Это скопление ценностей было извлечено из сумки погибшего на шоссе и теперь отсортировывалось в присутствии понятых двумя специально вызванными ювелирами - работниками городского музейного фонда. Голиков не мог решить для себя, следует ли считать везением случай, когда вместо преступника в руках оказалась столь неоспоримая улика.
- Большинство предметов изготовлено в довоенный период и антикварной ценности как таковой не представляют, за исключением разве что вот этого портсигара, инкрустированного платиной и многоцветной эмалью. Любопытная вещица, - ювелир потер указательным пальцем покрытый седой щетиной подбородок. - Есть также царские пяти- и десятирублевые монеты - их более шестидесяти, несколько медальонов и кулонов начала века. С моей точки зрения, вся эта, с позволения сказать, "коллекция" - попросту собрание изделий, награбленных гитлеровцами на оккупированной территории. Взять хотя бы коронки из червонного золота, обручальные кольца, серьги. Вы согласны со мной, Виктория Николаевна?
- Безусловно, - слегка покраснев, женщина отложила в сторону лупу, происхождение ценностей сомнений не вызывает.
- Яков Борисович, а могли быть эти вещи награблены полицаем? Голиков спрашивал скорее ради проформы.
- А почему бы и нет, молодой человек? Фашистские прихвостни не очень-то рассчитывали на подачки от своих хозяев. Моя двоюродная сестра погибла под Полтавой, так ее односельчане рассказывали: полицаи больше всего любили заниматься мародерством после массовых расстрелов. У кого зуб выдернут, а у кого и кольцо вместе с пальцем.
Голиков представил себе овраг с покатыми краями и груду окровавленных тел, среди которых копошатся, подобно гиенам, двуногие твари со свастикой на нарукавных повязках. Видение было настолько отвратительным, что он уже не мог бесстрастно смотреть на лежащую на столе массу желтого металла. Осведомившись о приблизительной стоимости "коллекции", майор поспешно отпустил ювелиров, спрятал золото в сейф, где уже покоился полиэтиленовый кулек с пачкой крупных купюр, завернутых в газету, и задумался: "А против кого, собственно, эта улика? Против раздавленного "КрАЗом" преступника, личность которого пока не идентифицирована? Или?.." Голиков поймал себя на мысли, что сейчас он очень хотел бы увидеть перед собой Бороховича и Кормилина. Оба ушли в бега, надо же было предусмотреть такую возможность. Хотя, вероятно, один из них...
"Нет, не буду загадывать", - решил майор.
Почувствовав на себе чей-то взгляд, Голиков поднял голову - в дверях неподвижно стоял Мчедлишвили.
- Пистолет несомненно был сделан Серовым, - без обычной улыбки начал Реваз. - Баллистическая экспертиза подтвердила, что из этого пистолета...
- Дорогой, это все потом, ты мне другое скажи - личность убийцы! тон Голикова был неожиданно резок. - Борохович?
- Нет, - растерянно ответил Мчедлишвили.
"Как же так, - подумал майор. Будто что-то оборвалось внутри. - А ты ведь надеялся, что жертвой автокатастрофы окажется Борохович. Так было бы проще и для тебя, и для начальства".
- Значит, все-таки Кормилин...
- Нет, - Реваз виновато развел руками, словно сожалея о возникшей накладке. - Предположительно Саркисов Григорий Вазгенович.
- Какой Саркисов? - упавшим голосом переспросил Голиков, тщетно пытаясь вникнуть в смысл сказанного.
- За подкладкой куртки погибшего Приходько обнаружил провалившуюся туда доверенность на имя Саркисова, по которой тот должен был получить оборудование для АХЧ таксопарка. Вы к этому времени еще не вернулись в управление. Капитан Пошкурлат связался с таксопарком и выяснил, что Саркисов работает там кладовщиком. Капитан сразу поехал туда.
"Мог бы догадаться поставить меня в известность", - разозлился майор, но не подал виду.
- Размер обуви потерпевшего вы установили?
- Так точно. Размер самый ходовой - сорок первый.
- Совпадает со следами на месте убийства Моисеева, - заметил Голиков. - Плюс пистолет.
- И в квартире Северинцевой были такие же отпечатки, - как бы невзначай дополнил Реваз. - Тут есть над чем призадуматься.
- Дурень думкой богатеет... - нахмурился майор.
- Я не понимаю здесь юмор!
Когда Реваз обижался, он моментально начинал коверкать речь.
- Дорогой, кому сейчас до юмора, - махнул рукой Голиков. Следственный эксперимент помог что-нибудь прояснить?
- Смотря что считать "прояснить", товарищ майор, - оживился Мчедлишвили. - Если бы угол наклона пистолета относительно вертикальной плоскости изменился хоть на несколько миллиметров, пуля попала бы в Серова. И тоже в голову.
- Значит, мы не можем с достоверностью утверждать, кого хотел убрать преступник - Границкого или Серова.
- Искажение оконного стекла, разность освещенности на улице и в помещении - все это создает достаточно серьезную неопределенность.
- К неопределенности нам не привыкать, - с горькой иронией произнес Голиков. - Ну что ж, будем считать, что с черновой работой на сегодня вы справились. Если выяснится что-то новое - я или у себя, или у Коваленко.
"Итак, третий человек из таксопарка! - думал майор. - Саркисов безусловно знал Границкого, который, в свою очередь, был сменщиком Моисеева. Тут просто обязана просматриваться закономерность".
С момента разговора Голикова с Пошкурлатом прошло чуть более часа. За это время в фотолаборатории увеличили и размножили привезенный капитаном довольно четкий снимок Саркисова размером 3x4, а также несколько фотографий Границкого, изъятых у него в доме во время обыска. Снимки в экстренном порядке были отправлены в Южноморск и Чулым на предмет опознания.
Майор с нетерпением ожидал результатов обыска в квартире Саркисова. Собственно, он хотел принять в нем личное участие, но на 16.00 Николай Дмитриевич назначил совещание. Оставалось ждать.
Подобно настройщику рояля, перебирающему клавиши инструмента, Голиков мысленно переходил от одного события к другому, возвращался назад, стараясь определить, какая же нота фальшивит, в каком месте перетерлась туго натянутая струна.
"След прибывшего в город Бороховича затерялся, Кормилин сбежал... Да, нужно было проявить большую твердость, поговорить с Вороновым, убедить Коваленко, и сейчас Иван Трофимович находился бы не в розыске, а здесь, в этом кабинете. И не стоял бы неприступным завалом вопрос о виновности тех или иных лиц. Но ведь не объяснил, не убедил..."
Размышляя, майор вертел в руках увеличенный снимок Саркисова. Хищный заостренный нос, выступающий вперед подбородок, надменные узкие губы, чуть заметные мешки под глазами... Голикова не покидало ощущение, что где-то он уже видел это лицо. Но вот где?..
Нахмурившись, майор достал из сейфа уголовное дело и из конверта извлек фоторобот, выполненный за сотни километров отсюда. Нечеткие штрихи, расплывчатость линий - как будто художник второпях сделал халтуру. И все же... Что-то общее наблюдалось между обеими фотографиями, какое-то отдаленное сходство.
Голиков глубоко вздохнул. Преступник опережал события, мельтешил впереди, как мираж в пустыне, как зыбкая тень на воде.
"Парадоксально! Чем больше мы узнаем, тем больше увязаем в фактах и запутываемся. Каждое новое ответвление расследования оканчивается глубоким обрывом. Наметилась прямо-таки какая-то систематика опережений и непонятных, дьявольски хитрых подтасовок. Сперва "Жигули" Баринова. Хорошо, псевдоугон можно было продумать заранее. Потом Тюкульмин. Ладно, допустим, с ним расправились по ходу дела. А Северинцева? Странно. Кто мог знать, что мы заинтересуемся одинокой, неказистой, невыдающейся женщиной? Именно знать, другие предпосылки мотива преступления, увы, не объясняют. Видимо, не все наши сотрудники помнят о своем служебном долге. Взять хотя бы того же Сорокотягу. За Кормилиным мы не уследили. Замдиректора фабрики в последний момент успел ускользнуть, как угорь между пальцами. И, конечно, случай с Границким, который спьяну сболтнул о Тюкульмине, разве не есть факт чудовищного опережения?!"
Майор убрал со стола фотографии, похлопал себя по карманам и полез в нижний ящик стола за "резервной" пачкой "Беломора".
"Возникает вздорная, на первый взгляд, идея - может, нельзя было отпускать Кормилина еще тогда, во время первого допроса? Мы ведь этим допросом Ивана Трофимовича и предупредили. Хотя почему мы? Баринов через нас предупредил, посредством ничего не объясняющего заявления заставил нас дать Кормилину информацию к размышлению. Но это уже из области своего рода высшей математики..."
Сделав несколько глубоких затяжек, Голиков бросил дымящийся окурок в пепельницу.
"Ну хорошо, попробуем с другого конца. Буквально на наших глазах убивают свидетеля... Вопрос: имеются ли другие мотивы? Границкий, будучи сменщиком Моисеева, по всей вероятности, покрывал его во время отлучек. Вот почему Волошин не обнаружил никаких следов отсутствия Моисеева на работе в те дни, когда тот летал в Новосибирскую область. Но это не повод для убийства... А из-за чего, собственно, погиб Моисеев? Реальный живой парень Петр Моисеев, Петенька, как, наверно, называла его в детстве мать, человек, если верить словам Павлюк, в общем-то неплохой: мягкий, простой, доверчивый. Петру хотелось жить не хуже других, а удача не баловала его, и стал он стыдиться самого себя, потому что расписаться в собственной заурядности не желал. Вот и начал Моисеев играть в чужие игры, где ему отводилась роль пешки, маленькой, незаметной пешечки: сними ее с доски никто, может, и не приметит. А закончились эти игры ночной поездкой за город с неизвестным нам по сей день пассажиром и каким-то увесистым свертком, лежавшим на заднем сиденье такси. Увесистым?.. Стоп-стоп-стоп!"
Голиков поднялся из-за стола и принялся возбужденно ходить по кабинету. Неожиданное сопоставление нарушило плавную нить рассуждений. Когда майор убирал золото в сейф, ему пришло в голову, что Саркисову, наверно, нелегко было убегать с такой увесистой ношей.
"Черт возьми! - подумал Голиков. - Совершенно новый мотив! А почему Моисеев должен был везти с собой какой-то завернутый в материю предмет? Этот предмет мог появиться в машине после того, как она остановилась за поворотом на Каморный. Другое дело - откуда появиться?.. Так... "потерянные" полтора часа, пот на одежде Моисеева, свидетельствующий о проделанной работе... - сжав кулаки, майор невидящим взглядом уставился в потолок. - Теперь я, кажется, знаю, как опередить преступника, вернуть безликой тени телесную оболочку. Существует место, к которому он вернется, если есть за чем возвращаться. А там мы..."
Посторонний звук прервал размышления Голикова. Нет, звукоизоляция не подвела - звонил телефон.
- Товарищ майор, тут к вам мужчина просится, - дежуривший на входе старший сержант чуть замешкался. - Он предъявляет паспорт... минутку... Кормилин Иван Трофимович.
- Кто?!
Вероятно, интонация Голикова была настолько необычна, что дежурный, смущенно откашлявшись, повторил:
- Иван Трофимович Кормилин. Пропустить?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Вопреки всем логическим доводам на пороге кабинета в нерешительности стоял Кормилин. В первую минуту Голиков даже не узнал Ивана Трофимовича куда-то пропал внешний лоск, исчезла уверенность и респектабельность знающего себе цену человека.
- Проходите, садитесь.
- Да-да, спасибо, - торопливо пробормотал Кормилин.
Замдиректора фабрики неловко присел на стул, поставил на пол сумку и отвел в сторону глаза. Вид у него был жалкий, несмотря на добротное ратиновое пальто и пушистую ондатровую шапку.
- Шапку можете снять, - подсказал майор. - Или вы ее демонстрируете как образец внеплановой продукции ателье номер три?
Покраснев, Кормилин сорвал с головы шапку. Похоже, он не заметил сарказма в словах Голикова.
- Извините, я так растерян, что забыл об элементарных правилах приличия.
- Полноте, Иван Трофимович, бог с ними, со всеми этими светскими условностями, - майору никак не удавалось отделаться от напускного иронического тона, которым он пытался скрыть изумление, вызванное неожиданным появлением Кормилина. - Лучше скажите, почему вы утром не явились?
Кормилин тяжело вздохнул.
- Вы можете мне не поверить, но я сильно испугался.
- Так испугались, что заставили полдня себя ждать? Или у вас были основания бояться встречи со мной?
Не отреагировав на последнюю реплику, Кормилин продолжил:
- Я кругом запутался и поломал себе жизнь.
"Еще один кающийся грешник, - подумал майор. - Только раскаяние почему-то всегда приходит с запозданием".
- Гражданин Кормилин, если вы действительно хотите, чтобы я поверил в искренность ваших слов, рассказывайте все без утайки.
Вздрогнув при слове "гражданин", замдиректора фебрики опустил голову.
- Даже не знаю, с чего начать...
- Это уж вам виднее. Иван Трофимович. Или вы предпочитаете отвечать на мои вопросы?
- Я готов честно ответить на все ваши вопросы, хотя слово "честно" в моих устах, наверно, режет слух.
Пристально глядя в глаза Кормилину, Голиков резко произнес:
- В таком случае, скажите, где в настоящее время находится Семен Астафьевич Борохович?
На лице Кормилина не отразилось никаких эмоций.
- Мне совершенно не знакомо это имя.
- Ну хорошо. Тогда давайте поговорим о вашем знакомом Викторе Юрьевиче Ферезяеве. Между прочим, а где он сейчас, вы тоже не знаете?
- А с какой стати я должен знать, где находится Ферезяев? - удивился Кормилин. - Наверно, там, где ему и положено быть - в зверосовхозе.
Поведение Кормилина поразило майора.
- Плохо же вы осведомлены о своем знакомом, Иван Трофимович, протянул он.
- Да какой он мне знакомый! Уверяю вас, я Ферезяева в глаза никогда не видел. Только по подписи на документах и знаю о его существовании.
- Конечно, конечно, - в тоне Голикова вновь прозвучала ирония. - К чему вам личные контакты? Ведь это излишний риск. В качестве поставщика левого сырья можно использовать мелкую сошку, скажем, того же Моисеева. Верно?
Лоб Кормилина покрылся испариной.
- Я не совсем понимаю, о чем вы говорите. Я никогда не занимался организацией левых поставок.
- Тогда объясните, каким образом вы с Ферезяевым оказались в одной цепочке расхитителей, причем среди главных действующих лиц. Что-то вы не договариваете, Иван Трофимович, а это сейчас уже не в вашу пользу.
Замдиректора фабрики возмущенно привстал со стула.
- Ну, знаете ли, это... Мне безразлично, на какую ступень пьедестала вы меня возвели в своей "табели о рангах". Скажу лишь одно: функция моя была проста до примитива - взять шкурки по одной цене, отдать - по другой, а разницу положить в карман. Презренная мелкая спекуляция и ничего более.
- И для этого вы пришли? - майор выжидательно посмотрел на Кормилина. - Значит, ваши слова можно расценивать как признание своей вины, а сам приход - как явку с повинной?
Иван Трофимович безвольно махнул рукой.
- Расценивайте, как хотите. Мне все равно.
"Либо я плохой психолог, либо Кормилин - великий актер, - подумал Голиков. - Либо есть какая-то третья истина..."
- Иван Трофимович, расскажите более подробно, с чего началось ваше падение, - чуть помедлив, мягко произнес майор.
Кормилин облизнул пересохшие губы.
- У вас не найдется сигареты?
- Я курю папиросы.
- Не имеет значения. Я, собственно, давно бросил, но вот потянуло вдруг.
Майор молча протянул Кормилину пачку "Беломора". Раскурив папиросу, Иван Трофимович глубоко затянулся и тут же закашлялся.
- Мое падение... Оно началось давно. Карточная игра, частые проигрыши, постоянная нехватка денег. Кто-то проиграется раз-другой - и бросит, а я вот не смог по своему слабоволию. Я это говорю не в оправдание и не для того, чтобы разжалобить вас. За свои ошибки я понесу наказание, независимо от того, поверите вы мне или нет, - Кормилин нервно погасил папиросу в пепельнице. - Обстоятельства тяготеют над нами и зачастую подталкивают к пропасти, да не всегда грубо, а иногда ласково. И только на самом краю начинаешь понимать, что пропал. Простите, что я так долго рассказываю, мне просто необходимо выговориться, - Кормилин собрал лоб в мелкие морщинки. - На чем я остановился? Ах да, стечение обстоятельств... Я тогда крупно проиграл и ломал голову, где бы достать денег, чтобы расплатиться с долгами. А тут приходит человек и предлагает простенькую комбинацию, с помощью которой можно заработать, буквально палец о палец не ударяя. Сначала я отказывался, не стану скрывать, отчасти из страха, но условия были слишком соблазнительные, и я решился. Потом я не раз...
- Иван Трофимович, не торопитесь, - не выдержал Голиков. - Кто же этот спаситель, этот находчивый добрый дядя? Пора бы назвать его по фамилии, имени и отчеству.
- Что он слишком добрый - не поручусь. А зовут его Григорий. Так, во всяком случае, он представился. Больше о нем, как ни глупо в этом признаться, я и по сей день ничего не знаю.
- Значит, раньше вы с ним не были знакомы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23