— И буду продолжать, уверяю тебя, Вэйн. Это полезно нам обоим — чтобы все время быть начеку и оставаться в форме.— Ну-ну, — Бэнбридж покачал головой. — Смотри только, не попади впросак когда-нибудь.— Я мог, конечно, на этот раз и попасть впросак, если подразумевать под этим то, что у меня был серьезный шанс отправиться на тот свет. Но я не жалею — оно того стоило. Черт тебя побери, Вэйн, — его голос зазвучал без прежней теплоты, почти холодно, — ты постоянно забываешь о том, что на войне сражаются прежде всего люди. Не корабли, а мужчины и женщины из плоти и крови. У большинства из них еще молоко на губах не обсохло, они только-только начинают свою жизнь — и тем не менее рискуют ею, получая за это очень мало благодарности. Эти ребята заслужили лучшую участь, чем быть брошенными на растерзание килратхским стервятникам. Война еще не кончена, и важно не только то, что эти ребята не пропали зря, а вернулись в строй. Важно то, что и они, и все остальные, поняли: мы своих не бросаем, чего бы это ни стоило. Это я тебе говорю, и, пока я жив и имею какой-то вес, я ни за что не допущу, чтобы к людям относились просто как к пушечному мясу. Я уже говорил — если цивилизация хочет, чтобы за нее сражались, она должна быть готова заплатить любую цену, чтобы вызволить тех, кто рискует ради нее своей жизнью.— Ладно, не будем об этом… Они здесь?— Да. Ждут встречи с тобой.— Зови их.Толвин подошел к двери и приоткрыл ее.— Входите, вы двое.В кабинет вошли Ясон и Меррит. Они сделали движение, чтобы вытянуться по стойке «смирно», но Бэнбридж махнул рукой, а потом, к их удивлению, вытянулся сам, отсалютовал им, подошел и пожал им руки. Дружеская улыбка осветила его лицо.— Черт возьми, как приятно видеть вас живыми.— Спасибо, сэр, — ответил Ясон. — Это и вправду здорово — остаться в живых.— Вы оба — герои, вам это известно? Я лично представил вас к наградам. Вся Конфедерация только о вас двоих и говорит. Журналисты дерутся между собой за право первыми взять у вас интервью, ваши лица не сходят с экранов.Ясон молчал, не зная, что ответить на это.— Бригадный генерал Меррит, ваше начальство сообщило мне, что вы назначаетесь командиром Первого полка космической пехоты.— А как же Гонсалес, сэр? Она отлично справляется с этой должностью.— Прошу прощения, вы что, не в курсе? Она погибла на Byкар.— Она была чертовски хорошим командиром, — сказал Меррит, опустив голову.— Мы потеряли много хороших людей, но вы, слава Богу, вернулись.— А как там Большой Дюк? — спросил Меррит.— Потерял руку, но ему ее уже регенерировали, и скоро он снова вернется в строй.— Хорошая новость. — Меррит улыбнулся. — Наверно, им нелегко удерживать его в постели.Бэнбридж взглянул на Ясона:— Вот и ты, сынок… Тебе понравилось быть командиром корабля? Я разговаривал о тебе с командующим флотом. В следующем месяце встанет в строй новый легкий авианосец. Хочешь — бери его, а не хочешь — иди ко мне в штаб, мне нужны такие чертовски крепкие парни.— Я бы предпочел остаться на «Тараве», сэр.— Она же вся в дырах, как сито, сынок. Нет, с «Таравой» покончено.— Черт возьми! — воскликнул Толвин. — Если весть о том, что вы собираетесь списать геройскую «Тараву», дойдет до широкой публики, все же просто с ума сойдут! Нет, «Тараву» нужно отремонтировать во что бы то ни стало.— Ладно, ладно, — ответил Бэнбридж. — Это обойдется дороже, чем построить новую, но, пожалуй, так и вправду будет лучше. Корабль останется под вашим началом, капитан первого ранга Бондаревский. Ясон с благодарностью кивнул.— Мы уже извлекли множество полезной информации из тех записей, которые были сделаны во время вашего рейда. Моя разведка в поте лица изучает все, что попало в память компьютера. «Тарава» — первый военный корабль, побывавший рядом с Килрахом и вернувшийся обратно. Я уже бегло просмотрел ваши записи, хотя позднее буду изучать их более подробно, чтобы не упустить ничего. Однако моя разведка уже сейчас убеждена, что ты столкнулся лицом к лицу с принцем Тхракхатхом.— Значит, его не было на Вукар? — спросил Ясон.— К сожалению, нет, — ответил Бэнбридж.— Черт возьми, если бы я знал, что он там, я бы атаковал авианосец и постарался уничтожить его, — сказал Толвин. — Странно только, что он отступил, не стал со мной связываться. Это на него не похоже.— Ну, не так уж и странно. Они понесли такие огромные потери, что ему ни к чему было увеличивать их число… Гордись, сынок, — продолжал Бэнбридж, обращаясь к Ясону, — ты подергал за усы самого принца Тхракхатха.Он вернулся к столу, давая тем самым понять, что разговор окончен.Ясон и Меррит отсалютовали, и, поколебавшись, Ясон сказал:— Спасибо за то, сэр, что отдали приказ спасти нас.Бэнбридж поднял на него взгляд, холодно улыбнулся и… не ответил ничего.Ясон вместе с Толвином вышли из кабинета.— Ты, наверно, очень устал, сынок, — сказал Толвин.Ясон кивнул; силы, казалось, и впрямь покинули его. После того как «Конкордия» открыла им путь к отступлению, они отправились домой, и на всем протяжении пути шла борьба за то, чтобы сохранить корабль. То там, то здесь еще вспыхивали очаги пожара, а утечка воздуха через бесчисленные трещины и разломы была настолько сильной, что экипажу пришлось надеть скафандры, и последние тридцать шесть часов полета вымотали всех вконец. Как только они оказались на территории Конфедерации, навстречу покалеченному кораблю вылетела бригада ремонтников; подошел танкер, снабдивший их воздухом и горючим и взявший на борт раненых. Когда они прилетели, один из штабных офицеров Бэнбриджа одолжил Ясону свою форму, чтобы тот выглядел прилично во время беседы с адмиралом; прежде чем переодеться, Ясон принял душ, и это немного помогло, но шок от всего пережитого еще не отпустил.Воспоминания продолжали преследовать его. Последний прощальный призыв Светланы; Гриерсон, маневр которого позволил им продержаться несколько драгоценных минут и таким образом спас их; ангар, битком набитый убитыми и ранеными. Всего четырнадцать пилотов уцелело из тех сорока четырех, которых он всего несколько недель назад называл юнцами!— Может, останешься со мной на «Конкордии», отдохнешь немного? — спросил Толвин, положив руку ему на плечо. — Хороший кусок жареного мяса с добрым двойным виски тебе сейчас не повредят, а перед этим можешь понежиться в ванне.— Нет, сэр. Я лучше вернусь на мой корабль.«Мой корабль» — казалось странным называть его так. Он вспомнил свой первый «Феррет» — его он тоже называл «мой корабль», засияв от гордости, когда его механик краской вывел на кабине надпись «Медведь» и нарисовал смешную неуклюжую фигуру. А теперь он стал командиром авианосца и готов был влепить затрещину любому, кто осмелился бы сказать хоть слово против «Таравы». Что ни говори, она оказалась чертовски хорошим кораблем — может быть, самым лучшим во всем флоте.Они вышли на полетную палубу «Конкордии». Сейчас она казалась просто огромной — пустая, чистая, совсем не похожая на ту, что ждала его на «Тараве».Ясон посмотрел на Меррита и протянул ему ладонь.— Ну, удачи тебе, космопех.— И тебе тоже, пилот.Они крепко пожали друг другу руки.— Она была прекрасной женщиной; я никогда не забуду ее, — тихо сказал Меррит, и Ясон кивнул, не в силах вымолвить ни слова.Когда Меррит ушел, он повернулся к Толвину.— Знаете, сэр, у нас есть кое-какие догадки насчет того, кому мы обязаны нашим спасением. Так что спасибо вам.— Это я должен благодарить тебя, — ответил Толвин, — за то, что мне выпала такая честь — помочь тебе выбраться оттуда… И еще, Ясон, прими мою самую горячую благодарность за Кевина. Я видел твой предварительный отчет и приписку Думсдэя в нем относительно Кевина. Конечно, он не мог написать много в официальной бумаге, но остальное мне рассказали люди. Ты взял Кевина избалованным маменькиным сынком, а вернул его человеком, которым можно гордиться.— Просто я сразу почувствовал, сэр, что если дать Кевину шанс, он в конце концов покажет себя.Они пожали друг другу руки. Ясон подошел к своему «Феррету» и залез в кабину. Это было удивительно приятное чувство: снова сидеть в кабине истребителя за рычагами управления. Внутри пахло горелой электропроводкой, экран дисплея не работал. На мгновение в его памяти вспыхнул образ Дженис — сидящей в кабине точно такого же «Феррета» и летящей навстречу торпеде, чтобы спасти «Тараву» и встретить свою смерть. Усилием воли он отогнал это воспоминание.Вырулив на взлетную полосу, он получил разрешение на вылет, прошел через шлюзовую камеру, включил ускорение и замер, наслаждаясь полетом. Уже через пять минут он оказался рядом со своим кораблем и, запросив разрешение на посадку, сделал круг над «Таравой». Ремонтный корабль все еще находился рядом, сплетение змееподобных канатов и шлангов, точно пуповина, тянулось от одного корабля к другому. От носа до кормы на «Тараве» не было живого места, в корпусе зияли пробоины, краска вздулась пузырями, оборудование, обеспечивающее связь и наблюдение, было разбито.Но Ясон увидел также кое-что, переполнившее его гордостью. На левом борту корабля кто-то из членов экипажа восстановил свежей краской название «Тарава», а ниже были нарисованы традиционные символы — скрещенные мечи и череп килратха — и золотыми буквами выведены гордые, слова: ПЕРВЫЕ У КИЛРАХА.Развернувшись, Ясон пошел на снижение, промчался через шлюзовую камеру и затормозил. Распахнув фонарь кабины, он увидел Спаркс, которая приветствовала его, из-под ее комбинезона виднелись бинты.— Как твоя рана, Спаркс?— Еще немного болит, сэр. Спасибо за внимание.— Я беспокоился о тебе, когда узнал, что тебя здорово шарахнуло.— Вы беспокоились обо мне?— Конечно.Ее лицо: осветилось сияющей улыбкой.— Спаркс, как ты отнесешься к тому,. чтобы получить звание лейтенанта и взять под свою команду всю палубную обслугу?— Стать офицером? Вот уж не думала, что когда-нибудь доживу до этого дня. Спасибо.— Ты заслужила это. Если бы не ты, многие истребители не были бы так быстро отремонтированы и не смогли бы тут же вернуться в строй. Большая часть благодарностей, которые мы получили, принадлежит тебе.Она снова лучезарно улыбнулась и начала спускаться по трапу. Ясон последовал за ней. Оказавшись на палубе, он отсалютовал дальней переборке, изрешеченной выстрелами, над которой был прибит кусок нержавеющей стали, оторванный от разбитого истребителя, с нарисованным на нем знаменем.— Командир корабля прибыл на борт. Перед Ясоном возник дежурный офицер и отсалютовал ему.— Разрешите подняться на борт, сэр, — сказал Ясон.— С удовольствием разрешаю, сэр. — И офицер снова отдал ему честь.Думсдэй стоял на лестнице, ведущей на временный капитанский мостик, наблюдая за установкой нового листа плексигласа вместо разбитого во время последнего сражения.— Ну, как там старик?— Похоже, они с Бэнбриджем все уладили. Черт возьми, не могут же они расстрелять героя? Как бы то ни было, я успел и за тебя замолвить словечко.— Ну, и что теперь? — с кислой миной спросил Думсдэй.— Будешь командовать всем крылом истребителей на корабле и получишь награду.— Ну, спасибо. Еще тридцать сопляков надо будет обучить, и каждый из них может угробить меня.— Уж это точно.— Надеюсь, им это не удастся; тебе же не удалось, а?Ясон засмеялся и зашагал по полетной палубе.— Раундтоп! Одинокий Волк!Они стояли, наклонившись над раскрытой орудийной панелью «Рапиры», их лица были перепачканы смазкой. Подойдя к Ясону, они пожали ему руку.— Как дела в верхах, сэр? — спросил Раундтоп.— Я остаюсь на «Тараве». Мне обещали, что никаких разговоров об ее списании больше не будет. Ее отремонтируют как следует, начинят новым оборудованием и вернут в строй.— Отлично, сэр. Рад за нашу старушку.— Чемберлен, я хочу, чтобы ты возглавил эскадрилью «Ферретов».Чемберлен расплылся в улыбке:— Благодарю вас, сэр.— Кевин, у меня к тебе есть разговор. Бок о бок они пошли по палубе.— Пока я ждал встречи со стариком, ко мне подошел один из его штабных офицеров. У адмирала есть для тебя предложение, я обещал передать тебе его.— Что это, сэр?— Бэнбридж хочет, чтобы ты стал у него адъютантом. Это очень завидная должность, Кевин. Если ты будешь служить у Бэнбриджа и делать свое дело хорошо, ты далеко пойдешь. И то, что ты был боевым офицером и заработал серебряную звезду на свои золотые «крылышки», а я тебя к ней представил, тоже будет нелишне. В штабах не так уж часто оказываются люди с таким послужным списком, поэтому их там особенно ценят. Ты быстро продвинешься, я не сомневаюсь, Кевин. Черт, может, лет через пять ты даже станешь моим начальником.— Спасибо, сэр, — хмуро ответил Кевин.— Ты что, недоволен?— Честно, сэр?— Конечно. Ну, смелее!— Пошли они знаете куда со своим предложением! Такая работа не по мне. Я лучше останусь тут с вами и остальными ребятами и буду летать.Ясон усмехнулся:— В таком случае, как ты отнесешься к тому, чтобы возглавить эскадрилью?— Здесь, сэр?— Конечно, здесь. Я отдал бы тебе «Рапиры».— Здорово, сэр! Вот это мне нравится. Ясон с улыбкой похлопал его по плечу:— Ладно, у нас еще будет время обсудить все это.Кевин расплылся в улыбке и помчался обратно к Чемберлену. Он что-то сказал ему, и они рассмеялись, хлопая друг друга по спинам.Ясон пошел к себе. Проходя коридором, ведущим на корму, он ненадолго задержался у доски почета.Двести восемьдесят три имени было на ней. Многих из них он даже не успел узнать, лица и имена лишь смутно помнил, но зато все, что тогда происходило, он видел будто воочию. Он не помнил, как звали молодую симпатичную женщину-связистку и другую, повариху, которые вытаскивали раненых из дымящегося отсека и погибли, оказавшись в результате очередного выстрела выброшенными в вакуум; не помнил он имени и того мужчины из палубной обслуги, который, бросившись в ревущее пламя, закрыл своим телом поврежденный осколками трубопровод с горючим и сгорел заживо, спасая корабль. Так много имен появилось на этой доске за какие-то несколько недель…Ясон пошел дальше по черному от пожара коридору, который уже начали приводить в порядок, стараясь лавировать между работающими, чтобы не испачкать чужую форму, в которую был одет.Около своей каюты он замедлил шаги. Осталось всего четырнадцать человек, и лишь четырнадцать кают были сейчас заняты! Остальные пустовали, в каждой лежали приготовленные к отправке домой личные вещи того, кто жил в ней.Войдя к себе, он закрыл дверь. На мгновение все поплыло у него перед глазами, смертельная усталость наконец одолела его, и, не раздеваясь, он рухнул на койку. От наволочки еще шел слабый аромат духов, и от мгновенно вспыхнувших воспоминаний на глазах у него выступили слезы.— Будь проклята эта война, — прошептал он.Уже в полусне он всего раз произнес заветное имя, и потом, с мыслью о ней, капитан первого ранга Ясон Бондаревский, по прозвищу Медведь, медленно погрузился в глубокий сон без сновидений. Завтра, когда он проснется, его ждет мирный день, но война еще не окончена. Ему предстояло вернуться в бой, и он был готов к этому.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30