Гольт кивнул.
— Конечно, вы можете обращаться в полицию по поводу Гринби, но это — не в ваших интересах…
Гольт скрылся в темноте, не попрощавшись с Хельдером. Теперь он жалел, что погорячился и раскрыл свои карты. Хельдер наверняка постарается замести следы.
Возвратясь домой, он вспомнил, что его лакей был лично знаком с Паркером, и тотчас же вызвал его.
— Колл, — сказал он, — вы давно знакомы с Паркером, слугой мистера Гринби?
— О, да, это кой хороший друг.
— Он сегодня в отпуске. Как вы думаете, где его можно застать?
— Вы хотите найти его сейчас? — удивился слуга.
— Да, сегодня ночью.
— Он, наверное, отправился к своей сестре. Это его единственная родственница в Лондоне…
— Где она живет?
— В Дальтонисе. Я где-то записал ее адрес.
Пока слуга ходил за адресом, Гольт уже разработал план…
Когда Колл назвал нужный адрес, Гольт приказал:
— Возьмите автомобиль и доставьте мне Паркера. Если вы его не застанете у сестры, попытайтесь все же отыскать его и привезите его сюда, как бы это поздно не было.
…Через некоторое время явился Колл в сопровождении одетого в свой лучший костюм Паркера.
— У вас есть ключ от дома мистера Гринби?
— Да, сэр.
— Тогда сейчас же поехали туда!
— Что-нибудь случилось? — испуганно спросил Паркер.
— Нет, ничего особенного, — нетерпеливо сказал Гольт.
Он не считал нужным доверяться Паркеру. Когда они приехали к дому Гринби, Паркер открыл дверь и зажег электричество.
— Идите наверх и посмотрите, дома ли мистер Гринби.
— Но, сэр…
— Делайте то, что я вам говорю, — коротко приказал Гольт.
Паркер вышел. Через некоторое время он вернулся назад.
— Вы были в комнате?
— Так точно, сэр.
— Там никого не было?
— Насколько я мог судить, никого!
— Что это за помещение? — спросил Гольт, указывая рукой на одну из дверей.
— Это жилая комната.
— Откройте, пожалуйста.
Дверь не была заперта.
— В высшей степени странно, — пробормотал Паркер.
— Что странно? — быстро спросил Гольт.
— Когда я уходил, дверь была заперта на ключ.
— Кто, кроме вас, может иметь ключ от этой комнаты?
— Только хозяин. Все двери снабжены американскими замками, которые так хитро замаскированы, что их трудно найти.
Поставив электрический фонарь на пол, Гольт исследовал дверь. На полированной поверхности была маленькая щелка, окруженная множеством мелких царапин…
— Тот, кто в последний раз вставлял ключ, не был хорошо знаком с дверью, — заметил он.
Гольт открыл дверь и зажег электричество. Комната была пуста. Он глубоко вздохнул и потянул носом воздух.
— Вы ничего не чувствуете, Паркер?
— Да, здесь какой-то странный запах…
Это был слабый запах фиалок.
Гольт осмотрел комнату. Мебель, покрытая белыми чехлами, стояла на своем месте. Все сигнальные звонки были в порядке. На подоконнике сыщик нашел некий маленький предмет — металлическую скобку, что применяется лишь в бюро Кука для скрепления железнодорожных билетов. Но если скобку можно забыть, выбросить, то почему же здесь валяются и билеты?
Обыск остальной части дома тоже не дал никаких результатов. Здание было совершенно пусто. Миссис Гринби бесследно исчезла.
— Я думаю, этого достаточно, Паркер, — сказал Гольт, окончив осмотр.
— Никаких следов? — спросил слуга, боявшийся взлома.
Гольт отправился домой. По дороге он думал, что Мэри могла зайти к нему, но выяснилось, что никто не приходил. Его ждали лишь две телеграммы. Он открыл первую в надежде, что ее отправила Мэри, но это была депеша из Скотленд-Ярда, от инспектора Трейзона.
«Сегодня в одиннадцать часов вечера мы арестовали Виллэ», — сообщал Трейзон.
Вторая телеграмма была более серьезного характера. Шеф его департамента посылал ему из Вашингтона приглашение:
«Немедленно явитесь в Вашингтон для личных переговоров. Поезжайте пароходом „Туранник“…
Гольт громко выругался. «Туранник» снимался с якоря на следующий день. Всю ночь он был занят упаковкой вещей, а на другой день в шесть утра оставил Лондон.

Об аресте Виллэ Хельдер услышал в клубе — один из его агентов сообщил ему эту новость по телефону. Он пошел в библиотеку, уселся в кресло и принялся было размышлять о происшествиях этого вечера, как вдруг ему передали телеграмму, отправленную всего два часа тому назад из Нью-Йорка. Содержание ее было коротким:
«Немедленно приезжайте в Нью-Йорк пароходом „Туранник“.
Она была подписана человеком, с приглашением которого Хельдер был обязан считаться. Он поспешил домой, чтобы сделать все необходимые для отъезда приготовления.
…На пароходе Гольт встретил человека, которого меньше всего хотел видеть. Оба переплыли через океан, не обменявшись друг с другом даже словом.
Пока Гольт и Хельдер решали свои дела в Америке, весь Лондон говорил о внезапном отъезде молодой четы Гринби.
«Утренняя Почта» особенно интересовалась этим происшествием, считая, что здесь непременно кроется тайна. Те, кто умел читать между строк, открыто заявляли, что вся эта история — сплошная мистификация.
Репортеры выдвигали версию, что Гринби инкогнито вернулся в Лондон, чтобы иметь возможность спокойно провести свой медовый месяц. Постепенно эта газета становилась все смелее и смелее, так как энергичный репортер, разыскивающий чету по всему континенту, не нашел никаких следов… Куда же они могли деваться?
Друзья репортера принимали это исчезновение за шутку, полагая, что Джексон хочет воспользоваться этой темой, чтобы немного оживить «мертвый сезон», переживаемый прессой. Чтобы опровергнуть эти слухи, Джексон попытался разыскать обоих мужчин, вместе с ним видевших Мэри. Велико же было его удивление, когда он убедился, что оба исчезли из Лондона!
Через неделю после появления заметки в редакцию «Утренней Почты» прибыло письмо из Люцерна, написанное на бланке швейцарского отеля.
«Многоуважаемый господин редактор!
С большим интересом и неменьшим удивлением мы читали сообщение в Вашей газете. Нам непонятно любопытство Ваших сотрудников, проявляемое к нам. Будем Вам чрезвычайно признательны, если Ваши коллеги проявят большую сдержанность и добросовестность в своей работе. Думаем, что мы как частные лица вправе требовать это. Не откажите в любезности сообщить нашим друзьям в Лондоне, заинтересованным а нашем благополучии, что мы пребываем в полном здравии. В дальнейшем надеемся на Ваше молчание.
Чета Гринби».
Широкоплечий редактор «Утренней Почты» громом обрушился на совершенно уничтоженного Джексона. Нельзя было утверждать, что лексикон уважаемого редактора отличался разнообразием. Потоки брани перемежались крепкими словечками с такой быстротой, что бедный репортер проклял день и час, когда вздумал заняться этим делом.
— Ваша статья поставила нас в дурацкое положение! Это же черт знает что!..
Джексон был достаточно умен, чтобы не противоречить шефу. Редактор позвонил, и, передав письмо вошедшему сотруднику, сказал:
— Сделайте из этого письма статью. Сообщите читателям, что они могут успокоиться, поскольку супруги Гринби живы и здоровы. Объясните им, что таинственное исчезновение разъяснилось, и что мы интересовались только психологической стороной этого дела.
— Не мешало бы справиться у нашего люцернского корреспондента, действительно ли проживают эти господа в упомянутом отеле! — прервал редактора Джексон.
Шеф снова взорвался.
— Вы предлагаете нам тратить время еще и на это! — стукнул он по столу, — если они узнают, что мы после получения письма шпионили за ними, они нам устроят такую баню, что нам всем житья не будет! Сейчас восемь часов, следовательно, по швейцарскому времени девять… Вряд ли мы успеем получить ответ до выхода нашей газеты, — вдруг смягчился он.
— Все-таки стоит попытаться!
В половине двенадцатого помощник редактора вошел в кабинет своего шефа.
— Досадно, что с историей таинственного исчезновения Гринби все покончено, — сказал он, усаживаясь напротив начальника. — Как назло сегодня нет ни одного интересного сообщения. Не знаю, какой заголовок можно было бы дать сегодняшнему номеру…
— Я тоже думал об этом. Нет ли в суде какого-нибудь дела, достойного внимания.
— Нет, если не считать дела Виллэ о подделке пятидесятифунтовых банкнот.
— Но из этого можно сделать великолепную статью! Неужели у вас нет фантазии?
— Это случилось десять лет назад, и преступник чистосердечно признал свою вину. Кроме того, он совершил свое преступление в Париже и подделал всего одну банкноту, — меланхолично сказал помощник.
— И каков приговор?
— Год тюремного заключения.
— Я, кажется, помню это дело. Это было в то время, когда несколько студентов организовали «Клуб преступников», — произнес редактор, задумчиво потирая лоб.
Помощник задумчиво кивнул.
— Но при судебном разбирательстве не упоминалось об этом, поэтому мы не должны касаться этой темы. Мне кажется, лучше воспользоваться дебатами в парламенте и написать о них в передовой статье…
В этот момент вошел посыльный с телеграммой в руках и отдал ее редактору. Внимательно прочтя телеграмму, редактор молча передал ее своему помощнику.
— Гм! — произнес тот, — вот это действительно сногсшибательная новость!
Телеграмма гласила:
«Мистер и миссис Гринби в Люцерне не проживали и в названном вами отеле о них ничего не знают».
Оба молча уставились друг на друга.
— Кто прислал телеграмму?
— Один из наших сотрудников проводит отпуск в Люцерне…
Редактор позвонил.
— Позовите Джексона. Мне нужно с ним поговорить, — сказал он вошедшему посыльному. — Джексон должен снова взяться за это дело. Итак, у нас опять блестящий материал! В заголовке будет красоваться: «История таинственного исчезновения миллионера и его супруги». Как это вам нравится?
Редактор швырнул телеграмму вошедшему Джексону.
— Сделайте из этих двух строк два столбца и пометьте — набрать жирным шрифтом! Статья должна быть готова через час!

В конце мая Гольт вернулся в Англию. Его визит к начальству прошел более благополучно, чем он надеялся.
За все время своего пребывания в Америке он ни разу не встречал Хельдера. Правда, он подозревал, что послужило причиной внезапного приезда Хельдера. Эта шайка фальшивомонетчиков, кажется, попала в затруднительное положение и была охвачена паникой. Получив известие, Хельдер немедленно выехал из Лондона, чтобы обсудить с руководителями преступной организации, как замести следы, ведь полиции удалось многое выяснить… Покончив со всем этим, Хельдер вернулся в Лондон на несколько дней раньше Гольта.
По дороге Гольт имел достаточно времени подумать об обстоятельствах странного исчезновения Гринби. Главное его открытие сводилось к находке в доме Гринби. Речь шла о металлической скобке для билетов, продаваемых в бюро путешествий Кука. В ней находилось два билета на поезд из Кале в Вену. Билетов же от Лондона до Дувра и от Дувра до Кале не было. Гольт допускал возможность, что Гринби вынул из скобки билеты, что понадобились в первую очередь, остальные же забыл дома. Но маленькое обстоятельство смущало его: часть из них продырявлена контролером станции «Виктория»…
Гольт надеялся, что Гринби успел за это время вернуться в Лондон и что разговор с ним все расставит на свои места. Велико же было его удивление, когда, вернувшись в Лондон, он нашел лишь полдюжины писем от него. Одно было из Парижа, другое — из Люцерна. В обоих письмах Гринби рассказывал о своем путешествии, жаловался на погоду и выражал надежду, что скоро увидится с ним. Третье письмо было из Вены.
Ни в одном письме Гринби не упоминал о потере билетов, что обычно очень расстраивает путешественников, даже если они и миллионеры. Дело все более осложнялось, и Гольт терялся в догадках…
По возвращении в Лондон его ждало еще одно письмо из Скотленд-Ярда. Его приглашали в бюро старшего комиссара Симпсона.
Когда Гольт вошел, Симпсон крепко пожал ему руку.
— Садитесь, пожалуйста, Гольт! — сказал он. — Я пригласил вас, чтобы просить помочь мне в розысках Гринби. Газеты подняли такой шум, что власти вынуждены обратить на это внимание. Если бы репортеры пронюхали все то, что мы знаем, — добавил он, смеясь, — они заполнили бы всю газету…
Гольт смотрел через окно на Темзу.
— Я, право, не могу понять, — пожал он плечами, — почему люди так любят заниматься чужими делами.
Комиссар встал и прошелся по кабинету.
— Разве вы не находите ничего странного во всем этом деле?
— Да, в этой истории много непонятного, А что вы думаете о ней?
— Вы не находите никакой связи между исчезновением Гринби и теми делами, к которым вы проявляете особый интерес?
— Вы имеете ввиду фальшивомонетчиков? — спросил Гольт. — Но каким образом вам пришла в голову эта мысль?
— Я поставил себе за правило не обращать внимания на анонимные письма, — выразительно произнес Симпсон, — но несколько писем, полученных мною за последнее время, заставляют призадуматься. В них было столько всего, что я не мог пренебречь этими данными.
— Например?
— Ну, разве не странно это: два человека, знавшие о способе распознать фальшивые банкноты, исчезают? Один из них — Марпл…
— А второй?
— Его племянница.
— Но она…
— Ей, наверное, был известен состав этой химической жидкости. Трудно поверить, что она, живя в одном доме со своим дядей, ничего не знала бы о его открытии. Через неделю после исчезновения Тома Марпла Гринби неожиданно женится на его племяннице, девушке совершенно чуждого ему круга, а потом и он внезапно исчезает вместе с ней…
Гольт встал.
— Это невероятно, — бросил он. — Но, может быть, есть более простое объяснение…
— Очень хотел бы найти его! Газеты требуют, чтобы нашли местопребывание Гринби и его жены, а также этого Тома Марпла. Если мы найдем их, можно считать, что это — шаг вперед к разоблачению организации фальшивомонетчиков. Потому я решил привлечь вас к нашей работе. В дальнейшем я буду держать вас в курсе дела…
Гольт вежливо поклонился.
— Ну, что ж… Дайте мне двух сыщиков для облегчения моей задачи…
— Вы получите в свое полное распоряжение столько людей, сколько вам потребуется, — твердо сказал комиссар.
— Тогда пошлите сыщиков ко мне на квартиру. Им придется следить за неким Хельдером.
— Хельдер? — удивился Симпсон.
— Да, он, — кивнул Гольт. — Он — автор анонимных писем.
В девять вечера Гольт в сопровождении двух сыщиков вышел из своей квартиры. В одном из переулков их ждала машина.
— У вас есть разрешение на арест? — поинтересовался Гольт у одного из спутников, когда они уже ехали.
— Да, есть.
— Он, кто, русский?
— Да, сэр. Его невозможно спутать с кем-нибудь другим. На подбородке — большой рубец. Он был немного пьян, и я легко проследил его. У Центрального вокзала он встретился с этим американцем…
— И вы проследили их дальнейший путь? — спросил Гольт.
— Нет. Американца мы потеряли из виду…
Автомобиль шел на большой скорости. Миновав Сидней-стрит, машина остановилась на углу небольшой улочки.
— Я выбрал это место, — объяснил Гольт, — затем, чтобы на машину никто не обратил внимания. Здесь запасной выход из концертного зала.
Пройдя мимо входа на сцену, они свернули за угол и вышли на одну из оживленных улиц окраины. Несмотря на поздний час, дети еще играли на тротуаре. Двери во многих домах были раскрыты настежь…
Все трое двинулись вперед и вскоре оказались в глухом и пустынном переулке. Двери домов были наглухо закрыты.
— Тут, — сказал один из полицейских, останавливаясь возле одной из дверей.
Гольт резко нажал на ручку двери. Она легко подалась.
Они вошли вовнутрь, но не успели сделать и нескольких шагов, как одна из дверей, выходивших в коридор, распахнулась, и навстречу им вышел человек.
— Хелло! — крикнул он.
Гольт осветил его лицо фонарем.
— Где здесь живет русский? — спросил сыщик.
— Этажом выше, — ответил человек, видимо, радуясь, что полиция пришла не за ним.
— Слева или справа?
— Первая дверь налево.
Перепрыгивая через несколько ступенек, Гольт и сыщики помчались наверх с револьверами в руках. Подойдя к двери, Гольт попытался открыть ее, но та была заперта, и он осторожно постучал. Никто не отозвался. Потом заскрипела постель.
— Кто там? — спросил хриплый голос.
Гольт что-то сказал на непонятном для спутников языке.
Наконец дверь чуть приоткрылась. Стоявший за ней человек пытался разглядеть пришельцев.
Гольт толкнул дверь. С первого взгляда он понял, что это тот, кого они искали: широкий рубец на подбородке выдавал его сразу.
— Зажгите лампу! — приказал Гольт одному из сыщиков.
Тот чиркнул спичкой и нашел на полу маленькую грязную керосиновую лампу.
— Я пришел, чтобы арестовать вас, — произнес по-русски Гольт. — Руки прочь из карманов! — Он говорил спокойно, но револьвер, приставленный к груди преступника, был красноречивее всяких слов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13