Постучав, он громко окликнул Быка по имени. Никакого ответа.
— Эй, Бык! — повторил Колби дружелюбным голосом. — Это Хол.
Ответа снова не было. Колби толкнул дверь и вошел. Из всей пестрой команды, сопровождавшей его, лишь он один посмел сделать это. Он подошел к грубому столу и, чиркнув спичкой, зажег свечу, торчащую из пятна натекшего воска в крышке от коробки пищевой соды.
Краткое обследование помещения показало ему, что оно нежилое. Он загасил свет и возвратился к своей команде. Было решено укрыться в зарослях и тихо ждать появления намеченной жертвы.
В это время одинокий всадник соскочил с полузагнанной лошади на ранчо «Застава Y». Увидев свет на кухне, он, как снег, упавший на голову, вломился туда и предстал перед изумленным поваром Вонгом.
— В чем, челт тебя побилать, дело, Дикая Кота Боба? — спросил последний.
— Где Бык? — выдохнул маленький старый человечек.
— Полагаю, поехать на Западный ланч. По меньшая мера, туда он собилаться. А что?
— А не было здесь группы молодых людей, которые спрашивали бы о нем?
— Нет.
Волна жесточайших богохульств наполнила помещение. Так Дикий Кот попытался выразить свое самочувствие, а заодно и мысли о собственной персоне.
— Они решили линчевать Быка, — объяснил он наконец повару. — Я, разумеется, полагал, что он здесь, и поехал вперед, чтобы предупредить его. А теперь, разрази дьявол мою негодную старую тушу, похоже, они уже взяли его там, на Западном ранчо. Где остальные парни? Где Пит? Ты же не будешь говорить мне, что и эта тварь с Колби?
— Нет, далеко не так, — ответил повар. — Этот подделживать Быка, даже если тот глабить вся эта стлана. Также Колоткий Бен и Айдахо. Но их здесь никого нет. Они все ушли на ланч Джонсон, на танцы.
— Ясно, — махнул рукой Дикий Кот. — Хотелось как лучше, а получилось как всегда. Если б только я имел лошадь вместо этого куска падали для койотов, я мог бы попытаться успеть на Западное ранчо. Так или иначе, но я сделал все, что мог. Прощай! — И он вышел. Получасом позже его лошадь сдохла милей севернее Хендерсвиля, а сам всадник был вынужден избрать кратчайший путь к Западному ранчо прямиком через равнину.
Долгое время спустя донельзя раздраженный и мертвенно бледный Дикий Кот Боб тащился по пылище единственной проезжей улицы Хендерсвиля. Наконец он остановился перед верандой отеля миссис Донован, где его приветствовала группа людей, собравшихся здесь в немногословном ожидании.
— Святые угодники! — воскликнула миссис Донован. — Это привидение или кто?
— Хуже, — сказал Билл Гатлин, кучер дилижанса. — Это Дикий Кот Боб гуляет.
— Они взяли беднягу? — спросила Мэри жалобным голосом. На это старый джентльмен ни с того ни с сего вновь взорвался потоком столь причудливых и разнообразных богохульств, что мистер Джефферсон Уэйнрайт-младший почувствовал прилив горячей крови к лицу. Краска залила его вплоть до ушей, молодой человек прямо-таки горел.
— Если б только мне попался тот выродок, который одолжил мне эту горбатую тварь с кривой шеей и гнилыми костями, эту пищу койотов, я бы вырвал ему сердце! — орал Дикий Кот Боб высоким фальцетом. Однако в конце концов Мэри Донован вытянула из него факты.
— Ты поступил хорошо, Дикий Кот, — утешила она его. — Ты сделал все, что мог. Откуда ты мог знать, что его нет на своем ранчо?
— Не подумал бы, что вас так заботит судьба бандита и убийцы! — объявил Джефферсон Уэйнрайт-младший.
— А кто, черт побери, вообще просил тебя думать, хлыщ вонючий? — закричал Дикий Кот Боб, хватаясь за револьвер.
Мистер Уэйнрайт тут же посчитал гостиную наиболее безопасным местом. Убегая туда, он перевернул свое кресло и почти опрокинул миссис Донован.
— Не стреляйте! — кричал он, удирая. — Не стреляйте! Я не хотел вас оскорбить!
Дикий Кот Боб рванулся его преследовать, но Мэри Донован поймала старого джентльмена за талию и впихнула обратно в кресло.
— Успокойся, Роберт, — материнским тоном произнесла она.
Встав на ноги после второй попытки определить, откуда доносился топот копыт, Диана уже была уверена, что одинокий всадник скачет с северо-востока. В указанном направлении она и повела Капитана, намереваясь вскочить в седло сразу же, как только почувствует, что расстояние от домика и окруживших его людей стало достаточно безопасным. Она продвигалась вперед еще минут пять, когда вдруг начала спускаться под откос и оказалась в неглубокой влажной низине, где полынь разрослась до невероятных размеров.
Здесь было бы очень удобно вскочить в седло. Обдумывая это намерение, Диана спускалась через редкие заросли все ниже ко дну. Обогнув особенно высокий куст, она внезапно столкнулась лицом к лицу с человеком, тоже ведущим лошадь в поводу.
— Руки вверх, — шепнул человек, упирая ей в пупок чертовски неприятно выглядящий револьвер.
— О, Бык! — тихонько отозвалась она. Его голос она узнала бы среди тысячи других.
— Вы? — воскликнул он. — Боже мой! Мисс, что вы делаете здесь?
— Они пришли линчевать тебя, Бык, — торопливо выговорила Диана. — Там их сорок или пятьдесят человек, в траве вокруг твоего домика. Они говорят, что сегодня ты ограбил дилижанс и убил Мака Гербера.
— И вы пришли предупредить меня? — Его голос прозвучал как бы издалека, словно, озадаченный каким-то трудным, почти неразрешимым вопросом, он беседовал сам с собой.
— Ты должен уходить, Бык, — настаивала она. — Тебе необходимо покинуть округ.
Он не обратил никакого внимания на ее слова.
— С минуту назад я заметил вспышку света в домике, — сказал он. — И решил, что надо немного осмотреться, прежде чем подходить ближе. Вот почему я шел пешком, когда услышал вас. Я собирался оставить Звездочку здесь и пойти разведать, что там творится. Теперь садитесь в седло, я провожу вас домой.
— Нет, — помотала головой Диана. — Ты должен уехать. Я могу добраться домой сама. И вообще я собиралась в город, хотела заночевать у Мэри.
— Я поеду с вами, — уперся он.
Она знала его достаточно хорошо и понимала, что он никогда не позволит ей ночью ехать в город одной. Они сели в седла и вместе поскакали к Хендерсвилю по влажной низине.
— Вы говорите, что остановитесь у Мэри? — спросил он.
— Только на ночь. Утром я сяду в экипаж до Альдеи. Я собираюсь в Канзас-Сити проконсультироваться с адвокатами. Эти люди пытаются отнять у меня собственность, Бык. — И она рассказала ему все то, что произошло со вчерашнего дня.
— Вам не адвокат нужен, мисс, — жестко сказал Бык. — Вам нужен человек с парой револьверов. Но до сих пор вы не нуждались в нем, и это единственная причина того, что случилось с вами. Езжайте домой, и утром там не будет никаких заносчивых хлыщей и хлыщовок, желающих наложить лапы на то, что им не принадлежит.
— О, Бык, неужели ты не понимаешь, что нельзя делать ничего такого, о чем ты говоришь? — воскликнула она. — Это сделает ситуацию еще безнадежнее, чем она сейчас. Вонг тоже хотел отравить их.
— Добрый старый Вонг! — вставил Бык.
— Но мы не должны сами становиться убийцами только потому, что нечестивы они.
— Уничтожить гремучую змею — невеликое преступление, — возразил он.
— Но обещай мне, что ты не будешь! — убеждала она его.
— Я не сделаю ничего такого, что вы не хотите, мисс, — мрачно сказал он.
Они были уже возле города. В глаза им бросились огни, горящие во всех окнах и дверях.
— Теперь тебе лучше скрыться, Бык, — выговорила Диана.
— Не раньше, чем я доставлю вас до места целой и невредимой, — ответил он.
— Я в полной безопасности. Осталось совсем немного. И я боюсь, что они поймают тебя, если ты будешь в городе.
— Ерунда. Они не возьмут меня теперь, когда я знаю об их планах… Скажите, мисс, — внезапно поинтересовался он, — вы так и не спросите меня, не я ли убил Мака?
Она остановилась с некоторым высокомерием и коротко бросила:
— Не спрошу, Бык.
— Но вы бы не поехали предостеречь меня, если бы думали так, — заметил он.
Мгновение она молчала, а потом произнесла очень тихим голосом:
— Поехала бы.
Он пожал плечами.
— Я уже один раз говорил Питу: сделал я это или нет, в любом случае я скажу, что это не я, так зачем же колебать воздух попусту? Но все равно я не забуду, что вы сделали для меня, мисс.
— Так ты уедешь? — спросила она.
— Нет, мэм, я останусь здесь. Полагаю, что еще пригожусь вам, судя по тому, что вы рассказали мне, так что я задержусь ненадолго. Я буду то и дело наведываться на ранчо по ночам. Если ненароком услышите пение жаворонка после полуночи, знайте, что это я.
— Но я боюсь, Бык, что тебя схватят, если ты останешься здесь. Они страшно злы на тебя, — предостерегла она.
— Вряд ли они будут способны искать меня после того, как чуток протрезвеют, — сказал он с усмешкой. — Колби — единственный, у кого хватит смелости выйти против вооруженного человека один на один.
— Не понимаю, почему он так тебя ненавидит, — вздохнула Диана. — Я думала, что ты ему нравишься.
— Тогда, мисс, все, что я могу сказать, — вы совершенно слепы, — отозвался Бык.
Диана, очевидно, не была настолько слепа, как он подозревал, так как покраснела от удовольствия.
— Теперь поворачивай, — попросила она. — Они, наверное, уже в городе.
— Я уеду, но только потому, что они не должны видеть вас рядом со мной, — ответил мужчина.
Она осадила лошадь и протянула ему руку.
— До свидания, Бык!
— До свидания, Диана! — Он взял ее маленькую ладонь и сильно сжал. Она вновь тронула Капитана и поехала к маленькому городку, а мужчина остался сидеть в темноте, глядя на ее удаляющийся силуэт, пока она не скрылась за углом дома Донованов.
Глава 14
БЫК ВИДИТ КОЛБИ
Бык повернул Звездочку на северо-восток и не спеша выехал в сторону каньона Койота (как уже называл его кое-кто). Там, у его начала, находилась дикая и почти недосягаемая местность, которая распространялась далеко на восток от Чертова Ущелья. Там была вода и много дичи, а для Звездочки — обильные пастбища.
Направляясь туда, он мурлыкал себе под нос какую-то веселую легкомысленную песенку, что было так не свойственно угрюмому молчаливому парню, каким его знали все знакомые. Бык был счастлив, так счастлив, как не был уже многие месяцы, а то и годы.
— Подумать только! — говорил он сам себе вслух. — Она поехала совершенно одна, чтобы предостеречь меня. А когда-то она сказала мне: «Бык, я не знаю, люблю ли я кого-нибудь, Бык, в этом роде, но если я когда-нибудь полюблю, то он узнает об этом без всяких слов. Я сделаю что-то такое, что докажет ему. Девушки всегда так делают». Вот что она тогда сказала — это ее собственные слова. Я не забыл их, хотя я им и не верю. Только доброе сердце заставило ее предупредить меня. Она сделала бы то же самое для любого другого.
Когда Диана предстала перед публикой, собравшейся на веранде дома Донованов, ее встретила онемевшая от изумления Мэри.
— Диана Хендерс, дитя! — воскликнула она. — Что ты здесь делаешь в такое время? Я была уверена, что ты вернулась на ранчо после того, как была в городе вечером.
Диана спешилась без какого-либо ответа и привязала Капитана к ограде отеля. Когда она поднималась по лестнице отеля, молодой Уэйнрайт вежливо встал. Корсон и Уэйнрайт-старший лишь кивнули ей, последний к тому же неприветливо хрюкнул. Лилиан Мэнил сделала вид, что не замечает ее.
— Я хотела бы остановиться здесь на ночь, миссис Донован, — сказала Диана хозяйке. — Если, конечно, у вас есть комната для меня.
— Если ее и нет, то я постараюсь освободить ее для тебя, — заверила Мэри.
— Не будете ли вы так добры устроить моего Капитана, Боб? — обратилась Диана к Дикому Коту. Когда старик пошел вниз выполнять ее просьбу, она повернулась и вошла в дом, сопровождаемая Мэри.
— Нельзя ли попросить у вас чашку чая, миссис Донован? — спросила девушка. — Я совершенно разбита. Такой кошмар, как вся эта ночь, и во сне не приснится!
— Ты имеешь в виду беднягу Быка? — переспросила Мэри. Диана кивнула. — Они еще не возвращались. Но я полагаю, что они его схватили. Чтоб им сдохнуть!
Диана подошла вплотную к толстухе и прошептала:
— Они не схватили его. Я только что его видела. Он довез меня до окраины города.
— Славься, славься Господь на небесах! — воскликнула Мэри Донован. — А то я уже сама начинаю сомневаться, виновен он или нет. Не нравится мне все это!
— Факты говорят против него, миссис Донован, — сказала Диана. — Но все равно я не могу поверить, что он виноват.
— И не верь, дорогая, и не верь, — посоветовала Мэри. — А теперь устраивайся поудобнее, а я мигом принесу тебе чашечку чая.
Стоило хозяйке покинуть гостиную через одну дверь, как через другую тут же вошел Джефферсон Уэйнрайт-младший со шляпой в руке.
— Могу я перемолвиться с вами парой слов, мисс Хендерс? -спросил он.
Девушка кивнула в знак согласия, хотя и не слишком приветливо, и Уэйнрайт вошел в небольшую комнату.
— Не могу передать вам, мисс Хендерс, — начал он, прочистив горло, — как тяжело я переживаю ситуацию, которую во всех подробностях описал нам мистер Корсон. Не может быть никаких сомнений по поводу бесчеловечности и несправедливости подобных решений. Но закон есть закон, и я не вижу путей, какими вы могли бы обойти его или сопротивляться ему.
— Мистер Уэйнрайт, я не желаю утруждать себя разговорами с вами на эту тему, — оборвала его Диана, вставая.
— Подождите минутку, мисс Хендерс! — умолял он. — Это, в сущности, не то, что я хотел обсудить с вами, хотя и имеет к этому отношение. Для вас есть способ избежать неприятностей, и о нем-то я и хотел поговорить. Ваш отец был состоятельным человеком, и вы привыкли иметь все то, что способны дать деньги в этой стране. В одночасье пасть от достатка к нищете — слишком тяжелый удар для вас, и я хотел бы предохранить вас от него.
— Весьма любезно с вашей стороны, — заметила Диана. — Но я не могу понять одного — как вы можете помочь мне, если ваш отец является заинтересованной стороной в этом деле.
— Мне кажется, вы немного строги к нему, — возразил молодой человек. — Вы не можете обвинять его в желании заключить как можно более выгодную сделку. Он первым делом бизнесмен, а потом уже все остальное.
Диана лишь пожала плечами.
— Теперь же, как я сказал, — продолжал мистер Уэйнрайт, — для вас есть средство не только сохранить ту привычную роскошь, к которой вы привыкли с детства, но и многократно приумножить ее, а заодно удержать в своем владении ранчо «Застава Y».
— Да?! — Она взглянула на него вопросительно. — И как же?
— Выйдя за меня замуж, мисс Хендерс. Вы же знаете, как я люблю вас, мой милый ангел. Вы знаете, что нет ничего такого, чего я не сделал бы для вас. Нет такой жертвы, какой я не принес бы для вас охотно и радостно. Я умер бы за вас, милая девочка, и благодарил бы Бога за посланную мне возможность.
Губы Дианы Хендерс презрительно искривились.
— Мне кажется, когда-то я уже слышала те же самые утверждения, причем едва ли не в тех же формулировках. Это было ночью накануне вашего бегства, мистер Уэйнрайт. На следующий день вы удрали, как и подобает трусу, бросив нас на милость апачей. Если бы у вас было столько же смелости, сколько бесстыдства, мистер Уэйнрайт, лев показался бы мышью в сравнении с вами. Пожалуйста, не упоминайте более об этом предмете, впрочем, вам нет никаких причин беспокоить меня насчет какого бы то ни было предмета. Спокойной ночи.
— Вы пожалеете об этом, вот увидите! — воскликнул он, покидая комнату. — Вы могли иметь доброго друга на своей стороне — теперь у вас нет друзей. Раз так, мы разденем вас до последнего цента. А потом вы выйдете за невежественного, неумытого ковбоя и нарожаете ему шпаны в хижине-развалюхе. Вот что вы будете делать!
— А знаешь, что будешь делать ты прямо сейчас? — спросил скрипучий голос позади.
Джефферсон Уэйнрайт-младший повернулся, чтобы тут же увидеть, к своему ужасу, Дикого Кота Боба, смотрящего на него из дверей. Лицо молодого человека приобрело какой-то болезненный цвет, и он судорожно осмотрелся по сторонам в поисках путей к бегству. Но Дикий Кот Боб был как раз между ним и выходом наружу и уже тянулся к одному из своих ужасных револьверов. С каким-то полузадушенным воплем Уэйнрайт прыгнул в гостиную и ринулся к Диане. Он обежал девушку и спрятался за ней, так что она оказалась между ним и револьвером Дикого Кота.
— Боже мой! Мисс Хендерс, не дайте ему убить меня! Я безоружен. Это будет настоящее убийство. Спасите меня! Спасите!
На крики в комнату явились его отец, Корсон, Лилиан Мэнил и Мэри Донован. Им предстала жалкая картина: молодой Уэйнрайт, коленопреклоненный, в раболепном ужасе прячется за юбкой мисс Хендерс.
— Что все это значит? — закричал старший Уэйнрайт.
— Ваш сын оскорбил меня, предложив выйти за него замуж, — объяснила ему Диана и приказала Дикому Коту: — Дайте ему уйти, Боб.
— Какого черта, мисс?! — воскликнул старый джентльмен огорченным тоном. — Разве вы хотите, чтобы я отпустил его?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25