— Судя по твоему виду, тебе стоило принять участие в параде Воинов, — сделала ему комплимент Айя, целуя его в щеку.— В следующем году я обязательно запишусь в новички, — ответил он. — А теперь познакомься. Ее зовут Корса.И Эсмон представил свою подругу.Теперь Айя получила возможность не спеша рассмотреть на тюрбане женщины драгоценные каменья в дорогой оправе, а также Триграм, Зеркало Близнецов и некоторые другие геомантические знаки.«Теперь ясно, кто помог Эсмону так одеться», — мысленно произнесла Айя.Пожав руку гостьи, она обратила внимание, что почти на всех ее пальцах — кольца и перстни из драгоценных металлов. Глаза Корса несколько неумеренно подвела краской. Ее ресницы часто вздрагивали, а зрачки то сужались, то расширялись. Вообще глаза подружки Эсмона оказались довольно живыми, и в них светилась любознательность.— Вы побывали в некоем интересном месте, да? — спросила она вдруг Айю.Та оставила вопрос без ответа. Ей не понравился разговор на эту тему вот так, с ходу. Айя подошла к бабушке и обняла ее.— Вы не хотите перейти на балкон, нана? — спросила внучка. — Я приготовлю там для вас место.— Нет, уж лучше я выпью вина, — ответила бабуся.Айя принесла ей большой кувшин с красным вином и складной стул. Старушка стала с явным удовольствием отхлебывать вино из стакана, бросая снисходительные взгляды на веселящихся. На колени ей взбирался то один, то другой правнук. Они задавали ей всевозможные вопросы и теребили ее простенькие, дешевые бусы. Придерживая детишек, бабушка Галайя выразительно посмотрела на Айю.— Этот твой спонсор с тобой? — спросила она.— Он еще в Гераде, — ответила Айя.Бабушка фыркнула:— Ну что ж, еще хорошо, что хоть работает.— Он очень много работает, нана.Айя произнесла это с опущенными глазами, теребя диск на браслете. Старушка пристально посмотрела ей в лицо и покачала головой.— Перекладывать бумаги с места на место — это не работа, — осуждающе заметила она.Айя промолчала. Она думала о том, а что вообще можно считать работой? Ходить по ресторанам и клубам, угощать разных чиновников — это работа?— У Эсмона, похоже, дела идут неплохо, — произнесла она вслух.— Эта его женщина — колдунья, — усмехнулась Галайя. — Она неплохо зарабатывает.— И на кого же, интересно, сейчас работают колдуньи? — многозначительно спросила внучка. — Кто им так хорошо платит?— Корса работает сама по себе, — просто сказала бабушка. — Точнее, вместе с сестрой. Сестра вроде как жрица.Бабушка Галайя еще отпила вина, почмокала губами и ловко поймала малыша, который собрался свалиться с ее колен на пол.— Если бы она на кого-то работала, то едва могла бы так баловать Эсмона, а? — выразительно посмотрела старушка на внучку.— Да, пожалуй, вы правы, — согласилась та.Галайя усмехнулась, показав при этом пожелтевшие редкие зубы.— Эсмону не стоит шутить с ней, — в раздумье произнесла она. — Ведьмы ведь знают кое-какие штучки, не правда ли?Айя промолчала. На языке у нее вертелся один вопрос, но она все не решалась задать его. Наконец все-таки решилась.— Как считаете, на нее можно положиться? — произнесла Айя, не поднимая глаз.Бабушка бросила на нее проницательный взгляд.— А что такое? — спросила она. — Хочешь сделать так, чтобы твой длинноносый вернулся домой?— Ничего подобного, — энергично возразила внучка. — Но всем иногда…Внучка замолчала, подбирая слова, которые точнее передали бы ее желание.— Каждому иногда кое-что нужно, — продолжила она. — А я хотела бы получить это не от какой-то пасколь.Барказианское словечко «пасколь» означало мошенницу или женщину, которая живет своей головой. Иногда это слово произносилось с завистью, еще чаще с восхищением. В житейских ситуациях нередко означало, что пасколь живет за счет спонсора, который при этом чувствует себя счастливым человеком.Галайя посмотрела на Айю так, словно перед ней сидела простушка.— Корса — колдунья, — подтвердила бабушка. — У нее заведение, Храм Мудрой Судьбы. Она берет денежки у несчастных и отчаявшихся и обещает им всяческие чудеса. И ты еще сомневаешься в том, что она настоящая пасколь?Айя кивнула. Долгие годы ее мать приобщалась к самым различным, порой противоположным, культам. Со временем Айя поняла, что именно влекло Гурру и многих других. Всех этих людей объединяло несчастье. Да, неудачники, разуверившиеся в жизни, не понимавшие действительности, причин своих бед. Им требовалось нечто волшебное, магическое, особенное. Потому что на деле они были ничем .Особенно трудно в этом отношении пришлось барказианам, поскольку их, детей Карио, все другие считали немного колдунами. Сами же они до такой степени уверовали в свою необычность, что никак не хотели смириться с фактической собственной заурядностью. Хитрый Народ.Но что, если все считают тебя хитрым, а в тебе хитрости ни на грош? Если все превозносят твой ум, а ты им вовсе не блещешь? Если все ждут от тебя хотя бы маленьких чудес, а ты не можешь удержать возле себя любовника или мужа? То кто ты тогда? И куда ты идешь?Тогда одна дорога — в Храм. Например, в Храм Мудрой Судьбы.Или в любой другой.Айя посмотрела на улицу. Все равно. Бабушка Галайя, как всегда, права.Бабушка — осколок прошлого. После смерти митрополита Фасты, когда барказиане оказались разбиты, Галайя вывела детей из разгромленного города и пришла с ними к джасперийцам. Ее муж до конца сражался в рядах Священной Лиги Карио. Потом он шесть лет провел в тюрьме. Все эти годы Галайя одна воспитывала детей, проживая в чужом для нее районе, среди чужих людей, оставаясь для них чужой. Ее мужа в конце концов выпустили из тюрьмы. Это случилось после падения Фастани и оккупации Барказии Региональной Федерацией. Когда ее муж пришел домой, ей пришлось нянчиться с ним, как с ребенком. Это продолжалось шесть лет. Потом он умер от воспаления легких.В дверях появилась Элда с подносом пирожных. Это событие вызвало у детишек буйный восторг. Галайя снисходительно кивнула, и малышня набросилась на сладости. Старуха улыбнулась, отпила вина и в упор посмотрела на внучку.— Значит, у тебя неприятности? — прямо спросила она.— Не-ет, — удивленно мигая, ответила Айя.— Эти длинноносые на службе обращаются с тобой хорошо? — спросила старуха, не отводя взгляда.— Как и следовало ожидать, — уклонилась внучка от прямого ответа.— Ты случайно не беременна? — допытывалась старуха.— Конечно нет, — вскинула Айя голову. — Я даже… уже несколько месяцев…— Хорошо, — кивнула бабка. — На детишек времени еще хватит. Это когда у тебя будет муж барказианец.— Да, конечно, — улыбнулась внучка.Нетерпимость старухи к чужим почему-то не показалась ей такой уж неприятной. Интересно, чем это объяснить? Может быть, искренностью старухи?С улицы в квартиру ворвалась громкая барабанная дробь. Ей вторил плач барказианской скрипки. Кричали дети.Следующая парадная колонна — колонна Трансвеститов. Все высыпали на балкон посмотреть на них. Шли мужчины с немыслимо пышными грудями в широченных развевающихся юбках. И женщины с неимоверно широкими накладными плечами и с фаллосами метровой длины. Зрители на балкончиках пришли в неописуемый восторг. Леса угрожающе качались.У Айи от выпитого шумело в голове. Наверное, следовало хорошо поесть.За Трансвеститами пошли Духи Леса. Их выкрашенные в зеленый цвет волосы торчали в разные стороны. Над головами плыли гигантские воздушные шары с изображениями различных проявлений человеческой натуры. Шары проплывали совсем рядом с балконами, дразня детей близостью и недоступностью.Айя поймала себя на том, что смотрит вовсе не на улицу, а на Корсу. Та стояла у самых перил, держа на руках какого-то малыша. Ее глаза блестели, на щеках яркий румянец. Ребенок пытался стащить с ее головы тюрбан, и она добродушно уворачивалась от его ручонок.«Ну что ж, по крайней мере, в ней нет злости», — мысленно произнесла Айя.Конечно, Корса не то что эти из полиции с их тупыми деревянными физиономиями и калькуляторами вместо мозгов. Впрочем, большинство колдуний ничуть не лучше. Стоит только послушать, как они обещают снять заклятия или вызвать духа давно умершего предка за несколько сотен далдеров и без всякой плазмы.Между тем парадное шествие на улице заканчивалось. Айя направилась было к Эсмону, но того окружили восхищенные родственники, и поговорить с ним наедине просто не представлялось возможным. А к холодильнику пробивалась за пивом Корса. Айя подошла к ней и взяла стакан. Корса улыбнулась ей.— Эсмон, похоже, счастлив, — произнесла Айя.И тут же мысленно сама отчитала себя. Хорошенькое начало, будто ничего лучшего не могла придумать. Ну да ладно.— Надеюсь, что так, — сказала Корса.— Вы… как это… жрица? — выдавила из себя Айя.— Жрица — это моя сестра, — спокойно ответила женщина. — А я геоматерга. И занимаюсь магией.— Для этого надо где-то учиться? — заглянула ей в глаза Айя.Корса взяла ее под руку и улыбнулась.— Нет. Это у нас наследственное и передается из поколения в поколение. Вот и мы с сестрой унаследовали от матери.— Управление безопасности вам не очень надоедает?— Почему вы спрашиваете об этом?Создалось впечатление, что Корса прикрылась маской: губы изображали улыбку, но в глазах стояла стеклянная стена. Айя уже сама сообразила, что сказала не то.— Не знаю, просто пришлось к слову, — ответила Айя, чтобы снять ненужную напряженность.Для себя она уже решила, что продавать этой женщине плазму нельзя.Корса между тем бросила на девушку проницательный, острый взгляд и нахмурилась.— Мы стараемся не иметь с ними никаких дел, — покачала она головой. — Стоит только раз купить нелицензированную плазму, и не отвяжешься потом до конца.Она попробовала пива и подняла глаза на Айю.— Их жертвы нередко обращаются к нам, — произнесла она серьезным тоном. — Хотят одного, чтобы мы смягчили каменные сердца этих людей. Но у них нет сердца.И Корса покачала головой.— Нет, — согласилась Айя, вспомнив Хенли.Колдунья задумчиво посмотрела на нее.— А почему вас это заинтересовало? — вернулась она к вопросу, который уже задавала. — Ведь вам нет никакого дела до религиозных учений, верно?— Сегодня, наверное, нет, — пожала девушка плечами.С улицы снова донесся барабанный бой, послышались звуки приветствий.— Странно, — заметила гостья. — Вовсю идет гулянье, веселье… А ведь мы празднуем величайшую трагедию в истории человечества.— Да? — невольно вскинула Айя брови.— Конечно, — подтвердила Корса. — Ведь Сенко потерпел неудачу. Он разбил Стража Лесов и Принца Океанов, и что же он сделал после этого? Он бросил вызов Восшедшим. И они наказали его. А затем установили над нашими головами Щит, чтобы мы больше не смели беспокоить их… Так чему же мы радуемся? Почему не плачем?— Может быть, потому, что у нас выходной, — усмехнулась Айя.— Может быть, так оно и есть, — расхохоталась Корса.— Извините, мне нужно помочь на кухне, — нашла подходящий предлог Айя и отошла.
Кабина лифта в этом доме маленькая, а желающих спуститься оказалось много. Айе все никак не удавалось втиснуться в кабину. После четвертой неудачной попытки она решила пойти пешком. В конце концов, двенадцатый этаж это не так уж и высоко. К тому же — вниз, а не вверх. Выйдя на улицу, направилась к магазинчику на углу. Там продавали спиртное и сигареты, как раз то, что ей нужно.Небо расцвечено рекламой. Какой-то парень на ходулях брел мимо и распевал песню. При этом он бил себя кулаком в грудь. За ним волочился по земле длинный поролоновый хвост.На углу под гремящий ритм бухающей откуда-то сверху музыки танцевала группа «искаженных». Это маленькие серые безволосые люди с гладкой кожей. Когда Айя увидела их, у нее мурашки пробежали по спине. Прежде ей не доводилось встречать людей, ставших жертвами генетических экспериментов, это ее первая встреча.На углу девушка купила упаковку пива и большую пластмассовую коробку соленых крилевых вафель. По случаю праздника цена на пиво подскочила очень заметно.В то время когда она стояла в длинной очереди к кассе, на улице раздались глухие удары, извещавшие о параде Убийц. Айя поспешила на эти звуки. Полиция уже расчищала улицу от толпы, и Айе пришлось направиться к перекрестку.По пути она заметила старого Чарбука Отшельника, который сидел на колонне возле института Сбережений. Его вид вызвал у девушки волну теплых чувств. Ей почему-то показалось, что он уже давно умер. Теперь она радостно помахала ему рукой.— Эй, Чарбук, ты помнишь меня? — выкрикнула она.К ней повернулось сморщенное лицо с глубоко запрятанными в череп глазами. Голова старика представляла собой сплошную лысину, зато его борода спускалась до колен. От постоянного пребывания под льющимся от Щита светом его кожа стала темно-коричневой. Этот чудак жил тем, что бросали ему люди в пластмассовое ведерко, которое он спускал с колонны на веревке. Сколько лет он сидел на колонне, Айя не знала. Ей казалось, что всегда.— Хе-гей, Айя! — поприветствовал ее старик. — Давненько не навещала приятеля. Где ты пряталась все это время?— Училась, а сейчас работаю в Службе Плазмы, — ответила Айя с улыбкой.— Я слышал, что ты живешь с длинноносым любовником, — сказал старик. — Он хоть богат?Она широко улыбнулась. Каждый проживающий в округе рано или поздно приходит к Чарбуку, так что Отшельнику известно все и обо всех. Разговор с людьми заменяет ему, кажется, беседы с богами. Поэтому он стал величайшим сплетником в мире.— Нет, не богат, — ответила девушка.— Тогда на что он тебе? — удивился старик и похлопал по колонне. — Поднимайся-ка лучше сюда, милочка. Снимай одежду и будешь жить со мной. Все эти годы я только и делал, что копил потенцию, так что осчастливлю тебя получше любого джасперийского спонсора.Отшельник хихикнул и изобразил неприличные, но весьма выразительные движения. Айя не смогла удержаться от смеха. Потом она взяла свое пиво и положила старику в ведерко.— Ты так долго сидишь там, тебе нужна девушка, — посочувствовала она ему. — Лучше обрезал бы бороду и нашел себе приличную работу.— Обрезать бороду? — воскликнул он. — Ни за что! Ты бы удивилась, узнав, сколько женщин желает погладить ее.Отшельник многозначительно подмигнул Айе и поднял ведерко с пивом наверх. Для мусора и прочих отходов у него имелось другое ведро, которое он опускал два раза в сутки. Младший клерк из института Сбережений опорожнял его и следил за тем, чтобы возле колонны не воняло.Айя попрощалась со стариком и нырнула в толпу.Колонна Убийц уже почти прошла. Они несли большие воздушные шары с карикатурами на известных политических и других деятелей. Любой желающий из толпы мог по дороге намалевать на карикатуре все, что только хотел. Одни, выражая свои чувства к героям карикатур, пронзали их стрелами, другие — кинжалами, третьи наносили удары боевыми топорами.Айя с любопытством рассматривала изображения героев на воздушных шарах. Некоторых она легко узнавала. Вот политик Туфар, а это футболист Гуллимат, далее известный Гаргелиус. А вон и Константин. Надо же, как много нашлось желающих вонзить ему нож в спину. Даже удивительно.«Константин! — мысленно воскликнула Айя и даже остановилась посреди улицы. — Ну конечно же».Она прибавила шагу, потом перешла на бег. Вот и дом, где жила Элда. Лифты, похоже, не работали, и ей пришлось мчаться наверх по лестнице. Пока добежала до двери нужной ей квартиры, уже хватала ртом воздух, а по лбу струился пот. Неожиданно она разразилась сильным кашлем. Чтобы хоть немного прийти в себя, прижала ко лбу холодную банку с пивом и так немного подержала ее. Потом выпила.Выйдя на балкон, Айя оказалась за спиной матери. Парад Убийц полностью завершился. Над улицей проплывал последний воздушный шар. Полуспущенный, он создавал впечатление, будто кто-то действительно проткнул изображенного на нем деятеля кинжалом.Гурра слегка повернула голову в Сторону Айи.— Ты продала плазму этой колдунье? — резко спросила она.Все стоявшие на балконе родственники моментально повернули головы на голос. Айя почувствовала, как ее лицо залила краска.— Вы залезли в мою сумку? — догадалась она.— Я думала, что там у тебя продукты, и не хотела, чтобы они испортились, — сказала в свое оправдание мать.— Да, мама, я всегда прячу продукты за диваном, — укоризненно произнесла дочь. — Ты прекрасно знала, что там нет никаких продуктов.Мать немного растерялась и несколько секунд молчала. Потом возобновила атаку:— Так ты продала товар Корее, да?— Нет, я ничего не намерена продавать.— А откуда это у тебя? Взяла на работе?— Нет, не взяла.— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь? Если тебя поймают, то никто не заступится. Знаешь, что бывает за кражу.Мать говорила все громче, и на балкон стали выходить все другие, кто еще находился в комнате.Айя старалась отвечать на вопросы матери тихо, чуть ли не шепотом. Тем самым она как бы предлагала матери убавить громкость.— Я никакого преступления не совершала и не совершаю, — сказала в свою защиту дочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42