- Люди не
умерли от болезни. Убийца мог быть больным, как еще объяснить убийство?
Я взглянул на Ангелину. Если его линия правильна, то это могло стать
нашей проблемой.
- В таком случае, - сказал капитан, - вам лучше найти его, не так ли?
- Не его, - возразил Везенков. - Ее. Это игла в стоге сена. Проблема
в_а_ш_а_, а не моя.
Раздосадованный Джухач отключился. Я откинулся назад и поместил
микрофон на место, не говоря в него ни слова.
- Безумие, - спокойно обратился я к Ангелине.
- В качестве вероятного исхода мне это в голову не приходило, -
призналась она.
- Неужели больше нет никого, кто явился бы причиной отравления запаса
воды?
- Кто знает? - сказала она. - Выше нос. Похоже, что так. Хотя может
быть что-то таинственное. И нам, возможно, удастся это разгадать, когда мы
доберемся на место.
- Уверен, - согласился я. - Если только нас не убьют по пути во сне.

14
Постоянно останавливаясь, трогаясь и возвращаясь, мы не смогли
достигнуть края болот до прихода ночи, как я надеялся. Мы решили
воздержаться от любых дальнейших экспедиций - облака, во всяком случае,
нависали крупной массой над нами всю ночь, и дождь так и не
останавливался. Все время кто-то из нас находился на страже; я спал
первым, затем принял у Ангелины ружье и фонарь. Ночь прошла без
инцидентов.
Мы знали, что будем продвигаться до тех пор, пока позволит дорога.
Наконец, деревья стали расти гроздьями, в виде достаточно частых
островков, затрудняя путь плотной растительностью. Мы вынуждены покинуть
лодку, хотя до того, что я назвал бы твердой землей, было еще далеко. За
те несколько часов, которые мы хлюпали, перебираясь через пруды и
тростниковые клумбы, вымотавшись, мы преодолели небольшой путь, едва
покрывая два километра в час. Даже выбравшись из трясины, не получили
облегчения. Все изменения заключались в более густой и высокой
растительности. Так что вместо перехода вброд по воде, пришлось
пробиваться сквозь спрессованную траву и колючие лианы. Только вера в то,
что мы были в районе, где небесный свод формировался за счет густого
переплетения деревьев, защищавших от солнечного света и не дававших траве
развиться, поддерживала нас. Но такие области были удивительно небольшими
и лежали далеко друг от друга. Временами наша средняя скорость возрастала,
но по всему было видно, что шестьдесят километров суши не будут слишком
приятной прогулкой, как это могло бы показаться. Мы были уже две ночи в
топях и две ночи в лесу. Мои язвительные комментарии по поводу наших
костюмов уже готовы были сорваться у меня с языка, когда мы, наконец,
стали разбивать палатку.
Зено, Везенков и Катерина д'Орсей, казалось, имели гораздо более
приятные времена, они уже зарыли тела погибших. Зено объяснил, почему так
легко удалось добавить яд в воду. Бак с запасом воды находился за
внутренним шлюзом, и мог быть вскрыт простым поднятием крышки. Это не было
доказательством саботажа, потому что конструкторы никогда его не
предполагали. Он не был запечатан, потому что находился в месте, абсолютно
стерильном и полностью защищенном. Для того, чтобы убить всех, нужно было
только поднять крышку и высыпать какую-то дрянь.
Проблема в том, чтобы определить причину, приведшую к такому повороту
событий. Какие мотивы могли быть у убийцы? И какое будущее его ожидало.
Ведь он избежал общей развязки, а герметичный полевой скафандр защищал его
не более нескольких дней? Даже если окружающая среда была безопасной и
костюм можно было снять, какую жизнь она могла вести в этой чужеродной
дикости?
Вероятное существование на Наксосе разума - возможно, гуманоидного -
не добавило по-настоящему многого к воображаемым причинам проникновения
извне, на чем можно было бы построить разумное объяснение. Если, конечно,
не принять посылку, что чужаки получили некий сверхъестественный вид
контроля над девушкой _и _в_ы_н_у_д_и_л_и_ ее совершить убийство или,
напротив, это был один из чужаков, который совершил ужасный поступок...
все это казалось маловероятным.
Неизбежно, все было хуже. Тем вечером, когда мы с Ангелиной
попытались обеспечить себя некой разновидностью тента, используя купола из
шлюпки и перегородки, которыми покрывали носовую часть и секции на корме,
которые мы навалом высыпали из "Ариадны".
- Доктор Каретта, - сказал голос, который я прежде не слышал на линии
связи, хотя и узнал его владельца. - Отзовитесь, доктор Каретта.
Что-то конспиративное было в тоне говорившего.
- Я здесь, - сказал я.
- Доктор Каретта, это - Симон Нортон. Вы помните меня?
- Помню.
- Я подумал, что вы должны знать, - сказал он. - Капитан Айфер и
некоторые офицеры попытались захватить управление "Земным Духом" час
назад. Они потерпели неудачу, но Джесон Хармалл и капитан Аланберг под
стражей на борту "Ариадны". ГПП отключен. Капитан Джухач считал, что
корабли с Земли попытаются достигнуть нас... Я не знаю, правда ли это.
Некоторые из наших офицеров-ученых арестованы. Не знаю, что собирается
делать капитан. Я ухожу... Я здесь только временно, пока техник отлучился
по нужде.
Я слышал щелчок кнопки передатчика, прежде чем смог поблагодарить
его. Мне не хотелось спрашивать, слышал ли еще кто-то. Если и слышали, они
ничего не сказали.
- Ладно, - сказал я Ангелине, - какие еще козни придумает дьявол,
чтобы отбросить нас?
Все зависит от того, что у Джухача на уме, - значительно ответила
она.
- Все, что у Джухача на уме, - сказал я, - это много пустого
пространства, где раньше был мрамор. Чего нам не хватает теперь, так это
обмена залпами между "Земным Духом" и "Ариадной".
Они могли испепелить себя, оставив нас в роли Робинзона Крузо. А
после Везенков и капитан д'Орсей могли бы начать перестрелку за власть. И
онемевший ГПП, который мог вечно вращаться вокруг планеты, пока туземцы
достигли бы пространственных путешествий через восемьдесят тысяч лет или
около этого. Удивились бы они?
- Принято. Ты не собираешься соперничать? - спросила Ангелина.
- За что?
- За место императора.
- К черту, нет, - сказал я. - Я не так стар, помнишь?
- Не думаю, что нам следует слишком уж беспокоиться об этом, -
сказала она после раздумий. - Мы не фигурируем в их грандиозных планах как
бы они не были, в конце концов, величественны. Думаю, после всех
нежелательных моментов он вернется назад, к "Земному Духу". Нет никакого
вреда в том, чтобы отправить нас домой. Это займет триста лет, если
двигаться со скоростью меньшей скорости света.
- Первое, - сказал я, - мы должны попасть на "Ариадну".
- Держу пари, - предложила она, - что к тому времени, когда мы
достигнем купола, опустится первый челнок. Поскольку чумы нет, Джухач
захочет работать по плану А. Вот почему, вероятно, он разругался с
Хармаллом и развязал маленькую войну. Мы прибудем, чтобы найти наши бумаги
на высылку подготовленными и подписанными. Мы будем высланной крупной
научной оппозицией и, конечно, не очень популярной дома. Копьеносцы везде
плохие новости. С другой стороны Хармалл официально назначен на должность
жестянконосца. Мы сыграли свою роль на столько, насколько нам позволили.
Она великолепно выражала общие чувства, когда была в форме. В
подобные мгновения, она напоминала мою мать.
- Было бы прекрасно не оставлять так много не связанных концов, -
заметил я.
- Всегда остаются не связанные концы, - заметила она. - Мы могли бы
работать половину своей жизни здесь, чтобы связать эти концы. Но не
связанные концы напоминают голову Гидры.
- Геркулес справился, - подметил я.
- Геркулес был героем. Но затем, - добавила она с ухмылкой, - Леандра
тоже была в какой-то степени героем, а?
Я усмехнулся в ответ.
- Не совсем, - сказал я. - Герой был другим.
Она не поняла о чем я говорю. Все, что ей было известно, это то, что
Леандра - греческое имя, со смутными аналогиями.
- Герой и Леандра были любовниками, - рассказывал я. - Она зажгла
свет в своем окне ночью, чтобы он мог переплыть Геллеспонт для встречи с
любимой. Она была жрицей, которой свидания запрещены. Он же утонул в эту
штормовую ночь и она выбросилась из окна в отчаянии. Об этом сложены
поэмы, но я не читал их.
- Милый, - сказала она, - ты хорошо плаваешь?
- Приблизительно так же, как ангелы летают.
- Я обожаю летать, - заметила она, ниспровергая шутку. Я же не стал
продолжать.
- Если говорить о штормовых ночах, то лучше было бы нам подготовить
безопасное убежище. Дождь льет сильнее, да и ветер усиливается, - сказал
я.
Мы не могли вколотить колышки, поэтому решили закрепить навес грузом,
нашли для этого с полдюжины больших округлых камней, вдавленных в грунт.
Они были твердыми, но не тяжелыми, несмотря на свой внушительный вид. Они
напоминали баскетбольные мячи, хотя весили менее двадцати килограммов.
Дождь шел почти весь день и погода не собиралась улучшаться. Цикл
испарения и конденсации на Наксосе казался постоянным. Сложные факторы,
которые проистекали в несправедливом земном перераспределении делали
Наксос идеальным местом службы для ленивых метеорологов.
Как обычно, Ангелина дежурила первой. Однажды установив
последовательность, мы не хотели нарушать ее. Нерегулярные привычки,
говаривал мой дядюшка (бесстрашно идя на возможность самоопровержения)
являются гибелью для хорошо организованной жизни.
"Палатку" трясло больше, чем это было на лодке, несмотря на то, что
мы подбросили несколько использованных силовых батарей, чтобы увеличить
нагрузку. В ней было едва ли достаточно места, чтобы лежать. Изнеможение,
тем не менее, великий успокоитель, и я вскоре заснул. Греза, которая
запомнилась, когда я проснулся, была не слишком приятной, но она не имела
отношения к моим пятизвездным кошмарам. Я проснулся потому, что Ангелина
лягнула меня и закричала что-то о палатке, унесенной ветром. Я вынужден
был вскочить на ноги и помочь ей вытащить силовые батареи наружу, чтобы
укрепить палатку в ураган.
Мы только закончили свою работу, когда мне пришло в голову, что не
особенно и нужно.
- Что случилось с чертовыми камнями? - спросил я, когда мы
растянулись внутри.
- Они пошли прогуляться, - без тени иронии сказала Ангелина.
- И что же они использовали в качестве ног? - саркастически спросил
я.
- Это не шутка, - сказала она, впервые выявляя неуравновешенность за
все это время. - Это не камни... это животные. Они отрастили головы и ноги
и отправились по своим делам. Они могут менять форму, а также...
кажется... строение и свойства своих тканей. По типу черепахи, если
рассуждать логически.
Я начал сожалеть, что не наблюдал этого.
- Это должно быть было поразительно, когда ты включила свет, - сказал
я.
- Открытие, дорогой мой мальчик. Помнишь проколотую тварь? Жидкая
протоплазма. Существо, которое жило в озерце, и существа, которые выходили
из воды, чтобы немного поесть, имели какую-то ограниченную способность
модифицировать свою форму. Этот неплохой фокус можно повторить, если вы
амфибия. Когда вы движетесь от одной среды обитания к другой, вы
приспосабливаетесь. В этом так много смысла. Интересно, почему амфибии
Земли не пошли по этому пути? Зачем придерживаться одного метаморфоза,
когда такой талант более удобен для выживания?
- У них не было бы шанса, - пробормотал я. - Жизнь была слишком
суровой для них. Они получили выгоду в участии в эволюционной игре.
Неправильное мутационное наследство - и нет времени закрепить признак,
прежде чем бурная окружающая среда оттолкнула их в сторону. Удивительно,
как они добились этого?
- Чуда нет, - сказала она. - Зародыш может это делать. Дело только в
том, чтобы сохранить непостоянные таланты во зрелом возрасте и научиться
широко использовать их. Необязательна трансформация; когда ваша хромосома
знает как легко изменяться.
- Аксолотли могут не раз изменять свою форму, - напомнил я. - И они
могли бы задержать это изменение тоже, если бы хотели... они могли бы
размножиться как подростки или взрослые. Я говорю, жаль, что мы добились
их вымирания. Дьявол!
- Что случилось?
- Туземцы. Они могут быть расой кровожадных оборотней.
- Лягушек-оборотней, - поправила она.
- Нет, - сказал я, присаживаясь и пытаясь осмыслить сказанное. - Это
серьезно. Если это дарование _я_в_л_я_е_т_с_я_ широко распространенным в
жизненной системе - своеобразная фундаментальная необычность животного
царства - тогда преимущество получают те его члены, которые используют это
свойство лучше.
- Не обязательно, - заявила она. - Разум есть отличительный момент
применимый в целом. Вы могли бы найти, что эти особи, не способные
изменять свои формы, взамен должны были развивать сообразительность.
Коровы имеют три желудка, а у летучих мышей имеется сонар, но у людей нет
даже когтей... их трюки заменяют их.
- Но это совсем другое! - воскликнул я. - Вся эта система
отличается... не углеродная копия Земли или Каликоса. Эволюция может
преступить предел биохимической судьбы. Мы всегда знали, что это возможно,
но не было примера. Мы не можем потерять это из-за паранойи Джухача. _Н_е
м_о_ж_е_м_.
- Ты мог бы убедить в этом своего юного друга Нортона, - сказала она,
- но не нашел бы подавляющего большинства голосов... оставаясь под началом
Джухача.
Я покачал головой, а затем оперся на руку.
- Лучше спи, - сказала она, - у тебя еще два часа. Завтра предстоит
тяжелый день. Оставь свои размышления на свободное время.
Это был не плохой совет, если бы ему только можно было бы
последовать. Но я не мог. Хотя и устал, но не мог избавиться от инерции. Я
дремал, несомненно, но слабый звук прервал мои сонные грезы, и когда
настала моя очередь дежурить, я встал. Хотя никакой угрозы не было, я был
готов к ней. Ничего любопытного заметного размера не околачивалось вблизи
нашего навеса ночью, и только одно безумное жабообразное создание я
высветил как-то у камней. Деятельные, они не выглядели очень уж отличными
от существ на островке, к которым несомненно относились.
Чистейший фокус, - думал я, - ухитриться отрастить ноги. Но могут ли
они отрастить руки, чтобы хватать. Можете ли вы отрастить у себя на
затылке глаза? Можете ли вы сделать когти или отравленные клыки? И что вы
делаете, когда наступает время заниматься любовью?
Возможности в моем мозгу были бесконечными. Во плоти, без сомнения,
они были гораздо более ограничены. По-всей вероятности, они не могли
сделать ничего большего, чем чем превратиться в камни и обратно. Вряд ли
технология местных хозяев способна на что-то еще.
Среди ночи я наполовину был уверен, что вот сейчас деревья вытащат
свои корни и уйдут прочь.

15
На следующее утро Джухач вызвал Катрин д'Орсей для того, чтобы
проинформировать ее, что челночный корабль готов и можно осуществить
посадку до прихода ночи. Глядя объективно, это было тяжелое окончательное
движение, но в контексте отношений, преобладающих на борту "Ариадны", это
было безошибочное заявление о заключении под стражу.
Даже Катерина д'Орсей спросила, разумно ли это, и я вслушался,
пытаясь узнать, означает ли это развал в трехсторонней гармонии.
- Капитан Джухач, - сказал Зено после д'Орсей, - мы пришли к
заключению, что обычный наземный экипаж никогда не закончит обзор. Их
безвременные смерти никак не помогут справиться с возможной
негостеприимностью местной жизненной системы. Нет адекватных участков
суши, чтобы надеяться на безопасность Наксоса. Мы действительно очень мало
знаем о биологии этого мира.
- Наши опасения касающиеся окружения Наксоса, - ответил капитан, -
были основаны на предположении, что чужеродная жизнь могла очень
отличаться от нашей собственной и быть крайне несовместимой с ней. Ваше
нахождение там успокаивает и наводит на мысль о том, что чужеродная
биология достаточно проста для того, чтобы позволить людям преуспевать на
другом землеподобном мире.
- В науке, - напомнил ему Зено, - мы не обобщаем такой ограниченный
факт.
Я воспользовался минутной паузой, которая последовала за этим
заявлением.
- Капитан, - сказал я, - это Ли Каретта. Мы с доктором Хесс стали
очевидцами того, что несходства между жизненными системами Наксоса и
Землей значительно большие, чем отличия между Землей и Каликосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18