И те и другие живут и воздействуют в атмосфере литературной и языковой свободы. И там и здесь Пушкин чувствует себя наиболее открыто, раскрепощенно, и там и здесь легкие разговорные интонации, блеск как бы нечаянного остроумия, господство стихии импровизации, непринужденный ход мысли. Недаром жанр стихотворных посланий иногда у Пушкина контаминируется с письмами, оба жанра легко и почти незаметно сочетаются, становятся частями единого целого. Это оказывается возможным благодаря их внутренней близости. Приведу пример из письма Пушкина к дяде Василию Львовичу от 28(?) декабря 1816 г.: «В письме Вашем Вы называли меня братом; но я не осмелился назвать Вас этими именем, слишком для меня лестным.
Я не совсем еще рассудок потерял,
От рифм бахических шатаясь на Пегасе.
Я знаю сам себя, хоть рад, хотя не рад,
Нот, пет, вы мне совсем не брат,
Вы дядя мой и на Парнасе.
Итак, любезнейший из всех дядей-поэтов здешнего мира, можно ли мне надеяться, что Вы простите девятимесячную беременность пера ленивейшего из поэтов — племянников...» и т. д. (IX, 10).
По свободному ходу мысли и остроте мысли не подобны посланиям, но близки к ним пародийные стихотворения Пушкина. Их написано Пушкиным в лицейский период также немало. Пародийные стихи для него — это тоже дорога вольности: тем они его и привлекают в первую очередь.
Жанр пародии позволяет не только преодолевать все литературно заштампованное, инерционное, но и демонстрировать его художественную несостоятельность. Вместе с тем он позволяет выявить остроту и живость собственного ума — оригинального ума. В пародийных жанрах легче всего быть смелым и независимым в мысли и чувствовать свою силу.
В стихотворении «Тень Фонвизина» Пушкин пародирует не только тех, кто ему чужд, но и тех, у кого он учился,— не только Хвостова, но и Державина. Б. В. То-машевский писал по поводу этого стихотворения: «...для того чтобы осмеять Державина, хотя бы и за его поздние стихи, нужна была и своего рода смелость, и свобода от предрассудков».
В 1816 г. Пушкин пишет пародийное стихотворение «Усы», которое обозначает — разумеется, не всерьез — как «философическую оду». Это стихотворение — шутка в духе французских писателей, которая позволяет Пушкину играть словами, наслаждаться свободной словесной игрой. Наслаждаться словесной игрой — это, впрочем, для Пушкина не просто шутка. Это ощущение творческой силы, это род испытания творческой силы. Подобную пародийную и всякую иную словесную игру любил не только молодой, но и зрелый Пушкин.
Естественно, что в лицейские годы Пушкину далеко не все одинаково удавалось. Он шел к известности, к славе быстро, с поражавшей всех стремительностью. Но путь его тем не менее не был гладким и не был исключительно путем восхождения. В иных его лицейских стихах «было много книжного, модного, не порожденного личным опытом». Его любовные стихи «Окно», «Осеннее утро», «Разлука» и др. отличались гладкостью и вместе с тем безликостью. Удивляться этому нечего: в лицейские годы Пушкин только начинал свой путь поэта. Достойно удивления другое: уже в самом начале пути
Пушкин не просто многое обещал, но им были созданы подлинно большие поэтические ценности.Весной 1817 г. закончился лицейский курс. Наступило время прощания с местами, которые сделались дороги, прощания с друзьями. Теме дружбы и прощания посвящены последние лицейские стихотворения Пушкина —. его послания к лицейским друзьям. Они в разном роде: иные слегка шутливые («Товарищам»), другие взволнованные и серьезные («Разлука»). При этом в них заключено многое «на всю жизнь». Как высокое поэтическое пророчество звучат ого слово из стихотворения «В альбом Пущину»:
Ты вспомни быстрые минуты первых дней,
Неволю мирную, шесть лет соединенъя,
Печали, радости, мечты души твоей,
Размолвки дружества и сладость примиренья,
Что было и по будет вновь...
И с тихими тоски слезами
Ты вспомни первую любовь.
Мой друг, она прошла... но с первыми друзьями
Не резвою мечтой союз твой заключен;
Пред грозным временем, пред грозными судьбами,
О милый, вечен он!
Последним словам стихотворения суждено было сбыться, быть может, еще более, чем предполагал поэт. Грозные времена и грозные судьбы ожидали впереди и Пущина, и Кюхельбекера, и Дельвига, и самого Пушкина. И всегда, как бы тяжело ни складывалась их жизнь, голосом радости и утешения был для них голос верной лицейской дружбы.
ПЕТЕРБУРГ (1817-1820). ПОЭМА «РУСЛАН И ЛЮДМИЛА»
С середины 1817 г. начинается петербургский период в жиани и творчестве Пушкина. Лицей окончен, сданы экзамены, отпразднован первый выпуск лицея. Лицеисты разъехались по разным местам, в разные стороны. Пушкин получил назначение па службу при министерстве иностранных дел. Служба была более номинальной, нежели действительной. Место службы Пушкин посещал редко и никаких способностей к службе и тем более рве-
ния не проявлял. Быть чиновником, служить и в молодости, и всю жизнь было противно натуре Пушкина.Да и явился он на место службы не сразу. Лето 1817 г. он проводит в Михайловском. «Вышед из Лицея,— вспоминал Пушкин позднее,— я почти тотчас уехал в Псковскую деревню моей матери. Помню, как обрадовался сельской жизни, русской бане, клубнике и проч., но все это нравилось мне недолго. Я любил и доныне люблю шум и толпу и согласен с Вольтером в том, что деревня est le premier...» (VII, 238).
В сентябре 1817 г. Пушкин вернулся из Михайловского в Петербург и, исключая лето 1819 г., когда он снова ездил в Михайловское, в Петербурге он прожил безвыездно до 1820 г., до самой своей южной ссылки. Петербургская жизнь сразу же захлестнула его. О городской жизни он давно мечтал, давно к ней рвался. Еще в марте 1816 г. он пишет Вяземскому о своем желании поскорее променять лицейское уединение на Петербург:
Блажен, кто в шуме городском
Мечтает об уединенье,
Кто видит только в отдаленье Пустыню,
садик, сельский дом...
(IX, 8)
Для молодого Пушкина это искренние желания и искренние признания. Это позже он будет вспоминать время, проведенное в лицее, как высокую радость, как светлые часы и дни своей жизни — как всегда потом будет вспоминать с радостью и удовлетворением всякое свое «уединение», вынужденное и невынужденное. Но пока что он всеми силами и порывами души рвется в городской шум, навстречу новым и пестрым впечатлениям большого города.
В Петербурге с первых же дней своего там пребывания Пушкин становится завсегдатаем театров. Он все больше сближается с театральным миром, становится в нем своим. Он посещает литературные вечера у драматурга Шаховского, знакомится с трагической актрисой Екатериной Семеновой и балериной Истоминой, с актрисой Колосовой и актером Сосницким и т. д. Когда позднее, В «Евгении Онегине», Пушкин станет описывать петербургский театр, он будет это делать по живым впечатлениям, в соответствии с собственными наблюдениями.
В Петербурге Пушкин активно участвует в деятельности литературного общества «Арзамас». Возникшее еще в 1815 г. для противодействия тому направлению в русской литературе, которое представляла «Беседа любителей русского слова» во главе с Шишковым, общество «Арзамас» являлось объединением лиц разных политических взглядов и течений: были тут и консерваторы, и либералы, и будущие декабристы. Связывали их общие литературные симпатии и дружеские отношения. По существу с «Арзамасом» Пушкин был связан еще в лицее, хотя в то время ощо по числился формальным членом общества. В лицее он писал стихи в духе истинного арзамасца, а одно из таких стихотворений, послание «К Жуковскому» (1816), так и подписал: «Арзамасец».
В Петербурге Пушкин становится действительным членом общества и принимает участие в его работе самым непосредственным образом. Здесь исполняется его давняя мечта участвовать «в невинном удовольствии погребать покойную Академию и Беседу губителей российского слова» (IX, 9). Литературная полемика и литературная борьба с шишковистами ведется в «Арзамасе» не только с запальчивостью, но и весело, изобретательно. Они насыщены элементами живой игры, пародии, розыгрыша, комического театрального действия — литературная полемика «Арзамаса» сама была родом искусства. Может быть, именно это в «Арзамасе» и было особенно близким Пушкину. Его деятельность в «Арзамасе», впрочем, не продолжалась слишком долго, поскольку и сам «Арзамас» просуществовал недолго. К 1818 г. прекратилась его деятельность.
В Петербурге Пушкин живет весьма напряженной и разнообразной жизнью. Он близко сходится с будущими декабристами — М. Луниным, М. Орловым, К. Рылеевым, И. Якушкиным. Он знакомится с Грибоедовым и Баратынским, с Гнедичем и Катениным, с поэтом-партизаном Денисом Давыдовым. Он посещает еженедельные вечера в доме президента Академии художеств А. Н. Оленина, где собираются многие выдающиеся деятели русской литературы и искусства.
Усиливается и укрепляется его дружба с Чаадаевым, который теперь служит в Петербурге. Вхож Пушкин й в кружок Н. Й. Тургенева, одного из самых видных декабристски настроенных общественных деятелей. Через него, Чаадаева (хотя и не декабриста, но близкого к де-
кабристам по взглядам), а также через «Зеленую лампу» (общество, являвшееся своеобразным филиалом («побочной управой») радикального «Союза благоденствия») осуществлялось живое и сильное воздействие декабристских взглядов и идей на Пушкина.
«Зеленая лампа» просуществовала с осени 1819 г. до по крайней мере осени 1820 г. Собрания этого закрытого и отчасти конспиративного общества происходили в доме друга Пушкина — Н. В. Всеволожского на Екатерингоф-ском проспекте. Свое название общество получило по цвету лампы в комнате заседаний: зеленый цвет ее воспри^ нимался как символ света и надежды.
Собрания «Зеленой лампы» посещали Ф. Глинка, С. Трубецкой, Я. Толстой, Гнедич, Дельвиг и др. В ста хотворении «Из письма к Я. Н. Толстому» (1822) Пушкин так рисует обстановку, в которой происходили собра ния «Зеленой лампы»:
...Вот он, приют гостеприимный, Приют любви и вольных муз, Где с ними клятвою взаимной Скрепили вечный мы союз, Где дружбы знали мы блаженство, Где в колпаке за круглый стол Садилось милое равенство, Где своенравный произвол Менял бутылки, разговоры, Рассказы, песни шалуна; И разгорались паши споры От искр, и шуток, и вина...
Непринужденная атмосфера дружеских сборищ «Зеленой лампы» нисколько не мешала серьезным политическим разговорам и чтению стихов политического, свободо-любивого содержания. На собраниях общества обсуждалась «История государства Российского» Карамзина, велись споры о репертуаре русской сцены, говорилось о будущем государственном устройстве России. Пушкину здесь все было по душе: и атмосфера радости дружеского застолья, и серьезные беседы, и споры о самом важном. В собраниях «Зеленой лампы» он участвовал неизменно и охотно до самого своего вынужденного отъезда из Петербурга.
В Петербурге Пушкина занимает не только литература и политика и дружеские встречи и беседы. Он был в полном смысле слова ренессансной натурой — и ничто человеческое не было ему чуждо:
Все чередой идет определенной,
Всему пора, всему свой миг;
Смешон и ветреный старик,
Смешон и юноша степенный.
(«К Каверину»)
Наслаждениям молодой жизни Пушкин отдавался с таким же упоением, как отдавался литературе, как отдавался высоким идеям и свободным мыслям. Интересно, что за весь 1818 г. он почти вовсе не пишет писем, да и стихов пишет не так много. Ему явно не до них. Он весь в кружении, в забавах и соблазнах большого города. 27 октября 1819 г. он пишет П. Б. Мансурову о своем образе жизни и говорит о шампанском, актрисах, картах. Но тут же он говорит и о «Зеленой лампе»: «Зеленая лампа нагорела — кажется, гаснет — а жаль...». И здесь же делает политические признания: «Поговори мне о себе — о военных поселеньях. Это все мне нужно — потому, что я люблю тебя — и ненавижу деспотизм...» (IX, 15).
Для Пушкина все это не разное, а части единого: все это жизнь. Он пьет жадно весь кубок жизни — весь, не избирательно; он все хочет вкусить и опробовать. И ему, поэту, это оказывается полезным: полнота его жизни ведет к полноте творчества.
Первые два года пребывания Пушкина в Петербурге, сравнительно с более поздними годами, не слишком заполнены творчеством. Белинский был отчасти прав, когда говорил о «самобытных мелких стихотворениях» Пушкина, которые «не восходят далее 1819 года» 19. Жажда прямого познания жизни, интерес к самым различным ее проявлениям на время замедлили творческую деятельность Пушкина. Замедлили, но не остановили. Он и теперь создает немало истинно поэтического в лирическом роде.
Таково, например, стихотворение «Простите, верные дубравы». В нем много чувства, правды, много музыки. В нем все воспринимается как подлинное — и поэтические картины и поэтические мысли:
...Прости Тригорское, где радость
Меня встречала столько рая!
На то ль узнал я вашу сладость,
Чтоб навсегда покинуть вас?
От вас беру воспоминанье,
А сердце оставляю вам,
Быть может (сладкое мечтанье!),
Я к вашим возвращусь полям,
Приду под липовые своды,
На скат тригорского холма,
Поклонник дружеской свободы,
Веселья, граций и ума.
Стихотворение это написано сразу же после поездки в Михайловское и основано на этих впечатлениях. Поездка из города в деревню оказалась для Пушкина плодотворной. Так всегда будет с ним. Как бы ни скучал и ни томился он в своих «уединениях», но именно там — в Михайловском, в Болдино и т. д.— он точно прикасается к земле и обретает всю полноту поэтического чувства. Там его поэзия говорит особенно живо, высоко, человечески внятно и незабываемо.
Самое прославленное и популярное стихотворение Пушкина первых лет петербургской жизни — его ода «Вольность». В ней исповедание политической веры молодого Пушкина. В эти годы Пушкин был исполнен жаркого свободолюбия и верил в благотворность свободы — и эти чувства окрашивают всю оду, определяют ее пафос.
Как ни был Пушкин молод годами в пору, когда он создавал «Вольность», его свободолюбие было не только юношеским порывом, но и глубоким убеждением, глубоко продуманной исторической идеей. У него свободолюбив одновременно и непосредственное, пылкое — и мудрое. Свобода для него и оправданна, и возможна лишь в тесном сочетании с законом, лишь в пределах закона:
Лишь там над царскою главой
Народов не легло страданье,
Где крепко с Вольностью святой
Законов мощных сочетанье...
Все это вполне в духе декабристских идей. Декабристы недаром зачитывались одой и воспитывались на ней. Об этом существует немало признаний самих декабристов. Ода близка была им и своей общей политической програм-
мой, и не менее того — своим эмоциональным настроем, высоким гражданским пафосом. Пушкин писал «Вольность» в традициях высокой гражданской поэзии — в традициях Радищева и Державина. От Радищева — сама трактовка жанра: свою оду Радищев тоже посвятил теме вольности.
От Державина в пушкинской оде «Вольность» — ее особенный, умеренно-архаический стиль, ее возвышенный, торжественно-высокий язык. Еще совсем недавно Пушкин пародировал Державина. Теперь он обращается к нему, потому что именно в нем, в его стихах видит образец языка гражданской поэзии. Это свидетельствовало не столько о переоценке Державина, сколько об изменении в самом Пушкине, в направлении его поэзии: свидетельствовало о повороте Пушкина к гражданской тематике. Как заметил Б. В. Томашевский, «...в небогатой традиции русской гражданской поэзии Державину отводилось почетное место». И далее: «По-видимому, в дни пересмотра своего поэтического пути Пушкин задумывался над поэзией Державина». Позднее у Пушкина это повторится. Он не раз будет пересматривать свой поэтический путь — и при этом не раз еще со всем вниманием и новым интересом обратится к державинским языковым традициям.
«Вольность» была отнюдь не единственным прямо политическим и свободолюбивым стихотворением Пушкина в этот период. В 1818 г. Пушкин пишет политическую сатиру «Сказки» («Ура! В Россию скачет кочующий деспот...»), которая по форме представляет собой пародированную святочную песню. Подобного рода святочные песни сочиняли и другие поэты — современники Пушкина: Вяземский, Горчаков. Это были бесцензурные, вольные поэтические и сатирические отклики на злобу дня. Они ходили по рукам. Они распевались «чуть не на улице». Они служили выражением свободного общественного мнения.
У Пушкина его «Сказки» посвящены Александру I. В них высмеивается показной либерализм царя. Сатира Пушкина отличается остротой поэтической мысли и резкостью политических оценок. В своем свободолюбии Пушкин никогда не бывал осторожным и умеренным.
Иного рода свободолюбивым произведением Пушкина было его послание «К Чаадаеву» (1818).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Я не совсем еще рассудок потерял,
От рифм бахических шатаясь на Пегасе.
Я знаю сам себя, хоть рад, хотя не рад,
Нот, пет, вы мне совсем не брат,
Вы дядя мой и на Парнасе.
Итак, любезнейший из всех дядей-поэтов здешнего мира, можно ли мне надеяться, что Вы простите девятимесячную беременность пера ленивейшего из поэтов — племянников...» и т. д. (IX, 10).
По свободному ходу мысли и остроте мысли не подобны посланиям, но близки к ним пародийные стихотворения Пушкина. Их написано Пушкиным в лицейский период также немало. Пародийные стихи для него — это тоже дорога вольности: тем они его и привлекают в первую очередь.
Жанр пародии позволяет не только преодолевать все литературно заштампованное, инерционное, но и демонстрировать его художественную несостоятельность. Вместе с тем он позволяет выявить остроту и живость собственного ума — оригинального ума. В пародийных жанрах легче всего быть смелым и независимым в мысли и чувствовать свою силу.
В стихотворении «Тень Фонвизина» Пушкин пародирует не только тех, кто ему чужд, но и тех, у кого он учился,— не только Хвостова, но и Державина. Б. В. То-машевский писал по поводу этого стихотворения: «...для того чтобы осмеять Державина, хотя бы и за его поздние стихи, нужна была и своего рода смелость, и свобода от предрассудков».
В 1816 г. Пушкин пишет пародийное стихотворение «Усы», которое обозначает — разумеется, не всерьез — как «философическую оду». Это стихотворение — шутка в духе французских писателей, которая позволяет Пушкину играть словами, наслаждаться свободной словесной игрой. Наслаждаться словесной игрой — это, впрочем, для Пушкина не просто шутка. Это ощущение творческой силы, это род испытания творческой силы. Подобную пародийную и всякую иную словесную игру любил не только молодой, но и зрелый Пушкин.
Естественно, что в лицейские годы Пушкину далеко не все одинаково удавалось. Он шел к известности, к славе быстро, с поражавшей всех стремительностью. Но путь его тем не менее не был гладким и не был исключительно путем восхождения. В иных его лицейских стихах «было много книжного, модного, не порожденного личным опытом». Его любовные стихи «Окно», «Осеннее утро», «Разлука» и др. отличались гладкостью и вместе с тем безликостью. Удивляться этому нечего: в лицейские годы Пушкин только начинал свой путь поэта. Достойно удивления другое: уже в самом начале пути
Пушкин не просто многое обещал, но им были созданы подлинно большие поэтические ценности.Весной 1817 г. закончился лицейский курс. Наступило время прощания с местами, которые сделались дороги, прощания с друзьями. Теме дружбы и прощания посвящены последние лицейские стихотворения Пушкина —. его послания к лицейским друзьям. Они в разном роде: иные слегка шутливые («Товарищам»), другие взволнованные и серьезные («Разлука»). При этом в них заключено многое «на всю жизнь». Как высокое поэтическое пророчество звучат ого слово из стихотворения «В альбом Пущину»:
Ты вспомни быстрые минуты первых дней,
Неволю мирную, шесть лет соединенъя,
Печали, радости, мечты души твоей,
Размолвки дружества и сладость примиренья,
Что было и по будет вновь...
И с тихими тоски слезами
Ты вспомни первую любовь.
Мой друг, она прошла... но с первыми друзьями
Не резвою мечтой союз твой заключен;
Пред грозным временем, пред грозными судьбами,
О милый, вечен он!
Последним словам стихотворения суждено было сбыться, быть может, еще более, чем предполагал поэт. Грозные времена и грозные судьбы ожидали впереди и Пущина, и Кюхельбекера, и Дельвига, и самого Пушкина. И всегда, как бы тяжело ни складывалась их жизнь, голосом радости и утешения был для них голос верной лицейской дружбы.
ПЕТЕРБУРГ (1817-1820). ПОЭМА «РУСЛАН И ЛЮДМИЛА»
С середины 1817 г. начинается петербургский период в жиани и творчестве Пушкина. Лицей окончен, сданы экзамены, отпразднован первый выпуск лицея. Лицеисты разъехались по разным местам, в разные стороны. Пушкин получил назначение па службу при министерстве иностранных дел. Служба была более номинальной, нежели действительной. Место службы Пушкин посещал редко и никаких способностей к службе и тем более рве-
ния не проявлял. Быть чиновником, служить и в молодости, и всю жизнь было противно натуре Пушкина.Да и явился он на место службы не сразу. Лето 1817 г. он проводит в Михайловском. «Вышед из Лицея,— вспоминал Пушкин позднее,— я почти тотчас уехал в Псковскую деревню моей матери. Помню, как обрадовался сельской жизни, русской бане, клубнике и проч., но все это нравилось мне недолго. Я любил и доныне люблю шум и толпу и согласен с Вольтером в том, что деревня est le premier...» (VII, 238).
В сентябре 1817 г. Пушкин вернулся из Михайловского в Петербург и, исключая лето 1819 г., когда он снова ездил в Михайловское, в Петербурге он прожил безвыездно до 1820 г., до самой своей южной ссылки. Петербургская жизнь сразу же захлестнула его. О городской жизни он давно мечтал, давно к ней рвался. Еще в марте 1816 г. он пишет Вяземскому о своем желании поскорее променять лицейское уединение на Петербург:
Блажен, кто в шуме городском
Мечтает об уединенье,
Кто видит только в отдаленье Пустыню,
садик, сельский дом...
(IX, 8)
Для молодого Пушкина это искренние желания и искренние признания. Это позже он будет вспоминать время, проведенное в лицее, как высокую радость, как светлые часы и дни своей жизни — как всегда потом будет вспоминать с радостью и удовлетворением всякое свое «уединение», вынужденное и невынужденное. Но пока что он всеми силами и порывами души рвется в городской шум, навстречу новым и пестрым впечатлениям большого города.
В Петербурге с первых же дней своего там пребывания Пушкин становится завсегдатаем театров. Он все больше сближается с театральным миром, становится в нем своим. Он посещает литературные вечера у драматурга Шаховского, знакомится с трагической актрисой Екатериной Семеновой и балериной Истоминой, с актрисой Колосовой и актером Сосницким и т. д. Когда позднее, В «Евгении Онегине», Пушкин станет описывать петербургский театр, он будет это делать по живым впечатлениям, в соответствии с собственными наблюдениями.
В Петербурге Пушкин активно участвует в деятельности литературного общества «Арзамас». Возникшее еще в 1815 г. для противодействия тому направлению в русской литературе, которое представляла «Беседа любителей русского слова» во главе с Шишковым, общество «Арзамас» являлось объединением лиц разных политических взглядов и течений: были тут и консерваторы, и либералы, и будущие декабристы. Связывали их общие литературные симпатии и дружеские отношения. По существу с «Арзамасом» Пушкин был связан еще в лицее, хотя в то время ощо по числился формальным членом общества. В лицее он писал стихи в духе истинного арзамасца, а одно из таких стихотворений, послание «К Жуковскому» (1816), так и подписал: «Арзамасец».
В Петербурге Пушкин становится действительным членом общества и принимает участие в его работе самым непосредственным образом. Здесь исполняется его давняя мечта участвовать «в невинном удовольствии погребать покойную Академию и Беседу губителей российского слова» (IX, 9). Литературная полемика и литературная борьба с шишковистами ведется в «Арзамасе» не только с запальчивостью, но и весело, изобретательно. Они насыщены элементами живой игры, пародии, розыгрыша, комического театрального действия — литературная полемика «Арзамаса» сама была родом искусства. Может быть, именно это в «Арзамасе» и было особенно близким Пушкину. Его деятельность в «Арзамасе», впрочем, не продолжалась слишком долго, поскольку и сам «Арзамас» просуществовал недолго. К 1818 г. прекратилась его деятельность.
В Петербурге Пушкин живет весьма напряженной и разнообразной жизнью. Он близко сходится с будущими декабристами — М. Луниным, М. Орловым, К. Рылеевым, И. Якушкиным. Он знакомится с Грибоедовым и Баратынским, с Гнедичем и Катениным, с поэтом-партизаном Денисом Давыдовым. Он посещает еженедельные вечера в доме президента Академии художеств А. Н. Оленина, где собираются многие выдающиеся деятели русской литературы и искусства.
Усиливается и укрепляется его дружба с Чаадаевым, который теперь служит в Петербурге. Вхож Пушкин й в кружок Н. Й. Тургенева, одного из самых видных декабристски настроенных общественных деятелей. Через него, Чаадаева (хотя и не декабриста, но близкого к де-
кабристам по взглядам), а также через «Зеленую лампу» (общество, являвшееся своеобразным филиалом («побочной управой») радикального «Союза благоденствия») осуществлялось живое и сильное воздействие декабристских взглядов и идей на Пушкина.
«Зеленая лампа» просуществовала с осени 1819 г. до по крайней мере осени 1820 г. Собрания этого закрытого и отчасти конспиративного общества происходили в доме друга Пушкина — Н. В. Всеволожского на Екатерингоф-ском проспекте. Свое название общество получило по цвету лампы в комнате заседаний: зеленый цвет ее воспри^ нимался как символ света и надежды.
Собрания «Зеленой лампы» посещали Ф. Глинка, С. Трубецкой, Я. Толстой, Гнедич, Дельвиг и др. В ста хотворении «Из письма к Я. Н. Толстому» (1822) Пушкин так рисует обстановку, в которой происходили собра ния «Зеленой лампы»:
...Вот он, приют гостеприимный, Приют любви и вольных муз, Где с ними клятвою взаимной Скрепили вечный мы союз, Где дружбы знали мы блаженство, Где в колпаке за круглый стол Садилось милое равенство, Где своенравный произвол Менял бутылки, разговоры, Рассказы, песни шалуна; И разгорались паши споры От искр, и шуток, и вина...
Непринужденная атмосфера дружеских сборищ «Зеленой лампы» нисколько не мешала серьезным политическим разговорам и чтению стихов политического, свободо-любивого содержания. На собраниях общества обсуждалась «История государства Российского» Карамзина, велись споры о репертуаре русской сцены, говорилось о будущем государственном устройстве России. Пушкину здесь все было по душе: и атмосфера радости дружеского застолья, и серьезные беседы, и споры о самом важном. В собраниях «Зеленой лампы» он участвовал неизменно и охотно до самого своего вынужденного отъезда из Петербурга.
В Петербурге Пушкина занимает не только литература и политика и дружеские встречи и беседы. Он был в полном смысле слова ренессансной натурой — и ничто человеческое не было ему чуждо:
Все чередой идет определенной,
Всему пора, всему свой миг;
Смешон и ветреный старик,
Смешон и юноша степенный.
(«К Каверину»)
Наслаждениям молодой жизни Пушкин отдавался с таким же упоением, как отдавался литературе, как отдавался высоким идеям и свободным мыслям. Интересно, что за весь 1818 г. он почти вовсе не пишет писем, да и стихов пишет не так много. Ему явно не до них. Он весь в кружении, в забавах и соблазнах большого города. 27 октября 1819 г. он пишет П. Б. Мансурову о своем образе жизни и говорит о шампанском, актрисах, картах. Но тут же он говорит и о «Зеленой лампе»: «Зеленая лампа нагорела — кажется, гаснет — а жаль...». И здесь же делает политические признания: «Поговори мне о себе — о военных поселеньях. Это все мне нужно — потому, что я люблю тебя — и ненавижу деспотизм...» (IX, 15).
Для Пушкина все это не разное, а части единого: все это жизнь. Он пьет жадно весь кубок жизни — весь, не избирательно; он все хочет вкусить и опробовать. И ему, поэту, это оказывается полезным: полнота его жизни ведет к полноте творчества.
Первые два года пребывания Пушкина в Петербурге, сравнительно с более поздними годами, не слишком заполнены творчеством. Белинский был отчасти прав, когда говорил о «самобытных мелких стихотворениях» Пушкина, которые «не восходят далее 1819 года» 19. Жажда прямого познания жизни, интерес к самым различным ее проявлениям на время замедлили творческую деятельность Пушкина. Замедлили, но не остановили. Он и теперь создает немало истинно поэтического в лирическом роде.
Таково, например, стихотворение «Простите, верные дубравы». В нем много чувства, правды, много музыки. В нем все воспринимается как подлинное — и поэтические картины и поэтические мысли:
...Прости Тригорское, где радость
Меня встречала столько рая!
На то ль узнал я вашу сладость,
Чтоб навсегда покинуть вас?
От вас беру воспоминанье,
А сердце оставляю вам,
Быть может (сладкое мечтанье!),
Я к вашим возвращусь полям,
Приду под липовые своды,
На скат тригорского холма,
Поклонник дружеской свободы,
Веселья, граций и ума.
Стихотворение это написано сразу же после поездки в Михайловское и основано на этих впечатлениях. Поездка из города в деревню оказалась для Пушкина плодотворной. Так всегда будет с ним. Как бы ни скучал и ни томился он в своих «уединениях», но именно там — в Михайловском, в Болдино и т. д.— он точно прикасается к земле и обретает всю полноту поэтического чувства. Там его поэзия говорит особенно живо, высоко, человечески внятно и незабываемо.
Самое прославленное и популярное стихотворение Пушкина первых лет петербургской жизни — его ода «Вольность». В ней исповедание политической веры молодого Пушкина. В эти годы Пушкин был исполнен жаркого свободолюбия и верил в благотворность свободы — и эти чувства окрашивают всю оду, определяют ее пафос.
Как ни был Пушкин молод годами в пору, когда он создавал «Вольность», его свободолюбие было не только юношеским порывом, но и глубоким убеждением, глубоко продуманной исторической идеей. У него свободолюбив одновременно и непосредственное, пылкое — и мудрое. Свобода для него и оправданна, и возможна лишь в тесном сочетании с законом, лишь в пределах закона:
Лишь там над царскою главой
Народов не легло страданье,
Где крепко с Вольностью святой
Законов мощных сочетанье...
Все это вполне в духе декабристских идей. Декабристы недаром зачитывались одой и воспитывались на ней. Об этом существует немало признаний самих декабристов. Ода близка была им и своей общей политической програм-
мой, и не менее того — своим эмоциональным настроем, высоким гражданским пафосом. Пушкин писал «Вольность» в традициях высокой гражданской поэзии — в традициях Радищева и Державина. От Радищева — сама трактовка жанра: свою оду Радищев тоже посвятил теме вольности.
От Державина в пушкинской оде «Вольность» — ее особенный, умеренно-архаический стиль, ее возвышенный, торжественно-высокий язык. Еще совсем недавно Пушкин пародировал Державина. Теперь он обращается к нему, потому что именно в нем, в его стихах видит образец языка гражданской поэзии. Это свидетельствовало не столько о переоценке Державина, сколько об изменении в самом Пушкине, в направлении его поэзии: свидетельствовало о повороте Пушкина к гражданской тематике. Как заметил Б. В. Томашевский, «...в небогатой традиции русской гражданской поэзии Державину отводилось почетное место». И далее: «По-видимому, в дни пересмотра своего поэтического пути Пушкин задумывался над поэзией Державина». Позднее у Пушкина это повторится. Он не раз будет пересматривать свой поэтический путь — и при этом не раз еще со всем вниманием и новым интересом обратится к державинским языковым традициям.
«Вольность» была отнюдь не единственным прямо политическим и свободолюбивым стихотворением Пушкина в этот период. В 1818 г. Пушкин пишет политическую сатиру «Сказки» («Ура! В Россию скачет кочующий деспот...»), которая по форме представляет собой пародированную святочную песню. Подобного рода святочные песни сочиняли и другие поэты — современники Пушкина: Вяземский, Горчаков. Это были бесцензурные, вольные поэтические и сатирические отклики на злобу дня. Они ходили по рукам. Они распевались «чуть не на улице». Они служили выражением свободного общественного мнения.
У Пушкина его «Сказки» посвящены Александру I. В них высмеивается показной либерализм царя. Сатира Пушкина отличается остротой поэтической мысли и резкостью политических оценок. В своем свободолюбии Пушкин никогда не бывал осторожным и умеренным.
Иного рода свободолюбивым произведением Пушкина было его послание «К Чаадаеву» (1818).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25