- Вы только что увидели лишь ничтожную частицу нашего
бесконечно разнообразного мира. К сожалению, время трансляции
ограничено, поэтому мы вынуждены остановиться на этой короткой
телезарисовке, но и по ней, я думаю, вы смогли составить
представление о Великом Царстве Тьмы. Со всем основанием можно
утверждать, что бытующее среди людей представление об Аде как о
месте страдания грешных душ есть не более чем предрассудок. Ад
сегодня - это потустороннее воплощение самых передовых идей
человечества; это - общество, в котором человек освобожден от
некогда порабощавших его категорических императивов; это - рог
изобилия, одинаково щедрый для всех и каждого, от Князя Тьмы до
последнего грешника. Кстати... кстати! - нездешний пропагандист
поднял вверх острых указательный палец. - Так вот, кстати о
грешниках: канули в Лету те темные времена, когда их варили в
кипящей смоле и поджаривали на сковородах - в наши дни как
черти, так и грешники пользуются равными правами и свободами.
Это и неудивительно, если принять во внимание то, что прогресс
Того Света - не более чем отражение общественного
развития Этого. У нас в Аду нет и не может быть ничего,
что не было бы осознано человеком или рождено его пытливым умом
на Земле. Мы живем в отраженном свете материальной субстанции.
- Выходит, вы - материалисты и атеисты? - усмехнулся Федор,
всматриваясь в мерцающие розовато-зеленоватым светом глаза
собеседника.
- Мне понятна ваша ирония, - снисходительно кивнул головой
представитель загробного мира, - но дело обстоит несколько
иначе: атеисты не верят в Него, исходя из той посылки, что Его
не существует, но ведь, согласитесь, это априори лишено всякого
смысла - не верить во что-то, когда знаешь, что этого "что-то"
не существует в природе. Достаточно знать, что этого нет, зачем
же еще и не верить?! Также абсурдно - верить в нечто такое, о
чем знаешь как о непреложно существующем... Что вы мне
ответите, если я вас спрошу: вы верите в свою кровать или хотя
бы... в унитаз? Логичнее всего, поэтому, не верить во что-то,
когда знаешь, что это "что-то" существует, или же, наоборот,
верить, когда знаешь, что этого нет. Я вас ненароком не
запутал? Так вот, поскольку мы, обитатели Того Света, не просто
знаем, что Он есть, но и являемся непосредственным
подтверждением Его существования, нам остается одно: упрямо не
верить!
- Он - это Бог? стараясь выглядеть как можно более наивным,
спросил Федор.
- Зачем же так конкретно! - изображение пришельца несколько
померкло.
- Ладно, ладно, - милостиво согласился осмелевший Федор, -
что еще расскажете?
- Я многое еще мог бы рассказать, но, к сожалению, наша
передача подходит к концу. Итак, мне нужно ваше решение: да или
нет? Нет, я не из Лэнгли.
- Почем я знаю, - нахмурился Федор, уязвленный тем, что
некто из телевизора читает его мысли, - при нынешнем уровне
развития техники ничего не стоит подключиться, например, к
телеантенне на крыше дома, а потом склонять к сотрудничеству.
Предателем Родины я не буду!
- Чем же мне доказать свою непричастность к ЦРУ или к Мосад
летафкидим меюхадим? Может, чудо сотворить?
- Да хоть бы и чудо! - вскричал распалившийся Федор. - Я
вот, к примеру, летать хочу. А?
- Могу одолжить денег...
- Подкупаешь!
- ... на билет на самолет, - рассмеялся бородач.
- Издеваешься!!
- Ни в коем разе! На самолете летать гораздо удобнее, чем
без него, верьте слову. Но раз уж нужны доказательства, они
будут.
Эмиссар Ада глянул на наручные часы, пожелал приятного
полета и испарился с поверхности экрана. Тут же с середины
песни заиграла рок-группа "Мэднесс", и одна за другой на
темном фоне стали появляться и выстраиваться в строчки мелкие
зеленые буквы. Федор придвинулся вместе с креслом поближе к
телевизору и прочитал:
ИНСТРУКЦИЯ
по квазиполету левитационному
КВАЗИПОЛЕТ левитационный начинается в 00 ч. 00 м. по местному
времени и заключается в том, что летающий фиксируется намертво
в определенной точке пространства, при этом за счет вращения
Земли достигается летальный эффект, а также эффект вечной ночи
для летающего. В полете возможно спускаться на Землю, для этого
необходимо принять вертикальное положение. Время пребывания на
Земле не должно превышать во время остановки продолжительности
остатка ночи, т.к. настоятельно рекомендуется вернуться в
исходную точку до восхода Солнца. Для возобновления полета
поднимайте руки вверх. Безопасность полета гарантируется на 90
процентов.
Примечание
В зимнее время одевайтесь в шубу и шапку.
ЖЕЛАЕТСЯ ПРИЯТНОГО ПОЛЕТА
"Тоже мне, специалисты, - усмехнулся про себя Федор,
прочитав инструкцию, - русского языка не знают: "одевайтесь в
шубу и шапку!"
Между тем, инструкцию сменила обычная надпись "Не забудьте
выключить телевизор", и телевизор принялся издавать неприятные
для уха резкие отрывистые сигналы. "Сколько же можно его
выключать! - разозлился Федор. - Если эти чертовы позывные сами
не прекратятся, придется разбить телевизор". Но тут его
осенило: он просто-напросто выдернул вилку из розетки. Экран
тотчас погас, а занудные сигналы смолкли.
* * *
Тишина. Полная тишина. "Не может быть, чтобы была
совершенная тишина, ведь хоть что-то должно происходить
вокруг", - Федору стало немного не по себе от такого безмолвия.
Он прислушался и услышал, как гремит за окном проводами
троллейбус, на лестничной площадке раздвигаются двери лифта,
звенят ключи, за стенкой дергают шнур выключателя, по потолку,
точнее по его обратной стороне, едет игрушечный самосвал с
пластмассовыми колесами ("Что же они ребенка спать-то не
отправляют?!"), непонятно где кто-то редко, но громко икает...
Все эти обыденные звуки помогли Федору прийти в себя, напомнив,
что он находится в обычном реальном мире, а не на мифическом
том свете. Кроме того, оглянувшись вокруг себя, он не без
удовлетворения отметил, что все вещи и предметы стоят и лежат
на своих местах, ничего странного или подозрительного не
происходит, и даже нет ни малейшего намека на что-то такое из
ряда вон... На сердце у Федора полегчало, и он решил позвонить
Горячину. Трубку долго не брали, и только после четвертого
гудка послышался голос горячинской жены:
- Да.
- Володю можно к телефону, - попросил Федор и,
спохватившись, прибавил скороговоркой, - добр-вечр.
- Его нет дома, - сухо ответила Горячина, никак не
отреагировав на приветствие.
- Так он здоров?
- В больнице.
- Что-нибудь серьезное?
- Нет, ничего... аппендицит.
- Понятно. До свидания.
Федор положил трубку и тут же подумал, что надо было бы
спросить адрес больницы: если и не сам, то кто-нибудь еще с
работы мог бы проведать. "Ну да ладно, - успокоил он себя, -
завтра еще раз позвоню и разузнаю". Известие о том, что его
товарищ по работе попал в больницу, несколько озадачило Федора,
и не из-за того вовсе, что он переживал за Горячина, а по той
причине, что узнал об этом именно в тот момент, когда совсем уж
было уверился в ничеговокругнепроисходящности.
Конечно, в том, что человек с воспалившейся слепой кишкой
доставлен в больницу для проведения операции по удалению
раздувшегося от мусора аппендикса, нет ничего необычного, но
все же это какой-никакой, а случай, нечто такое, что с тобой
или твоими друзьями происходит не каждый день, хотя если взять
в общем и целом, то таких "происшествий" в одной только Москве
случается раз по сто на день. Так что если эта новость и не
повергла Федора в замешательство, то он воспринял ее как некий
намек на что-то более худшее, имеющее и к нему, Федору
Бурщилову, отношение.
"Не слышны в саду даже шорохи-и..." - донеслись из-за стены
позывные "Маяка". Федор бросил взгляд на будильник: ровно II
вечера. "Интересно, по телеку что-нибудь идет еще?" - подумал
он, но сейчас же вспомнил о своем недавнем
телевидении и твердо решил не включать телевизор
до следующего вечера, а то мало ли что...
Дабы отогнать от себя это неприятное воспоминание, Федор
достал с книжной полки "Двенадцать стульев", свою любимую
книгу, при помощи которой он обычно легко отвлекался от угрюмой
действительности. Вот и на сей раз, лишь прочитав: "В уездном
городе N было так много парикмахерских заведений и бюро
похоронных процессий, что...", - Федор выпал из предписанных
ему пространственно-временных координат и перенесся в другое
измерение - в измерение гробовых дел мастера Безенчука,
Ипполита Матвеевича Воробьянинова и других обитателей города N.
Но вот четыре главы позади, завязка уже есть, и все готово
к появлению "великого комбинатора"... Но каково же было
удивление Федора, когда после слов "в половине двенадцатого с
северо-запада, со стороны деревни Чмаровки, в Старгород вошел
молодой человек лет двадцати восьми..." в его воображении
нарисовался чернобородый тип с глазами цвета свежесколотого
антрацита, одетый не в "зеленый в талию", как положено по
книге, а в строгий серый костюм. В этом человеке Федор без
труда опознал афериста, сулившего ему райскую жизнь в аду.
"Тьфу-ты, черт!" - Федор плотно захлопнул книгу.
Его мысли все еще продолжали по инерции вращаться вокруг
Ипполита Матвеевича, отца Федора и представшего в неожиданном
виде сына турецкоподданного, как вдруг над самым его ухом
разразился пронзительный звонок.
3. 28 минут на сборы
Звонок не был похож ни на телефонный, ни на дверной - более
всего он походил на школьный. Федор подозрительно посмотрел на
будильник - тот молчал. "Что же может так громко звонить?" -
Федор принялся вращать головой, пытаясь засечь ушами, как
локаторами, источник звука, но все напрасно: звенело, казалось,
из всех четырех углов комнаты. Федор перешел в свой
кабинет-спальню, но и там звон слышался столь же отчетливо; не
помогло ему и то, что он закрыл уши ладонями: звонок продолжал
верещать с той же силой в самой голове. Федор начал
раздражаться. "А ведь это неспроста", - неожиданно для самого
себя подумал он и украдкой покосился на зеленые цифры
электронного будильника: 23:32. Половина двенадцатого. Без 28
полночь. Он начал как будто что-то понимать, в голове его
зашелестели обрывками телеграфной ленты сухие фразы: "... в
ноль часов ноль минут... летальный эффект... возможно
спускаться... в зимнее время..."
Федор стукнул себя кулаком по лбу: "Остолоп же я!
Инструкция!! Одевайтесь в шубу и шапку!!!" Будто подтолкнул его
кто коленом под зад, сорвался он с места и бросился к
гардеробу. Сердце едва не выпрыгивало из грудной клетки: "А
вдруг, на самом деле? Вдруг полечу! А зима ведь... Вчера -14
было, сегодня днем тоже не меньше, а ночью?.. Одевайтесь в
шубу!"
Он с такой силой дернул запертую дверцу шкафа, что она
открылась без всякого ключа, и принялся спешно срывать с
вешалок и хватать с полок первые попавшиеся под руку вещи,
чтобы тут же натянуть их на синий спортивный костюм, который он
носил зимой дома. Звонок надрывался пуще прежнего, но теперь в
нем слышалось Федору не предупреждение, а одобрение.
"Безопасность гарантируется на 90 процентов (много это или
мало?)... одевайтесь в шубу и шапку!" Нырнув головой в третий
по счету шерстяной свитер, натягивая на ходу вторую пару брюк,
Федор пропрыгал на одной ноге в прихожую за дубленкой. Он
страшно суетился, но от этой деятельной суеты становилось
весело, хотя и жутковато. Разобравшись со штанами, он сдернул с
вешалки дубленку и... бросил ее на пол. "На всякий случай надо
одеть что постарее", - он достал из стенного шкафа телогрейку,
которую обычно одевал в походы на овощную базу и "на картошку".
Левый рукав этой еще отцовской "фуфайки", как он ее называл,
был разодран собакой на базе (за что она тут же была обстреляна
свеклой при поддержке Горячина), и из лохматой дыры торчал клок
грязной свалявшейся ваты, однако Федора это сейчас не смущало:
все равно ночью и на высоте никто не увидит. В довершение всего
он натянул на вязаную лыжную шапочку ушанку из рыжей корейской
собаки, опустил "уши" и завязал тесемки на бант под самым
подбородком.
Звонок оборвался. Федор подошел к зеркалу в прихожей,
осмотрел свою экипировку и остался ею доволен. "Хоть сейчас к
челюскинцам на льдину", - подмигнул он своему отражению,
отмечая в себе все возрастающий энтузиазм. "А что, и полетим!"
- сказал он вслух довольно уверенно, затем прошел в гостиную и
уселся в кресло (ему почему-то представлялось, что если
каким-то чудом ему и удастся полететь, то только в кресле).
Часы показывали без шести минут полночь. И тут на Федора
нахлынуло ощущение, что он выступает главным действующим лицом
некоего дурацкого розыгрыша. "Скорее бы полночь, а то совсем
запарюсь, - расстегнул он верхнюю пуговицу телогрейки. - Ну и
мудак же я! Хорошо хоть не видит никто. Хотя чем черт ни
шутит... теперь недолго ждать осталось, досижу честно до
двенадцати, разденусь - и сразу в кровать, а то завтра на
работу вставать в семь: черная суббота, мать ее!" Без двух
минут полночь все три лампочки люстры начали синхронно мигать.
Сперва они мигали очень часто, как испорченная трубка дневного
света, потом - все реже и реже - и, наконец, совсем потухли.
Федор посмотрел в окно: в доме напротив свет горел. "Это уже
интересно", - почти обрадовался он, уверяясь в том, что не
напрасно потеет. Однако он все сильнее ощущал себя в роли
человека, по ошибке занявшего в цирке место подсадки и только в
последнюю минуту начавшего подозревать что-то неладное.
В следующий момент он ощутил, как по всему телу разливается
необычайная легкость, мышцы расслабляются, а голова становится
прозрачно-ясной. Затем он заметил, что руки как бы сами по себе
плавно отделяются от подлокотников и медленно поднимаются
вверх, а ноги, выпрямляясь, отрываются от пола. И тут... кресло
отлепилось от зада и уплыло вниз! "Вот это фокус!" - не
удержался Федор. Он теперь находился в той же позе, в которой
сидел всего секунду назад в кресле, но преспокойно висел в
воздухе, касаясь макушкой плафона люстры. Понемногу его тело
распрямилось и вытянулось параллельно полу по стойке смирно, а
люстра, висевшая до этого над самым лицом, равномерно и
неуклонно поплыла назад.
"Чертовщина какая-то", - насторожился Федор, осознавая, что
движется вперед ногами по направлению к окну. Он предпринял
отчаянную попытку опуститься на пол, приказав телу принять
вертикальное положение, но оно не послушалось, точно
парализованное. Федора это крайне встревожило: он ощутил себя в
шкуре животного, которого, всячески успокаивая, ведут в
клинику, чтобы усыпить. Окно приближалось все быстрее...
"Летающий фиксируется намертво", - ударила ему кровь в голову,
и только тут он с животным ужасом осознал всю непоправимость
того, что вот-вот должно произойти. Нечеловеческим усилием,
так, что слезы брызнули из глаз, он в последний раз попытался
вырваться из невидимых тисков, но тело лишь слабо дернулось и
тотчас замерло, став неподвижнее гранитного монолита. Он
закричал, но рот его не открылся, и этот утробный крик никто,
кроме него самого, не услышал; мысли его окаменели,
превратившись в монумент с высеченной по поверхности фразой
"летальный эффект"; в его зрачках выпукло отразилась верхняя
часть белой рамы окна, сквозь стекло которого он беззвучно
выплывал на пустынную зимнюю улицу. На свет фонарей зрачки не
отреагировали.
4. Нам разум дал стальные руки-крылья...
Очнулся Федор от ударившего в лицо порыва
обжигающе-холодного ветра. Прямо перед его глазами неторопливо
проплывала сверху вниз белая стена крупнопанельного
двенадцатиэтажного дома, в котором он жил на третьем этаже
(квартира N 18). Радуясь тому, что ничего страшного, как будто,
не произошло, Федор принялся любопытства ради заглядывать в
освещенные окна. Поначалу он, правда, опасался, что его самого
увидит кто-нибудь из соседей по дому, но потом вспомнил, как
сам неоднократно, выглядывая через закрытое окно освещенной
комнаты в темноту, не видел почти ничего, кроме отражения
собственной физиономии.
Светящиеся за двойными стеклами кубические пространства
комнат напоминали аквариумы, населенные непомерно большими
рыбами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22