- Постараюсь, - скромно сказал Поль.
Три с плюсом не так уж плохо, а Лин сидит красный и надутый. К вечеру
он придумает ответ.
- Поговорим о литературе, - предложил учитель Тенин. - Капитан Комов,
как поживает твое сочинение?
- Я написал про Горбовского, - сказал Капитан и полез в свой стол.
- Чудесная тема, мальчик! - сказал учитель. - Будет очень хорошо,
если ты справился с ней.
- Ничего он с ней не справился, - заявил Атос. - Он считает, что в
Горбовском главное - умение.
- А ты что считаешь?
- А я считаю, что в Горбовском главное - смелость, отвага.
- Полагаю, ты неправ, штурман, - сказал учитель. - Смелых людей очень
много. Среди космолетчиков вообще нет трусливых. Трусы просто вымирают. Но
десантников, особенно таких, как Горбовский, - единицы. Прошу мне верить,
потому что я-то знаю, а ты пока нет. Но и ты узнаешь, штурман. А что
написал ты?
- Я написал про доктора Мбога, - сказал Атос.
- Откуда ты узнал о нем?
- Я дал ему книжку про летающих пиявок, - объяснил Поль.
- Отлично мальчики! Все прочли эту книгу?
- Все, - сказал Лин.
- Кому она не понравилась?
- Всем понравилась, - сказал Поль с гордостью. - Я выкопал ее в
библиотеке.
Он, конечно, забыл, что рекомендовал ему эту книгу учитель. Он всегда
забывал такие мелочи, он очень любил "открывать" книги. И он любил, чтобы
все об этом знали. Он любил гласность.
- Молодец, Поль! - сказал учитель. - И ты, конечно, тоже написал о
докторе Мбога?
- Я написал стихи!
- Ого, Поль! И тебе не страшно?
- А чего бояться? - сказал Поль небрежно. - Я читал их Атосу. Он
ругал только по мелочам. Так... чуть-чуть.
Учитель с сомнением посмотрел на Атоса:
- Гм! Насколько я знаю штурмана Сидорова, он редко отвлекается на
мелочи. Посмотрим, посмотрим... А ты, Саша?
Лин молча сунул учителю толстую тетрадь. На обложке растопырилась
чудовищная клякса.
- Званцев, - объяснил он. - Океанолог.
- Это кто? - спросил Поль ревниво.
Лин посмотрел на него с ужасающим презрением и промолчал. Поль был
сражен. Это было невыносимо. Более того: это было ужасно. Он представления
не имел о Званцеве, океанологе.
- Ну, славно, - сказал учитель и сложил тетради вместе. - Я прочту и
подумаю. Поговорим об этом завтра...
Он сразу пожалел, что сказал это. Капитана так и перекосило при слове
"завтра". Мальчику очень противно лгать и притворяться. Не надо их мучить,
следует быть осторожнее в выражениях. Мучить их не за что, они же не
задумали ничего плохого. Им даже ничего не грозит: их не пустят дальше
Аньюдина. Но им придется вернуться, а вот это по-настоящему неприятно. Вся
школа будет смеяться над ними. Ребятишки иногда бывают злы, особенно в
таких вот случаях, когда их товарищи вообразят, что могут что-то, чего не
могут все. Он подумал о великих насмешниках из 20-й и 72-й и о веселящихся
мальках, которые прыгают с гиком вокруг плененного экипажа "Галактиона" и
разят насмерть...
- Кстати, об алгебре, - сказал он. (Экипаж улыбнулся. Экипаж очень
любил это "кстати". Оно казалось им восхитительно нелогичным.) - В мое
время лекции по истории математики читал один очень забавный
преподаватель. Он становился у доски, - учитель стал показывать, - и
начинал: "Еще древние греки знали, что (a+b)2равно a2плюс 2ab плюс...
- учитель заглянул в воображаемые записи, - плюс... э-э-э... b2..."
Экипаж залился смехом. Матерые космолетчики самозабвенно глядели на
учителя и восторгались. Этот человек казался им великим и простым, как
мир.
- А теперь смотрите, какие любопытнейшие вещи происходят иногда с
(a+b)2, - сказал учитель и сел, и все столпились вокруг него.
Начиналось то, без чего экипаж жить уже не мог, а учитель не захотел
бы, - приключения чисел в Пространстве и Времени. Ошибка в коэффициенте
сбивала корабль с курса и кидала его в черную бездну, откуда нет возврата
человеку, поставившему плюс вместо минуса перед радикалом; громоздкий,
ужасающего вида полином разлагался на изумительно простые множители, и Лин
огорченно вопил: "Где были мои глаза? Как просто-то!"; звучали странные
торжественно-смешные строфы Кардано, описавшего в стихах свой способ
решения кубических уравнений; изумительно таинственная вставала из глубины
веков загадочная история Великой Теоремы Ферма...
Потом учитель сказал:
- Хорошо, мальчики. Теперь я вижу: если вы сведете все ваши жизненные
проблемы к полиномам, они будут решены. Хотя бы приближенно...
- Хотел бы я свести их к полиномам, - вырвалось у Поля, который вдруг
вспомнил, что завтра его здесь не будет и с учителем придется расстаться,
может быть, навсегда.
- Я тебя понимаю, товарищ ВМ-оператор, - ласково сказал учитель. -
Самое трудное - правильно поставить вопрос. Остальное сделают за вас шесть
веков развития математики... А иногда можно обойтись и без математики. -
Он помолчал. - А что, мальчики, не сразиться ли нам в "четыре-один"?
- Виу! - взвыл экипаж и кинулся вон из комнаты, потому что для
сражения в "четыре-один" нужен был простор и мягкая почва под ногами.
"Четыре-один" игра тонкая, требующая большого ума и отличного знания
старинных приемов самбо. Экипаж вспотел, а учитель разорвал куртку и
здорово поцарапался. Потом все сели под сосной на песок и принялись
отдыхать.
- Такая вот царапина, - сообщил учитель, рассматривая ладонь, - на
Пандоре вызвала бы аварийный сигнал. Меня бы изолировали в медотсеке и
утопили бы в вирусофобах.
- А если бы вас кусанул за руку ракопаук? - сладко замирая, спросил
Поль.
Учитель посмотрел на него.
- Ракопаук кусает не так, - сказал он. - Ему руку в пасть не клади.
Между прочим, сейчас профессор Карпенко работает над интереснейшей вещью,
по сравнению с которой все вирусофобы - детская игра. Вы слыхали про
биоблокаду?
- Расскажите! - экипаж навострил уши.
Учитель стал рассказывать про биоблокаду. Экипаж слушал так, что
Тенину было жалко, что мир слишком велик и нельзя рассказать им сейчас же
обо всем, что известно и что неизвестно. Они слушали не шевелясь и глядели
ему в рот. И все было бы очень хорошо, но он помнил, что лестница из
простыни ждет в шкафу, и знал, что Капитан - Капитан уж во всяком случае!
- тоже помнит это. "Как их остановить? - думал Тенин. - Как?" Есть много
путей, но все они нехороши, потому что надо не просто остановить, надо
заставить понять, что нельзя не остановиться. И один хороший путь был. По
крайней мере, один. Но для этого нужна была ночь, и несколько книг по
регенерации атмосфер, и полный проект "Венера", и две таблетки спорамина,
чтобы выдержать эту ночь... Нужно, чтобы мальчики не ушли сегодня ночью.
Даже не ночью - вечером, потому что Капитан умен и многое видит: видит,
что учитель кое-что понял, а может быть, понял все. Пусть не ночь, думал
учитель. Пусть только четыре-пять часов. Задержать их и занять на это
время. Как?
- Кстати, о любви к ближнему, - сказал он, и экипаж снова порадовался
этому "кстати". - Как называется человек, который обижает слабого?
- Тунеядец, - быстро сказал Лин. Он не мог выразиться резче.
- Трусить, лгать и нападать, - проговорил Атос. - Почему вы
спрашиваете, учитель? С нами этого не бывало и не будет.
- Да. Но в школе это случается... иногда.
- Кто? - Поль подскочил. - Скажите, кто?
Учитель колебался. То, что он собирался сделать, было, в общем,
дурно. Вмешивать мальчишек в такое дело - значит, многим рисковать. Они
слишком горячи и могут все испортить. И учитель Шайн будет вправе сказать
что-то малоприятное в адрес учителя Тенина. Но их надо остановить и...
- Вальтер Сароян, - сказал учитель медленно. - Я слыхал об этом краем
уха, мальчики. Это все надо тщательно проверить.
Он смотрел на них. Бедный Вальтер! У Капитана бродили желваки на
щеках. Лин был страшен.
- Мы проверим, - сказал Поль, недобро щурясь. - Мы будем очень
тщательны...
Атос переглядывался с Капитаном. Бедный Вальтер!..
- Поговорим о вулканах, - предложил учитель.
И подумал: "Трудновато будет говорить о вулканах. Но это, кажется,
единственное, чем можно задержать их до темноты. Бедный Вальтер! Да, они
проверят все очень тщательно, потому что Капитан очень не любит ошибаться.
Потом они будут искать Вальтера. Все это потребует много времени. Трудно
найти четырнадцатилетнего паренька после ужина в парке, занимающем
четыреста гектаров. Они не уйдут до вечера. Я выиграл свои пять часов,
и... о бедная моя голова! Как вместишь ты четыре книги и проект в шестьсот
страниц!.."
И учитель Тенин принялся рассказывать, как в восемьдесят втором году
ему случилось принять участие в замирении вулкана Стромболи.

Вальтер Сароян был настигнут в парке у пруда. Это было в одном из
самых дальних уголков парка, куда рискнет забраться не всякий малек, и
поэтому о существовании пруда знали немногие. Пруд был проточный, с темной
глубокой водой, где между длинными зелеными плетями кувшинок, тянущимися
со дна, стояли, шевеля плавниками, большие желтые рыбы. Местные охотники
называли их "блямбами" и расстреливали из самодельных ружей для подводной
охоты.
Вальтер Сароян был абсолютно гол, если не считать маски для ныряния.
В руках у него был пневматический пистолет, стреляющий зазубренным прутом,
на ногах - красно-синие ласты. Он стоял в горделивой позе и обсыхал задрав
маску на лоб.
- Для начала сделаем его мокрым, - прошептал Поль.
Капитан кивнул. Полли затрещал кустами и глухо кашлянул басом.
Вальтер сделал именно то, что сделал бы каждый из них на его месте. Он
надвинул маску на лицо и, не теряя времени, прыгнул в воду без малейшего
всплеска. По темной поверхности прошли медленные волны, и листья кувшинок
плавно поднялись и опустились несколько раз.
- Неплохо сделано, - заметил Лин, и все четверо вышли из кустов и
стали на берегу, вглядываясь в темную воду.
- Он ныряет лучше меня, - сказал объективный Поль, - но не хотел бы я
сейчас поменяться с ним местами.
Они сели на берегу. Волны ушли, и листья кувшинок успокоились. Низкое
солнце светило сквозь сосны. Было немножко душно и тихо.
- Кто будет говорить? - осведомился Атос.
- Я, - с готовностью предложил Лин.
- Дайте его мне, - сказал Поль. - А вы будете на подхвате...
Угрюмый Капитан кивнул. Все это ему не нравилось. Близилась ночь, и
ничего еще не было готово. Сегодня уйти не удастся, это ясно. Потом он
вспомнил добрые глаза учителя, и ему совсем расхотелось уходить. Учитель
как-то сказал им: "Все самое плохое в человеке начинается со лжи".
- Вот он! - пробасил Лин. - Плывет...
Они сидели полукругом у воды и ждали. Вальтер плыл очень красиво и
легко, и пистолета у него уже не было.
- Привет восемнадцатой! - сказал он, вылезая из воды. - Здорово вы
меня обвели... - Он остановился по колено в воде и принялся ладонями
обтирать тело.
Поль начал.
- Поздравляем тебя с шестнадцатилетием, - ласково сказал он.
Вальтер снял маску и вытаращил глаза.
- Чего? - сказал он.
- Поздравляем тебя с шестнадцатилетием, дружок, - повторил Поль еще
ласковее.
- Чего-то я тебя плохо понимаю, Полли, - Вальтер улыбнулся несколько
принужденно. - Ты всегда так умно говоришь...
- Верно, - согласился объективный Поль, - я умнее тебя. Кроме того, я
гораздо больше читаю. Итак?
- Чего - итак?
- Ты не сказал "спасибо", - пояснил Атос, стоявший на подхвате. - А
ведь мы пришли тебя поздравить.
- Да что вы, ребята! - Вальтер переводил взгляд с одного на другого,
силясь понять, что им надо. Совесть его не была чиста, и он начинал
опасаться. - Какие-то поздравления... У меня день рождения месяц назад
был, и не шестнадцать, а четырнадцать...
- Как так? - Поль очень удивился. - Тогда я не понимаю, причем здесь
маска.
- И ласты, - сказал Атос.
- И пистолет, который ты спрятал под тем берегом, - сказал Лин,
поступавший так же неоднократно.
- Четырнадцатилетние не лезут в воду в одиночку, - сердито сказал
Капитан.
- Подумаешь! - Вальтер преисполнился презрения. - Уж не пойдете ли вы
к моему учителю?
- Какой дурной мальчик! - воскликнул Поль, поворачиваясь к Капитану.
(Капитан не отрицал.) - Он хочет сказать, что донес бы, если бы поймал
меня в таком виде. А? Он не просто нарушитель, он...
- "Нарушитель, нарушитель"!.. - проворчал Вальтер. - Сами вы, что ли,
не охотились... Подумаешь, подстрелил пару блямб...
- Да, мы охотимся, - сказал Атос. - Но всегда вчетвером. И никогда в
одиночку. И всегда говорим об этом учителю. И он верит нам...
- Ты лжешь своему учителю, - сказал Поль. - Значит, ты можешь солгать
кому угодно, Вальтер. Но мне нравится, что ты оправдываешься!
Капитан зажмурился. Старая добрая формула - она резала его на части
сейчас: "Лжешь учителю - солжешь кому угодно". Зря мы ввязались в это дело
с Вальтером. Зря. Мы не имеем права...
Вальтеру было очень неуютно. Он проговорил просительно:
- Дайте мне одеться, ребята... Холодно. И... ведь это же не ваше
дело. Это дело мое и моего учителя. Верно ведь, Капитан?
Капитан разлепил губы:
- Он прав, Полли. И он уже готов: он оправдывается.
Поль важно согласился:
- О да, он готов. Совесть его трепещет. Это был психологический этюд,
Вальтер. Я очень люблю психологические этюды.
- Провались ты с ними! - проворчал Вальтер и попытался добраться до
одежды.
- Тихо! - сказал Атос. - Не торопись так. Это была пре-ам-бу-ла. А
теперь начнется амбула.
- Дайте мне, - сказал могучий Лин, поднимаясь.
- Нет, нет, Лин, - сказал Поль, - не надо. Это грубо. Он не поймет.
- Поймет, - пообещал Лин. - У меня поймет.
Вальтер резво прыгнул в воду.
- Вчетвером на одного! - крикнул он. - Эх, вы! Со-овесть!..
Поль подскочил от ярости.
- Вчетвером?! - завопил он. - Валька-малек был вчетверо слабее тебя.
Нет - впятеро, вшестеро! А ты лупил его по шее, грубая скотина! Мог бы
найти Лина или Капитана, если у тебя чесались лапы, горилла!..
Вальтер был бледен. Маску он нацепил, но еще не опустил на лицо, и
теперь растеряно озирался, ища выхода. Ему было холодно. И он понял.
- Стыдно, Вальтер! - сказал великолепный Атос. - По-моему, ты
трусишь. Стыдно. Выйди. Ты будешь драться со всеми по очереди.
Вальтер поколебался и вышел. Он знал, что это такое - драться с 18-й,
но он все-таки вышел и принял стойку. Он чувствовал, что расплачиваться
придется, и знал, что это лучший способ расплатиться. Атос неторопливо
потащил рубашку через голову.
- Постойте! - завопил Поль. - Останутся синяки! У нас есть и другое
дело!
- Это верно, - сказал Атос и задумался.
- Пустите меня, - попросил могучий Лин. - Я буду краток.
- Нет! - Поль быстро раздевался. - Вальтер! Ты помнишь, что самое
дрянное на свете? Я напомню тебе: трусить, врать и нападать. Слава богу,
ты не трус, но остальное ты забыл. А я хочу, чтобы ты запомнил это
накрепко. Я иду, Вальтер! Тверди заклинания!
Он собрал одежду Вальтера, лежащую в кустах, и прыгнул в воду.
Вальтер проводил его беспомощным взглядом, а Атос запрыгал по берегу от
восторга.
- Полли! - кричал он. - Полли, ты гений! Что ж ты молчишь, Вальтер?
Тверди, тверди, горилла: трусить, лгать и нападать!
Капитан хмуро следил за Полли, плывущим по-собачьи. Полли создавал
массу шума и оставлял за собой пенистый след. Да, он хитроумен, как
всегда. Тот берег зарос жуткой крапивой, и голый Вальтер будет искать там
свои штаны и прочее. Искать в темноте, потому что солнце заходит. Так ему
и надо. Но кто накажет нас? Мы совсем не ангелы, мы лжем. Это немногим
лучше, чем нападение.
Полли возвращался. Он, задыхаясь и плюясь, вылез на берег и сразу
заговорил:
- Вот, Вальтер! Иди и оденься, горилла. Я плаваю хуже тебя и ныряю
хуже, но я не хотел бы поменяться с тобой местами сейчас!
Вальтер не смотрел на него. Он молча надвинул маску на лицо и вошел в
теплую, парную воду. Впереди был берег, заросший жуткой крапивой.
- Запомни, ты! - крикнул Поль вслед. - Трусить, лгать и нападать!
Нападать, Вальтер! Нет хуже этого!.. Крапива помогает при плохой памяти...
- Да, - сказал Атос, - раньше ею пороли. Одевайся, Либер Полли,
простудишься...
Было слышно, как на том берегу Вальтер, шипя от боли сквозь зубы,
ворочается в зарослях.

Когда они вернулись к себе в 18-ю, был уже поздний вечер, потому что
после расправы с Вальтером Лин, чтобы отдохнуть и развеяться, предложил
сыграть в Пандору, и в Пандору было сыграно с большим вкусом. Атос, Лин и
Капитан были охотниками, Полли - гигантским ракопауком, а парк - джунглями
Пандоры, непроходимыми, болотистыми и жуткими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29