- Ну ничего, посмотрим, что ты у меня сейчас запоешь!"
- Где и при каких обстоятельствах вы познакомились с Моисеевым Петром Сергеевичем?
- А кто это такой?
- Послушайте, Баринов, - разозлился Струков, - хватит ваньку валять! О вашем знакомстве с Моисеевым нам достоверно известно. До этого момента я еще склонен был вам верить, а теперь вижу, что вы просто выкручиваетесь.
- Клянусь вам, я не знаю, о ком идет речь.
- И с капитаном Сорокотягой вы, конечно, тоже не знакомы?
- С Сорокотягой? Не скажу, что мы близкие приятели, но с Николаем Андреевичем я знаком. Несколько лет назад он заказывал у нас памятник, по-моему, для матери. Знаете, когда постоянно сталкиваешься с человеческим горем, трудно отказать в посильной помощи.
- Разумеется, безвозмездно, - с сарказмом добавил подполковник.
Баринов никак не отреагировал на последнее замечание.
- А вам не приходилось самому обращаться к капитану за помощью?
- Что-то не припоминаю.
- Не скромничайте, Николай Михайлович, - Струков выдержал паузу. Ладно, придется вам напомнить: вы просили его ускорить выдачу паспорта одному вашему приятелю, якобы взамен утерянного.
Баринов заерзал на месте.
- Да, действительно, совсем упустил из виду, был такой случай. Иван попросил меня оказать содействие в этом вопросе: какому-то его знкомому нужно было срочно трудоустроиться, а он потерял паспорт. Вот я и помог.
- Какой Иван?
- Кормилин. По-моему, ничего противозаконного я не совершил, наоборот, вернул обществу трудоспособного члена. А Моисеев он, Петров или Сидоров, я даже как-то и не поинтересовался. Передал товарищу капитану документы и все.
- Незаменимый вы человек, Николай Михайлович, как я погляжу, задумчиво произнес Струков. - И капитану Сорокотяге вы не отказали в любезности, и Кормилину удружили, не говоря уже о совсем незнакомом вам Моисееве. И машиной вашей преступники каким-то непостижимым образом сумели воспользоваться. С таким нужным человеком просто грешно так вот взять, да и расстаться: а вдруг вы и нам на что сгодитесь?
Подполковник вызвал дежурного.
- Уведите арестованного. А вы, гражданин Баринов, пока мы будем проверять ваши показания, хорошенько обдумайте на досуге свое положение. И не надо разыгрывать негодование, здесь не театральная студия и не пансионат благородных девиц.
Оставшись один, Владимир Петрович разочарованно захлопнул папку с документами. "Неужели мы поторопились? Если показания Баринова подтвердятся, версия летит к чертям, - невесело думал подполковник, снимая телефонную трубку. - Выплывает на сцену новая фигура - Иван Трофимович Кормилин. С одной стороны, он может подтвердить слова Баринова, с другой сам попадает под подозрение. А как все-таки быть с машиной?"
От неприятных мыслей подполковника отвлек бодрый голос Пошкурлата:
- Уголовный розыск, слушаю вас!
Выяснив у капитана, что Голиков уже пришел в управление, Струков пригласил их обоих к себе.
Входя в кабинет, Голиков сразу догадался, что все получилось не так гладко, как планировал подполковник.
- Присаживайтесь, - Владимир Петрович протянул майору протокол допроса. - Возникли непредвиденные обстоятельства, которые необходимо срочно обсудить.
- Вот тебе и на! - воскликнул Пошкурлат, прочитав вместе с Голиковым протокол. - Выходит, теперь нужно задержать Кормилина?
- А что вы думаете по этому поводу, Александр Яковлевич? - обратился подполковник к Голикову.
- Особенно выбирать уже не приходится. Следует как можно быстрее опросить Кормилина в качестве свидетеля. А задерживать его на основании показаний одного Баринова нам никто не позволит, - майор взглянул на часы. - Сейчас Кормилин должен быть на фабрике. Считаю целесообразным, не теряя времени...
Раздался телефонный звонок. Полковник Коваленко срочно всех вызывал к себе.
Встревоженный вид начальника управления красноречиво свидетельствовал о том, что произошло какое-то новое ЧП.
- Товарищи! Только что поступило сообщение от лейтенанта Чижмина: убита инспектор отдела кадров кирпичного завода Северинцева Наталья Ивановна. Обстоятельства убийства выясняются. Вас, товарищ майор, я попрошу выехать на место происшествия.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Долго искать нужную квартиру Голикову не пришлось. Возле крайнего подъезда толпились жильцы дома, вполголоса обсуждая происшествие. Провожаемый любопытными взглядами, майор быстро вбежал на лестничную площадку четвертого этажа, кивнул стоящему у дверей молоденькому сержанту и вошел в прихожую.
Осмотр квартиры уже заканчивался. Напряженные лица работников оперативной группы, испуганно застывшие фигуры понятых в углу комнаты да очерченный мелом контур человеческого тела на полу прямо у входа свидетельствовали о том, что недавно здесь произошла трагедия.
Несколько секунд ушло на осмотр обстановки. Недорогая старомодная мебель, белоснежные занавески на окнах. Над диваном - репродукция картины Васнецова с бдительно несущими боевой дозор тремя богатырями - безмолвными свидетелями преступления. Посреди комнаты на невысоком столике, сервированном на двоих, - нетронутый ужин.
Навстречу Голикову стремительно поднялся с края дивана лейтенант Чижмин.
- Загадочное убийство, товарищ майор, - не дожидаясь вопросов, скороговоркой начал он. - Приходько с Ревазом повезли тело на вскрытие, но некоторые факты уже установлены. Убита хозяйка квартиры Северинцева Наталья Ивановна. Смерть наступила в результате улушья. В качестве орудия преступления мог быть использован шарф. В квартире не замечено никаких признаков борьбы, судя по всему, ничего не похищено. В передней обнаружены следы обуви предполагаемого убийцы. В комнату преступник не заходил.
- Кто первым обнаружил труп и как ты здесь оказался? - ледяным тоном произнес Голиков.
- Все очень просто, - Чижмин снял очки, зачем-то подышал на стекла и, близоруко щурясь, принялся методично протирать их носовым платком, что было верным признаком волнения. - Утром я приехал на кирпичный завод. Инспектора отдела кадров на месте не оказалось. Поговорив с секретарем-машинисткой, я выяснил, что Наталья Ивановна работает в отделе кадров завода шестой год, то есть трудовая книжка Моисеева должна была пройти через ее руки. Сослуживцы были удивлены отсутствием на работе обычно пунктуальной Северинцевой. Прождав с полчаса, я приехал сюда. На звонки в дверь никто не отвечал. Выйдя из подъезда, я обратил внимание на то, что а окнах квартиры Северинцевой горит свет. Это меня насторожило. Пригласив слесаря ЖЭКа, мы в присутствии понятых открыли дверь. В передней я увидел лежащую на полу женщину.
- Представитель прокуратуры приезжал?
- Да, Дновский Владимир Семенович.
- Какие-нибудь особые, необычные детали запечатлелись в твоей памяти?
- Ее глаза, - Чижмин отвел взгляд.
- Лева, ты не улавливаешь никакой связи между этими двумя убийствами? - задумчиво спросил Голиков.
- После того, как я сообщил о происшествии, мне тоже пришла в голову эта мысль, - Чижмин водрузил, наконец, очки на переносицу. - Если Северинцева проставила в трудовой Моисеева липовую запись, она могла стать нежелательным свидетелем. Ведь кто-то уговорил ее пойти на должностное преступление. Но, Александр Яковлевич, разве за такое убивают?
- Как знать, как знать, - Голиков машинально провел несколько раз ладонью по подбородку. - Смотря что за всем этим кроется. Ладно, не будем делать скоропалительных выводов.
Владимир Петрович сидел как на иголках. После допроса Баринова подполковник имел нелицеприятный разговор с Коваленко и теперь, с подчеркнутым вниманием слушая доклад майора, клял себя на все лады: "Надо же, угораздило! И это при моей-то осмотрительности! Так нет, влез со своими предложениями поперед батька в пекло. А тут еще новое ЧП. Хорошенький подарочек к ноябрьским праздникам!.."
Между тем Голиков продолжал:
- Не исключено, что преступление могло быть совершено лицом с ненормальной психикой. Можно также предположить убийство на почве ревности, но для этого пока нет оснований, так как не изучен круг знакомств потерпевшей. Лично меня настораживает то обстоятельство, что Северинцеву убили непосредственно после ареста Баринова. Наталья Ивановна нас интересовала как свидетель, который может пролить свет на дело об убийстве Моисеева, но складывается впечатление, что кто-то нас опередил. Кто-то, крайне заинтересованный в молчании Северинцевой.
- А каково ваше мнение, Владимир Петрович? - Коваленко вопросительно посмотрел на Струкова.
Подполковник, до которого только сейчас дошел смысл сказанного Голиковым, недоуменно покачал головой.
- Насколько я понял, Александр Яковлевич пытается увязать оба убийства в звенья одной цепи. Но ведь это абсурд! Послушать товарища майора, так выходит, что у нас в городе имеется организованная преступная группа, которая действует настолько слаженно, что впору приглашать к нам на стажировку крестных отцов сицилийской мафии. И вообще, Николай Дмитриевич, вы представляете, какой может быть резонанс, если мы с подобной версией выйдем в вышестоящие инстанции? - Струков бросил быстрый взгляд в сторону начальника. - Мне кажется, Александр Яковлевич за последние дни несколько устал, и поэтому сейчас непроизвольно сгущает краски.
Голиков с сожалением подумал, что Струков все больше уподобляется типу руководителя, который говорит только то, что "дозволено", и не говорит, "чего нельзя".
В этот момент дежурный доложил, что в управление доставлен Кормилин.
- Товарищ майор, вы успели ознакомиться с протоколом допроса Баринова? - обратился к Голикову Коваленко.
- В общих чертах.
- Тогда я вас попрошу о следующем. Возвращайтесь к себе и продумайте предстоящий разговор с Иваном Трофимовичем. В ходе беседы, не акцентируя пока внимания на личности самого Кормилина, постарайтесь выяснить, насколько правдив был Баринов в ходе допроса. Затем мы снова встретимся у меня и сопоставим полученные вами сведения с показаниями арестованного для определения плана дальнейших действий. Если вопросов нет, можете идти.
Вскоре в кабинет ввели Кормилина.
- Присаживайтесь, Иван Трофимович, - представившись, предложил Голиков.
- Чем обязан? - с места в карьер взвился Кормилин.
- Видите ли, вопрос, из-за которого мы были вынуждены вас так срочно побеспокоить, связан с выяснением обстоятельств особо тяжкого преступления.
- Преступления? Какое отношение это имеет ко мне? Я знать не знаю ни о каких преступлениях! - продолжал кипятиться Кормилин.
- Усаживайтесь и выслушайте меня внимательно. Нам кое-что известно о приятелях, которые бывают у вас дома и даже иногда остаются на всю ночь, майор заметил, как побледнел Кормилин, - но некоторые подробности мы решили уточнить у вас лично.
- Это что - допрос? - изменившимся голосом спросил Кормилин.
- Иван Трофимович! Еще в древности Платон ввел в свои философские произведения жанр диалога, назвав его диалектическим, то есть вопросно-ответным. Великий мыслитель полагал, что такой метод в наибольшей мере выражает драматизм поиска истины. Считайте, что мы с вами будем заниматься установлением истины. Согласны?
- Ну, разве что из уважения к Платону, - кисло улыбнулся Кормилин. Платон мне друг, но истина дороже! Спрашивайте, что именно вас интересует.
- Вот это другой разговор. Расскажите, кто у вас был в гостях в субботу вечером и чем вы занимались?
- Позавчера вечером? Сейчас вспомню, раз это так важно для милиции. Ко мне пришли Николай Михайлович Баринов, Георгий Никодимович Эльяков и Фима, отчество и фамилию, извините, запамятовал. Мы разыграли в преферанс пару бутылок шампанского. Надеюсь, вы не находите в этом состава преступления?
- Сколько времени вы пробыли вместе?
- Честно признаться, ребята засиделись у меня допоздна и разошлись где-то под утро.
- Хорошо. А теперь постарайтесь вспомнить, кто был у вас из друзей в четверг, восемнадцатого октября?
- Так сразу я затрудняюсь ответить, - Кормилин пожал плечами. - Вы сами могли бы быстро сказать, что вы делали ровно в полдень две недели назад?
- Давайте условимся, Иван Трофимович, что вопросы буду все-таки задавать я, - жестко произнес майор, умышленно повысив голос. - Но вы уходите от конкретного ответа.
- Что вы! Я не собираюсь ничего скрывать. Восемнадцатого... восемнадцатого. Вспомнил! Был тот же коллектив, только вместо Эльякова играл Коржов.
- И часто у вас собираются такие компании?
- Пару раз в месяц. Летом мы иногда встречаемся в лесопарке, так сказать, на лоне природы.
- Играете по-крупному?
- Да нет, господь с вами! Так, больше для собственного удовольствия, - протестующе замахал руками Кормилин, лихорадочно прикидывая в уме: "Неужели кто-то настучал? Ефим мог накапать. Он в субботу завалил больше штуки в пулю, а потом еще в деберц попал Николаю. Стоп! Какой же я осел! Майор морочит мне голову с игрой, чтобы притупить бдительность. Думай, Ваня, думай!"
- А у кого из ваших партнеров имеются собственные машины?
- У Баринова - "Жигули", а у Эльякова - горбатый "Запорожец".
- Восемнадцатого Николай Михайлович приезжал на своей машине?
- По-моему, да, хотя утверждать не берусь.
- А во время игры никто не отлучался под каким-нибудь предлогом?
- Товарищ майор, вы играете в преферанс?
- Немного. Но вы опять не ответили на мой вопрос.
- Если вы знакомы с правилами игры, то должны знать, что отлучиться можно только тогда, когда сидишь на прикупе, да и то на пару минут. А вас, как я догадываюсь, интересует гораздо больший промежуток времени.
- Вы прекрасно все понимаете. И все-таки постарайтесь припомнить, Николай Михайлович Баринов никуда не уезжал в ту ночь?
Кормилин задумался, но мысли его были о другом: "Вот сволочь Николай! Из-за него сиди теперь тут и ломай голову. Похоже, нас действительно дернули в связи с игрой. Ну, ничего, пусть сначала докажут что-нибудь. Остальные тоже болтать не будут, не маленькие".
- Нет, я отлично помню, Баринов ушел около шести часов утра.
- Вашей памяти можно позавидовать.
Кормилин развел руками: дескать, что мое, то мое.
- А кто-нибудь из ваших партнеров мог видеть, приехал ли Баринов на своей машине?
- Откуда мне знать. Спросите у них.
- Обязательно спросим, - резко сказал Голиков. Анализируя поведение Кормилина, майор обратил внимание, что тот, отвечая на последние вопросы, сохраняет спокойствие. "Неужели он ни при чем? Или успел взять себя в руки и так уверенно держится?" Голиков решил, что пора переходить к основному вопросу.
- А с Николаем Михайловичем вы давно дружите?
- Да мы, собственно говоря, с ним не друзья. Так, шапочное знакомство.
- Это вы в том смысле, что помогли ему на вашей фабрике справить новую шапку?
- Не придирайтесь к слову, - насупился Кормилин.
- И тем не менее вы несколько лет назад попросили Баринова об одной небольшой услуге: посодействовать некоему Моисееву Петру Сергеевичу в получении паспорта. Напрягите еще раз вашу отличную память, Иван Трофимович, и расскажите мне подробно об этом давнем эпизоде.
Кормилин откинулся на стуле. В его округлившихся глазах поочередно отразились страх, изумление, злоба и другие оттенки эмоций.
- Что за чушь? Какой паспорт? Какой Петр Сергеевич? Да я в жизни ни о чем подобном не просил Баринова! Кому-то понадобилось меня скомпрометировать. Предупреждаю, это даром не пройдет!
- Значит, вы отрицаете, что обращались к Николаю Михайловичу с такой просьбой? - спокойно переспросил майор, прервав поток словоизлияний Кормилина.
- Категорически отрицаю.
- Странно. Ваши слова расходятся с имеющимися у нас данными. Придется, видимо, все-таки составлять протокол, а потом устроить вам очную ставку с гражданином Бариновым.
- До каких пор вы будете надо мной издеваться? Средь бела дня меня, заместителя директора фабрики, регулярно перевыполняющей социалистические обязательства, как какого-то преступника привозят сюда и битый час морочат дурацкими расспросами. Это нарушение Конституции! - взорвался Кормилин, хотя его крик скорее напоминал вопль отчаяния, нежели законное возмущение невинного человека.
"Что же делать? - размышлял Голиков. - Кормилина придется отпустить. Кроме показаний Баринова против него ничего нет, и держать его мы не имеем права".
- Иван Трофимович, возможно, я несколько погорячился, но войдите и в наше положение, - майор сделал вид, что напуган бравадой своего визави. Совершено тяжкое преступление, в ходе расследования приходится опрашивать многих людей, и мы очень надеемся на помощь населения.
- Опять вы заладили: тяжкое преступление, тяжкое преступление, Кормилин мгновенно уловил перемену в тоне майора. - Поймите же, наконец, при всем желании я ничем не могу вам помочь.
- Хорошо, - Голиков решил, что дальнейший разговор бесперспективен. Вот ваш пропуск, можете быть свободны. Если что-нибудь припомните, обязательно нам сообщите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23