"Подлюка!!!" Еще толком не поняв, что
произошло, Федор стремительно бросился к люку, одним движением
руки откинул крышку и, не раздумывая, прыгнул в наполненную
электрическим светом квадратную прорубь... Удачно приземлившись
на полные ступни, он с ходу нанес по поднимавшемуся с полу
противнику серию коротких ударов - противник закачался и тяжело
рухнул навзничь обратно на пол.
- Мешок с дерьмом, - глухо сказал Федор не своим голосом и
плюнул сквозь зубы на поверженную жертву. - Привет от спецназа!
- Убийца! - раздался за его спиной истошный вопль.
Федор обернулся и увидел перед собой перепуганную женщину с
круглыми глазами, которая в животном ужасе вжалась в
бревенчатую стену и перебирала ногами, будто хотела влезть
задом на эту самую стену, чтобы забиться в дальний верхний
угол. Федор довольно улыбнулся, лениво раздумывая, прикончить
ее сразу или сперва поиграть в веселые игры...
- Не убивай, Христом Богом молю! - женщина кинулась на пол
и обняла его за ноги.
Федор покачнулся и в глазах его потемнело... Когда он
пришел в себя, то увидел рыдающую у его ног Маринку и
распластавшегося рядом ее бывшего мужа. "Что бы это значило?!
Ведь только что я сидел на чердаке", - Федор попытался
восстановить в голове ход событий, чтобы вспомнить, как он
очутился в комнате: вот он сидит за сундуком, вот
приподнимается крышка люка, вот раздается грохот... и вот он
стоит посреди комнаты, а внизу лежит, вцепившись в его штанину.
Маринка. Он тронул ее за плечо - она в испуге отскочила, закрыв
тыльной стороной ладони блестящее от слез бледное лицо.
- Ты что? - не на шутку удивился Федор.
- Не подходи ко мне! - отпугивающе ощерилась Маринка.
- Да в чем дело-то?!
Маринка подозрительно глянула на него, окатив холодным
взглядом, и задрожала, как в ознобе, крупной дрожью.
- Тебе что, плохо? - испугался за нее Федор.
- Хор-р-рошо, - Маринка выдала зубами дробь.
Федор налил в стакан самогонки и хотел подать Маринке, но
она снова закричала, перестав дрожать:
- Не подходи ко мне!
- Ты что, Маринка, не узнаешь меня, что ли? Это ведь я,
Федор, - Федор не смог сдержать глупой улыбки. - Выпей
самогоночки - лучше станет.
Маринка недоверчиво покосилась на граненый стакан, будто
Федор подавал ей в нем яд, но все же взяла и выпила.
- Кху! - кашлянула Маринка самогонными парами. - Я давно
почуяла, что ты не Федор, - заявила она.
- А кто же я? - улыбнулся Федор криво.
- Не знаю, - спокойно и серьезно ответила она. - Может,
оборотень, а может, и похуже... Я сразу заметила, что ты
какой-то не такой, но думала, показалось...
- Ну, знаешь! - возмущенно мотнул головой Федор. - Ты тоже
не та, что была раньше.
- ...а теперь вот убедилась.
- В чем убедилась?! - заорал Федор, потеряв терпение.
- Ты как с чердака прыгнул по-кошачьи... глаза горят...
шерсть дыбом... - Маринку снова бросило в дрожь.
- Так это я его?.. - Федор посмотрел на трупом лежавшего
Степана и в удивлении поднял к глазам свои руки, разглядывая
их. - А я думал, ты лестницу из-под него выбила...
- Так оно и было, - подтвердила Маринка, - а потом ты
напрыгнул, страшный такой... К стенке меня прижал - думала,
тоже убьешь.
- Чертовщина какая-то, - пробормотал Федор, - ничего не
помню!
- Ты - оборотень, - заверила его Маринка.
- Если даже и так, то теперь я снова стал самим собой, так
что можешь не бояться, - успокоил он ее.
- А я и не боюсь, - Маринка поднялась с пола и оправила
платье. - По мне - хоть сам черт, лишь бы мужик хороший был!
"Похоже, самогон начал действовать", - отметил про себя
Федор.
- Жалко Степку, хоть и дурак был, - печально посмотрела она
на своего последнего мужа.
Федор склонился над Степаном и прижал ухо к его груди:
- Дышит!
- Что же мы с ним делать будем?!
- Свяжем, а сами поедем в город к другому твоему "бывшему".
- На велике далеко не уедешь: он, если развяжется, нас
быстро на мотике догонит, - покачала головой Маринка.
- На каком еще "мотике"? - не понял Федор.
- Так он ведь на мотоцикле с коляской приехал, а ты пердежа
не слышал?!
- Значит, мы поедем на его мотоцикле, соображать надо!
- Ой, и правда, а я сразу не дотумкала.
- Помоги мне раздеть своего "ненаглядного" - я в контрика
переоденусь для конспирации... Конспирация, додог'уша, пгег'ыше
всего, как говорил "самый человечный из людей".
- Это кто?
- Да тот, что царю за брата отомстил.
- А-а...
Вдвоем они быстро раздели и связали Степана, так что когда
он очухался, то с удивлением обнаружил, что сидит на стуле с
опутанными бельевой веревкой руками и ногами, а перед ним стоит
свой брат - контролер. "Развяжи, браток, - прохрипел Степан, -
вишь, подлая женщина меня как стреножила". "Браток" наклонился
и попросил: "Скажи "а-а-а". Ничего не понимая, Степан послушно
открыл рот и ощутил в нем противную сырую тряпку. "Предатель!"
- хотел закричать он, но вместо крика получился лишь жалобный
сдавленный вопль... Тут же он заметил, что сидит в трусах и в
майке, и до него наконец-то дошла суть происходящего - он аж
побагровел от бес- сильной злобы.
- Собери провизию в дорогу, - сказал Федор Маринке, - а я
тут попрощаюсь кое-с-кем.
Он набросил на себя кожаную портупею, переложил пистолет из
болтавшейся на бедре кобуры в просторный карман галифе (так ему
показалось удобнее), подхватил с пола автомат, играючи взяв его
за цевье, как рыбу за жабры, и в полном обмундировании,
поскрипывая обтягивающими икры хромовыми сапожками, подошел к
экрану телевизора.
- Не узнаете, Ваше Стукачество? - спросил он притихшего
Царя.
- Жаль, что мы с тобой на Том Свете не встретились, -
серьезно сказал бородатый субъект в телевизоре.
- Еще будет такая возможность, - успокоил его Федор,
которому отчего-то стало весело. Он даже не стал разбивать
прикладом экран, как только что хотел сделать. - Живи до поры
до времени.
Выходя из комнаты, Федор понял, отчего ему захотелось
рассмеяться: встревоженный Царь со взлохмаченной бородой сильно
напоминал барахтающегося на спине насекомого... эдакий живущий
в телевизоре электронный паразит, жуткий, но беспомощный.
Маринка уже сидела в мотоциклетной коляске, держа на
коленях корзинку с запасом сухих пайков.
- Давно мечтал подержать за рога такого зверя, - сел Федор
за руль тяжелого и мощного "Урала".
- Ты водить-то умеешь? - настороженно спросила Маринка.
- Если бы ты видела, как я двадцать лет назад рассекал на
мопеде, то не задавала бы таких глупых вопросов.
- О, Боже, спаси и помилуй! - вздохнула Маринка.
Федор резко рванул с места, и они с грохотом затряслись по
ухабам, отпугивая ночную тьму светом единственного
мотоциклетного глаза. "Да не гони ты так - дорвался! - у меня
сейчас все яйца из корзинки повыпрыгивают!" - крикнула Маринка
сквозь рев мотоциклопа... Короче, до знатока астрономии они
добрались только к исходу ночи.
Маринка позвонила в дверь и, притулившись к уголку, тут же
захрапела. Через минуту послышалось шарканье тапочек по
паркету, и Федор ясно представил себе, как в следующий момент
на пороге появится плюгавый старичок в тапочках с загнутыми
кверху мысками, в халате, расшитом золотистыми знаками зодиака,
и в коническом колпаке со сверкающими на нем звездочками -
восточный звездочет, одним словом. Однако его предрассветному
бреду не дано было реализоваться в действительность: дверь
открыл атлетического телосложения высокий мужчина лет сорока,
которого с учетом одетого на нем спортивного костюма можно было
вполне принять за десятиборца, если бы не роскошная
эйнштейновская грива, придававшая ему сходство с африканским
львом.
- Вы за мной? - спросил он Федора.
- Скорее, к вам, - Федор растолкал Маринку и впихнул ее в
дверь.
- А, Бонифаций! - Маринка обхватила хозяина квартиры,
повиснув на нем, как пьяный на столбе, и снова захрапела.
- Ну вы, ребята, корки мочите! - засмеялся хозяин. - Я
думал, меня "брать" пришли.
- Есть за что? - усмехнулся Федор, поправляя на плече
автомат. - Федор, - представился он.
- Лев.
- А Бонифаций - это фамилия?
- Скорее, прозвище, - улыбнулся Бонифаций. - Как бы то ни
было, все меня именно так называют. Подержи, а я постель
приготовлю, - он передал Федору Маринку и скрылся в гостиной. -
Вам вместе стелить? - донесся оттуда его голос.
- В данном случае это не имеет значения, но лучше вместе -
меньше постельного белья понадобится.
- А ты, Федор, рационалист! - засмеялся Бонифаций.
- Разбуди нас через четыре часа, - попросил Федор, - время
дорого.
Через четыре с половиной часа все трое завтракали на кухне
привезенными яйцами, которые хоть и были сварены вкрутую, все
равно изрядно побились. Маринка взахлеб рассказывала Бонифацию
историю о том, как "Федька проучил Степку": Федор в этой
истории, естественно, выглядел настоящим героем, смелым и
решительным, а о его превращении в кровожадного монстра
тактично не упоминалось.
- Хватит про мои суперменовские подвиги рассказывать, -
нетерпеливо перебил Федор, кроша яичный желток в чашку с
желудевым кофе. - Лучше доложи, зачем мы приехали.
- Это ты, Федя, сам доложи - ты командир, тебе и карты в
руки, - Маринка поняла "намек" на болтливость и примолкла.
Федор извлек из внутреннего кармана кителя фотографии,
вытер рукавом воду на столе и разложил их перед Бонифацием:
"исходные ориентиры: останкинская телебашня и солнце - смотри
последнюю фотографию. Время: около полудня, конец мая. Задача:
определить место, в котором был сделан снимок". Бонифаций
аккуратно взял со стола фотографию и стал молча ее
рассматривать. На губах его заиграла непонятная улыбка.
- Сколько тебе понадобится времени, чтобы все вычислить?
- Нисколько, - положил Бонифаций фотографию на стол.
- Ты что, Боня, отказываешься?! - удивилась Маринка.
- Да, я отказываюсь вычислять, - кивнул Бонифаций.
- Все ясно! - поднялся Федор из-за стола.
- Не горячитесь, господин портупей-юнкер, - хитро улыбнулся
Бонифаций. - Ответ готов!
Маринка кивнула Федору с открытым ртом, мол, я ведь
говорила, что он гений.
- Ну и?.. - спросил Федор недоверчиво.
- Юго-восточная сторона парка Сокольники! - победно выдал
ответ Бонифаций. - Не верите?
- Я верю, но не понимаю, откуда такой быстрый ответ, -
сказал Федор. - Может, ты нам и имя мальчика скажешь, не сходя
с места?!
- Мальчика я не припоминаю, хотя его лицо мне кажется
знакомым, а вот ограду я как облупленную знаю: в детстве через
нее в парк по выходным лазил, когда вход платным был.
- А что, такая ограда только с юго-восточной стороны есть?
- спросил Федор, не до конца еще веря в столь быстрый успех.
- Да нет, но ты сам указал ориентиры... А кто сей отрок,
взирающий на нас с фотографии?
- Ивашка-Барабашка, - сказала Маринка.
- Неужели, царевич? - искренне удивился Бонифаций.
- Этот снимок я сделал с экрана телевизора, - пояснил
Федор.
- Любопытное явление! Было бы крайне интересно разгадать
его природу.
- Я думаю, ключ к разгадке нужно искать в прошлом: не
родился ведь Барабшкин царем... а может, и и Барабашкиным не
родился, - сказал Федор.
- Действительно, кто сказал, что его зовут Барабашкиным? Он
сам и сказал, - согласился Бонифаций.
- Поди проверь у него документы! - добавила Маринка.
- Вот я и предлагаю установить его личность, - подвел черту
Федор. - Наверняка сохранились какие-то составленные на него
документы, и где-то еще живут люди, знавшие его до прихода к
власти, ведь каждый человек оставляет след...
- Если это действительно человек, - прибавила Маринка
серьезно.
- Отбросим мистический подход как ненаучный, - отрубил
Бонифаций. - Довольно мистики!
- Оставим этот академический спор, коллеги! - усмехнулся
Федор. - Будем действовать эмпирическим путем... Бонифаций,
сколько средних школ в округе этой самой юго-восточной стороны?
- Три, включая ту, в которой я учился.
- Отлично! Покажешь нам дорогу в ближайшую из двух других,
а сам отправишься в родную "цитадель знаний". Мы за тобой потом
заедем. Вопросы есть? Вопросов нет. Всем оправиться и выходить
на улицу... Отставить! Чуть было не забыл: Бонифаций, возьми
фотографию - пригодится, когда будешь потрошить архивы.
Через десять или около того минут, высадив по дороге
Бонифация, Федор с Маринкой разыскали вторую школу и поднялись
по широкой лестнице с блестящими деревянными перилами, некогда
отполированными съезжавшими по ним сорванцами, в кабинет
директора. Там царил полный разгром: длинный директорский стол
был перевернут, шкафы повалены на пол, классные журналы сожжены
тут же на паркетном полу, а единственный сохранившийся на стене
портрет - первого советского министра просвещения - нещадно
разрисован жирным черным фломастером, так что вместо министра
со стены лукаво смотрел упитанный усатый котяра.
- Мя-я-у! - раздалось вдруг.
- Ай! - вздрогнула стоявшая под портретом Маринка.
- Лучше отойди, а то на голову прыгнет - прическу испортит,
- засмеялся Федор.
- Да ну тебя, Федька-редька! - шутливо обиделась Маринка. -
Пойду посмотрю в коридор, может, кошечку поймаю, я давно себе
хотела...
Маринка вышла, а Федор принялся выгребать из шкафов
сваленные в кучу бумаги. Видно, до него тут уже кто-то
постарался, потому что ничего интереснее секретной инструкции
Городского отдела народного образования "О проведении
обязательного анонимного медицинского осмотра учащихся-девочек
8-10-х классов средних школ г. Москвы" найти не удалось. Можно
было уезжать, но Маринка куда-то запропастилась. Федор обошел
коридоры на всех четырех этажах - нигде ее не было. "Маринка!"
- крикнул он в лестничный пролет. В ответ раздалось мяуканье,
но мяукал явно человек, а не кошка. Федор снял с предохранителя
автомат и, держа его наизготове, поднялся на второй этаж.
"Маринка!" - крикнул он в гулкую пустоту длинного коридора.
"Мяу!" - послышался басистый мужской голос из-за закрытой двери
одного из классов. Федор пальнул одиночным вверх для острастки
и сквозь снег осыпающейся с потолка побелки подскочил к двери,
распластавшись вдоль стены на тот случай, если через дверь
будут стрелять.
- Эй, контра, бросай оружие, если не хочешь, чтобы мы
разрисовали бритвой твою бабу! - донесся из-за двери тот же
басистый голос, временами переходивший в фальцет: очевидно, он
принадлежал подростку. - А ну, мяукни.
Послышался сдавленный маринкин крик.
- Просунь автомат в дырку, и без шуток! - приказал тот же
голос.
Делать было нечего: Федор просунул автомат в широкую дырку
в нижней части фанерной двери.
- Теперь пистолет! - последовал очередной приказ.
"Вот кретин, кобуру нацепил!" - обругав себя, Федор вынул
из кармана галифе пистолет и бросил в ту же дыру. В дверном
замке клацнул ключ, и раздался крик: "Заходи!" Федор пнул дверь
ногой и вошел в комнату: парты в ней были сдвинуты в один угол,
и на ближайшей из них сидела Маринка со связанными руками;
рядом с ней стоял, поигрывая опасной бритвой в длинной руке,
высокий прыщавый парень, а по бокам - угловатый мальчонка с
пистолетом и рыжий верзила с автоматом, все трое - не старше
пятнадцати. В дальнем, свободном, углу, сидели, сбившись в
кучку, ребятишки лет семи-восьми, а среди них - худенькая
девушка лет двадцати с небольшим, очевидно, бывшая учительница.
- Руки подними! - скомандовал рыжий. - Ты чего здесь
вынюхивал?
- Да не контрик он, а подпольщик переодетый, мы тут одного
мальчика искали! - закричала Маринка со слезами на глазах.
- Знаем мы таких подпольщиков! - зло усмехнулся рыжий. -
Один такой меня уже как-то привел в "штаб вооруженного
восстания": до сих пор кровью харкаю... но и он в земле лежит.
Может, вы меня искали? Только я вам не "мальчик"!
- Не контрик он! - снова закричала Маринка, обращаясь на
этот раз к угрюмо молчавшей девушке как ко взрослому человеку.
Девушка побледнела и напряглась, но с ее задрожавших губ
так и не слетело ни единого слова.
- Ольга Дмитриевна сказала "в расход", - бесстрастно
пояснил рыжий.
- Как в расход? Как в расход! - вскочила с парты Маринка.
Живого человека?!
- Сидеть! - схватил ее прыщавый за волосы.
- А ты, дядя, что молчишь? - робко спросил мальчонка с
пистолетом.
Федор ничего не ответил - доказывать, что он "свой", было
бессмысленно, да и сам виноват:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22