Он вспомнил о Мэри… Не каждой девушке так везет… Выйти замуж за такого богатого человека, как Гринби — это чего-то стоит!
Итак, Гринби хотел вначале жениться и уехать, чтобы привести свой дьявольский план в исполнение! Но какое влияние оказывала на него девушка? И какая тайна скрывается за этим неожиданным браком?..
В восемь часов Хельдер подходил к Грин-парку. Он уже знал, где произойдет венчание… Церемония должна была состояться в Парижской церкви в девять часов. После венчания молодая чета вместе с Гольтом должна была завтракать в отеле «Карлтон», а потом одиннадцатичасовым поездом уехать на континент…
Когда башенные часы пробили четверть девятого, Хельдер уже направлялся к своему излюбленному месту в парке.
Он сделал вид, что ничуть не удивлен, встретив здесь Гольта.
Гольт принес с собой крошки хлеба, чтобы покормить уток и лебедей, плававших в маленьком пруду.
— Если не ошибаюсь, вы сегодня играете роль шафера? — спросил Хельдер.
— Да, кажется, — ответил Гольт, не отрываясь от своего занятия.
— Что значит вся эта история? — поинтересовался Хельдер.
— Вы имеете в виду сегодняшнее венчание?
— Именно… Этого никто из нас не ожидал!
— Всякий брак для кого-нибудь неожиданность…
— Вы думаете, они подходят друг к другу?
— Думаю, что нет! — коротко отрезал Гольт. — Единственные супруги, созданные друг для друга, были Адам и Ева. Но чаще всего бывает так, что, спустя несколько лет брачной жизни, люди приноравливаются друг к другу.
Хельдер желчно расхохотался.
— Вы это сказали тоном старого холостяка! Кстати, вы убедились, что мой рассказ о Виллэ соответствует истине?
— Да, сегодня вечером его арестуют, — отозвался Гольт.
— Вот как? Значит, это случится уже после того, как Гринби покинет Англию?
Гольт взглянул на часы.
— Мне пора… Кстати, вы плохо выглядите, Хельдер.
— Пустяки, мне не на что жаловаться. Кроме как на бессонницу…
— Тогда вам не мешает почитать на сон грядущий одну маленькую книжку, недавно попавшуюся мне в руки…
— И что же за книга?
— «Лондонские полицейские предписания». Эта книга дает указания молодым служащим Скотленд-Ярда, но ею интересуются и преступники…
Гольт добродушно рассмеялся, но Хельдер, не зная, смеяться ему или возмутиться, стоял неподвижно, мрачно глядя на уток и лебедей.
Первыми в отеле встретились Гринби и Мэри. Они прибыли одновременно. Гринби приветствовал невесту ласковой улыбкой. Мисс Марпл показалась ему особенно серьезной, и это еще больше подчеркивало ее красоту. Только теперь, в зимнем саду отеля «Карлтон», он, кажется, впервые по-настоящему рассмотрел ее.
Гринби за всю свою жизнь не любил ни одной женщины и несмотря на это он собирался жениться на этой девушке. Их молниеносный брак… Все же Гринби с удовлетворением отметил, что Мэри Марпл с достоинством будет носить его имя. Сегодня она была одета в скромное белое платье, окаймленное серым шелком. Белая с черными полями шляпка красиво оттеняла ее нежное лицо.
— До прихода гостей осталось пять минут, — произнес Гринби, подводя ее к креслу, — и я хотел бы спросить, не раскаиваетесь ли вы в своем решении?
— Нет, я ни о чем не жалею, — произнесла она твердо. — Когда вчера вечером я дала вам свое согласие, мое решение было непоколебимо.
— Я… — начал он, но Мэри прервала его.
— Я знаю, что вы хотите мне кое-что рассказать, сделать признание, которое меня поразит. Но я также знаю, что могу помочь вам тем, что выйду за вас замуж. Да, мы не любим друг друга, а потому идем к алтарю в силу необходимости. Помоги нам Бог!
— Будем надеяться, — торжественно сказал он. — А вот и Гольт…
Гольт поднимался по главной лестнице. Было странно видеть его в цилиндре в такой ранний час. Они вошли в столовую. Мэри едва прикоснулась к завтраку. Гринби тоже ел очень мало. Но Гольт, не имевший особых поводов для волнений, с рвением принялся за еду. Он вообще имел здоровый аппетит…
— Где вы думаете провести медовый месяц? — поинтересовался он.
— Сначала мы поедем в Париж, — сказал Гринби. — Оттуда направимся в Мюнхен, потом — в Вену, а, может быть, и в Будапешт. О дальнейших планах мы еще не говорили…
— Вам, наверное, неприятно, что ваша рана еще не зажила? — спросил Гольт, указывая на перевязанную руку Гринби.
Тот улыбнулся.
— Об этом я не думал. Я теперь так привык печатать левой рукой на машинке, что отныне вряд ли буду писать свои письма от руки.
— Вы берете с собой пишущую машинку? — спросил Гольт.
— Да, у меня есть маленький «Ремингтон».
Гринби кивнул кельнеру.
— Принесите мне телеграфный бланк.
— Написать вам его? — спросил Гольт.
— Нет, благодарю, я справлюсь сам, — слегка покраснев, ответил Гринби, поспешно заполняя бланк.
Телеграмма предназначалась некоему Лаудеру в Гравесенд и состояла из одного слова «Вперед».
Гольту очень хотелось ознакомиться с содержанием той телеграммы, что отправлял Гринби в день своей свадьбы. Но он так ничего и не увидел. Окончив писать, Гринби сложил бланк и вместе с монетой передал ее кельнеру.
— Сейчас же отошлите ее и подайте счет.
Вскоре после этого все трое вышли на улицу. До церкви было рукой подать, и они пошли пешком.
За исключением церковного служки и органиста в храме никого не было. Их шаги звучали в торжественной тишине. Когда они в ожидании священнослужителя стояли перед алтарем, до их слуха слабо доносились гудки автомобилей, лязг трамваев и гул людского муравейника.
Наконец появился патер. Держа в руке небольшой томик, он произнес торжественные слова, которые должны были связать двоих на всю жизнь. Потом патер пожелал счастья новобрачным. Гольт заплатил за обряд, не забыв дать при этом немного денег служке, что был одним из свидетелей обряда. После этого чета покинула церковь.
Гринби посмотрел на часы.
— У нас еще целый час времени, — заявил он. — Наши вещи на вокзале?
Мэри кивнула.
Он приветливо улыбнулся ей.
— Теперь я буду называть тебя Мэри. Надеюсь, ты ничего не имеешь против?
— Я сама хотела тебя об этом просить, — смущенно ответила она.
Гольт удивленно слушал этот диалог. Какой странный брак! Миллионер сочетался с девушкой совершенно чуждого ему круга…
— Итак, — заявил Гринби, — я предлагаю прогуляться по парку. Надеюсь, Гольт, вы проводите нас на вокзал?
Они доехали на автомобиле до Гайд-парка. Во время прогулки разговор носил спокойный, непринужденный характер. Но по мере приближения отъезда, Гринби становился все беспокойнее. Он вдруг обратился к Гольту:
— Хельдер, наверное, сообщил вам, что я видел Виллэ?
Гольт на мгновение застыл.
— Да, он говорил мне кое-что в этом роде, — сказал он, — но я не придал его болтовне значения.
— Но он сказал правду, — спокойно произнес Гринби.
— А что, Виллэ уже арестован? — спросил Гольт.
— Нет еще. Я устроил все так, чтобы его поймали только после моего отъезда…
Все трое добрались до вокзала и вошли в купе первого класса. Последние минуты прошли в ничего не значащей болтовне.
— До свидания, — протягивая Гринби руку, сказал Гольт.
Гринби сердечно пожал ее.
— Мы ведь еще встретимся?
— Надеюсь, — ответил Гольт.
Поезд тронулся, и, стоя на перроне, Гольт вдруг заметил Хельдера, издалека наблюдавшего за ним.
— Значит, вы все это время шпионили за нами? — желчно усмехнулся Гольт, подходя к Хельдеру.
Хельдер улыбнулся.
— Я очень странно себя веду, не правда ли?
Он хотел проводить Гольта, но тот дал понять, что хочет остаться один. Впереди у него были неотложные дела…
К ужину ему нужно было отправиться в клуб. Придя в клуб, он нашел на свое имя две телеграммы. Обе были от Гринби. Первая была послана из Дувра, в ней Гринби сердечно благодарил его за оказанные услуги. Вторая отправлена из Кале в три часа пополудни. Ее содержание поразило Гольта:
«Пожалуйста, навестите завтра Паркера — сегодня он в отпуске — попросите его пересылать мне почту».
Гольт положил телеграмму перед собой на стол. Почему Гринби не телеграфировал Паркеру лично? Как могло случиться, что столь предусмотрительный человек забыл дать инструкции своему слуге?
Он улыбнулся.
— Вероятно, — сказал он самому себе, — такие мелочи, как пересылка почты, совершенно забываются, когда вступаешь в брак!
После ужина он принялся за чтение писем, полученных из посольства. За столиком рядом, читая вечернюю газету, сидел Хельдер. Гольт хорошо знал, что чтение — только предлог, чтобы незаметно следить за ним. Чего Хельдер в итоге добивался?
Гольт медленно поднялся и подошел к Хельдеру.
— Я пойду гулять, не хотите ли сопровождать меня?
— С удовольствием, — ответил тот, быстро вставая.
Гольт вспомнил, что на следующий день у него назначено совещание, так что вряд ли удастся навестить Паркера. Поэтому он взял конверт, подписал его и вложил туда телеграмму.
Это было прекрасным предлогом для прогулки. Гольт лично хотел опустить письмо в почтовый ящик.
Оба они покинули здание клуба.
— Я хотел бы кое о чем откровенно спросить у вас, — сказал Гольт, — но я хотел бы еще и получить откровенный ответ…
— Звучит многозначительно. Но я постараюсь исполнить ваше желание, — улыбнулся Хельдер.
— Почему вы так заинтересовались отъездом Гринби?
— Меня интересует все.
— Да, но не в такой же степени, чтобы вы теряли на это свое драгоценное время. За вашим интересом к Гринби стоит что-то такое, чего я пока не могу разгадать.
— Вы его друг, и я не хотел бы говорить о нем плохо, — буркнул Хельдер.
— Гораздо хуже, если вы делаете намеки, не объясняя подробностей.
— Хорошо, я объясню, — произнес, чуть помолчав, Хельдер. — Я полагаю, что Гринби — хитрый мошенник.
— Это все? — сухо спросил Гольт.
— Разве этого мало?
— То, что вы считаете Гринби хитрым мошенником — еще недостаточно, чтобы убедить меня в этом. Не скажете ли чего-нибудь поконкретней?
— Мне кажется, он покупает свободу, выдавая полиции своих сообщников, — хмуро произнес Хельдер.
Гольт усмехнулся.
— Я так понимаю, что Гринби слишком многое знает о вас, поэтому вы спокойны только тогда, когда он далеко…
Даже в темноте Гольт мог заметить, как покраснел Хельдер.
— Очень оригинальная мысль, — проговорил он.
Когда они подходили к дому Гринби, Гольт вынул из кармана конверт, предназначенный Паркеру.
— Я брошу его в почтовый ящик, — сказал он, — это новые инструкции для слуги Гринби.
Они подошли к дому.
— Еще один визитер, — бросил Хельдер. Гольт увидел возле подъезда молодого человека, который искал кнопку электрического звонка, чтобы позвонить в двери.
— Простите, это не вы ли мистер Гринби? — спросил человек.
Гольт улыбнулся.
— Нет, мистер Гринби в отъезде.
— Может быть, вы его друг? — спросил молодой человек.
— Не пойму, зачем вам это нужно знать, — начал Гольт.
Молодой человек протянул ему визитную карточку.
— Эдгар Джексон. Я представитель «Утренней Почты». Нас уведомили, что мистер Гринби сегодня женился.
— Вы репортер?
— Да.
— Да, он сегодня женился и тотчас же уехал в Париж.
— Не будете ли вы столь любезны сообщить мне имя дамы? Вы, вероятно, знаете, что наша публика интересуется миллионерами и их женами.
Гольт медлил. Он считал лишним рассказывать какому-то репортеру о свадьбе Гринби. Но любой репортер может узнать подобные вещи…
— Он женился на мисс Марпл.
Репортер присвистнул.
— Эта девушка — племянница человека, который…
Гольт кивнул.
— Об этой истории вы можете не упоминать, мой дорогой!
Журналист положил блокнот в карман.
— У меня достаточно хорошая память, чтобы запомнить имя мисс Марпл. Достаточно однажды увидеть такую женщину, чтобы уже не забыть, а я видел ее в день исчезновения Тома Марпла.
Они разговаривали на площадке лестницы. Хельдер нетерпеливо ждал конца разговора.
— Весьма благодарен вам за вашу любезность, — сказал репортер и хотел было спуститься вниз, как вдруг нечеловеческий крик взорвал тишину ночи. Этот ужасный, полный мольбы и отчаяния вопль, подобно кошмару, оборвал нить спокойной беседы.
Трое мужчин, стоящих у крыльца, переглянулись, ни одному из них до сих пор не приходилось слышать такого ужасного, душераздирающего крика.
— Что это? — придя в себя, наконец спросил репортер.
Хельдер испуганно оглянулся и прошептал:
— Вероятно, это ручной леопард… Когда я был в Африке…
— Хватит болтать! — резко прервал Гольт, — Оставьте, пожалуйста, леопардов в покое! Это был крик умалишенного… умалишенной… это кричала женщина…
В эту минуту Хельдер заметил свет в одном из окон.
— Посмотрите-ка, — сказал он тихо и указал рукой на окно.
Гольт взглянул по направлению протянутой руки и застыл от изумления.
Мэри Гринби, еще утром носившая имя мисс Марпл, с лицом, застывшим от ужаса, стояла возле окна!
Бледный свет фонаря слабо освещал искаженные черты лица молодой женщины… Будто заметив незваных пришельцев, Мэри внезапно скрылась в темноте комнаты.
— Вы видели? — спросил испуганно Хельдер.
Дыхание Гольта участилось, а холодный пот покрыл его высокий лоб. Было что-то сверхъестественное в появлении женщины, которая должна быть на расстоянии нескольких сот километров от этого дома. Ведь он сам посадил их в поезд…
В нерешительности он стоял на лестнице, не зная, что предпринять. В сущности, это его не касалось, хотя потрясенный и явно испуганный вид Мэри давал достаточно оснований вмешаться… К тому же этот ужасный нечеловеческий крик… Неужели он принадлежал скромной и сдержанной девушке, ныне ставшей миссис Гринби?
Джексон молча наблюдал за окном, и Гольт заметил, как его глаза заблестели от возбуждения. Репортера, ищущего сенсацию для своей газеты, можно сравнить разве что с охотничьей собакой, берущей след…
И все-таки Гольт решительно положил руку на плечо репортера:
— Мистер Джексон, это дело ни в коем случае не должно попасть на страницы вашей газеты. Господин Гринби — мой хороший друг, и я не сомневаюсь, что неожиданное появление его жены можно легко объяснить…
— Ну, конечно, все это объяснится! — глядя на часы, возбужденно произнес Джексон.
Тогда Гольт решил действовать по-другому:
— Мистер Гринби — очень богатый человек, — сказал он значительно, — и хотя сцена была достаточно необычна, я уверен, что это легко объяснить. Иначе мой друг подаст в суд на газету, которая поместила заметку, порочащую его доброе имя…
— Он это, безусловно, сделает, — вяло пожав плечами, согласился репортер, — но, можете быть уверенным, свои наблюдения я преподнесу читателям нашей газеты в форме легкой болтовни.
Коротко кивнув, он растворился в темноте.
— Но что все это должно означать? — ошарашенно глядя на Гольта, спросил Хельдер. — За всем этим что-то неладное, если честно, я теряюсь в догадках. Я знаю Гринби. Он способен на все.
Он хотел было удалиться, но Гольт резко потянул его за рукав.
— Куда вы так спешите? — спросил он строго.
— Я сейчас же иду в полицию.
— Можете не трудиться, — сухо заявил Гольт. — Я немного знаю прессу и уверен, что полиция в свое время получит необходимую ей информацию. Зачем вы хотите дать прессе возможность болтать что попало?
Гольт произнес эти слова таким тоном, что Хельдер почувствовал в них прямую угрозу для себя.
— Не понимаю, что вы хотите этим сказать, — хрипло отрезал он.
— Это вы поймете в ближайшие дни. Не думайте пока о Гринби, а поинтересуйтесь лучше своими делами.
— Что вы имеете в виду?
— То, что вы должны интересоваться собственными делами, — внушительно повторил Гольт.
Хельдер со злобной растерянностью смотрел на него.
— Гольт, — процедил он сквозь зубы, — мне известно, что вы сыщик, некий джентльмен-шпион. Я знаю, что ваша обязанность — раскрывать всякие нежелательные истории, возникающие в высших кругах общества, куда обычно вам нет доступа. Но предупреждаю вас, если вы будете распускать про меня всякие слухи, вас выгонят из всех лондонских клубов! Вам понятно?
Гольт расхохотался.
— Я знаю, что вы фальшивомонетчик, — спокойно произнес он, — я подозреваю вас в связи с шайкой, что наводняет Америку фальшивыми пятидолларовыми банкнотами. Но открыто говорю вам, что не имею против вас никаких улик. Позвольте вам так же открыто заявить что я не успокоюсь, пока не засажу вас в тюрьму. Подозреваю, что под маской вашей Шронфирской типографии, якобы работающей в интересах распавшейся русской партии, кроется великолепно оборудованная фабрика фальшивых денег. Теперь, когда вы знаете все то, что я о вас думаю, можете предпринимать любые шаги для своего спасения.
— А где же доказательства?
— Доказательства? — переспросил Гольт. — Неужели вы считаете, что если бы у меня были доказательства, я бы с вами разговаривал тут, а не через тюремную решетку? Впрочем, за этим дело не станет…
— Ах так! — медленно произнес Хельдер, — теперь и вижу ваше настоящее лицо. Теперь я приму все меры, чтобы защититься от вас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Итак, Гринби хотел вначале жениться и уехать, чтобы привести свой дьявольский план в исполнение! Но какое влияние оказывала на него девушка? И какая тайна скрывается за этим неожиданным браком?..
В восемь часов Хельдер подходил к Грин-парку. Он уже знал, где произойдет венчание… Церемония должна была состояться в Парижской церкви в девять часов. После венчания молодая чета вместе с Гольтом должна была завтракать в отеле «Карлтон», а потом одиннадцатичасовым поездом уехать на континент…
Когда башенные часы пробили четверть девятого, Хельдер уже направлялся к своему излюбленному месту в парке.
Он сделал вид, что ничуть не удивлен, встретив здесь Гольта.
Гольт принес с собой крошки хлеба, чтобы покормить уток и лебедей, плававших в маленьком пруду.
— Если не ошибаюсь, вы сегодня играете роль шафера? — спросил Хельдер.
— Да, кажется, — ответил Гольт, не отрываясь от своего занятия.
— Что значит вся эта история? — поинтересовался Хельдер.
— Вы имеете в виду сегодняшнее венчание?
— Именно… Этого никто из нас не ожидал!
— Всякий брак для кого-нибудь неожиданность…
— Вы думаете, они подходят друг к другу?
— Думаю, что нет! — коротко отрезал Гольт. — Единственные супруги, созданные друг для друга, были Адам и Ева. Но чаще всего бывает так, что, спустя несколько лет брачной жизни, люди приноравливаются друг к другу.
Хельдер желчно расхохотался.
— Вы это сказали тоном старого холостяка! Кстати, вы убедились, что мой рассказ о Виллэ соответствует истине?
— Да, сегодня вечером его арестуют, — отозвался Гольт.
— Вот как? Значит, это случится уже после того, как Гринби покинет Англию?
Гольт взглянул на часы.
— Мне пора… Кстати, вы плохо выглядите, Хельдер.
— Пустяки, мне не на что жаловаться. Кроме как на бессонницу…
— Тогда вам не мешает почитать на сон грядущий одну маленькую книжку, недавно попавшуюся мне в руки…
— И что же за книга?
— «Лондонские полицейские предписания». Эта книга дает указания молодым служащим Скотленд-Ярда, но ею интересуются и преступники…
Гольт добродушно рассмеялся, но Хельдер, не зная, смеяться ему или возмутиться, стоял неподвижно, мрачно глядя на уток и лебедей.
Первыми в отеле встретились Гринби и Мэри. Они прибыли одновременно. Гринби приветствовал невесту ласковой улыбкой. Мисс Марпл показалась ему особенно серьезной, и это еще больше подчеркивало ее красоту. Только теперь, в зимнем саду отеля «Карлтон», он, кажется, впервые по-настоящему рассмотрел ее.
Гринби за всю свою жизнь не любил ни одной женщины и несмотря на это он собирался жениться на этой девушке. Их молниеносный брак… Все же Гринби с удовлетворением отметил, что Мэри Марпл с достоинством будет носить его имя. Сегодня она была одета в скромное белое платье, окаймленное серым шелком. Белая с черными полями шляпка красиво оттеняла ее нежное лицо.
— До прихода гостей осталось пять минут, — произнес Гринби, подводя ее к креслу, — и я хотел бы спросить, не раскаиваетесь ли вы в своем решении?
— Нет, я ни о чем не жалею, — произнесла она твердо. — Когда вчера вечером я дала вам свое согласие, мое решение было непоколебимо.
— Я… — начал он, но Мэри прервала его.
— Я знаю, что вы хотите мне кое-что рассказать, сделать признание, которое меня поразит. Но я также знаю, что могу помочь вам тем, что выйду за вас замуж. Да, мы не любим друг друга, а потому идем к алтарю в силу необходимости. Помоги нам Бог!
— Будем надеяться, — торжественно сказал он. — А вот и Гольт…
Гольт поднимался по главной лестнице. Было странно видеть его в цилиндре в такой ранний час. Они вошли в столовую. Мэри едва прикоснулась к завтраку. Гринби тоже ел очень мало. Но Гольт, не имевший особых поводов для волнений, с рвением принялся за еду. Он вообще имел здоровый аппетит…
— Где вы думаете провести медовый месяц? — поинтересовался он.
— Сначала мы поедем в Париж, — сказал Гринби. — Оттуда направимся в Мюнхен, потом — в Вену, а, может быть, и в Будапешт. О дальнейших планах мы еще не говорили…
— Вам, наверное, неприятно, что ваша рана еще не зажила? — спросил Гольт, указывая на перевязанную руку Гринби.
Тот улыбнулся.
— Об этом я не думал. Я теперь так привык печатать левой рукой на машинке, что отныне вряд ли буду писать свои письма от руки.
— Вы берете с собой пишущую машинку? — спросил Гольт.
— Да, у меня есть маленький «Ремингтон».
Гринби кивнул кельнеру.
— Принесите мне телеграфный бланк.
— Написать вам его? — спросил Гольт.
— Нет, благодарю, я справлюсь сам, — слегка покраснев, ответил Гринби, поспешно заполняя бланк.
Телеграмма предназначалась некоему Лаудеру в Гравесенд и состояла из одного слова «Вперед».
Гольту очень хотелось ознакомиться с содержанием той телеграммы, что отправлял Гринби в день своей свадьбы. Но он так ничего и не увидел. Окончив писать, Гринби сложил бланк и вместе с монетой передал ее кельнеру.
— Сейчас же отошлите ее и подайте счет.
Вскоре после этого все трое вышли на улицу. До церкви было рукой подать, и они пошли пешком.
За исключением церковного служки и органиста в храме никого не было. Их шаги звучали в торжественной тишине. Когда они в ожидании священнослужителя стояли перед алтарем, до их слуха слабо доносились гудки автомобилей, лязг трамваев и гул людского муравейника.
Наконец появился патер. Держа в руке небольшой томик, он произнес торжественные слова, которые должны были связать двоих на всю жизнь. Потом патер пожелал счастья новобрачным. Гольт заплатил за обряд, не забыв дать при этом немного денег служке, что был одним из свидетелей обряда. После этого чета покинула церковь.
Гринби посмотрел на часы.
— У нас еще целый час времени, — заявил он. — Наши вещи на вокзале?
Мэри кивнула.
Он приветливо улыбнулся ей.
— Теперь я буду называть тебя Мэри. Надеюсь, ты ничего не имеешь против?
— Я сама хотела тебя об этом просить, — смущенно ответила она.
Гольт удивленно слушал этот диалог. Какой странный брак! Миллионер сочетался с девушкой совершенно чуждого ему круга…
— Итак, — заявил Гринби, — я предлагаю прогуляться по парку. Надеюсь, Гольт, вы проводите нас на вокзал?
Они доехали на автомобиле до Гайд-парка. Во время прогулки разговор носил спокойный, непринужденный характер. Но по мере приближения отъезда, Гринби становился все беспокойнее. Он вдруг обратился к Гольту:
— Хельдер, наверное, сообщил вам, что я видел Виллэ?
Гольт на мгновение застыл.
— Да, он говорил мне кое-что в этом роде, — сказал он, — но я не придал его болтовне значения.
— Но он сказал правду, — спокойно произнес Гринби.
— А что, Виллэ уже арестован? — спросил Гольт.
— Нет еще. Я устроил все так, чтобы его поймали только после моего отъезда…
Все трое добрались до вокзала и вошли в купе первого класса. Последние минуты прошли в ничего не значащей болтовне.
— До свидания, — протягивая Гринби руку, сказал Гольт.
Гринби сердечно пожал ее.
— Мы ведь еще встретимся?
— Надеюсь, — ответил Гольт.
Поезд тронулся, и, стоя на перроне, Гольт вдруг заметил Хельдера, издалека наблюдавшего за ним.
— Значит, вы все это время шпионили за нами? — желчно усмехнулся Гольт, подходя к Хельдеру.
Хельдер улыбнулся.
— Я очень странно себя веду, не правда ли?
Он хотел проводить Гольта, но тот дал понять, что хочет остаться один. Впереди у него были неотложные дела…
К ужину ему нужно было отправиться в клуб. Придя в клуб, он нашел на свое имя две телеграммы. Обе были от Гринби. Первая была послана из Дувра, в ней Гринби сердечно благодарил его за оказанные услуги. Вторая отправлена из Кале в три часа пополудни. Ее содержание поразило Гольта:
«Пожалуйста, навестите завтра Паркера — сегодня он в отпуске — попросите его пересылать мне почту».
Гольт положил телеграмму перед собой на стол. Почему Гринби не телеграфировал Паркеру лично? Как могло случиться, что столь предусмотрительный человек забыл дать инструкции своему слуге?
Он улыбнулся.
— Вероятно, — сказал он самому себе, — такие мелочи, как пересылка почты, совершенно забываются, когда вступаешь в брак!
После ужина он принялся за чтение писем, полученных из посольства. За столиком рядом, читая вечернюю газету, сидел Хельдер. Гольт хорошо знал, что чтение — только предлог, чтобы незаметно следить за ним. Чего Хельдер в итоге добивался?
Гольт медленно поднялся и подошел к Хельдеру.
— Я пойду гулять, не хотите ли сопровождать меня?
— С удовольствием, — ответил тот, быстро вставая.
Гольт вспомнил, что на следующий день у него назначено совещание, так что вряд ли удастся навестить Паркера. Поэтому он взял конверт, подписал его и вложил туда телеграмму.
Это было прекрасным предлогом для прогулки. Гольт лично хотел опустить письмо в почтовый ящик.
Оба они покинули здание клуба.
— Я хотел бы кое о чем откровенно спросить у вас, — сказал Гольт, — но я хотел бы еще и получить откровенный ответ…
— Звучит многозначительно. Но я постараюсь исполнить ваше желание, — улыбнулся Хельдер.
— Почему вы так заинтересовались отъездом Гринби?
— Меня интересует все.
— Да, но не в такой же степени, чтобы вы теряли на это свое драгоценное время. За вашим интересом к Гринби стоит что-то такое, чего я пока не могу разгадать.
— Вы его друг, и я не хотел бы говорить о нем плохо, — буркнул Хельдер.
— Гораздо хуже, если вы делаете намеки, не объясняя подробностей.
— Хорошо, я объясню, — произнес, чуть помолчав, Хельдер. — Я полагаю, что Гринби — хитрый мошенник.
— Это все? — сухо спросил Гольт.
— Разве этого мало?
— То, что вы считаете Гринби хитрым мошенником — еще недостаточно, чтобы убедить меня в этом. Не скажете ли чего-нибудь поконкретней?
— Мне кажется, он покупает свободу, выдавая полиции своих сообщников, — хмуро произнес Хельдер.
Гольт усмехнулся.
— Я так понимаю, что Гринби слишком многое знает о вас, поэтому вы спокойны только тогда, когда он далеко…
Даже в темноте Гольт мог заметить, как покраснел Хельдер.
— Очень оригинальная мысль, — проговорил он.
Когда они подходили к дому Гринби, Гольт вынул из кармана конверт, предназначенный Паркеру.
— Я брошу его в почтовый ящик, — сказал он, — это новые инструкции для слуги Гринби.
Они подошли к дому.
— Еще один визитер, — бросил Хельдер. Гольт увидел возле подъезда молодого человека, который искал кнопку электрического звонка, чтобы позвонить в двери.
— Простите, это не вы ли мистер Гринби? — спросил человек.
Гольт улыбнулся.
— Нет, мистер Гринби в отъезде.
— Может быть, вы его друг? — спросил молодой человек.
— Не пойму, зачем вам это нужно знать, — начал Гольт.
Молодой человек протянул ему визитную карточку.
— Эдгар Джексон. Я представитель «Утренней Почты». Нас уведомили, что мистер Гринби сегодня женился.
— Вы репортер?
— Да.
— Да, он сегодня женился и тотчас же уехал в Париж.
— Не будете ли вы столь любезны сообщить мне имя дамы? Вы, вероятно, знаете, что наша публика интересуется миллионерами и их женами.
Гольт медлил. Он считал лишним рассказывать какому-то репортеру о свадьбе Гринби. Но любой репортер может узнать подобные вещи…
— Он женился на мисс Марпл.
Репортер присвистнул.
— Эта девушка — племянница человека, который…
Гольт кивнул.
— Об этой истории вы можете не упоминать, мой дорогой!
Журналист положил блокнот в карман.
— У меня достаточно хорошая память, чтобы запомнить имя мисс Марпл. Достаточно однажды увидеть такую женщину, чтобы уже не забыть, а я видел ее в день исчезновения Тома Марпла.
Они разговаривали на площадке лестницы. Хельдер нетерпеливо ждал конца разговора.
— Весьма благодарен вам за вашу любезность, — сказал репортер и хотел было спуститься вниз, как вдруг нечеловеческий крик взорвал тишину ночи. Этот ужасный, полный мольбы и отчаяния вопль, подобно кошмару, оборвал нить спокойной беседы.
Трое мужчин, стоящих у крыльца, переглянулись, ни одному из них до сих пор не приходилось слышать такого ужасного, душераздирающего крика.
— Что это? — придя в себя, наконец спросил репортер.
Хельдер испуганно оглянулся и прошептал:
— Вероятно, это ручной леопард… Когда я был в Африке…
— Хватит болтать! — резко прервал Гольт, — Оставьте, пожалуйста, леопардов в покое! Это был крик умалишенного… умалишенной… это кричала женщина…
В эту минуту Хельдер заметил свет в одном из окон.
— Посмотрите-ка, — сказал он тихо и указал рукой на окно.
Гольт взглянул по направлению протянутой руки и застыл от изумления.
Мэри Гринби, еще утром носившая имя мисс Марпл, с лицом, застывшим от ужаса, стояла возле окна!
Бледный свет фонаря слабо освещал искаженные черты лица молодой женщины… Будто заметив незваных пришельцев, Мэри внезапно скрылась в темноте комнаты.
— Вы видели? — спросил испуганно Хельдер.
Дыхание Гольта участилось, а холодный пот покрыл его высокий лоб. Было что-то сверхъестественное в появлении женщины, которая должна быть на расстоянии нескольких сот километров от этого дома. Ведь он сам посадил их в поезд…
В нерешительности он стоял на лестнице, не зная, что предпринять. В сущности, это его не касалось, хотя потрясенный и явно испуганный вид Мэри давал достаточно оснований вмешаться… К тому же этот ужасный нечеловеческий крик… Неужели он принадлежал скромной и сдержанной девушке, ныне ставшей миссис Гринби?
Джексон молча наблюдал за окном, и Гольт заметил, как его глаза заблестели от возбуждения. Репортера, ищущего сенсацию для своей газеты, можно сравнить разве что с охотничьей собакой, берущей след…
И все-таки Гольт решительно положил руку на плечо репортера:
— Мистер Джексон, это дело ни в коем случае не должно попасть на страницы вашей газеты. Господин Гринби — мой хороший друг, и я не сомневаюсь, что неожиданное появление его жены можно легко объяснить…
— Ну, конечно, все это объяснится! — глядя на часы, возбужденно произнес Джексон.
Тогда Гольт решил действовать по-другому:
— Мистер Гринби — очень богатый человек, — сказал он значительно, — и хотя сцена была достаточно необычна, я уверен, что это легко объяснить. Иначе мой друг подаст в суд на газету, которая поместила заметку, порочащую его доброе имя…
— Он это, безусловно, сделает, — вяло пожав плечами, согласился репортер, — но, можете быть уверенным, свои наблюдения я преподнесу читателям нашей газеты в форме легкой болтовни.
Коротко кивнув, он растворился в темноте.
— Но что все это должно означать? — ошарашенно глядя на Гольта, спросил Хельдер. — За всем этим что-то неладное, если честно, я теряюсь в догадках. Я знаю Гринби. Он способен на все.
Он хотел было удалиться, но Гольт резко потянул его за рукав.
— Куда вы так спешите? — спросил он строго.
— Я сейчас же иду в полицию.
— Можете не трудиться, — сухо заявил Гольт. — Я немного знаю прессу и уверен, что полиция в свое время получит необходимую ей информацию. Зачем вы хотите дать прессе возможность болтать что попало?
Гольт произнес эти слова таким тоном, что Хельдер почувствовал в них прямую угрозу для себя.
— Не понимаю, что вы хотите этим сказать, — хрипло отрезал он.
— Это вы поймете в ближайшие дни. Не думайте пока о Гринби, а поинтересуйтесь лучше своими делами.
— Что вы имеете в виду?
— То, что вы должны интересоваться собственными делами, — внушительно повторил Гольт.
Хельдер со злобной растерянностью смотрел на него.
— Гольт, — процедил он сквозь зубы, — мне известно, что вы сыщик, некий джентльмен-шпион. Я знаю, что ваша обязанность — раскрывать всякие нежелательные истории, возникающие в высших кругах общества, куда обычно вам нет доступа. Но предупреждаю вас, если вы будете распускать про меня всякие слухи, вас выгонят из всех лондонских клубов! Вам понятно?
Гольт расхохотался.
— Я знаю, что вы фальшивомонетчик, — спокойно произнес он, — я подозреваю вас в связи с шайкой, что наводняет Америку фальшивыми пятидолларовыми банкнотами. Но открыто говорю вам, что не имею против вас никаких улик. Позвольте вам так же открыто заявить что я не успокоюсь, пока не засажу вас в тюрьму. Подозреваю, что под маской вашей Шронфирской типографии, якобы работающей в интересах распавшейся русской партии, кроется великолепно оборудованная фабрика фальшивых денег. Теперь, когда вы знаете все то, что я о вас думаю, можете предпринимать любые шаги для своего спасения.
— А где же доказательства?
— Доказательства? — переспросил Гольт. — Неужели вы считаете, что если бы у меня были доказательства, я бы с вами разговаривал тут, а не через тюремную решетку? Впрочем, за этим дело не станет…
— Ах так! — медленно произнес Хельдер, — теперь и вижу ваше настоящее лицо. Теперь я приму все меры, чтобы защититься от вас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13