— Смерть была немного белее, — ответила она, — и не такая холодная.Холодно. Да. Голый в полярной стуже. Он замерзнет, станет ледяным столбом с открытыми глазами, сомкнутыми губами, гениталиями, превратившимися в сосульки.— Мы должны идти вперед?Всему есть предел. Что его защитит? Лед гладкий и ровный, одеяло земли, живое ужасным блеском. Из него торчали, как клыки, черные камни. В некоторых местах лед раскалывали трещины, словно спрятавшиеся каньоны. И все же Хенмер ступил на лед, а за ним последовали и остальные. И Клей. Ему было больно. И холодно. Солнечный свет играл со льдом, отражаясь от него и мешая краски: здесь темно-синий, там желто-зеленый, а на этих гребнях оттенок красного, супружество крови и света. В морозной тишине между раздающимися время от времени подземными звуками путешественником окутала пелена тумана, и Клей испугался, что отобьется от группы и погибнет в этом обширном пространстве. Он понимал, что получает от них тепло. Они питали его.В дымке появились некие фигуры и пересекли тропу: прямостоящие двуногие создания, стройные и вытянутые, с непропорционально короткими ногами и бочкообразными телами. Их покрывали толстые серые шкуры, у них была развитая мускулатура, а массивные шеи образовывали высокий пьедестал для высоких куполов голов. Во рту виднелось множество зубов. Носы крючковатые и крепкие. В ярко-желтых глазах сверкала хитрость. Они немного походили на гигантских выдр, приспособившихся к ходьбе, но еще они походили на людей, изменившихся, чтобы соответствовать особым условиям жизни в Ледяном. Клей испугался. Оглянувшись вокруг в поисках товарищей и не обнаружив их, он испугался еще больше. Душу охватила паника.— Хенмер? Нинамин? Ти?Серые создания лениво прогуливались по тропе, но стало ясно, что они приближаются. Теперь их была уже целая дюжина, а по мере того как белый туман рассеивался, их становилось еще больше. Клей» уловил их запахи: кислый запах долго остававшейся под дождем шерсти. Он глупо гол. Он понял, что это не дикие звери, а больше сыны человеческие в еще одном образе.— Брил? Ангелон? Серифис?Его локтя коснулось что-то теплое: грудь Серифис. Весь дрожа, он повернулся к ней:— Ты их видишь? — прошептал он.— Конечно.— Кто они?— Разрушители.Просто, с полным пониманием.— Люди?— По своему.— Они меня пугают.Серифис рассмеялась:— Ты, споривший с Едоками, испугался этих?— Едок — ничто, кроме зубов, когтей и бахвальства, — заметил Клей, — а эти…Сквозь туман пробился знакомый рыдающий звук.— Да, — согласилась Серифис. — Слуги Неправедной.Подул яростный порывистый ветер. Клей съежился, прикрывая лицо и лоно. Туман еще плотнее окутал его. Неправедная гоготала. Солнечный свет, скользивший над промерзшей землей, пробрался под пелену тумана и искупал его в голубом, сияюще-зеленом и фиолетово-черном, он ощутил вспышку золотого огня и затем свет исчез.— Серифис? — позвал он и стал ощупью искать ее. Губы наверное посинели. Уши. Пальцы. Он представил себе, как треснет его замороженный пенис. Яички кристаллизировались. Он шаркал ногами, лед простирался как зеркало — холодное скользкое стекло.— Хенмер? Брил?Теперь раствориться. Взмыть в пространство, парить среди звезд — где угодно, где угодно, только не здесь. Что это за область Ледяного? Досадное пятно. Рыдания становились громче. Они разрывали сердце, неужели Неправедная действительно так скорбит? О чем? О ком?— Ти? Где ты, Ти? Кто-нибудь, Нинамин?Коснуться их разума, обвить усиками и подтянуть поближе. Он слишком уязвим. А холод — реальность. Его друзья поверхностны, легкомысленны, забывчивы: они потеряли сфероид, возвращаясь из путешествия к звездам, и ничего об этом не сказали. Может, они вовсе не друзья ему? Где они? Зачем притащили его сюда? Запах гниющей шерсти стал сильнее, он тревожил, волновал. Клей вспоминал пруды, долины, луга, потоки, аромат странных цветов, сладкий вкус таинственных вод. Он вспомнил, как входил в теплую влажную щель Нинамин. Он вспомнил былые восторги и прошлые удобства. Пробираясь вперед, он шел и падал: все его тело, от груди до бедер, обжигало прикосновение льда. К ушам прилипали рыдания. Он соскребал с кожи клей. Мир темнел. Свет отступал, всасывался западом, терял краски от ледяного поля, тумана и неба. А в черноте появлялись новые краски. Извергалась Аврора, из небесного кармана извергались бледные электрические потоки. Новую ночь наполнило игривое дрожание. Но в красоте бури было и тепло. Поднявшись, Клей протянул вперед руки, пытаясь схватить Аврору и одеться в нее. Складки и сборки в ночи — жемчужно-серые, изумрудные, лимонные, вишневые. Под ударами молотов звенели миллионы наковален, выкрикивали голоса, радостно плакала Неправедная. Он шел вперед. Теперь до него дошло, что Скиммеры предоставили его судьбе. Страх не покинул его, но он скомкал его и нес в груди, словно кисту. Он полюбил лед. Он полюбил холод. Он любил ночь. Он любил огонь в небесах. Он любил тех, кто разрушал. Он любил свой страх.Теперь Разрушители окружили его кольцом.Он хорошо разглядел их в блеске зари. Едва выше него ростом, они были намного тяжелее, потому что под кожей скрывались мощные мускулы и толстый слой жира. Серый мех казался шелковистым. На лапах втяжные когти. Эти действенные двигатели смерти, компактные и хорошо очерченные, ни в нем не походили на гротескных чудовищ типа Едоков, те были настолько же ужасающими, настолько и комичными, то в этих чувствовалась сущность угрожающей животной силы. Сейчас они меньше напоминали ему выдр, а больше волков. Но это все же были люди и в их глазах горел холодный огонь знаний. Они терпеливо и неподвижно стояли перед ним, их длинные хищные руки свисали ниже колен. Чего они хотят? Сожрать его? Он рисовал себя распростертым на этой ледяной равнине со вспоротым животом и торчащими внутренностями, пока Разрушители спорили о его железах, почках, аорте, селезенке. Но такая судьба казалась ему слишком тривиальной. Он устроил им проверку, повернувшись и как бы пытаясь прорваться сквозь щель в их кругу. Как он и ожидал, их рефлексы были великолепны: не показав и вида, они сдвинулись, закрыли щель и продолжали молча стоять.— Вы умеете говорить? — спросил Клей. — Вы меня понимаете? Знаете, кто я?Тонкие черные губы изогнулись в улыбке.— Человек, — сказал Клей. — Древний вид, ранняя форма. Меня притащила ловушка времени, а сопровождают Скиммеры. Я не приспособлен, у меня нет ничего, кроме мозга, но от него мало пользы, когда ты голый на ледяном поле. Понимаете? Можете говорить?Разрушители ничего не сказали.Он рванулся вперед уже непритворно, стараясь убежать от них; возможно, он найдет еще Хенмер, возможно, вырвется отсюда. На минуту показалось, что они пропустят его, но как только он выбрался из их круга, один из них спокойно схватил его за руку и втащил обратно. Они бросали его по кругу. Его обнимал один, потом другой, потом третий — быстрое объятие медведя, вовсе не ласковое, скорее жест насмешки, чем любви… Теперь он полностью осознал их физическую силу: он был в их руках былинкой. Голова кружилась. Он упал, не замечая больше холода. Лежать на льду голым кажется вполне естественным. Заря бледнеет. Триумф ночи. Разрушители засмеялись и, неуклюже танцуя, лаяли на пропавшую Луну. Утро никогда не наступит. 18 К утру они дошли до дальнего края Ледяного. Окруженный со всех сторон Разрушителями, он укрылся от холода за стеной плотного меха. В его шагах появилась упругость и он чувствовал некоторую приподнятость. Бледный свет зари пришел и ушел в ночь. Он отдыхал после утомительных происшествий.Им встретилось множество других Разрушителей — обычно передвигавшихся кучками — пока они шли в белизне. Связанные поручениями и долгом, эти Разрушители были так целеустремленны, что не смотрели в сторону других существ. Члены одной группы приветствовали челнов другой уместным здесь рычанием, в котором не было враждебности, но слов Клей не мог разобрать. Да и мысленно ему не удалось связаться с разумом этих хмурых парней, хотя он был уверен в сильном, холодном интеллекте. Они лишь причмокивали губами. Он, безусловно, привлекал их, но неизвестно, желали ли они его общества или им просто нравился бледный безволосый зверь, почти человеческого облика, такой слабый, такой простой. Они гнали его вперед, подтаскивая, когда он пытался притормозить. Пробуждался день.При дневном свете он увидел Разрушителей за работой. Вдоль границы между Ледяным и внешним районом трудились десятки Разрушителей. Некоторые усердно валили лес и корчевали кусты, они все делали вручную и их тела прекрасно отвечали требованиям условий труда. Другие подбирали сваленный лес и складывали в кучи. Они же периодически сжигали эти кучи сконцентрированным огнем. Другая команда разрывала когтями торф, разрушая сеть корней, отростков и травы, которая снова могла вырасти. Последними шла четверка Разрушителей, соединив руки и закрыв глаза. Они медленно сходили с Ледяного. Их движение было результатом огромных усилий, словно они толкали металлический барьер, мешавший их продвижению, но с каждым шагом область льда немного расширялась. Морозная линия пересекала пространство между ледяным полем и вновь разрытой почвой. Сначала мороз покрывал кучи земли блестящей белой пленкой, но постепенно он углублялся, завоевывая новые пространства. Мрачные Разрушители, продвигавшиеся на плодородную территорию тащили за собой кромку льда. В том месте, с которого они начали свои утренние заботы, толщина льда достигла уже шести дюймов.— Вы что, собираетесь заморозить так всю планету?Добродушный смех. Ответа нет. Кромка льда продвинулась еще на четверть дюйма. Дальше, треща, падало дерево. Неужели по всем границам Ледяного работали Разрушители, расширяли свои владения? Сколько времени им понадобится, чтобы покрыть льдом всю землю?— Конечно, мы тоже теряем территории. — Принялся рассказывать Разрушитель. — Солнце отбрасывает нас назад. Наши враги растапливают периметр. Иногда мы только и делаем, что исправляем повреждения минувшего дня, и иногда проходят целые недели, не приносящие дополнительных земель.— Но зачем это делать?Снова смех. Ответа нет. Говорил ли Разрушитель на самом деле? Губы его не раздвигались. Челюсти оставались неподвижны.Он подошел к самому краю льда в сопровождении нескольких Разрушителей, не дававших ему уклониться в сторону. Они словно показывали ему вибрирующий работающий завод. Разрушители явно гордились своей работой. Посмотри на нас, мы все в работе! Оставь ленивых Скиммеров, медлительных Дыхателей, вросших корнями в землю Ждущих, бешеных Едоков! Мы не копуши и не мечтатели! Видишь, с каким рвением мы истребляем лес! Видишь, с какой страстью мы расширяем границы льда! Мы совершаем поступки. И лед растет. А лето сжимается.— Там было шесть Скиммеров. Я был с ними и потерял их в тумане. Вы знаете, где они могут быть? Скажите, зачем вы держите меня здесь? Я был бы намного счастливее там, где тепло. Да поговорите же вы со мной! Если вы меня понимаете, то почему не потрудитесь ответить?Ночь, его снова увели в самое сердце Ледяного.И снова заря. Снова зеленые, красные и желтые сполохи, свист, треск. Глубоко под землей рев. «Сжавшись в комок от холода, Клей наблюдал за пиром Разрушителей. Они поймали зверя с пятью хоботами и притащили в лагерь. Величиной со слона, он был круглый с длинными черными волосами, блестящими и жесткими, и неопределенным числом толстых коротких ног. Разрушители окружили его. Каждый поднял левую руку — выскользнули когти; разгорелась заря и ее сполохи мрачно играли на блестящих желтых лезвиях. Внезапно сконцентрированный поток энергии нашел фокус, устремившись к пойманному зверю. Волосы его поднялись, показав большие грустные глаза, прыщавую лиловую кожу, отвислые губы. Ставшие жесткими, пять хоботов издали крики боли. Животное упало и лежало без движения, Разрушители толковали о былых жертвах мира всеобщего насилия и терзали и рвали мясо зверя с излишней яростью. Один из них с черным юмором принес Клею то, что считается деликатесом: какой-то внутренний орган размером с кулак радужного зеленого оттенка, словно крылья жука. Клей с сомнением посмотрел на него. Со времени своего пробуждения он не ел плотной пищи и хотя он хотел есть, но заколебался при виде сырого мяса. Кусок не казался сырым, он чувствовал его тепло в руках, не просто тепло тела животного. Разрушитель, предложивший ему кусок, мимикой изобразил, мол, ешь, засмеялся и от удовольствия похлопал себя по бедрам. Клей нахмурился. Инстинкт подсказывал ему беречься этой щедрости слуг Неправедной. Вдруг мясо превратит его в Разрушителя? Уменьшит или увеличит? Отравит? Заставит галлюцинировать? Он покачал головой и хотел было протянуть кусок обратно Разрушителю, но получил такой устрашающий взгляд, что вмиг отдернул руку и поднес мясо к губам. Откусил и почувствовал во рту плоть. Вкус мяса был необыкновенный: густой, острый, после него во рту остался привкус гвоздики и устриц. Клей улыбнулся, и Разрушитель улыбнулся ему в ответ почти доброжелательно. Клей откусил еще кусочек.Теперь проявился другой эффект. Во рту металлический привкус, лоб сжал горячий стальной обруч, из всех пор брызнул огонь. Он бросился пожирать мясо. Разрушители растянулись на снегу, рыгая. Больше он их не боялся. Неуклюжие твари. Обезьяны — убийцы, проказа в эволюции. Получавшие творческую радость, распространяя границы льда.— Стройте! — кричал он им. — Лечите! Ремонтируйте! Улучшайте!Они посмотрели на него тусклыми, презрительными глазами. Хотелось бы ему состричь их мех.— Толкайте лед обратно! — кричал он. — Сажайте зелень! Несите тепло!— Идиот, — пробормотал один Разрушитель.— Хиляк.— Подстрекатель.— Возмутитель спокойствия.— Дурак.Он плыл, совершенно не сознавая холода. Широко расставив ноги и отклонившись назад, он пил арго. Красное, желтое, зеленое и синее поочередно протекало сквозь его разум. Он смеялся и одного за другим перепрыгивал Разрушителей. Обжорство сделало их неповоротливыми. Взобравшись на черный валун, лед свистел, сжимался, таял, исчезал. Он отрезал от границы полоску, освобождая влажную темную почву. Пока отупевшие звери лежали без дела, он собирался уничтожить весь лед, а потом сбежать. В воспаленном мозгу гудели цвета и структуры. Голова плыла, от радости и возбуждения он сделался лиловым и продолжал топить лед. Вскипавшие молекулы стремились к небесам. Сколько льда сможет он убрать, прежде чем Разрушители выйдут из оцепенения? Он уже почти разрушил всю их дневную работу.— Видите? Доисторический слабак тоже кое-что может.— То, что отупляет ваши мозги, возбуждает мой.Он всегда мечтал о возможности сделать что-нибудь ценное, конструктивное. Теперь в его силах вернуть этой скованной морозом земле плодородие. Пусть боятся Разрушители, они сами позволили своему могуществу покинуть себя! Хотя свой пик он уже прошел. Поверхность мозга окутала желтая паутина. Поток энергии, извергаемой на лед, утратил живучесть, падая, он едва светился.Еще мяса?От ткнулся в гору костей и объедков. Куски шкуры, жира, ободранные хоботы, нити сухожилий — кажется Разрушители дочиста объели скелет. Нет. Вот здесь. Чуть не просмотрев груду ярко-красной плоти, Клей схватил ее, пальцам стало горячо. Съел.Мощь вернулась. Он снова изрыгал пламя.Уничтожив еще дюжину квадратных ярдов льда, он почувствовал, что его охватывает инерция. Но он спинным мозгом осознавал, что должен выполнить задачу. Спастись теперь, пока его враги храпят. Скользя, спотыкаясь, иногда падая, он бежал при свете звезд. В какой стороне выход? Разрушителей не видно. Заря тускнела и безлунная темнота набирала силу. Он боялся, что, ничего не видя, может снова попасть в лагерь Разрушителей. Ждать до утра? Тогда может быть слишком поздно. Он снова окажется во власти демонов. Но как же найти выход? Здесь не было никаких указателей. Только лед.Он шел и шел. Холод завладел его яичками, они сжались и постукивали в мошонке, как куски мрамора. Последняя энергия волшебного мяса растворилась в кишках. В коротких вспышках зари шел он наугад, полный страха, мечтая отдохнуть и согреться. Выкурить сигарету. Выпить чашку какао. Рот жаждал горячих тостов с маслом, и это сводило с ума. Сейчас лето, Клейтон, Миссури. Гикори и вязы одеты в зеленую листву. Нежно журчит ручеек, на крючке извивается форель. Вечером возвращение в город: бифштекс и бурбон на Пятой улице, немного джаза, затем милое местечко у Линделла, где улыбаются девушки в прозрачном белье. Груди трясутся, розовое прозрачное белье да мягкий свет, и ты ищешь выход и находишь себя.В грязи.В первобытной грязи. В этом самом месте он начинает топить лед. Оттепель тронула землю. Она превратилась в трясину. Он плавал в слизи. Теплая желатиновая суспензия скользила по коже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21