В месте, где соприкасались два листа обшивки, пробивался почти невидимый фонтанчик водяной пыли.
– Я устраню этот зазор, Джим! – не глядя на меня, сказал Гидеон. – Когда мы всплывем, я повожусь с генератором, и иденитовое покрытие будет держать давление… Нам бы только добраться до поверхности!
До поверхности оставалось три километра. Но старина «Дельфин» сумел преодолеть их.
Всплывали мы неуклюжими рывками – опытные моряки посмеялись бы, глядя на такое всплытие, но мы слишком спешили. Поднявшись на поверхность, мы наконец свободно вздохнули и взяли курс на юго-восток, обходя по большой дуге мыс Доброй Надежды.
В надводном положении «Дельфин» не мог развить большую скорость. В отличие от других старых субмарин, он был спроектирован только для походов на глубине. Его компактный, словно обрубленный корпус идеально преодолевал сопротивление встречного потока под водой, на поверхности «Дельфин» становился медлительным и неповоротливым. Мы, впрочем, не слишком переживали из-за этого.
Гидеон сразу же взялся ремонтировать старые генераторы. Пока мы шли в надводном положении, стальная обшивка успешно справлялась со своей задачей и без иденитового слоя. С отремонтированным генератором мы снова могли уйти на глубину и на полных оборотах устремиться к впадине Тонга. Нам предстояло пройти больше половины протяженности экватора: плаванье в обход Южной Америки удлиняло наш маршрут на несколько тысяч километров. Делая сорок узлов (а Гидеон пообещал, что после ремонта «Дельфин» будет идти с такой скоростью), мы могли добраться до впадины Тонга примерно за две недели.
Определив по солнцу наши координаты, мы с Дэвидом стали по карте прокладывать курс до впадины.
– Две недели, – со вздохом сказал я.
– Две недели… – покачал головой Дэвид и задумчиво посмотрел вдаль. – Только бы успеть!
– Крэкен! Иден! – с капитанского мостика послышался обеспокоенный голос Фэрфэйна.
Мы быстро спустились из штурманской рубки.
– Ну-ка, взгляните сюда! – он показал на экрану сонара. – Что вы сделали с прибором?
Я внимательно посмотрел на экран. На нем появилось маленькое светлое пятнышко. Если сонар был исправен, значит, позади нас, на глубине примерно двести метров, двигался какой-то объект.
Я увеличил масштаб сканирования. Пятнышко стало ярче и приобрело странные, причудливые очертания.
– Черт побери, что это? – с тревогой спросил Фэрфэйн.
Он беспокоился не напрасно.
На какую-то долю секунды силуэт стал особенно четким и ярким, а потом снова превратился в размытое пятно. Что это было – подводное судно?
Возможно. Но если это была субмарина, то она была очень странной. Ее рубка напоминала… огромную трапециевидную голову на длинной гибкой шее!
Я с немым вопросом на губах повернулся к Дэвиду.
Никаких слов не потребовалось. Побледнев, он понимающе покачал головой.
– Ты прав, Джим, – тихо сказал Крэкен. – Это морской ящер. Он преследует нас…
13
ПОГОНЯ В ОКЕАНЕ
Прошли часы, потом дни, но ящер не отставал. Постепенно мы привыкли к нему и даже стали шутить по его поводу. Но за шутками проглядывало плохо скрываемое беспокойство. Мы не сомневались, что преследовавшая нас исполинская рептилия имела прямое отношение к Джо Тренчеру, «Касатке» и мятежу амфибий против Джейсона Крэкена.
Все же, пересекая экватор, мы не могли отказать себе в удовольствии провести церемонию приобщения «салаг» к тайнам Нептуна. Как ни странно, на роль «салаги» мог претендовать всего дин человек. Гидеон и Дэвид пересекали экватор бессчетное число раз, Лэдди Энджел – когда летел из Перу на Бермуды, а мы с Бобом – во время нашего путешествия в Маринию.
Единственным «салагой» оказался Роджер. К нашему удивлению, он вполне спокойно отнесся к этому несерьезному обряду. Когда его окатили ледяной соленой водой из переходного шлюза (мы снова шли в подводном положении), он громко рассмеялся и погрозил нам пальцем:
– Ладно, веселитесь! Но на капитанском мостике я вам это припомню!
Конечно, это была не угроза, а шутка. В этот момент, глядя на Фэрфэйна, я подумал, что даже он может быть хорошим парнем.
Вскоре, однако, наш маленький праздник окончился, Фэрфэйн переоделся в сухую одежду и снова стал надутым и необщительным.
Проходя вдоль побережья Бразилии, мы зашли в небольшой порт, чтобы пополнить наши запасы. У нас было Достаточно много денег, и мы обзавелись всем необходимым – всем, кроме одного. Гидеон сошел на берег и провел в городе несколько часов, но вернулся унылым и обеспокоенным.
– Ничего не получилось, – объяснил он. – Поверь мне Джим, я сделал все, что можно. Я даже заглянул во портовые притоны. Но достать оружие я не смог. В общем, у нас есть военный корабль, но нам нечем воевать..
Выслушав его, Дэвид задумчиво покачал головой.
– Ничего не поделаешь. Я знал, что с оружием у на будут проблемы. Со списанного корабля снимают все подчистую. Но оружие есть у отца, в его подводной поста. Если мы придем туда… – Он не договорил.
Вскоре мы почувствовали ледяное дыхание Антарктики. Вода стала более холодной и менее соленой, в ней все чаще попадались осколки льда. Мы приближались к южно оконечности Американского континента.
Через Магелланов пролив мы прошли глубокой ночью, не всплывая, ориентируясь только по сонару и карте. Это был довольно рискованный трюк, но на берегу Терра-дель-Фуэго, располагалась база военно-морского флота, с которой нас могли заметить.
Выйдя в Тихий океан, мы, словно по команде, стал вглядываться в экран сонара, надеясь, что наш преследователь не осмелился заплыть за нами в пролив.
Но ящер не отставал.
Более того, теперь он приблизился к нам настолько что на экране можно было отчетливо различить трапециевидную голову и длинную гибкую шею.
Ничего не изменилось и когда мы устремились просторы Тихого океана. Работавший с эхолотом Энджел с грустью покачал головой.
– Холодное и стремительное… это Перуанское течение. Странно, ребята, но меня тянет домой!
Прохаживающийся по рубке Фэрфэйн презрительно усмехнулся:
– Океанское течение вызывает у тебя приступ ностальгии?
– Ты зря смеешься, капитан! – недоуменно поднял брови Лэдди. – Перуанское течение – это часть Перу, него капризный характер. Иногда оно на несколько месяцев уходит от побережья далеко в море, – тогда для моей страны наступают тяжелые времена. Ведь течение кормит нас. Оно приносит пищу морским птицам. Морские птицы дают нам гуано и корм большим рыбам. А гуано и рыба – это то, благодаря чему живет моя страна… Ты можешь не любить это течение, но для моей страны это жизнь.
«Дельфин» упрямо шел к цели. Мы прошлым мимо Галапагосских островов, миновали древний таинственный остров Пасхи. Конечно, мы не могли видеть даже намека на сушу, но всякий раз, когда мы проходили на долготе какого-то острова или архипелага, Дэвид Крэкен брал остро отточенный карандаш и, делая пометку в календаре, тяжело вздыхал. Мы двигались медленнее, чем ему хотелось.
Гигантский ящер не отставал от нас. Иногда мне казалось, что чудовище плывет не одно: рядом с пятнышком на экране сонара появлялась маленькая точка. Я не выдержал и поделился своими сомнениями с Дэвидом:
– А если ящеров двое? Они не плавают парами?
Он пожал плечами, хотя и отнесся к моему вопросу вполне серьезно.
– Иногда они плавают целыми стадами, Джим. Но мне кажется, что тот, второй – не ящер.
– А кто же?
– Если это то, о чем я думаю, мы очень скоро узнаем об этом. А если нет, так нам нечего беспокоиться.
Гидеон, ремонтировавший один из старых мониторов, поднял голову. Сейчас у нас на борту не было никакого оружия, и с настройкой этого монитора можно было не торопиться, но Гидеон хотел, чтобы в подводную крепость Джейсона Крэкена мы прибыли в полной боеготовности. А при исправном мониторе, установив оружие, мы могли тотчас же вступить в бой. Гидеон вообще был незаменимым, – он дотошно проверял все находящееся на корабле – от спасательной капсулы до сонара.
– Послушай, Дэвид, – вмешался в наш разговор негр. – Нам остается пройти не больше полутора тысяч километров. Не пора ли тебе посвятить нас во все детали нашего предприятия?
– Что ты имеешь в виду? – не понял его Дэвид.
– Например, так называемых ящеров. Джим говорит, что ты рассказывал ему про них, но для меня они по-прежнему остаются загадкой.
Дэвид нерешительно посмотрел по сторонам. Формально он нес вахту, но, по правде говоря, беспокоиться было не о чем. «Дельфин», управляемый автопилотом, шел на глубине ста шестидесяти метров – оптимальной для этой акватории Тихого океана. Приборы показывали, что иденитовая оболочка была в полном порядке. В трюме было сухо; сирена, сигнализировавшая о повреждениях корпуса или радиационной опасности, молчала. В общем, мы шли быстро и не набирали при этом воду.
Дэвид посмотрел на экран сонара – с него не исчезало назойливое светлое зернышко. Потом он достал из рундука карту и разложил ее перед нами.
Мы все дружно склонились над нею. Это была обычная навигационная карта впадины Тонга, но там, где картографы оставили белые пятна, карандашом были: сделаны многочисленные пометки и дорисовки. В центре карты, в виде длинной незакрашенной борозды, была изображена сама впадина: она тянулась почти на полторы тысячи километров. Кто-то – наверное, Дэвид или его отец – карандашом обозначил на ней подводные горы и расселины, указал направления течений и отметки глубин. Дэвид указал пальцем на одну из подводных вершин.
– Вот здесь, – сказал он. – Это и есть то самое место, за координаты которого многие люди отдадут миллионы долларов. Здесь находятся жемчужные банки впадины Тонга.
Я услышал, как у меня за спиной взволнованно засопел Роджер.
– А вот тут, – продолжил Дэвид, – обитают ящеры. Огромные морские рептилии. Отец говорит, что это прямые потомки тех самых чудовищ, которые водились в доисторическом океане сто миллионов лет назад. Их назвали плезиозаврами. Считалось, что они вымерли за много миллионов лет до появления человека. Но вымерли они не все. Некоторые из них продолжали жить и размножаться во впадине Тонга.
Он вздохнул и торопливо сложил карту – словно опасался, что мы выучим ее на память.
– Отец столкнулся с ящерами сорок лет назад. Они напали на его батискаф, когда он впервые попытался проникнуть во впадину Тонга. Отец сумел отбить атаку и поднялся на поверхность, прихватив с собой несколько жемчужин – таких, каких до него не видел ни один человек. Но про ящеров он тоже не забывал. Он стал изучать их и даже попытался приручить. Действовал он по-разному: брал в помощники людей-амфибий и даже выращивал детенышей из найденных в пещерах яиц. Правда, у этих рептилий слабо развит головной мозг и они с трудом поддаются дрессировке…
Вы, наверное, слышали старые легенды о морских драконах? Отец говорит, что их реальными прототипами были плезиозавры. Один или два раза в столетие молодой ящер-самец покидает стадо и начинает скитаться по океану в поисках самок. Как правило, ящеры не поднимаются на поверхность, потому что плохо переносят перепад давления, но такие случаи все же бывают. И если кто-то видит ящера, то потом помнит об этом всю жизнь. По размерам он не меньше голубого кита. У него длинная шея и твердый чешуйчатый покров. Нетрудно представить, какой ужас эти чудовища наводили на команды с судов – ведь они были больше иного парусника!
Боб Эсков понимающе нахмурился.
– Я слышал о плезиозаврах… Они произошли от гигантских рептилий, которые сначала обитали на суше. Неужели же нас преследует такое чудовище?
– Да, прирученный ящер, – подтвердил Дэвид. – Джо Тренчер использует их как союзников в борьбе против моего отца.
«Дельфин» продолжал идти через темную морскую пучину.
Дэвид оторвал взгляд от карты. Его лицо было серьезнее, чем обычно.
– Сейчас мы уже далеко от всех регулярных линий и вне зоны сигнала радионавигационного спутника. По моим расчетам… мы уже здесь! – Он показал на едва заметный крестик, сделанный карандашом на карте.
Впадина Тонга!
Лицо Дэвида прояснилось, и он с улыбкой посмотрел на Роджера.
– Капитан Фэрфэйн! Прошу произвести корректировку курса. Азимут – постоянный, два – двадцать пять градусов, угол возвышения – отрицательный, пять градусов… То есть – вперед и в глубину!
– Как я понимаю, нам идти еще несколько часов, – сказал, подумав, Гидеон. – Мы успеем?
– Надеюсь, что да, – пожал плечами Дэвид.
Он посмотрел на экран сонара: светлое пятнышко указывало, что наш преследователь не отстает ни на шаг.
– Сейчас уже конец июня, – напомнил нам Дэвид. – А в июле самки ящеров делают кладку. Мой отец – упрямый человек. Для постройки своей крепости он выбрал пологий склон подводной горы, причем задолго до окончания работ он уже знал, что это неподходящее место для подводной цитадели: ведь именно там, в пещерах, откладывают свои яйца ящеры. Для этого они специально поднимаются из самых глубин. Отец говорит, что это работает древний инстинкт, заложенный в них много миллионов лет назад. Когда-то ящеры откладывали яйца на суше – так же, как это делают сейчас морские черепахи… Но, так или иначе, отец поставил подводный купол прямо на их пути. Пока он преуспевал и ему помогало племя амфибий, ящеры не представляли для него опасности. Мне кажется, ему даже нравилось соседство этих монстров. Но сейчас он болен, одинок, а его бывшие союзники ему изменили…
При этих словах Дэвид опять посмотрел на экран сонара.
– Гидеон! Джим!
Мы все подошли к экрану. Там появилась вторая светлая точка! Первая, замысловатой формы, была преследовавшим нас ящером, но теперь к ней добавилась еще одна. По всей видимости, неизвестный объект давно сопровождал ящера, но теперь он стал хорошо виден. Более того – он рос прямо на глазах!
– Кто-то приближается к нам, – нахмурился Гидеон. – Причем на огромной скорости. Еще один ящер? Но этот второй явно перегоняет нашего преследователя. Он так быстро сокращает разрыв, словно мы застопорили двигатель.
Дэвид побледнел.
– Это не ящер, Гидеон, – упавшим голосом сказал он.
Роджер, Лэдди и Боб, перебивая друг друга, принялись о чем-то его расспрашивать, а я протолкнулся к пульту управления сонаром. Изображение стало расплываться, потом снова обрело четкость – и снова расплылось.
– Да пропустите же меня! – отстраняя всех, закричал я и схватился за ручки настройки. Размытые пятна приобрели четкие очертания, стали ярче и крупнее.
– Да, Дэвид, ты прав, – взволнованно подтвердил Гидеон. – Это не ящер.
Я до максимума увеличил масштаб сканирования. Неожиданно неизвестный объект попал в фокус, и на экране возник хищный силуэт «Касатки».
14
ПОДВОДНАЯ БАТАЛИЯ
Сомнений не было – нас догоняла «Касатка». Роджер побледнел, занервничал и стал бросать на нас беспокойные взгляды.
– И что теперь будет? Чего от них можно ожидать? Ведь у них нет оружия, правда? Ведь «Касатку» разоружили так же, как и «Дельфина»?!
– На это не надо особенно рассчитывать, – тихо возразил ему Дэвид. – Не забывай, что под водой Тренчер как дома. Он был чем-то занят и поэтому послал по нашим следам ящера. Что могло его отвлечь? Честно говоря, не знаю. Но не исключено, что он искал какой-нибудь затонувший корабль, с которого можно снять вооружение… Я не утверждаю этого наверняка, я только предполагаю. Но если ты, Роджер, считаешь, что они не причинят нам никакого вреда, значит, ты благодушный болван!
– Иден! – взвился Фэрфэйн. – Немедленно свяжись с ними! Спроси, что им нужно!
– Есть, сэр! – Я угрюмо усмехнулся и, настроив сонар, стал вызывать на связь преследующее нас судно:
– «Дельфин» – «Касатке»… «Дельфин» – «Касатке»…
Ответа не последовало. Я повторил вызов:
– «Дельфин» – «Касатке»… Просим выйти на связь!
Наступила тишина. Антенна сонара улавливала и усиливала шумы идущего за нами корабля – методичный гул его атомных турбин, мягкий шелест воды, обтекающей иденитовую обшивку. Но ответа на наш запрос по-прежнему не было.
Роджер отстранил меня и схватил микрофон.
– «Касатка»! – закричал он. – На связи капитан «Дельфина» Роджер Фэрфэйн! Я требую, чтобы вы немедленно вышли на связь!..
Я не слышал, что он еще говорил, потому что случайно взглянул на экран. На темно-зеленом фоне было отчетливо видно, как от силуэта «Касатки» отделилась маленькая яркая капля…
Я рванулся к пульту автопилота, перевел управление на ручной режим и, взявшись за манипуляторы рулей, направил «Дельфин» отвесно вниз.
Все, не успевшие за что-нибудь схватиться, полетели на палубу. Тщетно пытаясь подняться на ноги, Фэрфэйн бросил на меня негодующий взгляд.
– Иден! Командую здесь я! Если ты…
Бух!
Мощный глухой удар оборвал его на полуслове. Старина «Дельфин» начал вибрировать, его обшивка угрожающе затрещала.
– Что это? – закричал совсем сбитый с толку Фэрфэйн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
– Я устраню этот зазор, Джим! – не глядя на меня, сказал Гидеон. – Когда мы всплывем, я повожусь с генератором, и иденитовое покрытие будет держать давление… Нам бы только добраться до поверхности!
До поверхности оставалось три километра. Но старина «Дельфин» сумел преодолеть их.
Всплывали мы неуклюжими рывками – опытные моряки посмеялись бы, глядя на такое всплытие, но мы слишком спешили. Поднявшись на поверхность, мы наконец свободно вздохнули и взяли курс на юго-восток, обходя по большой дуге мыс Доброй Надежды.
В надводном положении «Дельфин» не мог развить большую скорость. В отличие от других старых субмарин, он был спроектирован только для походов на глубине. Его компактный, словно обрубленный корпус идеально преодолевал сопротивление встречного потока под водой, на поверхности «Дельфин» становился медлительным и неповоротливым. Мы, впрочем, не слишком переживали из-за этого.
Гидеон сразу же взялся ремонтировать старые генераторы. Пока мы шли в надводном положении, стальная обшивка успешно справлялась со своей задачей и без иденитового слоя. С отремонтированным генератором мы снова могли уйти на глубину и на полных оборотах устремиться к впадине Тонга. Нам предстояло пройти больше половины протяженности экватора: плаванье в обход Южной Америки удлиняло наш маршрут на несколько тысяч километров. Делая сорок узлов (а Гидеон пообещал, что после ремонта «Дельфин» будет идти с такой скоростью), мы могли добраться до впадины Тонга примерно за две недели.
Определив по солнцу наши координаты, мы с Дэвидом стали по карте прокладывать курс до впадины.
– Две недели, – со вздохом сказал я.
– Две недели… – покачал головой Дэвид и задумчиво посмотрел вдаль. – Только бы успеть!
– Крэкен! Иден! – с капитанского мостика послышался обеспокоенный голос Фэрфэйна.
Мы быстро спустились из штурманской рубки.
– Ну-ка, взгляните сюда! – он показал на экрану сонара. – Что вы сделали с прибором?
Я внимательно посмотрел на экран. На нем появилось маленькое светлое пятнышко. Если сонар был исправен, значит, позади нас, на глубине примерно двести метров, двигался какой-то объект.
Я увеличил масштаб сканирования. Пятнышко стало ярче и приобрело странные, причудливые очертания.
– Черт побери, что это? – с тревогой спросил Фэрфэйн.
Он беспокоился не напрасно.
На какую-то долю секунды силуэт стал особенно четким и ярким, а потом снова превратился в размытое пятно. Что это было – подводное судно?
Возможно. Но если это была субмарина, то она была очень странной. Ее рубка напоминала… огромную трапециевидную голову на длинной гибкой шее!
Я с немым вопросом на губах повернулся к Дэвиду.
Никаких слов не потребовалось. Побледнев, он понимающе покачал головой.
– Ты прав, Джим, – тихо сказал Крэкен. – Это морской ящер. Он преследует нас…
13
ПОГОНЯ В ОКЕАНЕ
Прошли часы, потом дни, но ящер не отставал. Постепенно мы привыкли к нему и даже стали шутить по его поводу. Но за шутками проглядывало плохо скрываемое беспокойство. Мы не сомневались, что преследовавшая нас исполинская рептилия имела прямое отношение к Джо Тренчеру, «Касатке» и мятежу амфибий против Джейсона Крэкена.
Все же, пересекая экватор, мы не могли отказать себе в удовольствии провести церемонию приобщения «салаг» к тайнам Нептуна. Как ни странно, на роль «салаги» мог претендовать всего дин человек. Гидеон и Дэвид пересекали экватор бессчетное число раз, Лэдди Энджел – когда летел из Перу на Бермуды, а мы с Бобом – во время нашего путешествия в Маринию.
Единственным «салагой» оказался Роджер. К нашему удивлению, он вполне спокойно отнесся к этому несерьезному обряду. Когда его окатили ледяной соленой водой из переходного шлюза (мы снова шли в подводном положении), он громко рассмеялся и погрозил нам пальцем:
– Ладно, веселитесь! Но на капитанском мостике я вам это припомню!
Конечно, это была не угроза, а шутка. В этот момент, глядя на Фэрфэйна, я подумал, что даже он может быть хорошим парнем.
Вскоре, однако, наш маленький праздник окончился, Фэрфэйн переоделся в сухую одежду и снова стал надутым и необщительным.
Проходя вдоль побережья Бразилии, мы зашли в небольшой порт, чтобы пополнить наши запасы. У нас было Достаточно много денег, и мы обзавелись всем необходимым – всем, кроме одного. Гидеон сошел на берег и провел в городе несколько часов, но вернулся унылым и обеспокоенным.
– Ничего не получилось, – объяснил он. – Поверь мне Джим, я сделал все, что можно. Я даже заглянул во портовые притоны. Но достать оружие я не смог. В общем, у нас есть военный корабль, но нам нечем воевать..
Выслушав его, Дэвид задумчиво покачал головой.
– Ничего не поделаешь. Я знал, что с оружием у на будут проблемы. Со списанного корабля снимают все подчистую. Но оружие есть у отца, в его подводной поста. Если мы придем туда… – Он не договорил.
Вскоре мы почувствовали ледяное дыхание Антарктики. Вода стала более холодной и менее соленой, в ней все чаще попадались осколки льда. Мы приближались к южно оконечности Американского континента.
Через Магелланов пролив мы прошли глубокой ночью, не всплывая, ориентируясь только по сонару и карте. Это был довольно рискованный трюк, но на берегу Терра-дель-Фуэго, располагалась база военно-морского флота, с которой нас могли заметить.
Выйдя в Тихий океан, мы, словно по команде, стал вглядываться в экран сонара, надеясь, что наш преследователь не осмелился заплыть за нами в пролив.
Но ящер не отставал.
Более того, теперь он приблизился к нам настолько что на экране можно было отчетливо различить трапециевидную голову и длинную гибкую шею.
Ничего не изменилось и когда мы устремились просторы Тихого океана. Работавший с эхолотом Энджел с грустью покачал головой.
– Холодное и стремительное… это Перуанское течение. Странно, ребята, но меня тянет домой!
Прохаживающийся по рубке Фэрфэйн презрительно усмехнулся:
– Океанское течение вызывает у тебя приступ ностальгии?
– Ты зря смеешься, капитан! – недоуменно поднял брови Лэдди. – Перуанское течение – это часть Перу, него капризный характер. Иногда оно на несколько месяцев уходит от побережья далеко в море, – тогда для моей страны наступают тяжелые времена. Ведь течение кормит нас. Оно приносит пищу морским птицам. Морские птицы дают нам гуано и корм большим рыбам. А гуано и рыба – это то, благодаря чему живет моя страна… Ты можешь не любить это течение, но для моей страны это жизнь.
«Дельфин» упрямо шел к цели. Мы прошлым мимо Галапагосских островов, миновали древний таинственный остров Пасхи. Конечно, мы не могли видеть даже намека на сушу, но всякий раз, когда мы проходили на долготе какого-то острова или архипелага, Дэвид Крэкен брал остро отточенный карандаш и, делая пометку в календаре, тяжело вздыхал. Мы двигались медленнее, чем ему хотелось.
Гигантский ящер не отставал от нас. Иногда мне казалось, что чудовище плывет не одно: рядом с пятнышком на экране сонара появлялась маленькая точка. Я не выдержал и поделился своими сомнениями с Дэвидом:
– А если ящеров двое? Они не плавают парами?
Он пожал плечами, хотя и отнесся к моему вопросу вполне серьезно.
– Иногда они плавают целыми стадами, Джим. Но мне кажется, что тот, второй – не ящер.
– А кто же?
– Если это то, о чем я думаю, мы очень скоро узнаем об этом. А если нет, так нам нечего беспокоиться.
Гидеон, ремонтировавший один из старых мониторов, поднял голову. Сейчас у нас на борту не было никакого оружия, и с настройкой этого монитора можно было не торопиться, но Гидеон хотел, чтобы в подводную крепость Джейсона Крэкена мы прибыли в полной боеготовности. А при исправном мониторе, установив оружие, мы могли тотчас же вступить в бой. Гидеон вообще был незаменимым, – он дотошно проверял все находящееся на корабле – от спасательной капсулы до сонара.
– Послушай, Дэвид, – вмешался в наш разговор негр. – Нам остается пройти не больше полутора тысяч километров. Не пора ли тебе посвятить нас во все детали нашего предприятия?
– Что ты имеешь в виду? – не понял его Дэвид.
– Например, так называемых ящеров. Джим говорит, что ты рассказывал ему про них, но для меня они по-прежнему остаются загадкой.
Дэвид нерешительно посмотрел по сторонам. Формально он нес вахту, но, по правде говоря, беспокоиться было не о чем. «Дельфин», управляемый автопилотом, шел на глубине ста шестидесяти метров – оптимальной для этой акватории Тихого океана. Приборы показывали, что иденитовая оболочка была в полном порядке. В трюме было сухо; сирена, сигнализировавшая о повреждениях корпуса или радиационной опасности, молчала. В общем, мы шли быстро и не набирали при этом воду.
Дэвид посмотрел на экран сонара – с него не исчезало назойливое светлое зернышко. Потом он достал из рундука карту и разложил ее перед нами.
Мы все дружно склонились над нею. Это была обычная навигационная карта впадины Тонга, но там, где картографы оставили белые пятна, карандашом были: сделаны многочисленные пометки и дорисовки. В центре карты, в виде длинной незакрашенной борозды, была изображена сама впадина: она тянулась почти на полторы тысячи километров. Кто-то – наверное, Дэвид или его отец – карандашом обозначил на ней подводные горы и расселины, указал направления течений и отметки глубин. Дэвид указал пальцем на одну из подводных вершин.
– Вот здесь, – сказал он. – Это и есть то самое место, за координаты которого многие люди отдадут миллионы долларов. Здесь находятся жемчужные банки впадины Тонга.
Я услышал, как у меня за спиной взволнованно засопел Роджер.
– А вот тут, – продолжил Дэвид, – обитают ящеры. Огромные морские рептилии. Отец говорит, что это прямые потомки тех самых чудовищ, которые водились в доисторическом океане сто миллионов лет назад. Их назвали плезиозаврами. Считалось, что они вымерли за много миллионов лет до появления человека. Но вымерли они не все. Некоторые из них продолжали жить и размножаться во впадине Тонга.
Он вздохнул и торопливо сложил карту – словно опасался, что мы выучим ее на память.
– Отец столкнулся с ящерами сорок лет назад. Они напали на его батискаф, когда он впервые попытался проникнуть во впадину Тонга. Отец сумел отбить атаку и поднялся на поверхность, прихватив с собой несколько жемчужин – таких, каких до него не видел ни один человек. Но про ящеров он тоже не забывал. Он стал изучать их и даже попытался приручить. Действовал он по-разному: брал в помощники людей-амфибий и даже выращивал детенышей из найденных в пещерах яиц. Правда, у этих рептилий слабо развит головной мозг и они с трудом поддаются дрессировке…
Вы, наверное, слышали старые легенды о морских драконах? Отец говорит, что их реальными прототипами были плезиозавры. Один или два раза в столетие молодой ящер-самец покидает стадо и начинает скитаться по океану в поисках самок. Как правило, ящеры не поднимаются на поверхность, потому что плохо переносят перепад давления, но такие случаи все же бывают. И если кто-то видит ящера, то потом помнит об этом всю жизнь. По размерам он не меньше голубого кита. У него длинная шея и твердый чешуйчатый покров. Нетрудно представить, какой ужас эти чудовища наводили на команды с судов – ведь они были больше иного парусника!
Боб Эсков понимающе нахмурился.
– Я слышал о плезиозаврах… Они произошли от гигантских рептилий, которые сначала обитали на суше. Неужели же нас преследует такое чудовище?
– Да, прирученный ящер, – подтвердил Дэвид. – Джо Тренчер использует их как союзников в борьбе против моего отца.
«Дельфин» продолжал идти через темную морскую пучину.
Дэвид оторвал взгляд от карты. Его лицо было серьезнее, чем обычно.
– Сейчас мы уже далеко от всех регулярных линий и вне зоны сигнала радионавигационного спутника. По моим расчетам… мы уже здесь! – Он показал на едва заметный крестик, сделанный карандашом на карте.
Впадина Тонга!
Лицо Дэвида прояснилось, и он с улыбкой посмотрел на Роджера.
– Капитан Фэрфэйн! Прошу произвести корректировку курса. Азимут – постоянный, два – двадцать пять градусов, угол возвышения – отрицательный, пять градусов… То есть – вперед и в глубину!
– Как я понимаю, нам идти еще несколько часов, – сказал, подумав, Гидеон. – Мы успеем?
– Надеюсь, что да, – пожал плечами Дэвид.
Он посмотрел на экран сонара: светлое пятнышко указывало, что наш преследователь не отстает ни на шаг.
– Сейчас уже конец июня, – напомнил нам Дэвид. – А в июле самки ящеров делают кладку. Мой отец – упрямый человек. Для постройки своей крепости он выбрал пологий склон подводной горы, причем задолго до окончания работ он уже знал, что это неподходящее место для подводной цитадели: ведь именно там, в пещерах, откладывают свои яйца ящеры. Для этого они специально поднимаются из самых глубин. Отец говорит, что это работает древний инстинкт, заложенный в них много миллионов лет назад. Когда-то ящеры откладывали яйца на суше – так же, как это делают сейчас морские черепахи… Но, так или иначе, отец поставил подводный купол прямо на их пути. Пока он преуспевал и ему помогало племя амфибий, ящеры не представляли для него опасности. Мне кажется, ему даже нравилось соседство этих монстров. Но сейчас он болен, одинок, а его бывшие союзники ему изменили…
При этих словах Дэвид опять посмотрел на экран сонара.
– Гидеон! Джим!
Мы все подошли к экрану. Там появилась вторая светлая точка! Первая, замысловатой формы, была преследовавшим нас ящером, но теперь к ней добавилась еще одна. По всей видимости, неизвестный объект давно сопровождал ящера, но теперь он стал хорошо виден. Более того – он рос прямо на глазах!
– Кто-то приближается к нам, – нахмурился Гидеон. – Причем на огромной скорости. Еще один ящер? Но этот второй явно перегоняет нашего преследователя. Он так быстро сокращает разрыв, словно мы застопорили двигатель.
Дэвид побледнел.
– Это не ящер, Гидеон, – упавшим голосом сказал он.
Роджер, Лэдди и Боб, перебивая друг друга, принялись о чем-то его расспрашивать, а я протолкнулся к пульту управления сонаром. Изображение стало расплываться, потом снова обрело четкость – и снова расплылось.
– Да пропустите же меня! – отстраняя всех, закричал я и схватился за ручки настройки. Размытые пятна приобрели четкие очертания, стали ярче и крупнее.
– Да, Дэвид, ты прав, – взволнованно подтвердил Гидеон. – Это не ящер.
Я до максимума увеличил масштаб сканирования. Неожиданно неизвестный объект попал в фокус, и на экране возник хищный силуэт «Касатки».
14
ПОДВОДНАЯ БАТАЛИЯ
Сомнений не было – нас догоняла «Касатка». Роджер побледнел, занервничал и стал бросать на нас беспокойные взгляды.
– И что теперь будет? Чего от них можно ожидать? Ведь у них нет оружия, правда? Ведь «Касатку» разоружили так же, как и «Дельфина»?!
– На это не надо особенно рассчитывать, – тихо возразил ему Дэвид. – Не забывай, что под водой Тренчер как дома. Он был чем-то занят и поэтому послал по нашим следам ящера. Что могло его отвлечь? Честно говоря, не знаю. Но не исключено, что он искал какой-нибудь затонувший корабль, с которого можно снять вооружение… Я не утверждаю этого наверняка, я только предполагаю. Но если ты, Роджер, считаешь, что они не причинят нам никакого вреда, значит, ты благодушный болван!
– Иден! – взвился Фэрфэйн. – Немедленно свяжись с ними! Спроси, что им нужно!
– Есть, сэр! – Я угрюмо усмехнулся и, настроив сонар, стал вызывать на связь преследующее нас судно:
– «Дельфин» – «Касатке»… «Дельфин» – «Касатке»…
Ответа не последовало. Я повторил вызов:
– «Дельфин» – «Касатке»… Просим выйти на связь!
Наступила тишина. Антенна сонара улавливала и усиливала шумы идущего за нами корабля – методичный гул его атомных турбин, мягкий шелест воды, обтекающей иденитовую обшивку. Но ответа на наш запрос по-прежнему не было.
Роджер отстранил меня и схватил микрофон.
– «Касатка»! – закричал он. – На связи капитан «Дельфина» Роджер Фэрфэйн! Я требую, чтобы вы немедленно вышли на связь!..
Я не слышал, что он еще говорил, потому что случайно взглянул на экран. На темно-зеленом фоне было отчетливо видно, как от силуэта «Касатки» отделилась маленькая яркая капля…
Я рванулся к пульту автопилота, перевел управление на ручной режим и, взявшись за манипуляторы рулей, направил «Дельфин» отвесно вниз.
Все, не успевшие за что-нибудь схватиться, полетели на палубу. Тщетно пытаясь подняться на ноги, Фэрфэйн бросил на меня негодующий взгляд.
– Иден! Командую здесь я! Если ты…
Бух!
Мощный глухой удар оборвал его на полуслове. Старина «Дельфин» начал вибрировать, его обшивка угрожающе затрещала.
– Что это? – закричал совсем сбитый с толку Фэрфэйн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18