- Птица! - выдохнул немедиец. - Ты только погляди,
Конан! Белая птица присела на уступе над озером. Если
громко крикнуть, она испугается, взмахнет крыльями и
взлетит!..
- Не взлетит, - возразил более приземленный его
приятель. - Не такой уж он легонький, как кажется. Я думаю,
комнат пятнадцать в нем есть. Мне вот что интересно: где
селяне, которые кормят владельцев этого замка? Где их поля,
огороды, хижины? Где, наконец, дорога, по которой можно к
нему добраться, не рискуя поломать ноги лошадям?..
- Видимо, все это находится севернее и отсюда просто не
видно, - ответил Шумри не сводя зачарованных глаз с вершины
скалы. - Ты как хочешь, Конан, а я умру, если не постучусь в
эти мраморные ворота и не увижу хозяина этого дива.
- Сдается мне, что скорее ты умрешь, если постучишься,
- усмехнулся киммериец. - Таинственные замки в полной
глуши и безлюдье не внушают мне особого доверия. Ты имеешь
хоть какое-нибудь представление о том, кто его хозяин? Ведь
то твои края, Шумри. Ты что-нибудь об этом слышал?
- Никогда и ничего! - ответил Шумри пылко. - Но, умоляю
тебя, Конан, если мы промедлим еще немного, я опять-таки
умру - меня разорвет изнутри неудовлетворенное любопытство.
- Я тебя умоляю! - Конан в комическом испуге взмахнул
руками. - Только не рядом со мной!
Впрочем, препирались они недолго. Конан довольно скоро
согласился посетить белоснежный замок. Предусмотрительный
киммериец настоял лишь на том, чтобы слуги их вместе с
лошадьми оставались на берегу озера. Если к вечеру
следующего дня Конан и Шумри не вернутся, то будет означать,
что они в плену - если не хуже, - и в этом случае слуги
должны будут как можно скорее добраться до замка Шумри с
этой печальной и побуждающей к действию вестью.
Со стороны озера добраться к замку было невозможно,
поэтому друзья снова вошли в лес и с помощью трепещущей
стрелки скоро вышли к уступу с северной стороны. Как и
предполагал Шумри, здесь была дорога. Правда, была она
столь узкой и поджимаемой со всех сторон можжевельником,
что больше напоминала тропу. Ни огородов селян, ни полей с
поспевающими колосьями по-прежнему видно не было. Лишь
одну-единственную хижину заметили они шагах в пятидесяти от
тропы. Она была очень старой, вросшей в землю по самые
окна, с пучками бурого мха, пробивавшегося из всех щелей.
Заслышав шаги и звуки разговора путников, из хижины
вышел старик. Маленький, сгорбленный, в ветхой одежде, он
засеменил в их сторону, словно спеша сообщить что-то.
Слабые ноги плохо его слушались, поэтому приятели, свернув
с тропы, сами прошли несколько шагов ему навстречу.
- Добрый человек, - обратился к нему Шумри, - не
скажешь ли ты, кто живет в этом красивом замке, что в
пятидесяти шагах от твоей хижины?
Старик затряс головой. Лицо его, сплошь покрытое
морщинами, скривилось, светлые выцветшие глаза смотрели
на путников с непонятной мольбой, изо рта вырывались
невнятные, прерывистые звуки. Казалось, в груди его борются
два человека: один пытается что-то сказать, другой затыкает
ему рот.
- Да ты немой, старик? - догадался Конан. - Наверное,
твой добрый хозяин за какую-нибудь провинность приказал
вырвать тебя язык. Ведь так? Интересно, кто же он, твой
хозяин? Знатный барон? Лесной разбойник, решивший в
старости пожить спокойно? Колдун?..
Киммериец ждал, на каком из его перечислений старик
согласно закивает головой, но все было тщетно. Старик
по-прежнему смотрел на них с мучительным выражением
непонятной мольбы и боли. Невнятные звуки, вылетающие из
его беззубого рта, постепенно стихли.
- Тьфу ты! - наконец не выдержал Конан. - Он не только
немой, но еще и слабоумный. Пошли отсюда, Шумри. Стоит ли
тратить время на несчастного старого идиота?
- А ведь он не немой, - задумчиво произнес Шумри, когда
они вернулись на тропу, ведущую к замку. - Он хотел нам
что-то сказать, но и не хотел в то же время. Должно быть,
боялся. И еще мне показалось, что в хижине кроме него живет
еще кто-то. Я заметил, как в окне промелькнуло что-то
похожее на человеческое лицо.
- Чего он там боялся, мы скоро узнаем, - бодро
откликнулся киммериец. - А в хижине, наверное, его старуха,
акая же слабоумная, если не больше.
- Мне показалось, что лицо не было старым...
- На обратном пути заглянем к нему в хижину, чтобы
ублажить твое драгоценное хваленое любопытство. И если
там окажется молодая и голодная красотка, обязательно
возьмем ее с собой!
От хижины странного старика до ворот замка они
добрались без приключений. Вблизи замок уже не казался
таким легким, похожим на готовую вот-вот вспорхнуть птицу.
Мраморные стены и башни устойчиво и прочно покоились на
поросшем ярко-зеленой травой уступе. Но по-прежнему
выверенное мастерство и вкус безвестных строителей поражали
и ласкали глаз.
Ров с водой, окружавший белые стены со всех сторон,
казался не слишком широким. В прозрачной воде видны были
крупные толстые рыбы, важно шевелящие плавниками,
- Неужели не могли вырыть пошире! - присвистнул
киммериец. - Его и мальчишка перемахнет в два счета!
Он отступил на несколько шагов, готовясь разбежаться и
прыгнуть.
- Осторожно, Конан! - воскликнул Шумри. - Во рву могут
оказаться опасные рыбы! Лучше покричать, и нам откроют.
Но Конан не слушал его и уже летел, сильно
оттолкнувшись ногами от гранитного края рва. Ему не
хватило каких-то пол-ладони, и он рухнул вниз, взметнув
шумный фонтан брызг. Правда, уже через пару секунд,
ухватившись за противоположный край рва и подтянувшись, он
стоял и тряс головой, выливая из ушей воду.
- Бр-р-р! Водичка-то ледяная! - крикнул он. - Если бы
знал, ни за что бы не стал прыгать! Ненавижу купаться в
ледяной воде.
- Эй, осторожнее! - крикнул ему Шумри.
Киммериец успел вовремя отскочить в сторону - иначе
чугунный мост на толстых цепях, опускаясь, обрушился бы
ему как раз на голову. По-видимому, стража замка, заслышав
их крики, решила пропустить двух неизвестных путников
внутрь, не дожидаясь их просьбы.
Шумри важно прошел по мосту, отзывавшемуся на каждый
его шаг низким мелодичным гулом.
- Это не мост, а музыкальный инструмент! - смеясь,
крикнул он приятелю. - Вот послушай!
Он топнул ногой, выждав паузу и топнул еще два раза,
затем постучал по чугунным плитам костяшками пальцев.
Затем выхвати из-за пояса кинжала и выбил дробь его роговой
рукояткой. Получавшиеся звуки привели его в полный восторг.
Из открытых ворот замка за его действиями бесстрастно
наблюдали двое стражников в доспехах из светлого блестящего
металла. Оба они были молоды и очень хороши собой.
Конан первым остановился перед ними и, положив ладонь на
рукоять меча, слегка склонив голову.
- Мы хотели бы навестить вашего хозяина, - сказал он
как мог учтиво. - Извините, имя его как-то вылетело из
головы.
Натешившийся наконец немедиец подошел и встал за его
спиной.
- Нашу хозяйку зовут Прекрасная Госпожа Веллия, -
ответил один из стражей. Прозрачные глаза его на точеном
юном лице светились, как два сапфира. - Она будет рада
гостям.
Второй стражник, с волосами длинными и блестящими
словно туранский шелк, услужливо распахнул ворота пошире.
- Клянусь Кромом, приятно, когда тебя так встречают! -
заметил Конан, когда они шли от ворот до дверей замка,
украшенных затейливой резьбой из слоновой кости. - Хотя и
несколько подозрительно...
Из дверей выбежала красивая девушка и улыбнулась им,
словно добрым друзьям. На вид ей было не больше семнадцати.
Ее синие глаза искрились, волнистые светлые волосы свободно
сбегали по плечам.
- Госпожа Веллия просит немного подождать, - сказала
девушка. - Она скоро выйдет. Вы можете пока посидеть вот
здесь, - она подвела их к изящной скамейке на гнутых ножках
из светлого дерева, покрытого лаком.
- Постой, красавица! - Конан ухватил ее за локоть, когда
девушка, с любезной улыбкой, готовилась их оставить. -
Совсем случайно я провалился в ров у ворот замка, а водичка
там оказалась очень холодной. Если я срочно не переоденусь
или не выпью чего-нибудь разогревающего кровь, я рискую
подхватить горячку!
В подтверждение своих слов он чихнул - да так громко,
что девушка вздрогнула. Улыбнувшись с лукавым пониманием,
она исчезла в дверях и тут же вернулась. Протянув киммерийцу
фарфоровый кувшин с бордовым напитком, она снова
ускользнула.
- Можно представить, какая красотка их госпожа, если у
нее такие слуги! - мечтательно проговорил Конан, смотря
ей вслед. - Впрочем, даже если она стара и уродлива, я не
жалею, что мы забрели сюда.
- Я думаю, она не только красива, но и очень добра, -
отозвался Шумри. - Ты заметил, как роскошно одеты ее
стражники и служанка? Я не только не жалею, я прост
счастлив, что мы оказались здесь.
Киммериец отхлебнул глоток из кувшина. Питье было не
слишком крепким, но очень сладким, с дурманным привкусом.
Почему-то оно показалось ему подозрительным, и он не стал
пить дальше и вылил багровую жидкость себе под ноги - шипя и
пенясь, она тут же впиталась в землю.
- О нет, я не могу просто сидеть и ждать! - воскликнул
немедиец, пребывавший в радостном возбуждении. - Пойдем
осмотрим этот дивный замок снаружи! Я хочу как следует
полюбоваться им.
Конан не возражал, и приятели, поднявшись с изящной
скамьи, двинулись в обход замка. Обогнув фасад здания,
они увидели цветущий сад, плавно поднимающийся к задней
ограде. У Шумри разгорелись глаза. Киммериец, хоть и не был
большим любителем цветов, тоже с удовольствием ступил на
посыпанные измельченным горным хрусталем, сверкающие,
скрипящие под ногами дорожки.
- Ты только посмотри! - с придыханием повторял Шумри,
озираясь по сторонам. - Даже во сне мне бы не приснилось
такого!..
Сад был особенный, и немедиец не сразу сообразил, чем
именно отличается он от остальных, виденных им прежде садов.
Все цветы, росшие там - и в траве, и на кустах, и на ветвях
деревьев - были синими. Их лепестки играли многообразием
оттенков, от светло-голубого, почти белого, до
бархатно-лилового, но больше всего было васильково-синих,
напоминавших Шумри те камни, что когда-то подарила ему
Алмена. Голубое, лазурное, фиолетовое дурманящее и пьянящее
сияние окружало их со всех сторон. Даже зелень листвы и
травы терялась в этом торжестве синего и была почти
незаметна.
Цветы казались живыми и одухотворенными. Они тихонько
раскачивались на длинных стеблях и древесных ветвях, они
задевали ароматными лепестками щеки и волосы зачарованно
озирающихся путников, и прикосновения эти казались лаской -
то невинно-детсткой, то вкрадчиво-женской...
- Тихо! - Конан внезапно прижал палец к губам, прервав
ахи и вздохи приятеля, и остановился. - Вот, кажется, и
сама хозяйка.
В двадцати шагах впереди них стройная женская фигура
склонилась над одним из цветков - гигантским, похожим на
затейливую вазу из тончайшего кхитайского фарфора.
Воистину, хозяйка (если это была она) была достойна и своего
замка, и своего сада. Ее высокую, совершенно обнаженную
фигуру с макушку до колен окутывали светлые пушистые волосы.
Их нежная завеса, искрящаяся на солнце, подобно тонкой
золотистой парче, скрывала почти все тело, оставляя
открытыми лишь изящные руки, шею и часть высокой груди.
Талию ее поверх волос охватывал пояс из голубоватого
жемчуга. Такая же жемчужина, но только больше, в форме
капли, спускалась на тонкой цепочке на лоб. Прекрасная
Госпожа Веллия, казалось, о чем-то шепталась со своим
цветком, и хотя сразу же заметила своих гостей, не спешила
от него оторваться... Наконец ее тонкие пальцы выпустили
чашечку с изогнутыми, как пряди волос, лепестками, и она
закачалась на стебле - то ли с чем-то соглашаясь, то ли на
что-то благословляя. Обернувшись, хозяйка бросали на Конана
и Шумри мимолетный взгляд, улыбнулась и слегка кивнула им, а
затем, шурша распущенными волосами, задевающими за листья и
лепестки, исчезла.
Не успели приятели толком обменяться впечатлениями, как
Веллия возникла перед ними вновь. На этот раз на ней было
платье из переливчатого сине-голубого шелка, а длинные
волосы, заколотые на макушке, открывали затылок и шею и
подчеркивали тонкое благородство черт лица. На вид ей было
двадцать пять-двадцать семь лет. Удлиненные светло-голубые
глаза с тяжелыми веками были прохладно-приветливы. Их
голубизна казалась переливчатой, перламутровой,
перекликающейся оттенком с жемчужиной на лбу женщины. Нос
был слегка длинноват, но очень породистый, с небольшой
горбинкой. На тонких губах играла неопределенная улыбка.
- Извините, что заставила вас ждать, - проговорила
Веллия. Голос ее был под стать всему облику:
прохладно-мелодичный и словно обволакивающий. - Я надеюсь,
вы не скучали. Очень жаль, что лучшее мое вино, настоянное
на целебных травах, не понравилось вам и досталось земле.
Вода в моем рву действительно ледяная: она питается
подземными источниками. Мой прекрасный и мужественный
гость может переодеть свое платье, чтобы не простудиться.
На скулах киммерийца выступил чуть заметный румянец.
- Благодарю тебя, Прекрасная Госпожа! Переодеваться мне
нет нужды - лишь только я увидел тебя, меня бросило в такой
жар, что платье мгновенно высохло, - Конан не был силен в
галантных речах и комплиментах, и этот дался ему с большим
трудом, так что пришлось перевести дыхание. - Что же
касается вина, то прошу меня простить, но... когда вокруг
все слишком хорошо, когда стража у ворот встречает не
хриплым ругательством и не тычком копья, но приветливыми
улыбками, то... сами понимаете...
- Понимаю! - рассмеялась Веллия. - И нисколько на вас
не в обиде. Сразу видно, вы оба многое пережили, и
пережитое заставляет вас соблюдать мудрую предосторожность.
Но я надеюсь, вы не откажетесь пообедать вместе со мной?
Обещаю вам, что буду есть те же самые блюда и пить то же
вино, что и мои дорогие гости!
После того, как путники коротко рассказали, кто они,
откуда и зачем странствуют в глухих немедийских лесах,
Веллия повела их в замок, где был уже накрыт изысканный
стол на троих. Слуги и служанки, попадавшиеся на их пути,
все как один были молоды и пригожи. Их одеждам могли бы
позавидовать иные бароны и герцоги.
Прежде чем дойти до трапезной, они миновали несколько
залов, не слишком больших, но чарующих глаз изысканным
вкусом своего убранства. Шумри особенно поразили гобелены,
лазоревыми, лиловыми и белыми нитями были вызваны к
неслышимой жизни фигуры воинов, ниспадающие мягкими
складками платья дам, тела оленей и единорогов,
фантастические цветы и листья...
- Что за потрясающие мастера ткали эти гобелены! -
воскликнул немедиец. - Кажется, эти люди и животные вот-вот
зашевелятся, выступят из стен и заговорят...
Улыбнувшись, Веллия подвела их к деревянной рамке с
недоконченным гобеленом. Пальцы ее несколько раз
прикоснулись к нитям, наполовину вытканному венку из лилий
на голове мечтательной девушки добавился еще один цветок.
- Все эти гобелены выткала я в долгие часы и в дни
одиночества, - заметила она с легкой грустью.
- В самом деле?! - восхитился Шумри. - Но... как же так?
Ведь их очень много, не меньше сорока или пятидесяти, на
каждый ведь должно уходить несколько лун, если не лет,
работы?
1 2 3 4 5 6 7