Уилбур СМИТ
СВИРЕПАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ


В аэропорту "Виктория" острова Моэ, входящего в состав Сейшельской
республики, на самолет Британских авиалиний село только пятнадцать
человек.
Две парочки стояли тесной группой, ожидая своей очереди к таможенному
досмотру. Молодые, загорелые, они казались совершенно спокойными и
довольными своим пребыванием в этом островном раю. Но одна из девушек
совершенно подавляла остальных своей физической привлекательностью.
Высокая, длинноногая, с головой на гордой красивой шее. Густые
золотистые светлые волосы заплетены и уложены на голове короной, солнце
освещает девушку, и кожа ее блестит здоровьем и молодостью.
Двигалась девушка мягкими волнистыми движениями, с грацией большой
хищной кошки, голые ноги ее в открытых сандалиях; большие острые груди
выступали под тонкой тканью майки, а плотные круглые ягодицы натягивали
поблекшие подрубленные джинсы.
На майке, на груди, надпись крупными буквами "Я ПОМЕШАНА НА ЛЮБВИ", а
под надписью изображен крупный кокосовый орех [Игра слов: слово nut
по-английски "свихнувшийся, помешанный" и "орех"].
Девушка ослепительно улыбнулась темнокожему сейшельскому таможеннику,
протягивая ему американский паспорт с золотым орлом, но когда повернулась
к своему спутнику, бегло заговорила по-немецки. Получила свой паспрт и
вместе с остальными прошла в помещение контроля.
Здесь она опять улыбнулась двум сейшельским полицейским, проверявшим
наличие оружия, сняла с плеча сумку.
- Хотите проверить? - спросила она, и все рассмеялись. В сумке были
два больших кокосовых ореха; крупные, вдвое больше человеческой головы,
это самые популярные сувениры островов. У трех спутников девушки в сумках
были такие же сувениры, и полицейские не обратили внимания на эти знакомые
предметы. Они небрежно провели металлоискателем вдоль сумки, которая
составляла большую часть багажа молодых людей. Прибор загудел, и один из
парней со смущенным видом достал небольшой фотоаппарат. Снова смех, и
полицейский пропустил группу в помещение, откуда уходили к самолету.
Там уже было полно транзитных пассажиров, летевших с Маврикия, а за
окном виден был огромный "Боинг 747 Джамбо" [Слон (англ.)], освещенный
прожекторами; вокруг него сновали заправщики.
Свободных мест в помещении не было, и четверо встали кружком под
одним из больших вращающахся вентиляторов: ночь жаркая, и в душном
помещении пахло табаком и горячими потными телами.
Блондинка весело болтала со своими спутниками, смеялась; она на два
дюйма выше обоих мужчин и на целую голову - девушки. Эта четверка стала
центром внимания сотни пассажиров. Когда молодые люди оказались в этом
помещении, манеры их слегка изменились, в них ощущалось какое-то
облегчение, словно они одолели серьезное препятствие; в их смехе слышалось
почти лихорадочное возбуждение. Они не могли стоять неподвижно,
беспрестанно переступали с ноги на ногу, поправляли волосы или одежду.
Хотя они явно представляли тесную группу, связанную отношениями
дружбы и обособленную от других, один из пассажиров оставил жену и
направился через зал к ним.
- Послушайте, вы говорите по-английски? - спросил он, приближаясь к
группе.
Это был полный мужчина лет под пятьдесят, с густыми волосами
серо-стальноно цвета, в очках в темной роговой оправе, с уверенными
манерами человека, привыкшего к успеху и богатству.
Группа неохотно расступилась, и ответила, будто по праву, высокая
блондинка.
- Конечно. Я американка.
- Не шутите? - Мужчина усмехнулся. - Знаете что? - Он смотрел на нее
с открытым восхищением. - Просто хотел узнать, что это за штуки. - Он
указал на ее сумку с орехами.
- Кокосы, - ответила блондинка.
- О, да. Я о них слышал.
- Их называют "орехи любви", - продолжала девушка, наклоняясь и
открывая тяжелую сумку у ног. - Посмотрите почему. - Она показала ему один
из плодов.
Двойные полушария, соединившись, очень походили на человеческие
ягодицы.
- Задний конец. - Она улыбнулась, и зубы ее были так белы, что
казались сделанными из прозрачного фарфора.
- Передний конец, - она повернула орех и показала мужчине точное
подобие mons veneris [женский лобок (лат.)], вплоть до курчавых волос.
Было ясно, что девушка чуть флиртует и насмехается. Она изменила позу,
слегка продвинув вперед бедра, и мужчина невольно взглянул на ее
собственный mons, отчетливо видный под хлопчатобумажной тканью брюк -
треугольник, разделенный складкой ткани.
Мужчина чуть покраснел, губы его раскрылись в невольном легком
выдохе.
- У мужского дерева тычинка размером с вашу руку. - Глаза девушки
распахнулись и по величине и цвету стали похожи на анютины глазки, и в
другом конце зала жена этого мужчины встала и направилась к нему, ее
предупредил извечный женский инстинкт. Она была гораздо моложе мужа,
двигалась тяжело и неуклюже из-за беременности.
- Сейшельцы говорят, что в полнолуние мужское дерево вытягивает из
земли корни и идет совокупляться к женскому...
- Длиной и толщиной с руку... - улыбнулась красивая черноволосая
миниатюрная девушка рядом с блондикой, - вот это да! - Она тоже теперь
дразнила, обе девушки намеренно опустили взгляд к нижней части тела
мужчины. Тот поежился, и оба парня, спутники девушек, заулыбались его
неловкости.
Жена подошла к мужчине и потянула его за руку. Горло у нее
покраснело, на верхней губе выступили капельки пота, как прозрачные
волдырьки.
- Гарри, я плохо себя чувствую, - негромко простонала она.
- Мне нужно идти, - с облегчением пробормотал он. Вся его
самоуверенность исчезла. Он взял жену за руку и увел ее.
- Узнали его? - спросила брюнетка по-немецки, по-прежнему улыбаясь;
говорила она еле слышно.
- Гарольд Мак-Кевитт, - на том же языке и так же негромко ответила
блондинка. - Нейрохирург из Форт-Уэрта. Он читал заключительный долкад на
последнем заседании съезда в субботу, - продолжала она. - Крупная рыба,
очень крупная, - и, как кошка, провела кончиком языка по верхней губе.
Из четырехсот одного пассажира в зале отправления в это утро
понедельника триста шестьдесят были хирургами и их женами. Хирурги,
включая самых известных в мире медицины, из Европы и Англии, из
Соединенныз Штатов и Японии, из Южной Америки и Азии, все они участвовали
в работе съезда, который кончился двадцать четыре часа назад на острове
Мартиника, в пятиста милях к югу от острова Моэ. На первый рейс после
съезда большинство билетов было закуплено заранее.
- Объявляется посадка на самолет Британских авиалиний рейс БА 070 в
Найроби и Лондон; транзитных пассажиров просят пройти через главный выход.
- В объявлении звучал резкий креольский акцент, все двинулись к выходу.

- Контроль "Виктории", говорит "Спидберд ноль семь ноль [Speedburd,
англ. - быстрая птица]", прошу разрешения на рулежку и старт.
- Ноль семь ноль, вам разрешается старт с взлетной полосы один.
- Прошу записать изменения в полетном плане к Найроби. Наш код для
автоматического контроля будет 401. Все пассажирские места заняты.
- Принято, "Спидберд", изменение записано.

Огромный самолет продолжал подъем, в салоне первого класса горели
надписи "Пристегнуть ремни" и "Не курить". Блондинка и ее спутник сидели
рядом в просторных креслах 1а и 1б, сразу перед переборкой, отделяющей
салон первого класса от рубки и кухни. Места, которые занимала молодая
пара, были заказаны за несколько месяцев.
Блондинка кивнула спутнику, и тот наклонился вперед, заслоняя ее от
пассажиров через проход, а она открыла сумку, достала один кокос и
положила его себе на колени.
Кокос был аккуратно распилен по естественной перемычке, молоко и
белая ткань фрукта убраны, и две части ореха снова так же тщательно
склеили. Место соединения можно было разглядеть только при внимательном
осмотре.
Девушка вставила в соединение маленький металлический инструмент и
резко повернула, с негромким щелчком половинки разошлись, как пасхальное
яйцо.
В половинках, выложенных полосками пластиковой пены, оказались два
гладких серых яйцеобразных предмета, каждый размером с бейзбольный мяч.
Это были гранаты восточногерманского производства с маркировкой МК 1У
(С), принятой в армиях Варшавского блока. Верхний слой каждой гранаты -
пластмассовая броня того типа, что используется в противопехотных минах,
чтобы их нельзя было обнаружить электронными металлоискателями. Желтая
полоска вокруг каждой гранаты указывала, что граната не осколочная, а
предназначена для создания сильной взрывной волны.
Блондинка взяла гранату в левую руку, отстегнула ремень и встала.
Остальные пассажиры не проявили никакого интереса к тому, что она прошла
за занавес входа в рубку. Но техник и две стюардессы, тоже пристегнувшиеся
ремнями, пристально взглянули на нее.
- Простите, мадам, но я попрошу вас вернуться на место и не вставать,
пока капитан не погасит надпись.
Блондинка подняла левую руку и показали им блестящее серое яйцо.
- Это специальная граната, предназначенная для уничтожения экипажа
танка, - негромко сказала она. - Она разнесет фюзеляж этого самолета, как
бумажный мешок, или убьет взрывной волной всех в радиусе пятидесяти ярдов.
Блондинка следила за их лицами и увидела, как на них злым цветком
расцвел страх.
- Она настроена на взрыв через три секунды после того, как я отниму
руку. - Девушка снова смолкла, ее глаза возбужденно блестели, дышала она
быстро и неглубоко.
- Вы, - она выбрала техника, - отведете меня в рубку, остальные
оставайтесь на местах. Ничего не делайте, ничего не говорите.
Когда она вошла в небольшую рубку, с трудом вмещавшую экипаж и
огромное количество приборов и электронного оборудования, трое мужчин с
легким удивлением оглянулись - и она подняла руку и показала ее
содержимое.
Они поняли мгновенно.
- Я принимаю на себя командование самолетом, - сказала она, потом
добавила, обращаясь к бортинженеру: - Выключите все оборудование связи.
Бортинженер быстро оглянулся на капитана и, когда тот коротко кивнул,
начал послушно отключать радио: установку сверхвысоких частот, высоких
частот, ультравысоких частот...
- Связь со спутником тоже, - приказала девушка. Он взглянул на нее,
удивленный ее познаниями.
- И не трогайте кнопку. - Он замигал. Никто, вообще никто за
пределами компании не должен знать об этом специальном реле: если нажать
на кнопку у его колена, немедленно сообщение будет получено в "Хитроу",
объявлено чрезвычайное положение, и оттуда смогут прослушивать все, что
делается в рубке. Инженер убрал руку.
- Уберите предохранитель контура реле. - Она правильно указала на
ящик над головой инженера, тот снова взглянул на капитана, но голос ее
ударил, как жало скорпиона:
- Делайте, что я говорю.
Он осторожно извлек предохранитель, и девушка заметно расслабилась.
- Прочтите разрешение на полет, - приказала она.
- Нам разрешен курс на Найроби по радару и безостановочный подъем на
крейсерскую высоту в тридцать девять тысяч футов.
- Когда следующий сигнал "Все в норме"?
Сигнал "Все в норме" - обычная связь с аэропортом Найроби,
показывающая, что полет проходит по плану.
- Через одиннадцать минут тридцать пять секунд. - Бортинженер -
молодой темноволосый человек, приятной внешности, с крутым лбом, бледной
кожей и быстрыми четкими движениями, выработанными специальными
тренировками.
Девушка повернулась к командиру "Боинга", их взгляды встретились, эти
двое изучали друг друга. У капитана волосы почти седые, коротко
остриженные и плотно прилегают к большому круглому черепу. У него толстая
шея, мясистое румяное лицо фермера или мясника, но глаза холодные, а
манеры спокойные и неизменные. С этим человеком нужно считаться, и девушка
сразу это поняла.
- Я хочу, чтобы вы поняли: я решительно настроена на эту операцию, -
сказала она, - и с радостью принесу свою жизнь в жертву. - Она бесстрашно
смотрела в глаза капитану и видела, как в них появляется уважение. Хорошо,
все, как она рассчитала.
- Верю, - сказал капитан и кивнул.
- У вас долг по отношению к четыремста семнадцати людям на борту
самолета, - продолжала она. Он ничего не ответил. - Они в безопасности,
пока вы будете точно выполнять мои приказы. Обещаю вам.
- Хорошо.
- Вот наше новое назначение. - Она протянула ему маленькую белую
карточку с машинописью. - Мне нужен новый курс, с учером метеопрогноза, и
расчетное время прибытия. Вы ляжете на новый курс сразу вслед за очередным
сигналом "Все в норме" через... - она взглянула на бортинженера.
- Девять минут тридцать восемь секунд, - быстро ответил тот.
- ...и я хочу, чтобы поворот на новый курс был очень мягким,
уравновешенным. Мы ведь не хотим, чтобы пассажиры пролили свое шампанское,
верно?
За те несколько секунд, что девушка пробыла в рубке, у нее
установился странный контакт с капитаном: взаимное неохотное уважение
вместе с открытой враждебностью и сексуальной привлекательностью. Девушка
сознательно оделась так, чтобы не скрывать тела, и от возбуждения соски ее
затвердели и потемнели, они красноречиво торчали под тонкой тканью платья,
рубку заполнил мускусный женский запах, усиленный ее возбуждением.
Несколько минут все молчали, затем бортинженер нарушил молчание.
- Тридцать секунд до сигнала "Все в норме".
- Хорошо, включи высокую частоту и передай сигнал.
- Аэропорт Найроби, говорит "Спидберд ноль семь ноль".
- Слушаем вас, "Спидберд ноль семь ноль".
- Все в норме, - сказал инженер в микрофон.
- Принято, ноль семь ноль. Следующий контакт через сорок минут.
- Ноль семь ноль.
Девушка облегченно вздохнула.
- Ну, хорошо, выключите радио. - Потом капитану: - Отключите
автопилот и проведите поворот на новый курс вручную. Посмотрим, умеете ли
вы быть нежным.
Поворот был совершен за две минуты с великолепным мастерством, при
смене курса на 76 градусов стрелка указателя направления не отклонилась и
на волосок, и, когда все было кончено, девушка впервые улыбнулась.
Великолепной солнечной улыбкой с белоснежными зубами.
- Хорошо, - сказала она, улыбаясь капитану прямо в лицо. - Как вас
зовут?
- Сирил, - после мгновенного колебания ответил он.
- Можете называть меня Ингрид, - сказала она.

Никакого точного расписания, кроме часов огневой тренировки с
пистолетом и автоматическим оружием, у Питера Страйда не было. Но от
стрельб не освобождался ни один человек в отряде "Тор", даже техники.
Остальное время дня Питера было занято непрерывной деятельностью,
начиная со знакомства с новейшим электронным оборудованием связи,
установленным в его командирском самолете. Это заняло половину утра, и он
едва успел присоединиться к своей ударной силе в салоне транспортного
самолета "Геркулес", где должна была проходить дневная тренировка.
Питер выпрыгнул в составе первой десятки. Прыгали они с высоты в
пятьсот футов, и парашюты раскрылись, казалось, всего за мгновение до
того, как люди коснулись земли. Однако боковой ветер оказался достаточно
силен, чтобы разбросать их даже с такой высоты. Для Питера первый выброс
прошел недостаточно кучно. Группе потребовалось две минуты сорок восемь
секунд после прыжка, чтобы проникнуть в покинутое административное здание,
одиноко стоящее в военной зоне на равнине Салсбюри.
- Если бы здесь содержались заложники, мы бы как раз успели, чтобы
подтереть их кровь, - мрачно сказал Питер своим людям. - Еще раз!
На этот раз время сократили до одной минуты пятидесяти секунд,
окружив здание и на десять секунд побив время второй боевой группы Колина
Нобла.
Чтобы отметить это событие, Питер презрительно отказался от военного
транспорта, и пять миль до взлетной полосы отряд пробежал, причем каждый
нес с собой все боевое снаряжение и огромную связку парашютного шелка.
"Геркулес" ждал, чтобы отвезти их назад на базу, но уже стемнело,
когда он приземлился и вырулил на закрытую площадку отряда "Тор" в конце
главной полосы.
Питера охватило сильнейшее искушение предоставить подведение итогов
Колину Ноблу.
1 2 3 4 5 6 7 8