Он понял, почему его дядя перешел на шепот, почему
в его словах было столько напряжения. Здесь дело было связано с
кровопролитием, с кровопролитием и смертью.
- Дядя Томас, - прошептал он прерывающимся голосом, хотя прилагал все
усилия, чтобы говорить ровно и твердо, - как долго ты являешься человеком
чужой науки? Когда ты оставил науку предков?
Томас уничтожитель Ловушек погладил копье, прежде чем ответить. Он
прикоснулся к нему нежно, почти бессознательно, но они оба мысленно
отметили тот факт, что оно готово к удару. Огромное тело капитана, на
котором были лишь ремни опоясывающие бедра и легкая петля для копья,
висящая на спине, казалось, тоже было наготове, чтобы броситься мгновенно
в любом направлении.
Он снова перевел взгляд от одного конца убежища к другому, луч
фонарика, прикрепленного к его лбу, пронизал сгустившуюся у входов
темноту. Эрик посмотрел вместе с ним. Никто не слушал их прижавшись к
стене и затаив дыхание.
- С каких пор? С тех пор, как узнал твоего отца. Он был в другом
отряде. Естественно, мы нечасто встречались до того, как он женился на
моей сестре. Хотя я слышал о нем: все в Обществе Мужчин слышали о нем: он
был великим вором. Но когда он стал моим зятем. Я от него многое узнал. Я
узнал о замках, о самых последних ловушках - и еще я узнал о чужой науке.
Он к тому времени уже многие годы был человеком чужой науки. Он обратил
твою мать, и он обратил меня.
Эрик Единственный попятился.
- Нет! - закричал он. - Только не мои отец и мать! Они были
порядочными людьми - когда их убили, в их память была проведена служба.
Они жили для блага науки наших предков...
Дядя прижал к его губам мощную ладонь.
- Заткнись, ты, чертов дурак, или угробишь нас обоих! Конечно, твои
родители были порядочными людьми. Как ты думаешь, их убили? Твоя мать
оказалась вместе с отцом на территории Чудовищ. Ты когда-нибудь слышал,
чтобы женщина ходила со своим мужем на кражу? И брала с собой маленького
ребенка? Ты думаешь это была обычная кража у Чудовищ? Они были людьми
чужой науки, и служили ей верой и правдой.
Эрик посмотрел в глаза своему дяде поверх руки, сжимавшей его рот.
Люди чужой науки... служили верой и правдой... Ты думаешь это была обычная
кража...
Он никогда не задумывался над тем, странным фактом, что его родители
отправились на территорию Чудовищ вместе, мужчина взял свою жену, а
женщина - своего маленького ребенка!
Когда он расслабился, дядя убрал руку.
- Что это была за кража, во время которой погибли мои родители?
- На такую же отправишься ты, - ответил Томас. - Если ты сын своего
отца. Если ты настоящий мужчина и можешь продолжить дело, которое начал
он. Это так?
Эрик хотел было кивнуть, но почувствовал, что только вздрогнул и в
конце концов просто опустил голову. Он не знал, что сказать. Его дядя -
да, его дядя всегда был образцом для него, его вождем, сильным, мудрым и
опытным. Его отец... Естественно, он хотел бы следовать примеру своего
отца и продолжать начатое им дело, каким бы оно ни было. В конце концов,
это церемония его посвящения, и для того, чтобы доказать свое право
называться мужчиной, надо будет подвергнуться достаточной опасности. Но
выбрать для церемонии посвящения задание, которое привело к смерти его
отца, величайшего вора племени, к тому же еретическое, богохульственное
задание...
- Я попробую. Не знаю, смогу ли я...
- Ты сможешь, - с жаром уверил его дядя. - Все уже подготовлено для
тебя. Все будет так, словно ты идешь по прорытому убежищу, Эрик. Тебе
придется только пройти через совет. Ты должен быть непреклонным, что бы ни
случилось. Ты скажешь вождю, что выбираешь третью категорию.
- Но почему третью? - спросил Эрик. - Почему это должны быть сувениры
Чудовищ?
- Потому что это то, что нам необходимо. И ты держись своего, как бы
они на тебя не нажимали. Помни: вновь посвящаемый имеет право сам решать,
что он будет красть. Первая кража мужчины - его личное дело.
- Но послушай, дядя...
В конце убежища раздался свист. Томас Уничтожитель Ловушек кивнул в
сторону сигнала.
- Мальчик мой, совет начинается. О походе мы поговорим позже. А
сейчас запомни следующее: кража третьей категории - твоя собственная идея,
исключительно твоя собственная. Забудь обо всем, о чем мы с тобой
говорили. Если у тебя возникнут проблемы с вождем, не смущайся, я буду
там. В конце концов, я твой крестный отец. Он обнял своего сбитого с толку
племянника и пошел к концу коридора, где его ждали другие члены отряда.

2
Племя собралось в центральном самом просторном убежище под большими
висящими лампами накаливания, которые использовались только в этом месте.
За исключением нескольких часовых во внешних коридорах, все Человечество
собралось здесь. Это было захватывающее дух зрелище.
На небольшом бугорке, называемом Королевский Холм, расселся Франклин
Отец Многих Воров, вождь всего Человечества. Он один и демонстрировал
тяжесть живота и вялость рук - ибо он один имел привилегию вести
малоподвижный образ жизни. Рядом с крепкими мускулистыми капитанами
отрядов, образовывавшими его непосредственное окружение, он выглядел почт
женственно, и все же одним из его многочисленных титулов был просто -
Человек.
Да, несомненно Человеком Человечества был Франклин Отец Многих Воров.
Об этом можно было судить по притихшим, уважительно замершим воинам,
стоявшим на некотором расстоянии от холма. Об этом можно было судить по
взволнованному интересу женщин, стоявших в другом конце огромного убежища,
согласно обычаю Общества Женщин. Об этом можно было судить по нервозности
и неприязни, с какой на других женщин смотрела главная среди них - Оттили,
Первая Жена Вождя. И наконец, об этом можно было судить по лицам детей,
стоявших вдалеке неорганизованной толпой. Явное большинство их лиц имело
неоспоримое сходство с лицом Франклина.
Франклин хлопнул в ладоши - раздались три тяжелых с равными
промежутками удара.
- Во имя наших предков, - начал он, - и науки, при помощи которой они
правили Землей, я объявляю Совет открытым. Пусть он станет еще одним шагом
в овладении их наукой. Кто просил слова?
- Я, - Томас Уничтожитель Ловушек вышел из своего отряда и встал
перед вождем.
Франклин кивнул и продолжал вести собрание, задав следующий формально
полагающийся вопрос.
- Какова твоя причина?
- В качестве капитана отряда я обращаю ваше внимание на кандидата в
мужчины. Члена моего отряда, копьеносца в течение положенного времени и
принятого учеником в Общество Мужчин. Моего племянника Эрика
Единственного.
Когда его имя было произнесено, Эрик вздрогнул. Отчасти по
собственному побуждению, отчасти повинуясь толчкам, полученным от других
воинов он, спотыкаясь, подошел к своему дяде и встал лицом к вождю. Этот
самый важный момент в его жизни оказался очень трудным для него. Так много
людей в одном месте, испытанных и знаменитых воинов, привлекательных и
обладающих знаниями женщин, сам вождь, - и все это после шокирующих
откровений его дяди... Он чувствовал, что вряд ли в состоянии мыслить
ясно. А ему было жизненно необходимо мыслить ясно. Его ответы на следующие
несколько вопросов должны быть точными и правильными.
Вождь задавал первый из них:
- Эрик Единственный, ты обращаешься с просьбой считать тебя
полноправным мужчиной?
Эрик сделал глубокий вдох и кивнул.
- Да.
- В качестве полноправного мужчины какая от тебя будет польза
Человечеству?
- Я буду красть для Человечества все, что ему понадобится. Я буду
защищать Человечество от всех Чужаков. Я буду увеличивать имущество и
знания Общества Женщин для того, чтобы оно могло увеличивать силу и
благосостояние Человечества.
- И все это ты клянешься делать?
- И вся это я клянусь делать.
Вождь повернулся к дяде Эрика.
- Как его крестный отец ты поддерживаешь его клятву и клянешься, что
ему можно доверять?
Томас Уничтожитель Ловушек ответил с едва уловимым намеком на
сарказм:
- Да, я поддерживаю его клятву и клянусь, что ему можно доверять.
На какое-то мгновение взгляд вождя скрестился с взглядом капитана
отряда. Несмотря на всю неразбериху, что творилась в голове у Эрика, он
заметил это. Затем вождь отвел глаза в сторону и показал на женщину в
другом конце убежища.
- Он принят в качестве кандидата мужчинами. Теперь женщины должны
просить доказательств, ибо только женщинское испытание дарует звание
полноправного мужчины.
Первая часть была закончена. И она прошла не так уж плохо. Эрик
повернулся к приближавшимся главам Общества Женщин с Оттили, Первой Женой
Вождя в центре. Теперь настала очередь той части собрания, которая
особенно пугала его. Женской части.
Как обычно в такой момент, когда женщины приблизились к ним, дядя
оставил его. Томас Уничтожитель Ловушек повел свой отряд к воинам,
стоявшим у Тронного Холма. Там они, как и все остальные, сложили руки
накрест на груди и стали наблюдать. Мужчина может дать доказательство
своей зрелости, только когда он один, друзья не могут поддержать его,
когда приближаются женщины.
Эрик понимал, что это будет нелегко. Он надеялся, что по крайней мере
одна из жен его дяди будет среди трех экзаменаторов: все они были добрыми,
любили его и много говорили с ним о тайнах женской работы. Но он увидел
трио женщин с суровыми лицами, которые явно намеревались безжалостно
провести его через весь ритуал, прежде чем отпустить его.
Сара Целительница Болезней начала церемонию. Она ходила вокруг него с
воинственным видом, положив руки на бедра. Ее огромные груди раскачивались
из стороны в сторону словно пара раздувшихся маятников, глаза презрительно
блестели.
- Эрик Единственный, - произнесла она нараспев, затем замолчала и
усмехнулась, словно в это имя было невозможно поверить. - Эрик одиночка,
Эрик первый и единственный сын и своей матери и своего отца. Между твоими
родителями было слишком мало, и получился одинокий ребенок. Достаточно ли
в тебе, чтобы стать мужчиной?
Со стороны детей послышалось понимающее хихиканье, которым покатился
раскатистый смех из окрестностей трона. Эрик почувствовал, что его лицо и
шея стали красными. За подобные оскорбления он бился бы насмерть с любым
мужчиной. Абсолютно с любым. Но кто мог поднять руку на женщину и остаться
живым? Кроме того, одной из основных целей этого представления было
проверить силу его самообладания.
- Я думаю, что да... - смог он произнести после долгой паузы. - И я
желаю доказать это.
- Тогда докажи это! - зарычала женщина.
Ее правая рука, сжимавшая длинную остроконечную булавку метнулась к
его груди словно брошенное копье. Эрик напряг мышцы и попытался отправить
свой мозг куда-то далеко-далеко. Именно это, как говорили ему другие
мужчины, и надо сделать в такой момент: они причиняют боль не тебе, вовсе
не тебе. Ты, твой мозг, твое ощущение собственного "я", находятся в другой
части убежища и наблюдают, как все эти мучительные вещи проделывают с
кем-то другим.
Булавка погрузилась в его грудь на некоторую глубину, остановилась
вышла наружу. Она попробовала тут, попробовала там, наконец отыскала нерв
в плече. Там, направляемая знанием Целительницы Болезней, она вгрызлась в
чувствительное место до тех пор пока Эрик не почувствовал, что скоро
сотрет зубы в порошок, сдерживая крик. Его побелевшие от напряжения кулаки
дергались в агонии, извиваясь словно в пароксизме протеста, но ему
удавалось удержать тело. Он не кричал, не отходил в сторону, не поднимал
руки, чтобы защититься.
Сара Целительница Болезней отступила назад и оценивающе посмотрела на
него.
- Здесь еще нет мужчины, - произнесла она ворчливо. - Но, возможно,
здесь есть начало такового.
Теперь он мог расслабиться. Физическое испытание было закончено.
Потом значительно позже, будет еще одно, после того, как он успешно
завершит свою кражу, но его будут проводить исключительно мужчины как
часть торжественной церемонии посвящения. При таких обстоятельствах Эрик
это знал - он сможет пройти его почти с радостью.
Ну а пока он прошел физическое испытание. В данный момент это было
важно. Согласно естественной реакции, его тело выделяло ручьи пота,
который стекал по окровавленным трещинкам в коже, обжигая ее. Эрик
почувствовал, как ему на спину плеснули воды и заставил себя не потерять
сознание, вернуть мозгу ясность и живость.
- Было больно? - спрашивала его Рита, - старая сморщенная
Хранительница записей.
На ее сорокалетнем лице появилась заботливая улыбка, но он знал, что
она лжива. Такая старая женщина больше не могла чувствовать сострадания к
кому бы то ни было. Она испытала слишком много страданий, боли, и
несправедливости, чтобы переживать из-за чужих бед.
- Немного, - сказал он. - Не особенно.
- Чудовища причинят тебе гораздо большую боль, если поймают тебя в
момент кражи, ты знаешь это? Они причинят тебе гораздо большую боль, чем
мы когда-либо были бы способны.
- Я знаю. Но кража важнее, чем риск, на который я иду. Воровство -
самое важное из того, что может сделать человек.
Рита Хранительница Записей кивнула.
- Потому что ты крадешь вещи, которые нужны Человечеству для того,
чтобы жить. Ты крадешь вещи, которые Общество Женщин может превратить в
еду, одежду и оружие для Человечества, с тем чтобы Человечество могло жить
и процветать.
Он понимал, к чему она ведет, чего от него ждут.
- Нет, - возразил он. - Мы крадем не поэтому. Мы живем тем, что
крадем, но мы крадем не просто для того, чтобы продолжать жить.
- А для чего? - спросила она мягко, словно не знала ответ лучше, чем
все остальные члены племени. - Для чего мы крадем? Что важнее выживания?
Ну наконец-то. Наставления.
- Чтобы наносить ответные удары Чудовищам, - начал он. - Чтобы
прогнать их с планеты, если мы сможем. Чтобы отвоевать Землю для
Человечества. Но прежде всего - чтобы наносить ответные удары Чудовищам...
Он осилил весь длинный словесный ритуал, делая паузу в конце каждой
части, чтобы Хранительница Записей могла задать очередной вопрос и вызвать
продолжение.
Однажды она попыталась поймать его в ловушку. Она поменяла местами
пятый и шестой вопросы. Вместо "Что мы будем делать с Чудовищами, когда
отвоюем у них землю?" она спросила "Почему мы не можем использовать чужую
науку самих Чудовищ чтобы сражаться с Чудовищами?"
Эрик, которого несла вперед умственная привычка, уже произнес добрую
часть параграфа, начинающегося словами "Мы будем держать их, как наши
предки держали всех незнакомых животных, в месте, называемом зоопарком,
или мы отведем их в наши убежища и заставим жить так, как жили мы, прежде
чем понял подвох и остановился в замешательстве. Затем он взял себя в
руки, спокойно, как учили его дядины жены поискал в памяти правильный
ответ, и начал снова.
- Существует три причины, по которым мы не можем использовать чужую
науку, - декламировал он, вытянув вверх руку с согнутыми большим пальцем и
мизинцем. - Чужая наука - не человеческая наука, чужая наука антигуманна.
Первое: чужая наука не человеческая. - Он согнул указательный палец, - мы
не можем использовать ее потому, что никогда не сможем понять ее. Второе:
она негуманна, поэтому мы бы никогда не захотели использовать ее, даже
если бы могли понять ее. И третье: она антигуманна, и может быть
использована только для того, чтобы причинить Человечеству вред, поэтому
мы бы не смогли использовать ее, пока мы сами остаемся людьми. Чужая наука
является полной противоположностью науке предков, она уродлива, а не
прекрасна, вредна, а не полезна. Когда мы умрем, чужая наука приведет нас
не в мир наших предков, а в другой мир, полный Чудовищ.
В целом все прошло неплохо, несмотря на ловушку, в которую он чуть не
попал.
Но он не мог забыть разговор с дядей в другом убежище. В то время,
как его губы произносили знакомые слова, его мозг продолжал биться над
неразрешимой загадкой. Его дядя был приверженцем чужой науки, и, согласно
его утверждениям, родители Эрика тоже. Делало ли это их нечеловеческими,
антигуманными?
И что теперь делать ему? Он хорошо знал свой религиозный долг:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11