Майор выскочил из машины как раз вовремя, чтобы мужчина не успел
скрыться в воротах.
- Константин Петрович! Какая встреча!
Мерецков остановился, секунду поколебался и повернулся к майору. Лицо
его сразу стало утомленным.
- Встреча, говорите, майор? Да уж. Только вы на меня слов не тратьте,
я сегодня наговорился - во! - он секанул ладонью по кадыку. - Спасибо вам,
конечно, только сдается мне, дали вы маху, не меня, а себя подставили.
Люди всегда могут столковаться.
- Это вы о нас с вами, Константин Петрович? - Строкач улыбнулся не
без лукавства.
- Нет уж, мы с вами свое отговорили. Думаю, майор, перемудрили вы
тут. Спасибо за урок, в другой раз буду осторожнее.
- С вами что-то случилось? Может, проедемся к нам? Иной раз
разговором начистоту можно и душу спасти, и, знаете ли, - тело.
- От чего? От свежего воздуха?
- Не надо этой иронии, Константин Петрович. Задерживать вас я не
собираюсь...
- Ох, уважили!..
- Фактов нет, вы же знаете.
- Вот и дайте мне пройти!
- Пожалуйста, - Строкач отодвинулся и печально улыбнулся. - Вы
свободный человек, идите... Но уверяю, остаться - в ваших же интересах.
Однако створки уже разъехались, в глубине раскрывал шефу дружеские
объятия Грызин, и Мерецков, измотанный и выжатый, но непокоренный, ступил
через порог родного гнезда. И лишь, когда автоматика задвинула за ним
бронированные воротины, почувствовал, как у него отлегло от сердца.
Строкач не стал маячить возле дома. Сев в "жигули", он рванул с места
и скрылся за поворотом, провожаемый внимательными взглядами - из
зашторенных окон дома и из киоска "Союзпечати" на углу, где новый
продавец, сменивший прежнего старичка, изредка наклонялся к портативной
рации в ящике прилавка.
Не прошло и четверти часа с момента отъезда Строкача, как ворота
снова распахнулись, выпуская малиновую "хонду" с непроницаемо черными
стеклами.
Направление, в котором двигалась "хонда", не явилось для прильнувшего
к рации Строкача неожиданным. Он и сам уже находился на полпути к дому
Сутина, однако предпочел, свернув в переулок, пропустить сверкающую
"японку" и осторожно, на большой дистанции, "усесться на хвост". Уже в
двух кварталах от дома майор вздохнул и вызвал подкрепление.
Как Строкач ни уговаривал себя потом, что у него не было до этого
визита никаких оснований для задержания Грызина, все равно он чувствовал
себя виноватым. Кровопролития могло и не быть, а следовательно, и роста
числа опасных преступлений в районе. Начальство брюзжало. Правда, о
жертвах практически никто не сожалел, за исключением телохранителя Сутина,
молоденького парнишки, ничего еще не успевшего натворить на своем веку.
Грызин его опередил, но с группой захвата и ему, профессиональному убийце,
тягаться не приходилось. Взяли его с поличным. "Хонда", где на сиденье
рядом с местом водителя лежал короткий "калашников", стояла буквально в
двух метрах от подъезда, но Грызину их не удалось преодолеть.

Строкач смотрел мимо Грызина, восседавшего на железном табурете.
Чувствовал он себя довольно скверно, потому что Грызин психологически
оказался более подготовлен к этому допросу, чем следователь прокуратуры.
Профессиональный преступник, долгие годы проведший в непрестанном
напряжении, в опасной и жестокой борьбе, он в совершенстве владел своими
чувствами и тогда, когда ставкой в игре была жизнь. Даже при
головокружительном проигрыше он ухитрялся трезво оценивать ситуацию,
прикидывать шансы, чтобы проигрыш обернулся наименьшими потерями.
Длинными плоскими пальцами Грызин покатал сигарету. Движения его были
удивительно точными и бережными. Зажег спичку, подождал, пока полностью
прогорит вредная для здоровья сера, сладко затянулся и потушил спичку о
нежную белую кожу тыльной стороны левой ладони. Запахло горелым. Грызин
широко улыбнулся. Конвоиры из-за спины бросили руки на его широкие,
покатые плечи. Строкач прищурился, чуть заметно новел головой, и руки
конвоиров ушли. Не обращая на них никакого внимания, Грызин все так же
блаженно курил, неторопливо рассуждая.
- А вполне могут ведь и не шлепнуть. Конечно, три жмура - это
многовато. Но ведь здраво рассудить, кого я приголубил? Гниду Мерецкова,
от которого полгорода стонало?
- Не забывайте, Тимур, чтобы избежать расстрела, нужно очень хорошо
выглядеть на суде.
- Это побриться, что ли? - Грызин был настроен шутить.
- И это тоже, но лучше хорошо выглядеть в материалах следствия.
- Дам я показания, чего там. Радуйтесь, Павел Михайлович, ваша взяла.
Отдать вам всякую шантрапу - для меня не за падло. Получше вашего знаю,
какое дерьмо все эти законы воровские. Шпану заслонить, а самому к стенке
прислониться? Так за кого? За Обрубка, который, будь у него сила, по
живому бы глотки рвал? Я его, шакала, помню еще с ногами... ух-х!..
- А телохранитель? Кому он мешал?
- Тварь. Нам на Обрубка стучал, а у того лишний кусок норовил урвать,
с людей последнее брал, а как брал - не вам рассказывать. - Грызин
брезгливо дернул щекой. - Мне "мокруху" сушить надо, так что за рэкет я не
боюсь присесть. Но, по сути, Павел Михайлович, вы ведь сами меня на это
толкнули. "Не тронем, езжай домой..." - передразнил он.
- Я сказал - подобру-поздорову. Мой совет, верно. Только я не имел в
виду, чтобы ты перед отъездом в родной Грозный здесь резню устраивал.
- Да ладно. Я и сам не подарок, но ведь и не дурак - жизнь
пообтесала. Жаль, не до конца я вашу игру разгадал. Конечно, глупо было
надеяться, что вы в обмен на то, что я город от этих подонков избавлю,
отпустите меня, да еще и с деньгами.
- Насчет подонков - тут вы меня не впутывайте. А что касается денег,
то откуда им у вас взяться? Картишки - дело накладное.
- Да уж. Слава Богу, долгов почти не осталось. А какие остались, хрен
с ними. Эти козлы только и умеют, что передергивать, да колоду точить. Ох,
поймал бы...
- Что, мало на вас покойников?
- Кто-кто, а я понимаю, как у вас все это было размечено. Если бы не
вы, я бы, может, и в катакомбы не совался. Хотя чего жалеть - деньги-то
Мерецкова. Написано отдать - отдай. Я, если угодно, даже готов допустить,
что лично вам ничего не обломилось. Хотя как по мне, то это уж совсем
кретинизм.
- Будем считать, что у меня был другой интерес.
- Я свое отсчитал. Теперь буду под ваш счет колоться. Развели вы меня
в шестерки позорные... Когда я в катакомбах услышал, как шеф от меня
отрекся... А я-то, дурень, не побоялся подставиться, приехал по первому
зову!.. Как же, друг влетел... У меня еще оставалась надежда, но когда он,
едва войдя в дом, начал нахваливать эту нечисть подземную... Короче, сдал
меня с потрохами. Значит - уходить, а куда уходить без денег? И потом -
предательства я на своем веку никому не прощал.
- Ага, - Строкач кивнул. - И ключ от сейфа у Мерецкова можно было
взять только у мертвого. Тот самый, железный крестик. Сектанты уважили, не
тронули, да и не его они искали.
- Ладно, это вы знаете. - Ледяные глаза Грызина потемнели.
- А чего не знаю, могу хорошо представить. Денег-то в сейфе не
оказалось... Не такой дурак Мерецков, чтобы вам доверять. Он банковские
сейфы уважал. Думаю, про счет вашего шефа в Германии, куда он аккуратно
переводил валюту, вы и понятия не имели. Может, потому он и дом вам
доверил.
- Я думаю, не только дом.
- А почему? Вы же не друг - так, обслуга. Цепной пес. - Строкач
поморщился. - А с Сутиным и вовсе просто. Мало того, что вы ненавидели
друг друга...
- Так он же все время шефа на меня уськал!
- Знаю. Я поначалу даже решил, что ноги Сутину с вашей подачи
покалечили...
- Клянусь, я тут ни при чем. Самому любопытно.
- Давайте пока с нашими проблемами разберемся. Вы, Тимур, ухлопали,
разумеется, подонков. Но ведь мотив преступления - деньги, самый
банальный. Обрубку не до счета в "Дойче банк", ранг не тот, так что стоило
слегка придавить - и вот она, сумка с "деревянными". Что, не хотел
отдавать? А ведь было время порасспросить, охранника вы ведь первым
кончили?
- Павел Михайлович, я же в признанку пошел, а вы меня на верную
"вышку" ведете. Я сам буду говорить. Да, Вовке я воткнул нож сразу при
входе, это для вас, а для протокола - в порядке самообороны. Когда его
нашли - в руке у него, что было? Верно, пистолет. Вот я и схватил нож с
тумбочки в коридоре и ударил. Что поделаешь, жизнь дороже. И у калеки ведь
тоже пистолет был, верно? Ноги ногами, но на курок он вполне в состоянии
нажать. Конечно, переборщил, но исключительно с испугу.
- Без всякой, значит, корысти?
- Совершенно верно, Павел Михайлович. Я, честно скажу, чувствовал,
что шеф меня продаст, вот только не думал, что так скоро. Не ценил он
преданных людей. Когда к нему этот капитан пришел...
- Кольцов?
- Он. Мы тогда уже знали, что он замазан. Вот он и сказал шефу, что
аптекарь за него деньги дает. А потом взял у шефа - за аптекаря, дешевка.
У нас не так - за двоих берешь, двоих и кончай. А капитан к шефу ластился,
клянусь, не я буду, если не целил на мое место. Конечно, дружки в ящике,
остался один, куда ему податься, сиротке... Если дружков в розыск объявят,
сразу те, кого они с рэкетом доставали, и опознают блюстителей порядка. А
его - прицепом. Бояться некого, языки развяжутся. Тогда Бобровский был еще
жив, еще с ним надо было разобраться, и чем скорее, тем лучше...

В комнате слоями плавал прокисший табачный дым. Ковры были усыпаны
каким-то мусором, дорогая мебель покрыта пылью. Судя по количеству
опорожненных бутылок и вскрытых консервных банок - главным образом с
яркими иностранными этикетками, - попойка длилась уже давно.
Одетая в короткий халатик яркая, но уже слегка увядшая блондинка
устало дремала в глубоком кресле. Алая помада в углах рта расплылась, но
это ее, очевидно, нисколько не заботило.
Мужчины брезгливо допивали водку, закусывая через раз. Голоса их
сливались в монотонное бормотание, над которым нет-нет, да и всплывали
обрывки корявого мата.
Плешивый с крупным рыхлым носом, лениво почесывая брюхо и зевая,
томно рассуждал:
- Побаловаться с Раисой, что ли? А, Федя? Димуля вообще уже отъехал,
ему не до любви, да и не в масть вчетвером - как в очереди за водкой...
Вот втроем - самое оно. Ты как? - он попытался игриво подмигнуть, но
вспухшие веки не слушались, и он только сощурился, словно отведав кислого.
Один из собутыльников - плоский, широкий в кости, с желтым лицом -
презрительно дернул локтем, расплескав рюмку.
- Тебя, Чубук, водкой не пои, дай на шару попользоваться чужим.
Ладно, хапай - не жалко. За все уплачено. Вообще-то, мог бы дать девке
отоспаться... А так... Ладно.
У нас в Тольятти этого добра... Где машины, там и деньги, где деньги,
там и бабы. Это тебе не Донбасс ваш хваленый. Непорядок там у вас. И скажи
- если ты за товаром приехал, какого ты тут третий день гужуешься? Смотри!
Ты лис хитрый, такие по-крупному горят. И коли твои дела нас зацепят...
Речь его звучала неровно, словно кто-то нажимал и отпускал педаль
акселератора. Водка делала свое дело, и когда Федор перешел почти на
шепот, стало слышно негромкое похрапывание раскинувшейся в кресле
блондинки.
Звонок в дверь поднял на ноги всех. Раиса потягивалась и смешно терла
глаза спросонок, Федор же, хозяин дома, мгновенно собрался, бесшумно
забегал по комнате, зашипел:
- Что, достукались? Ну, если это ты, Чубук, "хвоста" приволок, гляди!
Во, во - трезвонят! В открытую брать приехали, как щенков за шиворот.
Знают, что сопротивляться некому. Ладно, тихо. Не впервой за ворованное
отмазку давать. Такса есть. Да иду же, иду! - рявкнул он, обращаясь к
двери, и сунулся в холодильник, выбрасывая из морозильника в сумку пачки
масла.
Там у него еще оставалось место. Табак, носки, теплое белье - все это
было наготове, ожидало своего часа.
На дверь посылались тяжелые удары.

Строкачу выделили кабинет - не кабинет, собственно, закуток в местном
управлении, но и подследственные, с которыми приходилось работать, на
крутых мафиози не тянули. Так, подголоски, мелочь. Однако майор по опыту
знал, что такие иной раз страшнее матерых хищников - те сыты и тупая
алчность не застит им глаза.
О вещах, не таивших для него прямой угрозы, Федор Щупов рассказывал
даже с известным наслаждением.
- Чубук - это, конечно, собачье дерьмо, а не человек. Кликуха сама за
себя говорит. - Вымогатель. Работяги знают в этом толк. Но он не рэкетир,
а скорее нудила, попрошайка. Любит пыль пустить, наобещает с три короба, а
денег-то и нету, тащись потом с ним на край света за расчетом...
- И вы рискнули ехать в чужой город с малознакомым, по вашим словам,
человеком, за такими деньгами?
- Э, гражданин майор, случись что, я бы кишки ему выпустил в тот же
момент. Он ведь - уму непостижимо! - даже на водке кусочничает. А мой
Димуля если не допьет, - его же падучая бить начинает.
- Так лечить его надо!
- Полечат теперь, мало не будет. В ЛТП, от звонка до звонка.
Раньше-то водочкой лечились, ежели что... А Вымогатель, падло, дома лишней
бутылки не нашел. Еще и мозги пудрил, что во всем городе нету. Что с того,
что под утро? Да я ее в любой точке страны хоть в разгар потопа добуду,
если возьмусь.
- У вас тут, как я погляжу, со спиртным полегче, - заметил Строкач.
- Чего глядеть? Это запчасти здесь легче достать. А водка сама
найдется, - по лицу Щупова расплылась блаженная ухмылка.
- Святое дело, - понимающе кивнул майор.
- Точно. А Чубук начал нам лапшу вешать: мол, допейте эти полбутылки,
пока я смотаюсь на работу, там у меня три литра спирта в сейфе. У, жлоб! И
тут соврал. Он же при мне магазин закрывал, на сигнализацию ставил. Но я
тогда решил, что он знает, что делает. Да и плевать было, честно говоря.
Телефонную трубку он положил так, чтоб все время занято было, уехал и
вернулся через четверть часа, как и обещал. Только без спирта и рожа
бледная, как в муке, испуганная. Вбежал в дом, трубку на рычаг, и сразу -
звонок. Мы даже не успели...
- По рюмке?
- Чего? Водицы из-под крана? Не было уже ничего. Тут и в дверь
зазвонили. Чубук нам: "Я никуда не ездил, вернусь - все объясню".
Открывает дверь - милиция. И по телефону - милиция. Ну, мы хоть и пьяные
были, а поняли, что ничего страшного, стороной пронесло. А все-таки
труханули - товар-то к нему в магазин мы завезли.
- Ворованный?
Щуплов уклонился от ответа.
- У него там был треснут уголок витрины. Щелкни пальцем, сигнализация
и сработает. Вымогатель - ответственный, позвонят к нему, потом повезут в
магазин - открывать, воров искать. Ну и зацепил бы разом спирт из сейфа.
Но наш жмотина впопыхах перестарался. Угол витрины возьми и отвались.
Представляю, как он штаны с перепугу обмочил. С пульта домой к нему звонят
- занято, хорошо, раньше них успел вернуться! Хотя кто его, крысу жирную,
стал бы подозревать? Взяли они его с собой, а вернулся он только к вечеру,
деньги отдал. Но все равно по морде схлопотал.
- Восемьсот тысяч, говорите? За что же тогда по морде?
- Ага, вам и сумма известна? Ну, да ладно, вы же, я знаю, по
серьезному делу. Значит, чего-то наворотил Чубук? Неужто сам себя обокрал?
Нет, это вряд ли, Когда на следующую ночь его действительно обнесли, он
ошалел до изумления. Хотя и нажрались мы тогда здорово - припер-таки
Ленька спирт, - да только под глаз я ему все равно засвинячил...

Чубук сидел потупившись, с виноватой физиономией. Лишь изредка
вскидывал бегающие глазки на Строкача, словно напоминая: "Да это же я,
Леня, тот самый, что всегда готов услужить".
Строкач помнил, еще бы. Но речь шла о несколько иных материях.
- Хорошо, Леонид Владимирович, что вы быстро сообразили, что я знаю
куда больше, чем вам хотелось бы.
- А чего? Не нарочно же я стекло выбил. Мне казалось - крепко
держится. Не судить же меня за это?
- За это - ни в коем случае.
- Ну, запчасти... Может, и отбрешусь. Виноват, конечно, но у меня
уперли больше, чем я нажил. Да и документы у меня на товар кое-какие...
- Приберегите свои накладные, пригодятся.
- Эх, надо было мне тогда сразу к вам...
- Да уж. Может, по-иному бы сложилось.
- Я когда увидел, кто за мной приехал - обмер. Не дай Бог. Я
Кольцова-то этого... стоит и скалится. Я ведь до него сроду никому не
платил. Дешевки! Пугали: родственников похитим, то, другое... Мою
благоверную хоть сейчас бери, я еще и приплачу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14