То, что думали о нем на Солите, он знал и принимал как должное: примитивный, странный, возможно, даже опасный. Но всё-таки он вызывал интерес. Ну и ладно: пусть думают, что хотят! Пусть думают, что это некое развлечение для него. Как будто он пещерный человек!Несмотря на всё своё восхищение, Милтону не много удалось узнать о цивилизации, гражданином которой он стал. Да и то, благодаря собранной по крупицам информации, проскальзывающей в разговорах.В основном Солит — бесплодная планета: половину её земель занимали кратеры, лишённые плодородной почвы. На Солите пытались создать некую модель рая, используя при этом случайные островки оазисов в пустыне. Их оазисы были заселены флорой и фауной Земли ввиду малочисленности своих представителей природы.— Разве вы не привозите животных и растения с других планет Галактики? — спросил Милтон у танцующей с ним волоокой блондинки.Ему показалось, что она на секунду оступилась в танце.Женщина испытующе смотрела на него, и, не выдержав её взгляда, Милтон опустил глаза.— Только с Земли, — ответила она и плавно ускользнула от него.Солитяне полагают, что их культура насчитывает пятнадцать тысяч лет. Сейчас они вышли на уровень стабильности. Но иногда Милтону казалось, что в солитянах проскальзывает тень одиночества. В конце концов его полярные чувства растворились под впечатлениями вечера. Он слегка захмелел, хотя пил мало.Дворец-мираж блистал людьми, звенел музыкой. Его архитектура плыла, подчиняясь искусственному волшебству.— Давайте переберёмся к морю! — воскликнула Амада. — Такая ночь не мыслима без океана! Мы перенесёмся в Залив Союза, Как не хватает волн и ритма прилива!Неожиданно стены дворца начали растворяться. Казалось, нет ничего невозможного для портматтеров, если даже их устройства запрограммированы отзываться на малейшие прихоти гостей. Прозрачные стены поплыли одна сквозь другую; комнаты закружились в карусели, подхватив пирующих так, что звезды и хлопья снега смешались в прекрасный, невероятный шторм, а рыбы — морские черти — парили среди ветвей голубовато-зелёных кактусов. Даже невидимые музыканты, словно почувствовав перемену, заиграли быстрее.Затем прибыла Вангуст Илсонт — последняя гостья. В её волосах калачиком свернулся фуксиновый хамелеон, удивительно гармонировавший с ярко-пунцовым цветом её губ и сосков. Она поспешила к Амаде и Флойду Милтону.Вангуст тоже посещала Землю и также вернулась с мужем-землянином.— Вдвоём вам будет веселее, — быстро и дружелюбно проговорила Вангуст, тепло глядя в глаза Милтону и мягко пожимая его руку. — Если, конечно, вы не затоскуете по родине. Вы станете закадычными друзьями — вы и мой муж. Сможете охотиться и отдыхать вместе. Мы живём недалеко отсюда.Она представила своего мужа-землянина как Чан Хва.Стоя друг против друга, мужчины вдруг как-то сникли, смутились.Лицо Чан Хва отразило гамму эмоций: сначала — злоба, затем — раскаяние за эту злобу, и наконец — замешательство. Мучительные поиски выхода. В конце концов с улыбкой, больше похожей на гримасу, он произнёс:— Пожалуй, не место и не время для ссор…И протянул руку.Милтону не удалось так быстро прийти в себя. Намеренно не замечая поданной руки, он в раздражении повернулся к Амаде.— Этот человек принадлежит к нации, с которой мы воюем.Напряжённая тишина нависла над всеми, тишина непонимания.Милтон говорил на языке солитян. Но он знал, что их язык не содержит точного эквивалента слов “нация” и “война”. Поэтому ему пришлось употребить слова “группа” и “напряжённость”.— Какая напряжённость может возникнуть между вами? — спросила Амада, довольно спокойно, но с едва различимой ноткой угрозы в голосе. — Теперь вы оба — мужчины Солита. Земля далеко, и какие могут быть претензии друг к другу?На Милтона её слова оказали обратное действие. Чувство вины дико всколыхнулось в нём. Он сжал кулаки, подсознательно понимая, что ведёт себя глупо.— Между нами неприятность, — глухо проговорил он. — Один из нас должен уйти.— Я этого не понимаю, — развела руками Вангуст, совершенно сбитая с толку поведением Милтона. — Вы оба — Земляне.— Встречались ли вы когда-либо раньше? — высказал предположение кто-то.— О каких группах вы говорите? — раздался голос.— И что за неприятности?— Прекратите! — умоляла их Амада.Она повернулась к мужу. Сабиани, её тигр, вряд ли мог сравниться с ней по красоте, когда она начинала сердиться, — одновременно привлекательная и пугающая в гневе.— Я хочу раз и навсегда выяснить причину этого безрассудства, — потребовала она, обращаясь к Милтону.Чан Хва принялся объяснять.“Хва говорит на языке Солита гораздо лучше меня”, — признал Флойд.Оказалось, что понятие национальности находилось за рамками понимания большинства присутствующих. Они принадлежали к редко заселённому миру, где вездесущие портматтеры делили людей на группы с непостоянным родом занятий.И тем не менее Амада и Вангуст, побывавшие на Земле, кое-что знали об ужасах войны и даже застали начало мирового конфликта, прежде чем отправились обратно на Солит. И поэтому они не на шутку обеспокоились, различив отголоски той ужасной борьбы — здесь, в своей среде.Во время споров, которые разгорались все больше, они проговорились — случайно или намеренно, о том, что ранее им удавалось утаивать от Милтона: поскольку на Земле идёт война, ни один портматтер не будет туда отправлен.Флойд был полностью отрезан от родного мира.Чан Хва, вежливый и дружелюбный, пользовался теперь благосклонностью солитян.Милтон, неспособный согласиться со всем только что сказанным, вдруг осознал, что он и не хочет ничего понимать. Его охватило смятение. Ошеломлённый цветом, светом и соблазнительными женщинами, он уже не мог сопротивляться. Отчуждённость и оцепенение взяли верх. Он резко повернулся и выбежал. Амада не тронулась с места, чтобы остановить его.Сейчас, когда дворец переливался, искрился весельем и жизнью, Флойд осознал, как трудно, почти невозможно новообращённому отказаться от всего этого. Единственное, что в данной ситуации могло его устроить, ото уйти так далеко, как только можно. Мучительный дух противоречия разрывал его. Он раскаивался в том, что сделал здесь; он сожалел о том, что покинул Землю. Он горячо любил Амаду; но он любил и родину. Трудно сопоставить полные противоположности.Истерзанный мыслями Флойд долго брёл, продираясь сквозь стайки изумлённых пирующих. Иногда комнаты выводили его в то же самое место, откуда он начал свой путь. А потом все изменилось.В попытке смахнуть грусть с вечеринки Амада перенесла дворец.Электронщик до женитьбы, Милтон кое-что знал о сложности, казалось бы, простой вещи — перемещении в пространстве. И тем не менее, даже находясь в нынешнем состоянии, любопытство взяло верх.Огромный дворец неожиданно оказался полупогруженным в тёплые воды летнего моря. Тыльная сторона здания оставалась на пляже, а фронтальная, словно нос потерпевшего крушение корабля, скрывалась в пене волн.Ночь. Мираж свечения бился о стены. Под толщей прозрачной воды оживились участники феерического морского балета. Тюлени, играющие радужными шарами, зубатки, угри, бычки, большие пурпурные рыбы-попугаи, стаи рыб-докторов, дельфины, акулы и манты — кружились на сцене этого огромного театра. Они порхали, ныряли и плескались, кружась в изящной сарабанде.— Я должен попасть домой! — громко закричал Милтон и отвернулся от танцующих рыб.Он бросился бежать через полузатонувшие комнаты дворца, пока не очутился там, куда стремился. Никого рядом.Милтон протянул руку в кусты цветущей сирени, нащупал металлическую коробку; открывая, он рисковал замкнуть контур обнаружения. Флойд аккуратно нащупал первый терминал. В этом маленьком ящике находился скрамблер, который по команде компьютера, расположенного в главном зале дворца, сохранял временно-пространственную форму комнаты, где сейчас находился Флойд Милтон.Милтон с силой вырвал кабель под первым терминалом. Отсоединённый кабель распался в руках человека. Комната перестала существовать.Где-то вдалеке прозвучал зуммер системы обнаружения. Затем затих, оборвавшись на верхней ноте. Дворец исчез. Люди, музыка, цветы, прекрасные фасады и террасы — все испарилось. Аварийная система компьютера после того, как Милтон нарушил контур, восстановила все здание целиком на прежнем месте — на суше.Милтон свалился с двенадцатифутовой высоты в сонное море. Когда он вынырнул, вокруг царила тишина. Исчез и бродячий морской зверинец. Лишь мёртвая чайка — жертва материализации дворца — умиротворённо покоилась на волнах рядом с Милтоном. Над головой полыхала причудливая Луна Солита, разливая вокруг красный и пугающий, как зрачок залитого кровью глаза, свет. Выплёвывая воду, Милтон поплыл к берегу.— Домой! — громко напомнил себе он.Это необходимо сделать. Расстояние до больших портматтеров, которые могли доставить его на Землю, невелико; он мог добраться пешком. Он проберётся на борт и заставит их вернуть его обратно. Неожиданно чувство долга усилилось до абсурдности. Чтобы вернуться, он пошёл бы и на убийство. Солитяне — чужие. Даже обожаемая им Амада не смогла понять его: отказалась открыть такую простую вещь, как расстояние до Земли; наверное, она не так сильно любила его. Амаду необходимо забыть. Может быть, после войны… если только оно будет, это “после”.Ему необходимо оружие.Небольшой пирс упирался в море. Милтон подплыл к нему и вскарабкался по лестнице. На пирсе, в красном мрачном свете Луны, стояла деревянная хижина. Плечом Милтон выбил дверь. Удача — на его стороне. В хижине находилось снаряжение для подводного плавания. Ласты, маска, акваланги — все на месте и в порядке. И ещё — большое гарпунное ружьё — поистине подарок судьбы, учитывая миролюбивый характер Солита, отметил Флойд. Проверив ружьё, он понял, что это пневматическое оружие, пускающее стрелы с острыми наконечниками, снабжённые зарядами, которые разрывались, едва коснувшись препятствия.Схватив патронташ, землянин выскочил из хижины и — замер. По пирсу, явно двигаясь в его направлении, шёл Чан Хва.Ну конечно же! Они сообразили, что случилось, когда сгорел предохранительный контур, и вычислили его, Милтона, местонахождение.Они спешат к нему.Стиснув зубы, Милтон поднял ружьё и прицелился.Чан Хва остановился как вкопанный.— Не стреляй! — крикнул он на языке Солита. — Флойд Милтон, выслушай меня, пожалуйста. Я не враг тебе. Ты ничего не понял. Сразу видно, что тебе рассказали не так много, как мне.— Я ничего не хочу слушать! — прокричал Милтон.Кровь молоточками стучала в висках. В красном мареве ночи он различил движущиеся фигуры; они идут, чтобы схватить его…— Послушай меня, Милтон! Не стреляй, пожалуйста! Эти люди спасли нас, животных, растения, потому что эта война — там, на Земле, все уничтожит. Разве ты не понимаешь, Милтон? Солитяне — наши…Дикий крик Милтона прервал его. По пляжу, заросшему кактусами, приближалась толпа. Она уже достигла пирса. Некоторые находились совсем близко. Они звали его по имени. Он нажал на курок. И сразу же раздался звук попавшего в цель заряда.Все померкло, погрузившись в серую мглу.
Директор долго сидел в кабине управления со сжатыми до боли кулаками. Его до того потряс сон Флойда Милтона, что он почти физически ощутил удар гарпуна.Когда оцепенение прошло, он резко вскочил, пытаясь настроиться на свой собственный мир. Что-то прервало сон Милтона; он не мог так резко оборваться. Едва сдерживая злость, Директор сорвал шлем и, набрав номер Главного Оперативного Сектора мечтальника, потребовал выяснить, что случилось.— Крыло Мечтальника № 5, откуда вы говорите, — чётко выговаривал слова робот, — пострадало от прямого попадания снаряда с кобальтовой боеголовкой. Все перекрытия в норме, а аварийная команда уже приступила к ликвидации последствий.Взглянув через стекло кабины управления в отсек, Директор увидел, что длинный ряд спящих беспокойно шевелится; человека два уже сидело. Казалось, что какое-то чудовище рушит все на своём пути, наступая лапой на их волшебные видения. Вскоре они все в панике проснутся, а это необходимо предотвратить.Директор снова связался с Сектором:— Введите тройную дозу обыкновенного снотворного во все кабели питания в этом крыле. Быстро!Это заставит заснуть их, как спящих красавиц, а небольшая порция головной боли прибавит краски их снам, когда восстановятся контуры отключения.Но для одного из них необходимо сделать исключение. Директор поспешил к лежащему ничком Флойду Милтону. Резким движением сорвал двойной кабель, серебряный и пластиковый, подключённый к груди спящего. Осторожно снял шлем.— Флойд! — позвал он. — Флойд Милтон! Проснись!Глаза Милтона, похожие на безжизненный океан — угрюмый и серый, открылись.— Я твой друг, — прошептал Директор, сомневаясь, что Милтон слышит его. — Теперь мне ясно, почему ты пришёл сюда. И я знаю, что ты — слишком хорош для того, чтобы растрачивать свою жизнь, как это делают слизняки, окружающие тебя. Ты справишься с тем, что сделал! Ты сможешь! Такие люди, как ты, нужны наверху!— Я — убийца! — простонал Милтон.Он резко встал.— Боже, что я наделал…— Я знаю, что ты сделал, — сказал Директор. — Я видел твои сны. Ты не должен называть это убийством. Иначе ты не смог бы выбраться оттуда.Милтон тупо уставился на Директора.— Солитяне доставили тебя на портматтере, сделав спецвылет, — напомнил ему Директор. — Мне так сказали, когда привели тебя сюда. Это означает, что они не обвиняют тебя; совершив убийство, ты доказал, что удерживать тебя на Солите, против твоей воли, — незаконно. Поэтому они отправили тебя домой.— Вы — сумасшедший! — заорал Милтон.Наконец-то сознание полностью вернулось к нему.— Они не “отправили меня домой”. Они сослали меня! Они больше не хотели терпеть меня. Разве вы не понимаете?! Они восстали против меня. Они увидели, что я — дикарь и что самое лучшее для меня — вернуться и умереть в моем мире дикарей. Это их гуманный способ расправы с убийцами.— Но Чан Хва, ведь он же твой враг! — контратаковал Директор. — Когда ты убил его на пирсе…То ли стон, то ли рык вырвался из груди Милтона. Он закрыл лицо руками, раскачиваясь из стороны в сторону.— Я убил не Чан Хва! — кричал он. — Я убил Амаду — свою жену…Неожиданно страшная эта сцена всплыла у наго перед глазами.Вот Амада бежит по пирсу в багряной ночи. Она пыталась вырвать ружьё из его рук, стараясь защитить Чан Хва, когда Милтон угрожал застрелить его. И именно ревность, дикая ревность, нажала его пальцем на курок.Мощный удар отбросил Амаду, и она упала с края пирса в море. Дико завизжала катушка ружья, выпустив весь запас шнура.Вновь вспомнив все, Милтон жалобно заскулил.Директор беспомощно стоял над ним, положив руку на плечо.И уже не во сне, а наяву послышались разрывы. Правительства обещали, что эта война — сражение до конца — в основном будет вестись на безжизненной территории Луны; не впервые правительства лгали. Но именно сейчас вселенская трагедия казалась ничтожной по сравнению с личной драмой Флойда Милтона.— Ты так и не выяснил, где находится Солит. Поэтому она — вне досягаемости, — печально произнёс Директор. — Многих бы это заинтересовало.Милтон мрачно посмотрел на него.— А ведь мне известно, где она, — усмехнувшись, сказал он. — Я это случайно узнал, когда возвращался домой. Они дали мне техническое руководство по портматтерам, чтобы хоть как-то занять. Я был слишком подавлен, чтобы вникать в суть. Но одно предложение, которое я прочитал, застряло в башке. “Перемещение портматтеров возможно только там, где существует эффективное воздействие на передающую массу фактора гравитации…” или что-то в этом роде.— Извини, но я ни черта не понял, — пожал плечами Директор.— Существует только одно объяснение, — пропустив его замечание мимо ушей, продолжал Милтон. — Портматтеры не могут перемещаться между планетами, где гравитационное притяжение мало. Поэтому мы видим, что кроваво-красная луна взорвалась атомными всплесками. Вы знали, что это — наша Луна,. Когда я все сопоставил, то понял, понял все: Солит — это то, что мы по-английски называем Землёй. Что солитяне — это земляне, то лее самое, что и мы, Что моя дорогая Амада — если бы я только знал раньше — вовсе не чужая…Директор побледнел. Хрипло, как только что Милтон, застонал.— Если все это так, и они — не пришельцы из Космоса, ты хочешь сказать, что они вернулись из времени!Милтон кивнул.— Пятнадцать тысяч лет.— Тогда почему они не сказали нам? Почему? Они что — сумасшедшие?— В своём роде, — ответил Милтон. — Они знали, мы — на краю гибели, и у них не хватало духу сказать нам об этом. Они — потомки кучки спасшихся в глобальной войне. Вот почему, как только они смогли путешествовать во времени, а именно для того и существуют портматтеры, они вернулись, чтобы спасти все то, что могли спасти — птиц, растения и все остальное, почти погибшее в пламени катастрофы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21