
Прежде, чем новоприбывших пустили в здание, они обменялись с дежурными рукопожатиями и приветствиями. Третий сотрудник, встретивший их уже в дверях, оказался старым другом Хаяки. Покуда эти двое отправились на кухню в поисках холодных напитков и теплой беседы, Карденас отправился на поиски сотрудника департаментской службы помощи неблагополучным семьям, которому поручили присматривать за Катлой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33