— поинтересовался Дирк.
Защитник побагровел.
— Интересы государства я принимаю близко к сердцу, молодой человек, и мне дорог каждый гражданин! Если все ваши остальные требования о так называемых «правах» столь же глупы, можете собирать какие угодно толпы, но ответ мой будет — «нет»!
— Вы не выслушали нашего последнего требования, — попытался урезонить Защитника Дирк. — Позволите ли вы нам изложить его?
— Да, — сердито бросил Защитник.
— Это требование о том, чтобы никто не имел права никого пытать. Ни по какой причине, ни под каким видом.
— Отменить пытки? И как же мы тогда заставим преступников говорить правду? — вскричал Защитник.
— Пытками правды не добиться, — заверил его Майлз. — За счет пыток добиваются единственного: люди говорят то, что от них желают услышать их истязатели.
— То есть пытками мы добиваемся чистосердечного признания вины, о чем и так уже знаем! Нет, на это я тоже не могу согласиться! — Защитник рубанул рукой по воздуху, чем, видимо, желал показать, что аудиенция закончена. — Довольно! Теперь я вижу, что большая часть ваших «прав» — это орудия, способные нанести огромный вред государству, способные, быть может, даже разрушить его! Нет, я не соглашусь выполнить ни одно из ваших требований, не согласятся и министры! Переговоры окончены! Велите вашей толпе расходиться! Пусть все отправляются по домам!
— Боюсь, не получится, господин, — не моргнув глазом, отозвался Майлз.
— Неужели? — ледяным тоном произнес Защитник. — И что же вы намерены предпринять?
— Если придется, господин Защитник, мы арестуем и вас и ваших людей, а ваш замок займут представители новой власти.
Глава 23
Защитник запрокинул голову и расхохотался — грубо, хрипло.
— Ну, вот, наконец-то мы докопались до истины. Вовсе не благо народа заботит вас! Вам нужна моя власть и мой замок! Но править страной — это не так легко, как вам кажется, молодой выскочка!
— Я знаю, — сдержанно отвечал Майлз. — Я пять лет служил инспектором. А каждый из тех, что собрались на площади, не меньше года проработал на посту магистрата или шерифа. Многие и по пять лет служили.
Инспектор в искреннем изумлении вытаращил глаза.
— Ты? Служил инспектором? В твоем-то возрасте?
— Да, господин.
— Чушь несусветная, мальчишка! Кто же назначил тебя инспектором?
— Я сам и назначил, господин. Мы похитили настоящего инспектора. И я занял его место.
Защитник не сводил глаз с Майлза. Он побледнел и проговорил еле слышно:
— А те... на площади?
— Они также участвовали в похищениях магистратов и шерифов, господин, и также занимали их места.
— Невероятно! Нельзя стать магистратом, не потратив несколько лет на учебу!
— А нам хватило нескольких месяцев, — улыбнулся Майлз. — Я учился тайно, но очень усердно, и мои товарищи тоже.
— Немыслимо! Кто же тебя обучал?
— Хранитель Затерянного Города Фиништауна. А также присутствующие здесь Гар и Дирк.
Взгляд Защитника метнулся к Гару, его глаза стали подобны окнам, сквозь которые глядела сама смерть.
— Вот как! Так, значит, это ты — распространитель скверны, поразившей мое государство!
— Да, эта честь принадлежит мне, — ответствовал Гар с легким поклоном. — Брошенное семя быстро укоренилось, поскольку почва тут у вас отличается завидной плодородностью.
— Хочешь сказать, что народ был готов поверить тому, что вы ему внушали, — но невежественные люди всегда с готовностью верят в ложь! Я прикажу повесить вас на крепостной стене, а потом велю изрубить ваши тела на куски, чтобы каждому магистрату досталось по косточке в виде амулета!
— Боюсь, это у вас не получится, Защитник.
— Неужто? Почему же не получится? — прорычал Защитник. — Надеюсь, вы не рассчитываете на то, что этот сброд, эти самоучки, что торчат под окнами замка, выстоят против моих солдат?
— Примерно на это я и рассчитываю, — с безмятежной улыбкой отозвался Гар.
— Ну, так полюбуйся на собственное поражение, глупец! — вскричал Защитник, шагнул к застекленным дверям и распахнул их настежь. В открытую дверь тут же ворвались возгласы толпы: «Свобода! Равноправие!» Но Защитник, не обращая внимания на крики, вышел на балкон и выхватил из широкого рукава мантии ярко-желтый шарф. Он махнул им, и людское море по краям площади вскипело: из боковых улиц выбежали солдаты. Распахнулись ворота замка, оттуда выскочили отряды гвардейцев и принялись прокладывать себе дорогу пиками и алебардами. Толпа ответила испуганными криками, втянулась в глубь площади. Солдаты напирали со всех сторон.
— Твои выкормыши могли притворяться чиновниками, — язвительно проговорил Защитник, — но притвориться бойцами они не смогут.
— Притвориться не смогут, — согласился Гар. — Им придется драться не понарошку.
И как только он произнес эти слова, повстанцы пошли в контрнаступление. Они начали отбирать у солдат алебарды, а многие из солдат неожиданно развернулись и стали сражаться против своих соратников!
* * *
Орогору стоял в первых рядах, потрясал поднятым кулаком и кричал громче остальных, когда распахнулись тяжелые дубовые двери, и оттуда прямо на него, выставив перед собой алебарды, бросились гвардейцы. Орогору вскрикнул от изумления и гнева и отскочил назад, но мятежники тоже отступили. Орогору налетел на кого-то, но удержался на ногах, памятуя о том, что они предвидели подобное нападение и знали, как действовать.
— Берегись! В стороны! — крикнул он и увернулся, исполняя собственный приказ. Лезвие алебарды промелькнуло мимо него, а он ухватился за древко обеими руками и рванул его на себя. Гвардеец покачнулся, потерял равновесие, а другой мятежник сильно ударил его по рукам. Гвардеец взвыл от боли. Орогору резко крутанул древко алебарды и, завладев оружием, развернулся. В это время другой повстанец сорвал с гвардейца шлем, а третий ударил его ножом.
Но на Орогору уже была нацелена новая алебарда. Он закрылся, отразил удар и выбил алебарду из рук гвардейца, а его соратник ловко воткнул ее лезвие между булыжниками мостовой. Рукоятка древка угодила гвардейцу в живот. Тот со стоном повис на ней, а мятежник пустил в ход нож.
А потом к Орогору бросились сразу трое солдат. Он бешено размахивал алебардой, орудуя ею так, как орудовал бы куотерстафом. Не сказать, чтобы он был неуязвим: лезвия алебард гвардейцев разорвали его одежду, больно оцарапали бок и бедро, но он продолжал защищаться. Тем временем его товарищи делали свое дело: отбирали у солдат оружие и приканчивали их ножами. Наконец пал очередной из воинов Защитника, вломившихся в толпу, и Орогору, задыхаясь от изнеможения и боли, опустил алебарду.
— Берегись! — раздался чей-то крик. К Орогору метнулась новая алебарда. Орогору еле успел заслониться собственным оружием, сумел подбросить древко вражеской алебарды вверх, и ее лезвие задело его щеку. От испуга за собственную жизнь Орогору размахнулся сильнее, чем собирался, и древко его алебарды с треском опустилось на голову гвардейца. Орогору успел заметить, как из раны полилась кровь, и гвардеец рухнул как подкошенный. Орогору хотелось надеяться на то, что раненого не затопчут его же товарищи. А перед Орогору уже стоял новый враг. Гвардейцы не могли пробиться в глубь толпы, сражаться им приходилось только по краю, но гвардейцев было много, и каждый желал попытать счастья, как только падал товарищ, заслонявший ему дорогу к мятежникам.
Подходила очередная шеренга — мятежники расступались, а потом как бы засасывали гвардейцев внутрь толпы, голыми руками отбирали у них алебарды, после чего ловко работали ножами и дубинками. Получив ранения или просто устав драться, кто-то из повстанцев отступал, а его место тут же занимал другой, выходивший на бой со свежими силами. Между тем Орогору гадал: как долго им удастся продержаться, кто выдохнется раньше — мятежники или гвардейцы Защитника?
Позади него послышались крики. Он развернулся и ахнул от изумления. Солдаты дрались с солдатами! Орогору издал радостный клич и повел мятежников на подмогу восставшим гвардейцам.
— Смерть изменникам! — вскричал один солдат, и на него навалились мятежники.
— Да здравствует Защитник! — воскликнул другой, и тут же упал, получив подножку.
Орогору решил набраться терпения и был вознагражден: в следующее мгновение послышалось восклицание:
— Долой Защитника!
Это кричал один из гвардейцев, а тот, с кем он дрался, вскричал:
— Долой мятежников!
— Как же нам отличить их друг от друга, Орогору? — ошеломленно вопросил один из повстанцев.
— Отключите обоих на всякий случай, — распорядился Орогору. — Извинимся потом.
Так и сделали.
* * *
Защитник широко открытыми глазами, не мигая, наблюдал за тем, что творилось на площади. Наконец, не выдержав, он обернулся к Гару и рявкнул:
— Измена! Ты и мое войско повернул против меня!
— Только половину, — уточнил Гар. — Но, как вы имели возможность убедиться, доморощенных магистратов я обучил боевым искусствам. По моим скромным подсчетам, через пятнадцать минут ваши доблестные воины будут связаны по рукам и ногам.
В этот миг Защитник снова ощутил самый настоящий страх. Постаравшись скрыть это чувство, он вопросил:
— И как же вы собираетесь править страной, если уничтожите мою власть?
— Да точно так же, как мы это делали в последние пять лет, — ответил Майлз. — Я же сказал вам, что мы все заняли посты настоящих магистратов.
— И... сколько же вас? — прошептал Защитник.
— Здесь — три тысячи, и еще пять — на подходе к столице. А если прибавить присоединившихся к нам стражников и гвардейцев, всего получится семь тысяч.
— Пять тысяч магистратов и шерифов! Это же половина чиновников в моем государстве!
— Так и есть, Защитник. Этого количества нам хватит для того, чтобы управлять страной.
— Но что вы сделали с настоящими?
— Они гостят у нас, в Затерянном Городе Фиништаун, — отвечал Майлз. — Мы обращались с ними милосердно, но они проявляют большое беспокойство.
— И вы думаете, что они будут служить вам столь же охотно, как служили мне? — прошептал Защитник. На его лицо легла тень, но не тень сомнений, а тень осознания правды: он знал, что такое людские амбиции, и понимал, что пленные магистраты поступят именно так. Он снова повернулся к окну и увидел, что мятежники близки к победе.
— Такое сейчас творится по всей стране, — сообщил ему Гар. — Солдат, хранящих верность вам, вдвое превосходят числом те, кого мы убедили в справедливости и преимуществах Нового Порядка.
— Не думаю, что это так, — злорадно усмехнулся Защитник. — В провинциях народ верен мне, там победа за моими сторонниками! Мне сообщили о донесениях гонцов, полученных за последний час!
— Вам сообщили только то, что вам хотелось услышать, — разочаровал Защитника Гар. — Просто ваши министры боялись сказать вам правду из страха, что останутся без повышения по службе, вот и все!
— Ты лжешь! — вскричал Защитник и крикнул министрам:
— Взять их!
Министры сбросили мантии и в мгновение ока из седовласых почтенных государственных мужей превратились в закаленных бойцов. Обнажив мечи, они кинулись к Гару, Дирку и Майлзу.
Гар опустился на колени, закрыл руками голову, и на него с победными воплями набросились сразу четверо врагов. Дирк крутанулся на месте, встал спиной к спине с Майлзом. Просвистела в воздухе его рапира, а Майлз выхватил из складок мантии меч и дубинку. Их окружили восьмеро министров, но старший из них скомандовал:
— Бросьте оружие, поднимите руки вверх, и тогда мы сохраним вам жизнь!
— Ну, ясное дело, — ради того, чтобы потом пытками выжать из нас то, что вам и так уже известно, — съязвил Дирк. — Не выйдет, голубчики! — И он бросился вперед, размахивая рапирой. Честно говоря, такая тактика сейчас особого успеха не имела, поскольку министры-воины сжимали кольцо.
Сжимали, сжимали и вдруг остановились, напуганные жуткими воплями своих товарищей. Министры в ужасе обернулись и увидели зрелище, потрясшее их до глубины души. Гар, резко поднявшись во весь рост, расшвырял набросившихся на него министров в стороны. Двое впечатались в стену, двое шмякнулись на пол. А Гар уже успел выхватить рапиру. Не дав врагам опомниться, великан выбил у двоих из рук мечи, после чего развернулся к третьему, пытавшемуся встать на ноги. Четвертый лежал на полу без чувств.
Воспользовавшись замешательством министров, окруживших их, Дирк и Майлз не преминули пустить в ход оружие. Дубинка Майлза проломила голову одному из них, меч пронзил грудь другого. Он застонал, зажал руками смертельную рану, выронил меч. Но на Майлза уже наступали еще двое. Майлз отступил и снова оказался спиной к спине с Дирком, на которого также наступали двое врагов, а еще двое уже истекали кровью на полу.
Гар подбросил вверх лезвие меча первого из тех, кто бросился к нему, после чего врезал ему кулаком под ложечку, от чего тот отлетел под ноги к своему товарищу. Оба с грохотом рухнули на пол. Гар подскочил к ним, пинком отбросил в сторону их мечи. Великан развернулся и бросился на помощь Дирку.
А Дирк и сам неплохо управлялся. Ему удалось обхватить одного из нападавших левой рукой за шею и превратить его в живой щит, а правой рукой он яростно отбивал атаки врагов. Вот отступил еще один министр, зажав раненую руку. Меч вывалился из его онемевших пальцев. Гар подставил двоим врагам подножки, после чего швырнул их поверх поверженных товарищей, которые как раз начали подниматься. В результате все четверо кучей повалились на пол.
А у Майлза дела шли гораздо хуже. Три полученные им раны кровоточили, враги сбили его с ног. Закрывшись мечом, он отчаянно пытался оттолкнуть от себя два нацеленных в его грудь клинка. Гар и этим врагам подставил подножки, и их отправил в выраставшую на глазах кучу «отходов производства». Еще двое, пошатываясь, поднялись на ноги, но мечи в руках пока держали крепко. Дирк вскрикнул, и враги развернулись к нему. Несколько минут Дирк отчаянно фехтовал, и этого Майлзу хватило, чтобы встать и криком обернуть одного из врагов, осаждавших Дирка, против себя. Министр замахнулся для удара, но Майлз парировал его. Враг замахнулся вновь, а Майлз пригнулся, поднырнул под лезвие вражеского меча и ранил противника в плечо. Тот взвыл от боли и выронил меч. Майлз заехал ему по макушке дубинкой. Министр повалился на пол. Через пару мгновений пал и противник Дирка.
— Помогите мне тут маленько, — позвал Гар товарищей. Стоя возле лежавших на полу врагов, он занимался тем, что подхватывал их, как только кто-то из них пытался подняться, и швырял его обратно. Майлз и Дирк подбежали к другу, и как только с пола поднялись двое врагов, они чуть было не напоролись на острия мечей, наставленных на них. Министры остолбенели от ужаса, а Гар ухватил их за волосы и хорошенько стукнул головами друг о дружку. Оба, лишившись чувств, опустились на пол. Без чувств лежали и еще двое. Этим сильно не повезло: падая, они ударились затылками об пол. Те враги, что еще держались на ногах, здорово растерялись.
— Сдавайтесь, — спокойно посоветовал им Гар. — К слову сказать, зря вы это все затеяли.
Медленно, затравленно министры бросили оружие и подняли руки вверх.
— Всем лечь на живот. Руки за спину, — распорядился Дирк. — Майлз, свяжи их.
Майлз сорвал с пленных ремни и принялся связывать им руки и ноги. Дирк стал помогать ему, но вдруг поднял голову и озабоченно спросил:
— А где Защитник-то?
Гар обвел взглядом опустевший зал.
— Дирк, ты тут заканчивай, — бросил он через плечо. — Майлз, пошли со мной.
Майлз, охваченный тревогой, поспешил за Гаром. Он смутно понимал, что ранен, но понимал и другое: это не должно остановить его.
Они торопливо шагали по коридорам, разгоняя и расшвыривая на своем пути лакеев и дворецких, визжавших от изумления и страха. Друзья бегом спустились по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Выбежали из распахнутых настежь дверей и... угодили в сущую сумятицу: на площади гвардейцы дрались с гвардейцами.
— Пробиваемся! — крикнул Гар. — В бой не вступаем!
И они принялись, уворачиваясь и пригибаясь, пробивать себе дорогу среди дерущихся, с трудом ухитряясь уклоняться от остро заточенных мечей. Наконец друзья оказались в толпе единомышленников, со всех сторон окруженные...
Людьми в мантиях.
Майлз и Гар в ужасе вертели головами.
— Как же мы найдем его? — вскричал Майлз. — Все до одного — в парадных мантиях!
— Его мантия побогаче, чем у остальных! — прокричал в ответ Гар. — К тому же она у него лиловая, а не красная и не синяя!
— Да как же тут отыщешь лиловую посреди целого моря красных и синих? — в отчаянии крикнул Майлз.
— Другие мятежники узнают его — ведь он им незнаком!
— Узнают? Как же они его узнают? Тут магистраты и шерифы из стольких городов, они и друг дружку не знают!
Чистая правда. Майлз в своей подпольной деятельности перестарался. Если только кому-то из мятежников не пришло бы в голову в пылу сражения задуматься о том, что означает лиловый цвет мантии, Защитник мог надежно затеряться в толпе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Защитник побагровел.
— Интересы государства я принимаю близко к сердцу, молодой человек, и мне дорог каждый гражданин! Если все ваши остальные требования о так называемых «правах» столь же глупы, можете собирать какие угодно толпы, но ответ мой будет — «нет»!
— Вы не выслушали нашего последнего требования, — попытался урезонить Защитника Дирк. — Позволите ли вы нам изложить его?
— Да, — сердито бросил Защитник.
— Это требование о том, чтобы никто не имел права никого пытать. Ни по какой причине, ни под каким видом.
— Отменить пытки? И как же мы тогда заставим преступников говорить правду? — вскричал Защитник.
— Пытками правды не добиться, — заверил его Майлз. — За счет пыток добиваются единственного: люди говорят то, что от них желают услышать их истязатели.
— То есть пытками мы добиваемся чистосердечного признания вины, о чем и так уже знаем! Нет, на это я тоже не могу согласиться! — Защитник рубанул рукой по воздуху, чем, видимо, желал показать, что аудиенция закончена. — Довольно! Теперь я вижу, что большая часть ваших «прав» — это орудия, способные нанести огромный вред государству, способные, быть может, даже разрушить его! Нет, я не соглашусь выполнить ни одно из ваших требований, не согласятся и министры! Переговоры окончены! Велите вашей толпе расходиться! Пусть все отправляются по домам!
— Боюсь, не получится, господин, — не моргнув глазом, отозвался Майлз.
— Неужели? — ледяным тоном произнес Защитник. — И что же вы намерены предпринять?
— Если придется, господин Защитник, мы арестуем и вас и ваших людей, а ваш замок займут представители новой власти.
Глава 23
Защитник запрокинул голову и расхохотался — грубо, хрипло.
— Ну, вот, наконец-то мы докопались до истины. Вовсе не благо народа заботит вас! Вам нужна моя власть и мой замок! Но править страной — это не так легко, как вам кажется, молодой выскочка!
— Я знаю, — сдержанно отвечал Майлз. — Я пять лет служил инспектором. А каждый из тех, что собрались на площади, не меньше года проработал на посту магистрата или шерифа. Многие и по пять лет служили.
Инспектор в искреннем изумлении вытаращил глаза.
— Ты? Служил инспектором? В твоем-то возрасте?
— Да, господин.
— Чушь несусветная, мальчишка! Кто же назначил тебя инспектором?
— Я сам и назначил, господин. Мы похитили настоящего инспектора. И я занял его место.
Защитник не сводил глаз с Майлза. Он побледнел и проговорил еле слышно:
— А те... на площади?
— Они также участвовали в похищениях магистратов и шерифов, господин, и также занимали их места.
— Невероятно! Нельзя стать магистратом, не потратив несколько лет на учебу!
— А нам хватило нескольких месяцев, — улыбнулся Майлз. — Я учился тайно, но очень усердно, и мои товарищи тоже.
— Немыслимо! Кто же тебя обучал?
— Хранитель Затерянного Города Фиништауна. А также присутствующие здесь Гар и Дирк.
Взгляд Защитника метнулся к Гару, его глаза стали подобны окнам, сквозь которые глядела сама смерть.
— Вот как! Так, значит, это ты — распространитель скверны, поразившей мое государство!
— Да, эта честь принадлежит мне, — ответствовал Гар с легким поклоном. — Брошенное семя быстро укоренилось, поскольку почва тут у вас отличается завидной плодородностью.
— Хочешь сказать, что народ был готов поверить тому, что вы ему внушали, — но невежественные люди всегда с готовностью верят в ложь! Я прикажу повесить вас на крепостной стене, а потом велю изрубить ваши тела на куски, чтобы каждому магистрату досталось по косточке в виде амулета!
— Боюсь, это у вас не получится, Защитник.
— Неужто? Почему же не получится? — прорычал Защитник. — Надеюсь, вы не рассчитываете на то, что этот сброд, эти самоучки, что торчат под окнами замка, выстоят против моих солдат?
— Примерно на это я и рассчитываю, — с безмятежной улыбкой отозвался Гар.
— Ну, так полюбуйся на собственное поражение, глупец! — вскричал Защитник, шагнул к застекленным дверям и распахнул их настежь. В открытую дверь тут же ворвались возгласы толпы: «Свобода! Равноправие!» Но Защитник, не обращая внимания на крики, вышел на балкон и выхватил из широкого рукава мантии ярко-желтый шарф. Он махнул им, и людское море по краям площади вскипело: из боковых улиц выбежали солдаты. Распахнулись ворота замка, оттуда выскочили отряды гвардейцев и принялись прокладывать себе дорогу пиками и алебардами. Толпа ответила испуганными криками, втянулась в глубь площади. Солдаты напирали со всех сторон.
— Твои выкормыши могли притворяться чиновниками, — язвительно проговорил Защитник, — но притвориться бойцами они не смогут.
— Притвориться не смогут, — согласился Гар. — Им придется драться не понарошку.
И как только он произнес эти слова, повстанцы пошли в контрнаступление. Они начали отбирать у солдат алебарды, а многие из солдат неожиданно развернулись и стали сражаться против своих соратников!
* * *
Орогору стоял в первых рядах, потрясал поднятым кулаком и кричал громче остальных, когда распахнулись тяжелые дубовые двери, и оттуда прямо на него, выставив перед собой алебарды, бросились гвардейцы. Орогору вскрикнул от изумления и гнева и отскочил назад, но мятежники тоже отступили. Орогору налетел на кого-то, но удержался на ногах, памятуя о том, что они предвидели подобное нападение и знали, как действовать.
— Берегись! В стороны! — крикнул он и увернулся, исполняя собственный приказ. Лезвие алебарды промелькнуло мимо него, а он ухватился за древко обеими руками и рванул его на себя. Гвардеец покачнулся, потерял равновесие, а другой мятежник сильно ударил его по рукам. Гвардеец взвыл от боли. Орогору резко крутанул древко алебарды и, завладев оружием, развернулся. В это время другой повстанец сорвал с гвардейца шлем, а третий ударил его ножом.
Но на Орогору уже была нацелена новая алебарда. Он закрылся, отразил удар и выбил алебарду из рук гвардейца, а его соратник ловко воткнул ее лезвие между булыжниками мостовой. Рукоятка древка угодила гвардейцу в живот. Тот со стоном повис на ней, а мятежник пустил в ход нож.
А потом к Орогору бросились сразу трое солдат. Он бешено размахивал алебардой, орудуя ею так, как орудовал бы куотерстафом. Не сказать, чтобы он был неуязвим: лезвия алебард гвардейцев разорвали его одежду, больно оцарапали бок и бедро, но он продолжал защищаться. Тем временем его товарищи делали свое дело: отбирали у солдат оружие и приканчивали их ножами. Наконец пал очередной из воинов Защитника, вломившихся в толпу, и Орогору, задыхаясь от изнеможения и боли, опустил алебарду.
— Берегись! — раздался чей-то крик. К Орогору метнулась новая алебарда. Орогору еле успел заслониться собственным оружием, сумел подбросить древко вражеской алебарды вверх, и ее лезвие задело его щеку. От испуга за собственную жизнь Орогору размахнулся сильнее, чем собирался, и древко его алебарды с треском опустилось на голову гвардейца. Орогору успел заметить, как из раны полилась кровь, и гвардеец рухнул как подкошенный. Орогору хотелось надеяться на то, что раненого не затопчут его же товарищи. А перед Орогору уже стоял новый враг. Гвардейцы не могли пробиться в глубь толпы, сражаться им приходилось только по краю, но гвардейцев было много, и каждый желал попытать счастья, как только падал товарищ, заслонявший ему дорогу к мятежникам.
Подходила очередная шеренга — мятежники расступались, а потом как бы засасывали гвардейцев внутрь толпы, голыми руками отбирали у них алебарды, после чего ловко работали ножами и дубинками. Получив ранения или просто устав драться, кто-то из повстанцев отступал, а его место тут же занимал другой, выходивший на бой со свежими силами. Между тем Орогору гадал: как долго им удастся продержаться, кто выдохнется раньше — мятежники или гвардейцы Защитника?
Позади него послышались крики. Он развернулся и ахнул от изумления. Солдаты дрались с солдатами! Орогору издал радостный клич и повел мятежников на подмогу восставшим гвардейцам.
— Смерть изменникам! — вскричал один солдат, и на него навалились мятежники.
— Да здравствует Защитник! — воскликнул другой, и тут же упал, получив подножку.
Орогору решил набраться терпения и был вознагражден: в следующее мгновение послышалось восклицание:
— Долой Защитника!
Это кричал один из гвардейцев, а тот, с кем он дрался, вскричал:
— Долой мятежников!
— Как же нам отличить их друг от друга, Орогору? — ошеломленно вопросил один из повстанцев.
— Отключите обоих на всякий случай, — распорядился Орогору. — Извинимся потом.
Так и сделали.
* * *
Защитник широко открытыми глазами, не мигая, наблюдал за тем, что творилось на площади. Наконец, не выдержав, он обернулся к Гару и рявкнул:
— Измена! Ты и мое войско повернул против меня!
— Только половину, — уточнил Гар. — Но, как вы имели возможность убедиться, доморощенных магистратов я обучил боевым искусствам. По моим скромным подсчетам, через пятнадцать минут ваши доблестные воины будут связаны по рукам и ногам.
В этот миг Защитник снова ощутил самый настоящий страх. Постаравшись скрыть это чувство, он вопросил:
— И как же вы собираетесь править страной, если уничтожите мою власть?
— Да точно так же, как мы это делали в последние пять лет, — ответил Майлз. — Я же сказал вам, что мы все заняли посты настоящих магистратов.
— И... сколько же вас? — прошептал Защитник.
— Здесь — три тысячи, и еще пять — на подходе к столице. А если прибавить присоединившихся к нам стражников и гвардейцев, всего получится семь тысяч.
— Пять тысяч магистратов и шерифов! Это же половина чиновников в моем государстве!
— Так и есть, Защитник. Этого количества нам хватит для того, чтобы управлять страной.
— Но что вы сделали с настоящими?
— Они гостят у нас, в Затерянном Городе Фиништаун, — отвечал Майлз. — Мы обращались с ними милосердно, но они проявляют большое беспокойство.
— И вы думаете, что они будут служить вам столь же охотно, как служили мне? — прошептал Защитник. На его лицо легла тень, но не тень сомнений, а тень осознания правды: он знал, что такое людские амбиции, и понимал, что пленные магистраты поступят именно так. Он снова повернулся к окну и увидел, что мятежники близки к победе.
— Такое сейчас творится по всей стране, — сообщил ему Гар. — Солдат, хранящих верность вам, вдвое превосходят числом те, кого мы убедили в справедливости и преимуществах Нового Порядка.
— Не думаю, что это так, — злорадно усмехнулся Защитник. — В провинциях народ верен мне, там победа за моими сторонниками! Мне сообщили о донесениях гонцов, полученных за последний час!
— Вам сообщили только то, что вам хотелось услышать, — разочаровал Защитника Гар. — Просто ваши министры боялись сказать вам правду из страха, что останутся без повышения по службе, вот и все!
— Ты лжешь! — вскричал Защитник и крикнул министрам:
— Взять их!
Министры сбросили мантии и в мгновение ока из седовласых почтенных государственных мужей превратились в закаленных бойцов. Обнажив мечи, они кинулись к Гару, Дирку и Майлзу.
Гар опустился на колени, закрыл руками голову, и на него с победными воплями набросились сразу четверо врагов. Дирк крутанулся на месте, встал спиной к спине с Майлзом. Просвистела в воздухе его рапира, а Майлз выхватил из складок мантии меч и дубинку. Их окружили восьмеро министров, но старший из них скомандовал:
— Бросьте оружие, поднимите руки вверх, и тогда мы сохраним вам жизнь!
— Ну, ясное дело, — ради того, чтобы потом пытками выжать из нас то, что вам и так уже известно, — съязвил Дирк. — Не выйдет, голубчики! — И он бросился вперед, размахивая рапирой. Честно говоря, такая тактика сейчас особого успеха не имела, поскольку министры-воины сжимали кольцо.
Сжимали, сжимали и вдруг остановились, напуганные жуткими воплями своих товарищей. Министры в ужасе обернулись и увидели зрелище, потрясшее их до глубины души. Гар, резко поднявшись во весь рост, расшвырял набросившихся на него министров в стороны. Двое впечатались в стену, двое шмякнулись на пол. А Гар уже успел выхватить рапиру. Не дав врагам опомниться, великан выбил у двоих из рук мечи, после чего развернулся к третьему, пытавшемуся встать на ноги. Четвертый лежал на полу без чувств.
Воспользовавшись замешательством министров, окруживших их, Дирк и Майлз не преминули пустить в ход оружие. Дубинка Майлза проломила голову одному из них, меч пронзил грудь другого. Он застонал, зажал руками смертельную рану, выронил меч. Но на Майлза уже наступали еще двое. Майлз отступил и снова оказался спиной к спине с Дирком, на которого также наступали двое врагов, а еще двое уже истекали кровью на полу.
Гар подбросил вверх лезвие меча первого из тех, кто бросился к нему, после чего врезал ему кулаком под ложечку, от чего тот отлетел под ноги к своему товарищу. Оба с грохотом рухнули на пол. Гар подскочил к ним, пинком отбросил в сторону их мечи. Великан развернулся и бросился на помощь Дирку.
А Дирк и сам неплохо управлялся. Ему удалось обхватить одного из нападавших левой рукой за шею и превратить его в живой щит, а правой рукой он яростно отбивал атаки врагов. Вот отступил еще один министр, зажав раненую руку. Меч вывалился из его онемевших пальцев. Гар подставил двоим врагам подножки, после чего швырнул их поверх поверженных товарищей, которые как раз начали подниматься. В результате все четверо кучей повалились на пол.
А у Майлза дела шли гораздо хуже. Три полученные им раны кровоточили, враги сбили его с ног. Закрывшись мечом, он отчаянно пытался оттолкнуть от себя два нацеленных в его грудь клинка. Гар и этим врагам подставил подножки, и их отправил в выраставшую на глазах кучу «отходов производства». Еще двое, пошатываясь, поднялись на ноги, но мечи в руках пока держали крепко. Дирк вскрикнул, и враги развернулись к нему. Несколько минут Дирк отчаянно фехтовал, и этого Майлзу хватило, чтобы встать и криком обернуть одного из врагов, осаждавших Дирка, против себя. Министр замахнулся для удара, но Майлз парировал его. Враг замахнулся вновь, а Майлз пригнулся, поднырнул под лезвие вражеского меча и ранил противника в плечо. Тот взвыл от боли и выронил меч. Майлз заехал ему по макушке дубинкой. Министр повалился на пол. Через пару мгновений пал и противник Дирка.
— Помогите мне тут маленько, — позвал Гар товарищей. Стоя возле лежавших на полу врагов, он занимался тем, что подхватывал их, как только кто-то из них пытался подняться, и швырял его обратно. Майлз и Дирк подбежали к другу, и как только с пола поднялись двое врагов, они чуть было не напоролись на острия мечей, наставленных на них. Министры остолбенели от ужаса, а Гар ухватил их за волосы и хорошенько стукнул головами друг о дружку. Оба, лишившись чувств, опустились на пол. Без чувств лежали и еще двое. Этим сильно не повезло: падая, они ударились затылками об пол. Те враги, что еще держались на ногах, здорово растерялись.
— Сдавайтесь, — спокойно посоветовал им Гар. — К слову сказать, зря вы это все затеяли.
Медленно, затравленно министры бросили оружие и подняли руки вверх.
— Всем лечь на живот. Руки за спину, — распорядился Дирк. — Майлз, свяжи их.
Майлз сорвал с пленных ремни и принялся связывать им руки и ноги. Дирк стал помогать ему, но вдруг поднял голову и озабоченно спросил:
— А где Защитник-то?
Гар обвел взглядом опустевший зал.
— Дирк, ты тут заканчивай, — бросил он через плечо. — Майлз, пошли со мной.
Майлз, охваченный тревогой, поспешил за Гаром. Он смутно понимал, что ранен, но понимал и другое: это не должно остановить его.
Они торопливо шагали по коридорам, разгоняя и расшвыривая на своем пути лакеев и дворецких, визжавших от изумления и страха. Друзья бегом спустились по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Выбежали из распахнутых настежь дверей и... угодили в сущую сумятицу: на площади гвардейцы дрались с гвардейцами.
— Пробиваемся! — крикнул Гар. — В бой не вступаем!
И они принялись, уворачиваясь и пригибаясь, пробивать себе дорогу среди дерущихся, с трудом ухитряясь уклоняться от остро заточенных мечей. Наконец друзья оказались в толпе единомышленников, со всех сторон окруженные...
Людьми в мантиях.
Майлз и Гар в ужасе вертели головами.
— Как же мы найдем его? — вскричал Майлз. — Все до одного — в парадных мантиях!
— Его мантия побогаче, чем у остальных! — прокричал в ответ Гар. — К тому же она у него лиловая, а не красная и не синяя!
— Да как же тут отыщешь лиловую посреди целого моря красных и синих? — в отчаянии крикнул Майлз.
— Другие мятежники узнают его — ведь он им незнаком!
— Узнают? Как же они его узнают? Тут магистраты и шерифы из стольких городов, они и друг дружку не знают!
Чистая правда. Майлз в своей подпольной деятельности перестарался. Если только кому-то из мятежников не пришло бы в голову в пылу сражения задуматься о том, что означает лиловый цвет мантии, Защитник мог надежно затеряться в толпе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36