Антилопы, газели и зебры бросились наутек, завидев нас, а какие-то ширококрылые птицы врассыпную разлетелись от водопоя. Кейси стоял у открытой двери и рассеивал прах.
— Да уж, бессмертные, — печально покачал головой Пеп и закрыл дверь, пресекая шум ветра. — Хотел бы я в это верить.
* * *
Мы вновь приземлились среди недовольных луговых собачек. Пеп, не вылезая из кресла пилота, обернулся, глядя на нас с Кейси.
— Y ahora que? Куда дальше?
Кейси пожал плечами. Меня одолевало чувство какой-то непреодолимой безысходности. Мы втроем застряли здесь, окруженные одними животными. Ни друзей, ни пищи, ни инстинктов, что помогают выжить в дикой природе. Пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться и мыслить трезво, я спросил Пепа, не сможет ли он отвезти нас на Луну.
— Наверняка компьютер будет снова клонировать нас, — сказал я, — когда узнает, что Земля мертва. Когда бы это ни случилось, нашим новым собратьям пригодится отчет обо всем, что здесь произошло.
— Станция нас не впустит. — Пеп покачал головой. — Сандор опечатал ее, помнишь?
Мне отчаянно хотелось скрыться куда-нибудь от царившего вокруг разорения и хаоса. А может, полететь на родную планету Ло? Или слетать куда-нибудь еще на тысчонку лет? Может, тогда, вернувшись, уже застанем здесь наших клонов и Землю, живую и невредимую.
На какой-то миг Пеп просветлел, но потом вновь отрицательно покачал головой.
— Я не межпланетный пилот. А если бы и был им, то мы можем и не обнаружить населенных планет. К тому же любой, кто заподозрит, что мы несем вирус, просто собьет нас.
Мы опять приземлились на поле среди луговых собачек. Когда стало смеркаться, мы уже успели покинуть звездолет и разместились за гагатовым столом, доедая жесткие бисквиты, обнаруженные Пепом в продуктовом отсеке, и размышляя, как остаться в живых.
— Можно просто поселиться в модуле, но это… — он покосился на надкушенный бисквит, — даже этого комбикорма надолго не хватит.
Мы решили уж было заняться земледелием или охотой, но вспомнили, что у нас нет ни семян, ни инструментов, чтобы возделывать почву, ни оружия, чтобы охотиться на местную дичь, да хоть бы на этих самых луговых собачек, да и не умеем мы ничего. Кейси погрузился в себя и молчал, не сводя глаз с венчающего Корону шпиля, пока Пеп не спросил, что, на его взгляд, мы могли бы предпринять.
— У нас в крови микроботы из созвездия Стрельца, — сказал он с горькой иронией. — Они, по идее, должны нас обессмертить.
— Да, у Сандора тоже были, — напомнил Пеп. — Только что-то они его не спасли.
— Мы не знаем, что они такое, — кивнул Кейси, разглядывая Корону, ее золотистый купол, огромную половину Луны, восходящую из сумерек. Наконец он заговорил, скорее сам с собой, чем с нами: — Мона считала, что ей передались эти микроботы от меня. Она пыталась понять, что они собой представляют, и надеялась, что они защитят нас от того зла, что сгубило планету. Думаю, в конце концов она начала приходить к выводу, который приводил ее в ужас.
Не разжимая губ, он покачал головой.
— Я так и не узнал, на какой след она напала или думала, что напала. Она умела читать мои мысли, а вот ее разум был для меня закрытой книгой. Мы любили друг друга, и она казалась счастливой и полной ожиданий перед тем, как все закончилось. Я был счастлив с ней.
Глубоко вздохнув, Кейси покачал головой и долго сидел, припоминая что-то.
— Мы считали, что будем жить вечно, — продолжил наконец Кейси тоскливым, полным отчаяния голосом. — Мы смеялись, рассказывая друг другу о лучших моментах своей жизни. Моне хотелось знать, какой была бы ее жизнь, если бы Сандор не забрал ее с Луны. Ее потрясла история глобального катаклизма и станции. Она рассказывала, как путешествовала с матерью и о всяких странных существах, которых видела. Мона любила все новое, все живое. А когда я вспоминаю о Короне… — На миг его лицо озарила улыбка. — Здорово там было. Ей нравилось все, что готовили для нас роботы. Мы проводили в постели целые ночи. Она никогда не прекращала поисков. В самом конце она была счастлива, рада тому, что, как ей казалось, нашла.
Кейси поднял взгляд на шпиль, и глаза его наполнились решимостью.
— Я пойду в Корону.
* * *
На следующее утро он так и поступил. Мы с Пепом оставили модуль и пошли вслед за другом по широкой улице, когда-то столь впечатляющей. Раньше по обеим ее сторонам возвышались огромные деревья, которые теперь по большей части засохли или погибали. Распавшуюся на куски мостовую окружал высокий увитый плющом кустарник. Нам приходилось перелезать через упавшие стволы и карабкаться по каменистым оврагам, промытым потоками воды.
В конце широкого проспекта возвышалась громада Короны, гораздо дальше, чем казалось сначала. Вблизи она была еще внушительнее. Не меньше часа мы добирались до заросших садов, окружающих здание. Ежевика и сорные травы заполонили продолговатый фонтан в форме полумесяца, расположенный у самого входа. Внутри него возвышалась гигантская золотая статуя, одна рука которой поднята в небо, запуская в космос корабль в форме колеса.
Мы то и дело останавливались и с благоговением рассматривали нескончаемые колонны, марширующих вокруг купола животных и горящий огнем бриллиантовый шпиль. Внезапно мне захотелось вернуться в нашу маленькую безопасную норку на Луне, меня подавляли все эти гигантские пропорции и ощущение гибели и векового упадка, но Кейси упорно шел вперед.
Мы зашли вместе с ним за угол серпообразного фонтана, поднялись по пандусу, изготовленному из какого-то материала, напоминающего белый мрамор, и подошли к монументальному входу. Дверь представляла собой огромную золотую плиту, в которую была врезана еще одна гигантская фигура, на этот раз поднимающая к небу земной шар.
Планета точно загипнотизировала меня — островок жизни в этом океане смерти, полыхающий насыщенными цветами. Шарик вращался и светился синими безоблачными морями, необычными зелеными материками, испещренными, как мне подумалось, городами и трассами, иногда искоркой вспыхивал полярный лед. Вращаясь, шарик менялся. Исчезнувшие полушария больше не возвращались, с каждым оборотом сменяясь новыми, открывая очередной мир.
Я стоял перед входом, разинув рот, когда в нижней части двери открылась узкая панель. Нам навстречу вышел белый, как слоновая кость, робот с человеческой фигурой, настолько грациозный по форме и движениям, что я на миг принял его за живого. Он остановился, перегородив вход, замер на миг, изучая нас, а затем молча махнул рукой, чтобы мы удалились.
Мы с Пепом растерянно отступили. Но Кейси не растерялся и сказал что-то, созвучное с интонациями речи Сандора. На минутку робот застыл, а затем скользнул в сторону, приглашая нас войти.
39
Нас встретила пустота. Пустота, мрак и безмолвие. И все-таки это огромное здание жило какой-то собственной жизнью. Вокруг стало светло, и нам навстречу бесшумно скользнул еще один робот цвета слоновой кости, пересекая огромный просторный пол. Робот остановился, когда Кейси произнес какую-то команду, которую, по всей видимости, узнал от Моны, а мы стояли и озирались.
Перед нами была просторная передняя, огибающая здание. Ее внешняя стена внезапно осветилась голографическими фресками. Одно панно сменялось другим, точно открывались окна в неземные миры. Инопланетные пейзажи и монументальные здания, космопорты и космические корабли, необычные растения и еще более необычные животные, фигуры и лица людей разных рас, варьирующиеся от планеты к планете.
Кейси указал на них.
— Колонизированные планеты. Там везде жили люди. Делегации, торговцы, туристы, все, что душе угодно. А это здание было связующим звеном всей межзвездной цивилизации. Все время, что теряется в космических полетах, вся эта относительность — немалая проблема, но людям удалось справиться с ней. Центры, подобные этому, связывают миры.
— И все миры мертвы.
Пеп замолчал и нахмурился, глядя в трехмерное окошко, где зиял скалистый пейзаж, красный и безжизненный, как на Марсе. Огромный синий воздушный шар катился по широкой трассе, затерянной где-то вдалеке, посреди пыли. За ним следовали три шара поменьше.
— Все вымерли? — Пеп сжался, поежился и обернулся к Кейси. — Все мертвы? Вирус попал туда с какой-то другой планеты? А может, распространился с Земли?
— Именно до этого и пыталась докопаться Мона, — пожал плечами Кейси. — Ничего не говорит о том, что сюда прибывали корабли после гибели Земли. Двести сорок лет назад. Мона опасалась, что это показатель того, что другие миры тоже погибли, как и команды межзвездных экипажей. Это означало, что человечества больше не существует.
— Но как такое могло произойти? — Пеп покачал головой, вновь устремив взгляд на катящиеся шары. — Вот так вот, все сразу. На планетах, кораблях, которые разделяли многие световые годы пути?
— Не представляю. — Кейси посмотрел мимо нас в пустой коридор. — Вот это нам и предстоит выяснить. Думаю, если хотим выжить, придется взять след.
— Ну, если это не удалось даже Моне и Ло с Сандором на спутнике…
Голос Пепа отозвался жутковатым эхом в этой нависшей над нами тишине.
— И еще мне кое-что непонятно. — Кейси хмуро посмотрел на нас. — Не знаю, докопалась ли Мона до чего, да и не говорила она, но в конце она, казалось, стала счастливее. И это ставит меня в тупик.
Робот стоял и ждал распоряжений. Кейси обратился к нему. Робот ответил с акцентом, который мы впервые услышали от Сандора, когда были еще детьми на Луне. Кейси кивнул, и робот повел нас вдоль бесконечного поворота того пустого замершего коридора. Вдоль внутренней стены на некотором расстоянии друг от друга располагались просторные сводчатые проходы, над каждым из которых светились указатели с какими-то символами, похожими на иероглифы и столь же непонятными.
Царившие в помещении тишина и запустение начали действовать Пепу на нервы. Он с сомнением посмотрел на Кейси.
— Роботы узнали нас, — сообщил ему Кейси. — Мона в свое время представила им меня.
Робот свернул в какую-то высокую арку, за которой царила непроглядная темнота. Когда впереди загорелся свет, я обнаружил, что мы находимся в еще одном огромном холле, уходящем к центру здания. Далеко впереди очередной робот толкал перед собой какой-то беззвучный прибор, который, по всей видимости, подметал пол. До меня не доносилось ни звука, я не видел ни одного живого существа.
— А здесь ведь были когда-то люди? — встревоженно спросил Пеп. — Не только ведь машины?
— Тысячи людей, — ответил Кейси. — С двух тысяч планет.
— Они умерли?
— Механический персонал убрал тела.
Кейси снова обратился к роботу, и тот провел нас через дверь к лифту, который бесшумно взмыл вверх.
— Я хочу показать вам те секции, которые мы с Моной уже исследовали, — сказал Кейси. — Земная секция. Секция с планеты Ло, где она выросла. Только крупица Короны, но и этого будет достаточно, чтобы вы поняли, что она собой представляет. В любом случае, думаю, мы узнаем здесь что-нибудь полезное.
* * *
Целый день мы бродили по земной части Короны, пытаясь осмыслить то, что видели. Кейси сказал, что эти центры построили для того, чтобы планеты могли делиться между собой знаниями и культурой, и еще для объединения всего человечества. И естественно, для предпринимательства, туризма и торговли.
— Да уж, представляю, какой авантюрой была, наверно, межзвездная торговля, — сказал Кейси. — Торговец должен был упаковать товары и отвезти их на какую-нибудь заброшенную планету, зная, что никогда больше не вернется в мир, который он знал, — время сделает его совершенно чужим. При наличии везения ему удалось бы завести друзей и найти рынок сбыта для своего товара. И с такой же вероятностью он мог прилететь и вообще не найти никого, кому бы потребовался его груз, а может, и не найти себе места на планете.
Я чувствовал себя потерянным. Кейси знал несколько фраз из родного языка Моны и мог отдавать роботам простейшие команды и понимать несложные ответы. Понемногу я стал проникаться тем, что им двигало, но понимал лишь малую толику того, что Кейси пытался нам показать. Мы ходили по лабораториям для наук, которых я не знал, экспонаты, заполнявшие музей, были по большей части головоломками, в библиотеках хранилась информация в сотнях разных форматов, которые я не умел читать.
Мы заглядывали в роскошные театры без актеров, заходили в огромные залы, где не было лекторов, тысячи пустых мест смотрели на голые арены непомерных стадионов. Бесконечные художественные галереи оставались в моей памяти размытыми фрагментами, приводившими в недоумение. Огромные пустые концертные залы встречали нас оглушительной музыкой, которая казалась мне только шумом. Стеклянные витрины были битком набиты артефактами, которых я не узнавал. Здесь были университеты, где можно было бы в совершенстве познать все науки, искусства и ремесла каждого из миров, имей мы в мозгу микроботов, позволяющих всему этому обучиться.
А их у нас не было.
Само место представлялось мне стогом каких-то непостижимых соломинок. Я начал ощущать, будто мы ищем некую невидимую иглу, которой, может, и не существует вовсе, и которую я никогда не узнал бы, даже если бы и обнаружил. Я натер ноги и вздохнул с облегчением, когда Кейси наконец сказал, что мы увидели достаточно.
— Fantasmas! — вздрогнул Пеп.
Никаких призраков там не было, но вся эта тишина и пустота начала населять и мое собственное воображение тысячами существ, принадлежащих к тысячам разных рас с тысяч разбросанных по всему космосу планет, которые когда-то жили здесь и работали, упокоились и исчезли без следа.
Роботы относились к нам, как подобает относиться к доисторическим королевским особам. Они устроили нам экскурсию по просторным апартаментам, где жили Мона и Кейси. На стенах роскошного вестибюля располагались ожившие голограммы, изображающие длинную земную историю. В огромной столовой целый лес живых растений наполнял благоуханием воздух. Нас всех разместили в отдельных покоях, а блестящие белые роботы всегда молча держались поблизости, готовые услужить в любой момент.
В бассейне нас учили плавать, в гимнастическом зале — массировали и инструктировали. И хотя в память роботов не была внесена галактическая энциклопедия, они отвечали на простенькие вопросы и подчинялись несложным командам. Роботы показали себя первоклассными поварами. Под руководством Пепа они сготовили бесподобную huevos rancheros , которую его отец частенько готовил на Луне.
Не знаю, как долго мы там пробыли. Мы ни разу не выходили и Солнца не видели. Подарочные часы Пепа показывали числа и дни недели нескольких разных планет. Он же, играя с сим волшебным предметом, сбил установку земного времени. Нашими часами стал Кейси. Он почти постоянно пропадал — все слонялся по лабиринтам, что нас окружали, в попытке найти хоть какую-нибудь зацепку, которая помогла бы разобраться во всем.
Поначалу мы с Пепом частенько ходили вместе с ним, но все это безмолвие и ощущение вселенской гибели оказалось в нас гораздо сильнее надежды найти что-нибудь, доступное пониманию. Наш с Пепом день начинался, когда приходил Кейси, чтобы вздремнуть или поесть. Он никогда не задерживался надолго — тут же снова уходил на поиски.
— Я учусь, — упорно твердил он. — Похоже, мои микроботы заработали. Мне удается расшифровывать простейшие надписи и разговаривать с роботами. Пока что ничего полезного я от них не узнал.
— На что ты надеешься, Кейси? — спросил Пеп. — Все говорит о том, что никто не видел, как случилась катастрофа. Что ты ожидаешь найти в записях?
— У Моны была теория на этот счет. — Кейси в задумчивости уставился на стену. — Когда межзвездные полеты только начали входить в моду, против микроботов произошел бунт. Повстанцы считали, что микроботы крадут нашу свободу, превращая нас в машины.
Пеп кивнул:
— Я предчувствовал нечто подобное.
Кейси усмехнулся и продолжил:
— Конфликт перешел в некое подобие войны на религиозной почве. Самое худшее, что она принесла, — смерти тысяч повстанцев, погибших от ранений из-за того, что у них не было микроботов, чтобы спасти их. Бунтари потерпели поражение, а те, что выжили, захватили несколько космических кораблей и отправились покорять новые миры. Мона разыскивала древние записи, в которых описывались бы результаты этих попыток.
Пока что ей удалось выяснить лишь то, что все повстанцы погибли. Без микроботов они были не приспособлены к тяготам колонизации. Еще переселенцы не располагали ни знаниями, накопленными обществом, ни навыками. Открываемые ими миры часто оказывались враждебными. Терраформирование потерпело неудачу. Люди погибали от незнакомых болезней. Но Мона, уже в конце, задалась вопросом: а не удалось ли кое-кому из тех бунтарей выжить и возобновить войну, чтобы попытаться стереть нас с лица Земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Да уж, бессмертные, — печально покачал головой Пеп и закрыл дверь, пресекая шум ветра. — Хотел бы я в это верить.
* * *
Мы вновь приземлились среди недовольных луговых собачек. Пеп, не вылезая из кресла пилота, обернулся, глядя на нас с Кейси.
— Y ahora que? Куда дальше?
Кейси пожал плечами. Меня одолевало чувство какой-то непреодолимой безысходности. Мы втроем застряли здесь, окруженные одними животными. Ни друзей, ни пищи, ни инстинктов, что помогают выжить в дикой природе. Пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться и мыслить трезво, я спросил Пепа, не сможет ли он отвезти нас на Луну.
— Наверняка компьютер будет снова клонировать нас, — сказал я, — когда узнает, что Земля мертва. Когда бы это ни случилось, нашим новым собратьям пригодится отчет обо всем, что здесь произошло.
— Станция нас не впустит. — Пеп покачал головой. — Сандор опечатал ее, помнишь?
Мне отчаянно хотелось скрыться куда-нибудь от царившего вокруг разорения и хаоса. А может, полететь на родную планету Ло? Или слетать куда-нибудь еще на тысчонку лет? Может, тогда, вернувшись, уже застанем здесь наших клонов и Землю, живую и невредимую.
На какой-то миг Пеп просветлел, но потом вновь отрицательно покачал головой.
— Я не межпланетный пилот. А если бы и был им, то мы можем и не обнаружить населенных планет. К тому же любой, кто заподозрит, что мы несем вирус, просто собьет нас.
Мы опять приземлились на поле среди луговых собачек. Когда стало смеркаться, мы уже успели покинуть звездолет и разместились за гагатовым столом, доедая жесткие бисквиты, обнаруженные Пепом в продуктовом отсеке, и размышляя, как остаться в живых.
— Можно просто поселиться в модуле, но это… — он покосился на надкушенный бисквит, — даже этого комбикорма надолго не хватит.
Мы решили уж было заняться земледелием или охотой, но вспомнили, что у нас нет ни семян, ни инструментов, чтобы возделывать почву, ни оружия, чтобы охотиться на местную дичь, да хоть бы на этих самых луговых собачек, да и не умеем мы ничего. Кейси погрузился в себя и молчал, не сводя глаз с венчающего Корону шпиля, пока Пеп не спросил, что, на его взгляд, мы могли бы предпринять.
— У нас в крови микроботы из созвездия Стрельца, — сказал он с горькой иронией. — Они, по идее, должны нас обессмертить.
— Да, у Сандора тоже были, — напомнил Пеп. — Только что-то они его не спасли.
— Мы не знаем, что они такое, — кивнул Кейси, разглядывая Корону, ее золотистый купол, огромную половину Луны, восходящую из сумерек. Наконец он заговорил, скорее сам с собой, чем с нами: — Мона считала, что ей передались эти микроботы от меня. Она пыталась понять, что они собой представляют, и надеялась, что они защитят нас от того зла, что сгубило планету. Думаю, в конце концов она начала приходить к выводу, который приводил ее в ужас.
Не разжимая губ, он покачал головой.
— Я так и не узнал, на какой след она напала или думала, что напала. Она умела читать мои мысли, а вот ее разум был для меня закрытой книгой. Мы любили друг друга, и она казалась счастливой и полной ожиданий перед тем, как все закончилось. Я был счастлив с ней.
Глубоко вздохнув, Кейси покачал головой и долго сидел, припоминая что-то.
— Мы считали, что будем жить вечно, — продолжил наконец Кейси тоскливым, полным отчаяния голосом. — Мы смеялись, рассказывая друг другу о лучших моментах своей жизни. Моне хотелось знать, какой была бы ее жизнь, если бы Сандор не забрал ее с Луны. Ее потрясла история глобального катаклизма и станции. Она рассказывала, как путешествовала с матерью и о всяких странных существах, которых видела. Мона любила все новое, все живое. А когда я вспоминаю о Короне… — На миг его лицо озарила улыбка. — Здорово там было. Ей нравилось все, что готовили для нас роботы. Мы проводили в постели целые ночи. Она никогда не прекращала поисков. В самом конце она была счастлива, рада тому, что, как ей казалось, нашла.
Кейси поднял взгляд на шпиль, и глаза его наполнились решимостью.
— Я пойду в Корону.
* * *
На следующее утро он так и поступил. Мы с Пепом оставили модуль и пошли вслед за другом по широкой улице, когда-то столь впечатляющей. Раньше по обеим ее сторонам возвышались огромные деревья, которые теперь по большей части засохли или погибали. Распавшуюся на куски мостовую окружал высокий увитый плющом кустарник. Нам приходилось перелезать через упавшие стволы и карабкаться по каменистым оврагам, промытым потоками воды.
В конце широкого проспекта возвышалась громада Короны, гораздо дальше, чем казалось сначала. Вблизи она была еще внушительнее. Не меньше часа мы добирались до заросших садов, окружающих здание. Ежевика и сорные травы заполонили продолговатый фонтан в форме полумесяца, расположенный у самого входа. Внутри него возвышалась гигантская золотая статуя, одна рука которой поднята в небо, запуская в космос корабль в форме колеса.
Мы то и дело останавливались и с благоговением рассматривали нескончаемые колонны, марширующих вокруг купола животных и горящий огнем бриллиантовый шпиль. Внезапно мне захотелось вернуться в нашу маленькую безопасную норку на Луне, меня подавляли все эти гигантские пропорции и ощущение гибели и векового упадка, но Кейси упорно шел вперед.
Мы зашли вместе с ним за угол серпообразного фонтана, поднялись по пандусу, изготовленному из какого-то материала, напоминающего белый мрамор, и подошли к монументальному входу. Дверь представляла собой огромную золотую плиту, в которую была врезана еще одна гигантская фигура, на этот раз поднимающая к небу земной шар.
Планета точно загипнотизировала меня — островок жизни в этом океане смерти, полыхающий насыщенными цветами. Шарик вращался и светился синими безоблачными морями, необычными зелеными материками, испещренными, как мне подумалось, городами и трассами, иногда искоркой вспыхивал полярный лед. Вращаясь, шарик менялся. Исчезнувшие полушария больше не возвращались, с каждым оборотом сменяясь новыми, открывая очередной мир.
Я стоял перед входом, разинув рот, когда в нижней части двери открылась узкая панель. Нам навстречу вышел белый, как слоновая кость, робот с человеческой фигурой, настолько грациозный по форме и движениям, что я на миг принял его за живого. Он остановился, перегородив вход, замер на миг, изучая нас, а затем молча махнул рукой, чтобы мы удалились.
Мы с Пепом растерянно отступили. Но Кейси не растерялся и сказал что-то, созвучное с интонациями речи Сандора. На минутку робот застыл, а затем скользнул в сторону, приглашая нас войти.
39
Нас встретила пустота. Пустота, мрак и безмолвие. И все-таки это огромное здание жило какой-то собственной жизнью. Вокруг стало светло, и нам навстречу бесшумно скользнул еще один робот цвета слоновой кости, пересекая огромный просторный пол. Робот остановился, когда Кейси произнес какую-то команду, которую, по всей видимости, узнал от Моны, а мы стояли и озирались.
Перед нами была просторная передняя, огибающая здание. Ее внешняя стена внезапно осветилась голографическими фресками. Одно панно сменялось другим, точно открывались окна в неземные миры. Инопланетные пейзажи и монументальные здания, космопорты и космические корабли, необычные растения и еще более необычные животные, фигуры и лица людей разных рас, варьирующиеся от планеты к планете.
Кейси указал на них.
— Колонизированные планеты. Там везде жили люди. Делегации, торговцы, туристы, все, что душе угодно. А это здание было связующим звеном всей межзвездной цивилизации. Все время, что теряется в космических полетах, вся эта относительность — немалая проблема, но людям удалось справиться с ней. Центры, подобные этому, связывают миры.
— И все миры мертвы.
Пеп замолчал и нахмурился, глядя в трехмерное окошко, где зиял скалистый пейзаж, красный и безжизненный, как на Марсе. Огромный синий воздушный шар катился по широкой трассе, затерянной где-то вдалеке, посреди пыли. За ним следовали три шара поменьше.
— Все вымерли? — Пеп сжался, поежился и обернулся к Кейси. — Все мертвы? Вирус попал туда с какой-то другой планеты? А может, распространился с Земли?
— Именно до этого и пыталась докопаться Мона, — пожал плечами Кейси. — Ничего не говорит о том, что сюда прибывали корабли после гибели Земли. Двести сорок лет назад. Мона опасалась, что это показатель того, что другие миры тоже погибли, как и команды межзвездных экипажей. Это означало, что человечества больше не существует.
— Но как такое могло произойти? — Пеп покачал головой, вновь устремив взгляд на катящиеся шары. — Вот так вот, все сразу. На планетах, кораблях, которые разделяли многие световые годы пути?
— Не представляю. — Кейси посмотрел мимо нас в пустой коридор. — Вот это нам и предстоит выяснить. Думаю, если хотим выжить, придется взять след.
— Ну, если это не удалось даже Моне и Ло с Сандором на спутнике…
Голос Пепа отозвался жутковатым эхом в этой нависшей над нами тишине.
— И еще мне кое-что непонятно. — Кейси хмуро посмотрел на нас. — Не знаю, докопалась ли Мона до чего, да и не говорила она, но в конце она, казалось, стала счастливее. И это ставит меня в тупик.
Робот стоял и ждал распоряжений. Кейси обратился к нему. Робот ответил с акцентом, который мы впервые услышали от Сандора, когда были еще детьми на Луне. Кейси кивнул, и робот повел нас вдоль бесконечного поворота того пустого замершего коридора. Вдоль внутренней стены на некотором расстоянии друг от друга располагались просторные сводчатые проходы, над каждым из которых светились указатели с какими-то символами, похожими на иероглифы и столь же непонятными.
Царившие в помещении тишина и запустение начали действовать Пепу на нервы. Он с сомнением посмотрел на Кейси.
— Роботы узнали нас, — сообщил ему Кейси. — Мона в свое время представила им меня.
Робот свернул в какую-то высокую арку, за которой царила непроглядная темнота. Когда впереди загорелся свет, я обнаружил, что мы находимся в еще одном огромном холле, уходящем к центру здания. Далеко впереди очередной робот толкал перед собой какой-то беззвучный прибор, который, по всей видимости, подметал пол. До меня не доносилось ни звука, я не видел ни одного живого существа.
— А здесь ведь были когда-то люди? — встревоженно спросил Пеп. — Не только ведь машины?
— Тысячи людей, — ответил Кейси. — С двух тысяч планет.
— Они умерли?
— Механический персонал убрал тела.
Кейси снова обратился к роботу, и тот провел нас через дверь к лифту, который бесшумно взмыл вверх.
— Я хочу показать вам те секции, которые мы с Моной уже исследовали, — сказал Кейси. — Земная секция. Секция с планеты Ло, где она выросла. Только крупица Короны, но и этого будет достаточно, чтобы вы поняли, что она собой представляет. В любом случае, думаю, мы узнаем здесь что-нибудь полезное.
* * *
Целый день мы бродили по земной части Короны, пытаясь осмыслить то, что видели. Кейси сказал, что эти центры построили для того, чтобы планеты могли делиться между собой знаниями и культурой, и еще для объединения всего человечества. И естественно, для предпринимательства, туризма и торговли.
— Да уж, представляю, какой авантюрой была, наверно, межзвездная торговля, — сказал Кейси. — Торговец должен был упаковать товары и отвезти их на какую-нибудь заброшенную планету, зная, что никогда больше не вернется в мир, который он знал, — время сделает его совершенно чужим. При наличии везения ему удалось бы завести друзей и найти рынок сбыта для своего товара. И с такой же вероятностью он мог прилететь и вообще не найти никого, кому бы потребовался его груз, а может, и не найти себе места на планете.
Я чувствовал себя потерянным. Кейси знал несколько фраз из родного языка Моны и мог отдавать роботам простейшие команды и понимать несложные ответы. Понемногу я стал проникаться тем, что им двигало, но понимал лишь малую толику того, что Кейси пытался нам показать. Мы ходили по лабораториям для наук, которых я не знал, экспонаты, заполнявшие музей, были по большей части головоломками, в библиотеках хранилась информация в сотнях разных форматов, которые я не умел читать.
Мы заглядывали в роскошные театры без актеров, заходили в огромные залы, где не было лекторов, тысячи пустых мест смотрели на голые арены непомерных стадионов. Бесконечные художественные галереи оставались в моей памяти размытыми фрагментами, приводившими в недоумение. Огромные пустые концертные залы встречали нас оглушительной музыкой, которая казалась мне только шумом. Стеклянные витрины были битком набиты артефактами, которых я не узнавал. Здесь были университеты, где можно было бы в совершенстве познать все науки, искусства и ремесла каждого из миров, имей мы в мозгу микроботов, позволяющих всему этому обучиться.
А их у нас не было.
Само место представлялось мне стогом каких-то непостижимых соломинок. Я начал ощущать, будто мы ищем некую невидимую иглу, которой, может, и не существует вовсе, и которую я никогда не узнал бы, даже если бы и обнаружил. Я натер ноги и вздохнул с облегчением, когда Кейси наконец сказал, что мы увидели достаточно.
— Fantasmas! — вздрогнул Пеп.
Никаких призраков там не было, но вся эта тишина и пустота начала населять и мое собственное воображение тысячами существ, принадлежащих к тысячам разных рас с тысяч разбросанных по всему космосу планет, которые когда-то жили здесь и работали, упокоились и исчезли без следа.
Роботы относились к нам, как подобает относиться к доисторическим королевским особам. Они устроили нам экскурсию по просторным апартаментам, где жили Мона и Кейси. На стенах роскошного вестибюля располагались ожившие голограммы, изображающие длинную земную историю. В огромной столовой целый лес живых растений наполнял благоуханием воздух. Нас всех разместили в отдельных покоях, а блестящие белые роботы всегда молча держались поблизости, готовые услужить в любой момент.
В бассейне нас учили плавать, в гимнастическом зале — массировали и инструктировали. И хотя в память роботов не была внесена галактическая энциклопедия, они отвечали на простенькие вопросы и подчинялись несложным командам. Роботы показали себя первоклассными поварами. Под руководством Пепа они сготовили бесподобную huevos rancheros , которую его отец частенько готовил на Луне.
Не знаю, как долго мы там пробыли. Мы ни разу не выходили и Солнца не видели. Подарочные часы Пепа показывали числа и дни недели нескольких разных планет. Он же, играя с сим волшебным предметом, сбил установку земного времени. Нашими часами стал Кейси. Он почти постоянно пропадал — все слонялся по лабиринтам, что нас окружали, в попытке найти хоть какую-нибудь зацепку, которая помогла бы разобраться во всем.
Поначалу мы с Пепом частенько ходили вместе с ним, но все это безмолвие и ощущение вселенской гибели оказалось в нас гораздо сильнее надежды найти что-нибудь, доступное пониманию. Наш с Пепом день начинался, когда приходил Кейси, чтобы вздремнуть или поесть. Он никогда не задерживался надолго — тут же снова уходил на поиски.
— Я учусь, — упорно твердил он. — Похоже, мои микроботы заработали. Мне удается расшифровывать простейшие надписи и разговаривать с роботами. Пока что ничего полезного я от них не узнал.
— На что ты надеешься, Кейси? — спросил Пеп. — Все говорит о том, что никто не видел, как случилась катастрофа. Что ты ожидаешь найти в записях?
— У Моны была теория на этот счет. — Кейси в задумчивости уставился на стену. — Когда межзвездные полеты только начали входить в моду, против микроботов произошел бунт. Повстанцы считали, что микроботы крадут нашу свободу, превращая нас в машины.
Пеп кивнул:
— Я предчувствовал нечто подобное.
Кейси усмехнулся и продолжил:
— Конфликт перешел в некое подобие войны на религиозной почве. Самое худшее, что она принесла, — смерти тысяч повстанцев, погибших от ранений из-за того, что у них не было микроботов, чтобы спасти их. Бунтари потерпели поражение, а те, что выжили, захватили несколько космических кораблей и отправились покорять новые миры. Мона разыскивала древние записи, в которых описывались бы результаты этих попыток.
Пока что ей удалось выяснить лишь то, что все повстанцы погибли. Без микроботов они были не приспособлены к тяготам колонизации. Еще переселенцы не располагали ни знаниями, накопленными обществом, ни навыками. Открываемые ими миры часто оказывались враждебными. Терраформирование потерпело неудачу. Люди погибали от незнакомых болезней. Но Мона, уже в конце, задалась вопросом: а не удалось ли кое-кому из тех бунтарей выжить и возобновить войну, чтобы попытаться стереть нас с лица Земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39