— Что с вашей машиной? — спросил Джордже у немца.
— Механик посмотрел, говорит, поломка не такая большая, как мы думали.
— Большая поломка! — возразил Ромео.
— Не такая большая,—повторил Штраус.
— А Ромео говорит: большая,— заладил упрямый неаполитанец.
Да, эти двое легко находят общий язык!
— Если не удастся починить, Ромео придется тащить вас до Загреба.
— С удовольствием,— улыбаясь во весь рот, откликнулся итальянец.
— Надеюсь, это не понадобится.— И Штраус сменил тему: — У вас красивый шарф.
— Красивый очень, очень красивый,— затрещал Ромео.— Не правда ли, синьорина? — обратился он к дочери немца.
Розмари улыбнулась. Мне показалось, что в зрачках ее прозрачно-голубых глаз тоже засверкали зеленые искорки. Эта красотка умела улыбаться!
— У Ромео есть магазинчик, есть много, очень много...— захлебывался Ромео.— Извините, одну минутку... Хорошо?
Он пулей вылетел из ресторана. Мы переглянулись и как по команде расхохотались. Смеялась даже Юлиана.
— Вы очень похожи на мою дочку, особенно когда смеетесь,— обратился Штраус к Юлиане.— Советую вам почаще смеяться.
Юлиана благодарно улыбнулась.
— Если у вас нет родителей, я вас удочерю, и у меня Судет две дочки: Розмари и Юлиана.
— Ох, большое спасибо.— На губах девушки внош. заиграла улыбка.— К счастью, у меня есть родители.
— Они живут в Загребе? — спросила Чедна.
— Нет, в Сплите. А я живу в Загребе, вернее, учусь там.
— А этот молодой человек,— Штраус указал пальцем на Нино,— он, ну, как это говорится, ваш кавалер?
— Друг! —сказала девушка и попыталась покраснеть. Появился Ромео. Очевидно, он слышал конец разгонора.
— Я тебя украсть у твоего друга!
— Ну мы же договорились, что я буду вашей Джульеттой,— явно сделав над собой усилие, пошутила Юлиана.
— Ромео своей Джульетте дарит вот...— Он сунул руку за пазуху и достал шарф, точную копию того который был у него на шее.
Юлиана посмотрела на Нино, тот кивнул, и она приняла подарок. Мне показалось, что в эту минуту она похорошела, а может, подействовал коньяк? Она пришла и себя, зарумянилась. «Красивая застенчивая девушка»,-подумал я.
— Сколько Джульетт ты собираешься похитить? — поинтересовался Джордже.
— Всех... Вы, дженерале, всегда правы: все женщины Джульетты,— заявил под общий смех Ромео.
— Смотри не окажись в положении Буриданова осла,— поддразнила его Чедна.
— Буриданов осел? Кто такой Буридан? Почему осел?
— Голодный осел, который не мог решить, какая из двух охапок сена ему больше нравится, и умер от голода,— объяснил Нино с издевкой в голосе.
— Ай-яй-яй... бедный ослик!—запричитал Ромео.-Почему же он не съел обе?! И правда осел!
Юлиана смеялась. Надо признать, Штраус был прав: смех ее красил.
Немец шептал что-то на ухо дочери — очевидно, переводил, о чем идет речь, потому что Розмари искренне расхохоталась.
— Теперь вопрос,— Чедна явно была настроена на шутливый лад,— какие родственные отношения связывл ют тебя с настоящим Ромео?
— Настоящий Ромео —я. А ты настоящая Джульетта?— Итальянец улыбался, сверкая зубами. Он встал подошел к Чедне, протянув руку, коснулся ее лица, затем вытащил из-за пазухи еще один шарф, подобный тому, что был у него на шее, и тому, который он подарил Юлиане:—Для моей Джульетты!
Чедна, смеясь, приняла шарф и повязала себе на шею
— Ты меня осчастливил! Украсил! Надеюсь, больше у тебя таких сокровищ не осталось, иначе, если ты и Розмари сделаешь подарок, я приревную! Серьезно тебе говорю!
Штраус переводил Розмари, и та хохотала. Продолжая игру, Ромео заговорил шекспировскими стихами, адресованными несчастной девочке из Падуи:
Былая страсть поглощена могилой — Страсть новая ее наследства ждет, И та померкла пред Джульеттой милой, Кто ранее была венцом красот.
Отпустив руку Чедны, он подошел к Юлиане и, воскликнув: «Ты настоящая Джульетта!», продолжал:
Ромео любит и любим прекрасной. В обоих красота рождает страсть. Врага он молит; с удочки опасной Она должна любви приманку красть.
Выпустив из своих рук руку Юлианы, Ромео приблизился к Розмари. Она протянула ему тонкие длинные пальцы.
— Настоящая Джульетта — ты! — сказал Ромео. Его голос зазвучал руладами нежности:
О, вот моя любовь, моя царица! Ах, знай она, что это так! Она заговорила? Нет, молчит.
Девушка зашевелила губами, и мне почудилось, что она старается понять смысл обращенных к ней слов. Голосом, мягким как бархат, Ромео произнес:
О, если бы я был перчаткой, Чтобы коснуться мне ее щеки! Его пальцы осторожно прикоснулись к белой упругой щеке девушки. Мне показалось, что она от этого прикосновения вздрогнула. И опять Ромео вытащил шелковый шарф, такой же, как у него, обмотал вокруг шеи Розмари со словами:
Я перенесся на крылах любви:
Ей не преграда — каменные стены.
Любовь на все дерзает, что возможно,
И не помеха мне твои родные.
Что Чедна имела в виду, когда сказала: «Жаль, что Юлиана не поехала с нами»?
Говорят, что женщины обладают особой интуицией и чувствуют опасность раньше мужчин, как кошки -землетрясение. Так это или нет, однако мне было неясно, почему Чедна, продолжая размышлять вслух, сказала:
— Я боюсь за нее!
«Почему она боится?»—думал я. Юлиана чувствует себя лучше, Нино, несомненно, опора надежная, ей нечего опасаться Ромео, который не может быть груб или невежлив ни с одной женщиной вообще, а тем более с хрупкой слабенькой Юлианой.
Поэтому я, покидая тогда Шидский мотель, не придал значения тревоге Чедны. Мое настроение разделял и Джордже, который, напевая, обгонял огромный междугородный автобус. Он твердо решил не выпускать из вида черный «мерседес» добродушного немца.
За нами, сильно отстав — его уже не было видно,— тащился на своем рефрижераторе Ромео вместе с влюблен ными студентами.
— Как тянет! — вздохнул Джордже, и я понял, что «фиат» теряет авторитет в его глазах: «мерседес» скоро исчез из виду.
— Не переживай! — постарался я утешить друга.— Штраус обещал подождать нас в Славонском Броде.
Джордже бросил на меня свирепый взгляд и прибавил скорость. Чедна улыбалась как ни в чем не бывало.
Толстый немец действительно поджидал нас в Славонском Броде. Он уже заказал для всех кофе. Джордже повел себя как настоящий спортсмен.
— Хороша у вас машина! — сказал он Штраусу.
— Надежная немецкая работа! —с гордостью произнес тот.—-Последняя модель... Надо было вам купить лицензию у нас...— Он намекал на договор, заключенные между фирмой итальянского «фиата» и нашей «заставой» из Крагусваца.
— Вы работаете в фирме «Мерседес»? — заинтересовался я.
— И не последняя спица в колеснице! — Штраус довольно засмеялся, будто удачно сострил.— Уж не интересуют ли вас наши автомобили?
— Нет, спасибо! — сказал я.— «Мерседес» — поистине царь дорог, но мои аппетиты скромнее.
— Например? — Толстяк был настойчив.
— «Шевроле» шестьдесят первого года,— ответил я, лишь бы что-нибудь сказать.
— Конкурент Кармана! — воскликнул Штраус.— А вы знаете, что хотите, молодой человек?!
Я торжествующе взглянул на Джордже. Тот хитро усмехнулся — наверное, вспомнил моего «фичу», которого я оставил дома в Белграде,— и похлопал меня по плечу.
— Мы бы хотели прогуляться,— прервала нашу беседу Чедна. Она ухватила под руку Розмари, словно близкую подругу. Как быстро умеют женщины заводить дружбу!
— А мы выпьем еще кофе, ладно? — предложил Джордже.
— Выпьем,— согласился Штраус.— Нигде так хорошо не готовят кофе по-турецки, как в Югославии.—Затем обратился ко мне:—Поверьте, я не пожалею времени, чтобы убедить вас стать нашим клиентом!
— Терпение — мать всех добродетелей,—философски заметил я.— Не собираетесь ли вы выпустить новую спортивную модель?
— Наши специалисты не сидят без дела,— усмехнулся Штраус.— Приезжайте, я покажу вам наше проектное бюро и знаменитый музей...
— В Штутгарте?
— Да, точнее говоря, это предместье Штутгарта: Ванген, город «даймлер-бенц», если хотите, «мерседес-бенц». Город можно было бы со спокойной душой назвать Мерседес. Я живу в предместье Штутгарта, в Унтертирк-хайме, это что-то вроде вашего Дедииья в Белграде — цветущий сад с красивыми домами.
— Особняками,— поправил я его.
— Да, особняки. Комфортабельные, с бассейнами, теннисными кортами и...
— Германия быстро залечивает нанесенные войной раны,— заметил Джордже.
— Да! И «мерседес» помогает. Мой дом,— продолжал Штраус,— находится на полпути между Штутгартом и В-ангеном.
— Вы родились в Унтертиркхайме? — спросил я только для того, чтобы поддержать беседу.
— Нет. Унтертиркхайм— это новостройки, я же штутгартский старожил. А Розмари родилась в Вангене...
Из Славонского Брода мы отправились первыми— Джордже, Чедна и я — и первыми, как ни странно, прибыли в Новску. Джордже взглянул на меня с торжествующим видом и не смог удержаться от совета:
— Знаешь, ты все-таки не торопись менять «фичу»!
Так в Югославии называют модель «фиата», похожую на «запорожец» первого выпуска. Я хотел выругаться, но приличия не позволяли, и я в поисках поддержки посмотрел на Чедну. Она загадочно улыбалась. Обычно, когда она вот так улыбалась, я знал, дело нечисто, и потому спросил:
— Может, у Штрауса опять что-нибудь с машиной? Джордже кинул на меня испепеляющий взгляд, а Чедиа ангельским голоском проговорила:
— Не думаю.
— Они могут появиться с минуты на минуту,— заметил Джордже.— Короче, здесь мы пообедаем и посмотрим матч.
Подошел официант. Джордже заказал четыре кофе и сок.
Свой кофе мы уже выпили, четвертая чашечка и сок стояли нетронутыми.
— И все-таки что-то случилось с машиной,— сказал я.
— Не думаю,— повторила Чедна.
— Тебе точно известно, что с машиной все в порядке? Тогда скажи, почему их еще нет,—потребовал Джордже.
— Я попросила Штрауса дождаться Ромео.
— Ты попросила?..
Официант помешал Джордже закончить фразу.
— Желаете обедать или подождете друзей? — осведомился он.
Какой обходительный человек! Джордже задумчиво разглядывал его лицо. У моего друга была привычка изучать новые лица и запоминать, их. Официант — пожилой, седеющий, с большими залысинами мужчина — одет был аккуратно и держался с достоинством. Его манеры свидетельствовали о том, что ему доводилось обслуживать гостей в ресторанах куда получше этого.
— Подождем,— сказал Джордже.— Впрочем, принесите мне рюмочку нашей доброй ракии! — Затем он вновь. обратился к Чедне: — Ты попросила...
— Если быть точной, я попросила Розмари, чтобы ока уговорила отца взять в машину Юлиану и этого симпатичного парня...
— Господи, это еще зачем?
— Юлиана плохо себя чувствует. Я подумала, ей будет гораздо удобней в «мерседесе», чем в холодильнике у Ромео.
— Это значит, что с машиной все в порядке,— успокоился я.
Официант принес ракию.
— Хороша! — похвалил Джордже.
— Бережем для почтенных гостей,— сказал официант. Теперь и я повнимательней взглянул на этого услужливого человека. Вероятно, он, как опытный психолог, с первого взгляда оценивал посетителей. Среднего роста,
толстеющий — возраст и постоянная близость кухни сделали свое дело,— он сохранил некую элегантность движений и обхождения с клиентами.
— Мы можем здесь пообедать? — спросил я, имея в виду помещение, где мы находились.
— Да, господин. Мотель новый и потому, наверное, пока еще в приличном состоянии.— Официант улыбнулся.— Вы ведь знаете наш народ... Приедете через год и увидите...— Он махнул рукой.
Мне показалось, будто он хотел сказать: «Свинарник!», но сдержался, чтобы не испортить о себе впечатления.
— А можно здесь посмотреть матч? — спросил Джордже.
— К сожалению, нет. Мы перенесем телевизор в другой конец ресторана. Там больше места. Знаете, многие захотят смотреть матч. Но вы сможете устроиться в небольшом зале, где у нас есть телевизор для особых гостей.— Официант снова улыбнулся и понизил голос, будто открывая нам великую тайну:—Туда же можно подать обед... Пожалуйста, меню. У нас есть все, а прежде всего — хороший повар!
— Спасибо,— поблагодарила его Чедна.— Мы, наверное, подождем друзей.
— Задерживаются? — спросил официант.— С машиной что-нибудь случилось?
— Да нет, просто опаздывают,— сказала Чедна. Однако, как оказалось, подвела машина. И сильнее, чем можно было предположить.
Когда и через двадцать минут от наших новых друзей Не было ни слуху ни духу, я вышел на улицу в надежде увидеть на шоссе знакомый автомобиль.
День был погожий, такие бывают в начале лета. Со всех сторон мотель окружали поля пшеницы. Вдалеке виднелся купол церкви в Невской.
На шоссе, там, где какая-то старушка гнала козлят, я увидел рефрижератор Ромео.
Ромео скалил зубы и махал мне рукой, показывая пальцем куда-то за свою огромную машину. Там был буксируемый тросом шикарный «мерседес».
Первый сюрприз.
Сюрприз второй — рядом с Ромео сидела Розмари!
Третий сюрприз был еще более неожиданным и, с моей точки зрения, необъяснимым: выскочив из кабины, Ромео у бензоколонки налетел с кулаками на человека в синем комбинезоне. Первый удар застал м.ужчину врасплох, но, быстро придя в себя, он начал парировать удары с мастерством боксера. Прежде чем кто-либо успел вмешаться, завязалась настоящая драка.
Не вылезая из кабины, Розмари визжала от восторга и болела за Ромео. Стоя рядом со своим «мерседесом», Штраус с любопытством и, как мне показалось, с большим вниманием наблюдал за происходящим. Он был более объективным зрителем, чем его дочь, и, по-моему, хотел, чтобы Ромео досталась парочка хороших тумаков. Я, хоть в глубине души и болел за итальянца, не возражал бы против ничейного результата. После шуточек с кошачьим жарким и бесчисленных успехов у женщин не помешало бы этому красавцу испытать горечь поражения. Из-за двойственного отношения к Ромео и опасения, что какой-нибудь хук по ошибке мог достаться и мне, я не вмешался в драку.
Все выглядело не хуже, чем в кино! Когда же я увидел, что блестяще проведенный короткий удар сбоку поверг на землю служащего бензоколонки, что Розмари в восторге хлопает в ладоши, а Штраус вытирает вспотевший лоб, я вспомнил про Юлиану и Нино. В «мерседесе» их не было. Обойдя машину, я увидел, как за рефрижератором Нино бьет по щекам Юлиану.
Ничто как будто не говорило о том, что изложенные события предвещают драму. Однако свойственная журналисту любознательность заставила меня перебрать по порядку в памяти все, что произошло на пути от Шида до Невской.
Во-первых, Штраус по просьбе Чедны, а точнее, Розмари дождался грузовика Ромео; Юлиана и Нино перебрались в «мерседес», несмотря на возражения Ромео. Не доезжая пятидесяти километров до Невской, «мерседес» забарахлил. Подоспел Ромео, взял его на буксир, а Розмари в благодарность за помощь составила ему компанию, пересев в кабину рефрижератора.
Во-вторых, Ромео подрался с человеком в синем комбинезоне, служащим бензоколонки,— очевидно, сведение старых счетов. Милиционер оштрафовал обоих на пять тысяч старых динаров за нарушение общественного порядка, и этим дело кончилось.
В-третьих, Нино надавал пощечин Юлиане. Почему узнать мне не удалось. Расспрашивать я не стал, полагая, что это их личное дело. Хотя в какой-то момент мне вспомнилось, что Чедна испытывает страх за девушку. Отчего?
Мысленно отметив эти три эпизода, я тут же о них забыл. Впрочем, такова жизнь; кто бы мог подумать, что вскоре страшная трагедия прервет наше беззаботное путешествие?!
Дальше события развивались следующим образом.
В автосервисе мотеля Штраус выяснил, что неисправность серьезней, чем он предполагал. Мне же механик, дежуривший в тот день в мастерской, попросту показался горе-специалистом! Штраус на всякий случай, опасаясь, что до ночи отремонтировать машину не удастся, взял в мотеле номер для себя и дочери.
Ромео решил продолжать путь. К нему присоединились студенты, однако через десять минут Ромео вернулся и с огорченным видом развел руками.
— Ромео не везет! — воскликнул он.— Опять авария, маленькая, мотор капут... С Ромео все кончено...
— Пообедай с нами,— пригласил его Джордже.
— А куда ты подевал студентов? — спросил я шофера.
— Здесь...— Ромео смутился.— Сейчас придут.
Я почему-то забеспокоился, не достанется ли опять Юлиане от Нино, и встал из-за стола:
— Пожалуй, схожу за ними! Предосторожность оказалась излишней, так как в эту минуту в зал вошли Нино и Юлиана. Девушка была бледна!? как смерть. Парень держал ее под руку.
— Вам плохо? — вскрикнула Чедна.
— Небольшая слабость.
— Вам надо поесть,— посоветовал я девушке. Она отрицательно покачала головой, я настаивал: — Увидите, вам сразу же станет лучше.
Джордже, похоже, оказался догадливей.
— Будьте нашими гостями! — сказал он. Юноша покраснел.
— Вы очень любезны, только...
— Отдых вам не повредит,— прервала его Чедна, обращаясь к Юлиане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11