В результате получалось что-то вроде
хлеба.
Однажды травяной кот выскочил из-за дерева и бросился на Инзакс. Грин
и Майрен выстрелили одновременно, сразив его в десяти ярдах от девочки.
Травяные коты - похожие на гепардов существа с длинными сильными ногами,
приспособленными для быстрого бега, были опасны для путешественников, лишь
когда они покидали яхту. Коты могли бы запрыгивать и на яхту прямо на
ходу, но никогда того не делали. Иногда они сопровождали ветроход мили
две, а потом с презрительным видом сворачивали в сторону.
Грин мог бы то же самое сказать о диких собаках. По размерам они не
уступали травяным котам и бегали стаями от шести до двенадцати тварей.
Зловещего вида, в шкурах с черно-серыми пятнами, с торчащими по-волчьи
ушами и могучими челюстями, они, бывало, подбегали к самым колесам,
завывая и обнажая свои страшные желтые клыки. Затем одной из них приходила
в голову идея запрыгнуть на ветроход и попробовать, каковы ездоки на вкус.
Обычно она так и делала, легко перелетая над поручнями. Обитатели яхты на
лету встречали ее хорошо отработанным тычком копья или смертоносным ударом
сабли. Правда, иногда путники промахивались, и ей удавалось приземлиться
на палубу. Тогда приходилось снова бить зверюгу копьем и саблями, уже с
большим успехом. Тело ее снова перелетало через борт и возвращалось к
своим товарищам, многие из которых тогда останавливались и пировали над
ним. Те, которые настойчиво продолжали преследование, тоже пытали счастья,
прыгали на яхту, скалили зубы и рычали, стараясь запугать свою жертву до
полного паралича и, бывало, достигали цели.
Никто не погиб от зубов диких собак, но почти у каждого были шрамы от
них. Только Леди Удача умудрялась оставаться невредимой. Каждый раз, когда
она слышала их отдаленный лай, она забиралась на мачту и не спускалась
вниз, пока собаки не отставали.
В этот день их никто не тревожил. Все расслабились, болтали и с
удовольствием жевали не слишком вкусное, но питательное мясо хубера.
Майрен стоял на передней палубе, возился с секстаном. Секстан тоже нашли в
кладовой вместе с несколькими картами Ксердимура. Хотя карты были
составлены на языке, никому на борту не известном, Майрен мог их сравнить
по памяти с каргами, оставленными на "Птице Счастья". Он зачеркнул чужие
названия и надписал свои на килкрзанском языке. Сделал он это по настоянию
Грина, который не доверял способностям Майрена как переводчика и хотел
читать карты сам. И не только это. Он заставил толстого купца обучить его
и Эмру обращению с неуклюжим и сложным, но довольно точным секстаном.
Через несколько дней после того как Грин и его жена начали изучать
навигационный инструмент, случилось происшествие, которое заставило Грина
предпринять дополнительные меры для своей безопасности. Они с Майреном
стояли на корме с пистолетами наготове, а Эмра тем временем направляла
яхту к стайке хуберов. Они собирались применить обычный прием охоты: гнать
стадо, пока какое-нибудь животное не выдохнется, чтобы его можно было
легко подстрелить. Как только они приблизились к стремительно бегущему
скакуну, Грин поднял свой пистолет. И тут он заметил, что Майрен тоже
прицелился, но почему-то отступил назад. Переживая за каждый напрасно
потраченный заряд дефицитном боеприпаса, Грин повернул голову - сказать
Майрену, чтобы тот не стрелял, если он, Грин, не промахнется, - и увидел,
что дуло смотрит точно ему в голову. Он отдернул ее, ожидая, что она
сейчас разлетится вдребезги, прежде чем он успеет что-нибудь сказать. Но
Майрен, увидев его реакцию, опустил ствол и удивленно спросил, в чем дело.
Грин не ответил. Вместо этого он взял у него из руки оружие и молча отнес
в кладовую. Ни он, ни купец позднее не упоминали об этом инциденте. Майрен
даже не спрашивал, почему ему не позволяют принимать участие в охотничьих
вылазках с огнестрельным оружием. Это убедило Грина в том, что Майрен
всерьез намеревался покончить с ним, а потом объявить, что это произошло
случайно.
Чтобы уберечься от дальнейших "случайностей", Грин сказал Эмре, чтобы
она, если он однажды ночью упадет за борт, отправила следом за ним другом
мужчину. Он не назвал имени, но упомянул пол, так что Майрен оставался
единственным кандидатом, и не было сомнений, кто имелся в виду. Майрен
после этого оставался таким же общительным, все время улыбался и шутил, но
Грин временами замечал его нахмуренные брови и слишком задумчивое
выражение на лице. При этом купец поглаживал то кинжал, то мешочек с
драгоценностями, который хранил за пазухой. Грин имел основания
предполагать, что он что-то приготовил на тот день, когда они прибудут в
Эсторию.
И вот теперь, через две недели после того, как они покинули остров,
Майрен делал обсервацию, а Грин ждал, когда он закончит, чтобы проверить
его. Если его вычисления верны, они должны были находиться в двухстах
милях к востоку от Эстории. Если им удастся сохранить среднюю скорость 25
миль в час, они смогут добраться до ветролома часов за восемь.
Толстый купец последний раз взглянул в окуляр своем инструмента и
пошел в рубку, где у него хранились карты и таблицы. Грин взял у него
секстан, сам провел обсервацию и сверил данные с теми, что получил Майрен.
- Выходит, - произнес Грин, показывая кончиком грифеля на небольшое
малиновое пятнышко на карте, - мы должны через четыре часа увидеть этот
остров.
- Да, - ответил Майрен. - Это старый ориентир. Он находится здесь, в
сотне миль от Эстории, еще со времен моего прадедушки. Когда-то он был
бродячим островом, но много лет назад перестал двигаться и с тех пор
остается на одном месте. В этом нет ничего необычного. Каждый капитан
знает, что эти неподвижные острова разбросаны по всему Ксердимуру. Время
от времени мы наносим на карты новые красные отметки, когда удается
остановить еще один бродячий остров. - Он помолчал, потом добавил фразу,
от которой у Грина сердце забилось сильнее: - Необычно то, что этот остров
остановился не сам собой. Его остановило колдовство эсторианцев, и с тех
пор он удерживается на месте с помощью магии.
- Что ты имеешь в виду? - страстно спросил Грин.
Круглый глаз Майрена равнодушно взглянул на него.
- О чем ты спрашиваешь? Я имею в виду только то, что сказал, ничего
больше.
- Я спрашиваю, какую магию они применили, чтобы остановить остров?
- Ну, они поставили несколько странных башен на его пути, а когда
остров двинулся из ловушки назад, они установили еще несколько и
преградили ему выход. Эти башни можно быстро передвигать, они катаются на
хорошо смазанных колесах. Когда круг замкнут, остров не может сдвинуться с
места. С тех пор он и не движется.
- Интересно... А откуда эсторианцы узнали, как останавливать острова?
И если у них это так удачно получается, то почему они не останавливают
остальные острова?
- Не знаю. Может, потому, что башни огромные, стоят дорого и
передвигаются не так уж быстро. Наверное, эсторианцам невыгодно
останавливать много островов. Что касается того, откуда они все это
узнали, так, наверное, от своих предков. Это их пра-пра-пра-пра и еще
несколько раз прадеды построили город посреди равнины, а чтобы защитить
его от бродячих островов, окружили город такими башнями. Но на это ушло
много дерева и времени, а потом они, наверное, потеряли к этому интерес.
Майрен показал на значок рядом с красным пятном.
- Этот символ означает, что на острове сооружено военное укрепление.
Здесь стоит самый восточный гарнизон эсторианцев. Если мы окажемся в
пределах его видимости, то обязаны будем там отметиться. Конечно, если
желаешь избежать проверки на границе, можно свернуть на север или на юг и
обогнуть крепость. Но тогда нам придется отмечаться у коменданта ветролома
или даже города, а они довольно неприязненно относятся к тем капитанам,
которые не отметили свои бумаги в форте Шимдуг, даже если судно такое
маленькое и слабое, как это. Эсторианцы недоверчивый народ.
"Да, - подумал Грин. - И ты собираешься подогреть их подозрительность
кое-какой информацией обо мне".
Он вышел из кубрика и в то же мгновение услышал, как его зовет Эмра
со своего поста у штурвала.
- Остров на горизонте, - доложила она. - И множество блестящих белых
объектов перед ним.
Грин воздержался от комментариев. Но ему трудно было спрятать свое
возбуждение, возрастающее с каждым оборотом колес. Он ходил взад-вперед на
палубе, останавливался, прикладывал ладонь к глазам и смотрел на высокие
белые башни. Наконец, когда они подошли так близко, что Грин не мог
ошибиться относительно размеров, контуров и некоторых деталей их
любопытной архитектуры, он перестал сдерживать себя.
Он завопил от радости, чмокнул Эмру в щеку и заплясал по палубе, в то
время как женщины с изумлением смотрели на него, дети хихикали, и все
вместе прикидывали, не сошел ли он с ума.
- Космические корабли! Ракеты! - кричал он по-английски. - Десятки
кораблей! Это экспедиция! Я спасен, спасен! Космические корабли!
Космолеты! Звездолеты!

24
Это было впечатляющее зрелище: многочисленные конусы, уткнувшие носы
в небо, а нижними стойками упирающиеся в мягкую почву! Их белый
сверхпрочный металл блестел на солнце, ослепляя любом, кто смотрел на них.
Они были великолепны, олицетворяя собой всю мудрость и искусство
величайшей цивилизации в Галактике.
"Не удивительно, - подумал Грин, - что я пляшу от радости и кричу, а
эти люди смотрят на меня как на сумасшедшего. Эмра со слезами на глазах
качает головой и что-то шепчет про себя. Что они могут понимать в этом
великолепии?"
В самом деле, что?
- Эй! - закричал Грин. - Эй! Я здесь! Землянин! Может быть, я выгляжу
варваром с этими длинными волосами, густой бородой и в грязной одежде, но
я - Алан Грин, землянин!
Ну конечно - они не могли услышать его на таком расстоянии, даже если
кто-нибудь стоит рядом с кораблями на вахте. Но он не жалел легких и не
боялся охрипнуть, кричал от избытка чувств во все горло.
Наконец Эмра прервала его.
- В чем дело, Алан? Тебя что, укусила Зеленая Птица Счастья, что
иногда пролетает над этими долинами? Или Белая Птица Ужаса клюнула тебя,
пока ты спал ночью на открытой палубе?
Грин умолк и спокойно посмотрел на нее. Может, сказать ей правду, раз
он так близок к спасению? Он не боялся, что она или кто-нибудь другой
помешают ему вступить в контакт с экспедицией; теперь его ничто не
остановит. Его останавливало другое: ведь придется оставить ее. Мысль, что
он должен будет причинить ей боль, угнетала его.
Он начал говорить по-английски, спохватился и перешел на ее язык.
- Эти корабли перенесли моих земляков через пространство между
звездами. Я прибыл в этот мир в таком же корабле, в звездоходе, можно
сказать. Мой корабль разбился, и я вынужден был остаться в этом... в твоем
мире. Потом я услышал, что другой корабль приземлился возле Эстории и что
король Рауссмиг посадил экипаж в тюрьму и собирается принести их в жертву
на празднике Глаза Солнца. У меня было слишком мало времени, чтобы успеть
сюда, прежде чем это случится, поэтому я уговорил Майрена взять меня с
собой. Вот почему я покинул тебя...
Он умолк. Его остановило непонятное выражение на ее лице. В нем не
было ни душевной боли, как он ожидал, ни дикой ярости, к которой тоже
стоило быть готовым. Ничего подобного... она смотрела на него с жалостью.
- Бедный Алан, о чем ты говоришь?
Он показал на ряд звездолетов.
- Они с Земли, с моей родной планеты.
- Я не знаю, что ты называешь своей родной планетой, - все еще с
жалостью ответила она, - но это никакие не звездоходы. Это просто башни,
эсторианцы построили их тысячи лет назад.
- Ч-ч-что ты имеешь в виду?
Пораженный, он посмотрел на нее. Если это не звездолеты, он согласен
до конца дней своих жевать паруса яхты. Да и колеса заодно.
Под легким ветерком яхта все ближе подходила к острову, а он стоял
рядом с Эмрой и чувствовал, что взорвется на мелкие кусочки, если
напряжение, овладевшее им, не найдет выхода. Наконец отдушина нашлась.
Слезы заполнили его глаза, он закашлялся, в груди словно застрял огненный
комок.
До чего же искусными были древние строители, создавшие башни! Опорные
стойки, стабилизаторы, стремительные линии корпуса: все было выполнено
точно, как у настоящего звездолета, который и послужил, наверное, моделью.
Иного объяснения не было: такое невозможно объяснить простым совпадением.
- Не плачь, Алан, - произнесла Эмра. - Люди подумают, что ты слабак.
Капитаны не плачут.
- Другие капитаны - может быть, но не я, - ответил Грин. Потом он
повернулся и пошел вдоль корабля на корму, где его никто не мог увидеть,
лег грудью на борт и затрясся от рыданий. Вдруг он почувствовал на своем
плече чью-то руку.
- Алан, - ласково произнесла Эмра. - Скажи мне правду... Если бы это
были корабли, на которых ты мог бы покинуть этот мир и путешествовать в
небесах, ты взял бы меня с собой? Или я стала бы нехороша для тебя?
- Давай оставим этот разговор, - ответил он. - Я сейчас не могу.
Кроме того, здесь нас слышат слишком много людей. Поговорим позднее, когда
все уснут.
- Хорошо, Алан.
Она отпустила его плечо и оставила его одного, понимая, что сейчас он
хочет именно этого. Мысленно он поблагодарил ее за это, потому что знал,
чего ей стоит эта сдержанность. В любое другое время в подобной ситуации
она бы швырнула в него чем-нибудь.
Чуть успокоившись, он сменил Майрена у штурвала. После этого у нем
стало слишком мало времени, чтобы думать о своем разочаровании. Пришлось
писать докладную начальнику порта, рассказывать ему историю их
путешествия, и заняло это несколько часов, потому что начальник потом
позвал и других послушать занимательную историю. Они расспрашивали также
Майрена и Эмру. Грин с интересом вслушивался в ответы купца, побаиваясь,
как бы он не выложил свои подозрения, что Грин не тот, за кот себя выдает.
Но если у Майрена и были такие подозрения, он приберег их до прибытия в
саму Эсторию. Все слушатели сошлись во мнении, что пусть даже матросы и
рассказывают много небылиц, они никогда не слышали более интересных. Они
настаивали на том, чтобы устроить банкет в честь Майрена и Грина. В
результате Грин получил долгожданную ванну, стрижку и бритье. Но пришлось
еще вынести бесконечное празднество, во время котором следовало сдерживать
себя, чтобы не обидеть хозяев. К тому же его заставили участвовать в
соревновании кто кого перепьет с молодыми офицерами форпоста. Его Страж
мог переработать огромное количество пищи и алкоголя, так что Грин
показался молодым воякам каким-то сверхчеловеком.
К полуночи последний воин, пьяный насмерть, уронил голову на стол, и
Грин получил свободу передвижения. К несчастью, ему пришлось тащить на
себе толстого купца. За стенами банкетного зала он нашел несколько
мальчишек-рикш, толпящихся вокруг костра в ожидании настолько пьяных
седоков, что они не боялись бы ни воров, ни духов. Он дал одному из них
монету и приказал доставить Майрена на яхту.
- А сами вы, славный господин? Разве вы не поедете?
- Позднее, - ответил Грин, глядя на холмы поверх стены форта. - Я
хочу пройтись, освежить голову.
Прежде чем рикши успели сказать хоть слово, он нырнул во тьму и
скорым шагом двинулся в сторону высокого холма.
Через два часа он добрался до освещенного лунным светом ветролома,
прошел мимо многочисленных судов, привязанных на ночь, и взобрался на свою
яхту. Взглянув на палубу, он убедился, что все спят. Он тихо прошел мимо
распростертых тел, лег рядом с Эмрой, заложил руки за голову и уставился
на луну.
- Алан, - прошептала Эмра, - я думала, ты захочешь поговорить со мной
сегодня ночью.
Он напрягся, но не повернул головы.
- Я и впрямь собирался, но солдаты задержали нас допоздна. Майрен
добрался сюда?
- Да, минут за пять до тебя.
Он приподнялся на локте и вопросительно посмотрел на нее.
- Как?
- А что тебя удивляет?
- Только то, что он был пьян как свинья и храпел на весь Ксердимур.
Жирный сын иззота! Должно быть, он притворялся! И наверное...
- Что "наверное"?
Грин пожал плечами.
- Не знаю.
Он не мог сказать ей, что Майрен, скорее всего, последовал за ним на
холмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20