Другие показывали странные
разноцветные картины, тщательно прорисованные линии и кривые - очевидно,
заклинания демона. Шуга указал на одно из них и спросил:
- И ты все еще думаешь, что он не пользуется магией?
Но тут же вспомнив свое собственное приказание воздержаться от
болтовни, замолчал.
Это предписание, очевидно, было не слишком строгим, так как сам Шуга
не переставал бормотать все утро. Вероятно он предостерегал от разговора
только меня, потому, что боялся, что я стану отвлекать его. Ну, насчет
этого он мог бы и не беспокоиться. я слишком уважаю Шугу, чтобы приставать
к нему с расспросами посреди заклинания.
Я открыл было рот, собираясь сказать ему это, но Шуга жестом
остановил меня.
Рядом с мягким предметом находилось растение - оно как раз подходило
к обстановке такого гнезда. Я лично такого растения никогда не видел.
Формой оно напоминало белую розу, но его цвет - может ли зеленый цвет быть
таким? Листья сверкали словно галлюцинация. Зеленый цвет - цвет темный,
близкий к черному, а тут он казалось сверкал так же ярко, как красный или
голубой. Я прикоснулся к растению, ожидая, что оно окажется таким же
нежным, как и все известные мне, но тут же отдернул руку от неожиданности.
Листья были жесткими, словно неободранная шкура. До чего же должно быть
странен мир откуда пришел Пурпурный! Я подумал об этом и тут же понял, что
во многом слишком стал верить безумному волшебнику. Это растение должно
быть из тех, которые мне знакомы. Просто Пурпурный его проклял. Я
переключил внимание, начав отыскивать дверь, ведущую в помещение наверху.
Но ничего такого не нашел. Очевидно в гнезде было только одно отделение. А
остальное его в немалом объеме, должно быть занимали магические
устройства. Шуга оказался прав во всем!
Но до чего же тесное это гнездо, едва хватает места, чтобы
поместиться вдвоем.
Шуга раскрыл свой ранец, разложил оборудование на полу и принялся
последовательно раскладывать материалы, которые ему понадобятся в первую
очередь. Словно ему приходилось проклинать летающие гнезда каждый день.
Он остановился, поскреб пальцем щетину на подбородке и начал
сверяться с контрольной схемой - куском пергамента, который достал из
ранца.
- Да, - произнес он, решившись после недолгой паузы. И достал
металлический нож, который уже я раньше видел. - Мы начнем с осквернения
металла.
Он поплевал на нож и начал вырезать им на поверхности пола. Точнее,
попытался это сделать, нож не втыкался. Нахмурившись, он надавил сильнее.
Кончик ножа обломился. Затем лезвие раскололось пополам.
Шуга без комментариев вернул остатки ножа в ранец и опять углубился в
список. На этот раз он взял мешочек с красным порошком - пылью ржавчины,
отсыпал немного на руку, и подул. Бурое облако наполнило помещение. Я
закашлялся, и Шуга бросил на меня свирепый взгляд.
Где-то возник жужжащий звук. Затем ветер пробежал по гнезду, шевеля
мои волосы и одежду. Я испуганно вгляделся - не поймал ли Шуга бога ветра?
Пока я озирался, красноватая пыль исчезла из воздуха. Потом ветер
прекратился, но и пыль пропала вместе с ним. Не осталось даже тонкого
красноватого налета на полированных стенах. Странно. Но Шуга не унывал. Он
опять уставился на свой список.
Неожиданно Шуга выбросил шар огня из-под накидки. Потом еще и еще,
швыряя их в стены, потолок, пол. Шары прилипали там, где касались
поверхности, исходя искрами и маслянистыми дымами.
Послышался свистящий звук, из отверстий в потолке ударили струи воды.
Они били точно по огненным сгусткам. В доли секунды превратив их в пепел.
А затем, когда Шуга швырнул из-под накидки еще один шар, все они
нацелились в Шугу.
Когда вода прекратилась, Шуга уронил промокший ком на пол. Роняя
капли он достал подмоченный список и опять сверился с ним. Вода стекала с
него вниз и куда-то девалась.
Я почувствовал, как надежды мои уменьшаются вместе с водой. Шуга
сделал три отдельные попытки и все они окончились неудачей. Магия
ненормального волшебника оказалась слишком сильной. Мы были обречены
прежде чем начали.
- Так, - проговорил Шуга, - все идет хорошо.
Я не верил своим ушам. И я даже осмелился спросить:
- Все идет - как?
- Лэнт, ты невнимателен. Это же очевидно. Гнездо снабжено очень
активным заклинанием. Я должен был выяснить, что они собой представляют,
чтобы потом суметь нейтрализовать их. Ну, а теперь давай проклинать!
И Шуга начал писать руны на всех поверхностях гнезда: на полу,
стенах, потолке, на спинке странной кушетки, - везде. Он обращался к
Тонкой линии, богу инженеров и архитекторов, прося их взорвать это гнездо,
чтобы оно треснуло и развалилось. На каждый священный знак, нанесенный
мелом, он капал дурно пахнущей жидкостью. Она тут же начала дымиться и
шипеть.
- Воды, огонь, горите и вскипайте, - настойчиво уговаривал Шуга свое
зелье.
Мы наблюдали за тем, как жидкость выедала дырки в рунах и поверхности
под ними. Замечательное осквернение - сердцевина самого хорошего
проклятия.
Теперь Шуга принялся наполнять гнездо пылью. Он, очевидно, надеялся
перегрузить устройство защитного ветра, так как вздымал огромные облака
красной ржавчины. Жужжание послышалось немедленно, но Шуга не прекратил
вздымать пыль.
- Эй, не стой там, болван! Помоги мне!
Я схватил пригоршню красного порошка и тоже начал дуть. Плотные
облака ржавчины кружились по всему помещению.
Пыль ржавчины - символ времени. Она посвящена нескольким богам сразу:
Брейду - богу прошлого и Кренку - богу будущего, а также По - несущему
увядание всем пашням.
Вскоре мы покончили с ржавчиной и принялись за белый порошок,
напоминающий толченую кость.
- Это тоже для ветровых отверстий, - пояснил Шуга, указывая на
квадратные окошки под потолком.
Я раскашлялся до слез. Шуга швырнул огненный сгусток на экран, там он
и прилип. Вода ударила короткой струйкой, потекла по экрану, порошок
собрался вокруг водяных капель.
Вскоре жужжание стало неровным, грозя прекратиться.
- Прикрой нос и рот, Лэнт, я не хочу чтобы ты дышал всем этим.
Шуга поднял туго набитый кожаный мешочек. Я обернул одеждой нижнюю
половину лица, наблюдая, как он достал большую пригоршню растертого волоса
волшебника.
Шуга с благоговением, порожденным великой жертвой, тщательно
прицелился и выдул в направлении ветровых окошек плотную струю.
Через мгновение все было кончено. Жужжание стало напряженным, ветер,
казалось, прекратился.
И вдруг все стихло.
- Хорошо, Лэнт. Теперь давай горшки.
Лицо Шуги светилось триумфом. Я поднял свой ранец, лежащий возле
стены и выставил ряд горшков с плотной крышкой на каждом.
- Хорошо, - снова проговорил Шуга. Он осторожно расставил горшочки по
всему гнезду Пурпурного. В каждый он вкладывал шипящий огненный сгусток,
затем закрывал крышкой. В крышке каждого горшка были проделаны крошечные
отверстия. Они позволяли дышать богу огня, но были слишком маленькими,
чтобы в них могла проникнуть вода. Над горшками повисли водяные струи, но
они не могли добраться до пламени, продолжая хлестать по горшкам и по
всему остальному.
Шуга заметил куда уходит вода и принялся лить в сточные отверстия
оскверненную воду и прочие вязкие субстанции. Потом сделал перерыв, чтобы
добавить к новой порции внушительную горсть толченой белой кости. Как
только этот порошок достиг отверстий, смесь начала угрожающе густеть.
Сливные отверстия вскоре перестали справляться. На полу вскоре начали
собираться лужи. В горячем влажном воздухе отвратительный запах
оскверненной воды сделался невыносимым. Я побоялся, что меня вырвет. Но
это не имело никакого значения. Гнилая вода определенно должна была
разгневать Филфо-Мара - речного бога. А потом Филфо-Мару и Нэвилу - богу
приливов предстояло схватиться в своей древней борьбе за воду. Только на
этот раз они будут растягивать не воды мира, а противоположные стенки
черного гнезда. Чем больше воды скопится в кабине, тем больше станет их
власть и тем яростнее битва.
К тому времени, когда водяные струи прекратились, мы были насквозь
мокрыми и стояли по колено в воде, но не мерзли. В гнезде было как в бане,
Шуга скинул свою накидку, и я последовал его примеру.
Глаза слезились. Я все еще не мог откашляться от пыли, набившейся в
легкие. Я сказал об этом Шуге, но он только фыркнул в ответ:
- Хватит жаловаться. Я никогда не говорил, что проклятия легко
даются. То ли еще будет!
Действительно, мы только начинали.
Теперь Шуга переключился на разнообразные плоскости и пластины,
входящие в обстановку. Они были усеяны огромным количеством шишек и
выпуклостей. Многие располагались в ряд по восемь и каждая обозначалась
отдельным символом. Один из них мы узнали - треугольник, символ
Экке-Человека.
Могло ли это быть аналогичным какому-то заклинанию Шуги, основанному
на символе Экке? А если так, то не смог бы Шуга использовать этот факт в
качестве клина, рычага, чтобы с его помощью нарушить и остальные
заклинания гнезда Пурпурного?
Шуга задумчиво пожевал губами, затем поскреб щетину на подбородке.
- Нажимай на все выпуклости, Лэнт. Там, где увидишь знак
треугольника. Мы приведем в действие все Экке-заклинания Пурпурного, а
потом развеем их силу.
Мы двинулись по периметру гнезда, сверху до низу, рассматривая шишки
и выпуклости. Шишки могли поворачиваться так, что основание треугольника
оказывалось наверху, а выпуклости можно было вдавливать.
Попадались, правда, шишки без символов. Немного поэкспериментировав,
Шуга выяснил, что их можно поворачивать таким образом, чтобы крошечные
металлические лучики, спрятанные за стеклянными пластинками, сдвигались и
указывали на треугольники, выгравированные там.
Происходили странные вещи, но Шуга успокоил меня, приказав не
обращать на это внимание.
Так, к примеру, одна из плоских зеркальных пластин засветилась
немыслимым светом и на ней возникли образы деревни, людей, которых мы
знали: Хинка, Анга и Пилга. Я в ужасе уставился на них, но Шуга тут же
уничтожил заклинание, мазнув густым серым зельем, скрывшем всю картину. А
я тут же получил выговор.
- Сказано было тебе - не смотри!
Мы продолжали свою деятельность. В конце концов все устройства в
гнезде ненормального волшебника оказались настроены на знак треугольника.
Мы перешли к следующей стадии нашего проклятия.
Огненные горшки начали остывать, потому Шуга снова их наполнил.
Металл в том месте, где они стояли, стал уже слишком горячим, чтобы к нему
прикасаться, а детали отдельных устройств начали потрескивать.
Затем Шуга принялся покрывать все подряд густой серой мазью. Сперва
он ликвидировал окна с картинками. Потом замазал все глазки и выпуклости.
Теперь одни боги знали, какие символы были приведены в действие. За
несколько минут внутри гнезда все стало серым. Кларс - бог небес и морей
должен был разозлиться. Фол, - бог порчи, наверно трясся от смеха. Шуга,
таким образом подтолкнул их к схватке друг с другом внутри черного яйца.
Шуга начал рисовать новые руны на замазанных поверхностях, словно
позабыл о рунах внизу. Там где верхние и нижние символы вступали в
противоречие, боги тоже должны были оказаться вовлеченными в беспорядочную
схватку. Везде, где только можно, Шуга включал в руны имя Элкина - бога
грома.
В щель между двумя панелями и с шишками и выпуклостями Шуга вставил
узкое острие тесака и призвал Пулниссиня - бога дуэлей. Призывая Хитча -
бога птиц, он разбил в три отверстия яйца, которые тут же сердито
зашипели, растекаясь по сторонам - так Шуга использовал яйцеобразную форму
яйца против него же. Он продолжал говорить нараспев, призывая Маск-Вотца и
Влока - бога насилия, а в одном случае он даже произнес руну, оскорбляющую
Тис-турзика - бога любви, потому что любовь, обернувшаяся ненавистью,
сможет оказаться самой могущественной силой.
Шуга опять сверился со списком и достал сосуд с дремлющими жалящими
насекомыми, с разной плесенью и пиявками. Сначала он извлек насекомых с
жалами и насекомых с когтями и принялся разбрасывать по сторонам. Хотя
твари были вялые, некоторые попытались напасть на нас, поэтому мы
постарались закинуть их туда, где они не будут представлять немедленной
опасности. К тому же мы не поленились натянуть самые толстые сапоги и
перчатки, которые не могли прокусить эти клыкастые бестии.
Шуга большими комьями грязи залепил отверстия возле панели с шишками
и выпуклостями, призывая одновременно Синил - повелителя грязи. Воздух
из-за жары и воды сделался почти что непригодным для дыхания, но панели
были еще горячее. В некоторых местах серая грязь Шуги потрескалась и
почернела. Поверхность под ней светилась красным и дышала таким жаром и
вонью, что никто из нас не решался туда приблизиться. Внутри яйца что-то
шипело и дымилось.
И все это время Шуга не переставал взывать к Элкину - богу грома,
богу страха.
- Элкин! О, Элкин! Сойди вниз, о великий и малый, бог грома и молнии
и громких звуков! Сойди со своей горы, о, Элкин, сойди со своей горы и
порази этого святотатца, который осмелился осквернить священное имя твоей
магии.
Шуга забрался на кушетку демона и, раскинув руки, протянул их вверх,
к небу. Торжество рисовалось на его лице, когда он произносил последнее
кантало проклятия.
Гнездо было запутано паутиной боли и разрисовано рунами отчаяния.
Затопленная раскаленная кабина кишела огненными шарами, колючими
крабами, морскими чудищами и пиявками. Где-то что-то горело: густой дым
выбивался из-под стенок. Я задыхался от негодного воздуха, слезы слепили
глаза.
Это была мастерская работа.

15
Вслед за Шугой я вывалился из гнезда. Сухая трава затрещала под
ногами, когда я спрыгнул на землю. Мы наверно полжизни потеряли в этом
созданном Шугой аду.
Я удивился, обнаружив, что еще день. Двойной солнечный свет
разливался над миром с ободряющей привычностью. Деревья, растения и трава
показались мне черными, я подумал, не слишком ли долго мои глаза привыкали
к свету гнезда Пурпурного.
Я наслаждался холодным чистым воздухом. Голова кружилась. Но несмотря
на это именно мне пришлось помогать Шуге идти. Я только наблюдал за
проклятиями, Шуга же осуществлял их, и это отняло все его силы. Неверными
шагами мы спускались по склону. Наши тени с красно-голубыми краями
раскачивались перед нами. Как кончилось проклятие, так кончилось и
соединение. Светила опять разошлись.
Казалось чудом, что Пурпурный не помешал нам, но еще только близился
полдень. Мы умудрились уложиться в кратчайшее время.
Мы притаились среди кустов. Чистый воздух действовал как крепкое
вино, и я чувствовал, что пьянею от него. Мы разлеглись под раскидистыми
черными листьями и дышали полной грудью.
Немного погодя я перевернулся на бон, посмотрел на Шугу и спросил:
- Когда это начнется?
Он не ответил, и я решил было, что Шуга уснул. Меня бы это не
удивило. Он осунулся, напряжение последних дней измотало его. Глаза, когда
он их раскрыл, были красными и обведены кругами. Шуга медленно вздохнул:
- Не знаю, Лэнт, не знаю. Возможно я забыл что-нибудь...
Я сел и с беспокойством посмотрел на черное гнездо. Оно оставалось
все там же, во впадине между двумя холмами. Дверь приглашающе раскрыта.
Дверь!..
- Шуга, - закричал я. - Дверь! Мы оставили ее открытой.
Он резко поднялся, в ужасе уставившись на поляну.
- Мы можем ее закрыть? - спросил я.
- Для этого требуется другое заклинание, - ответил Шуга. - А у нас
его нет.
- А ты можешь?
- Что "могу"? - поинтересовался он. - Составить заклинание,
закрывающее дверь? Нет, для этого гнезда не могу. Я сперва должен
выяснить, что приводит в действие заклинание, открывающее дверь.
- Но я сам видел, как ты открыл дверь...
- Лэнт, ты глупец, - вяло возразил он. - Я знаю как использовать
заклинание, но я не знаю почему оно так действует. Ты же видел, сколько у
меня было возни со световым устройством. Нет, Лэнт, если бы ты еще
что-нибудь знал о том, как дверь действует... но я-то знал, что ничего
такого ты не знаешь, потому что всматриваясь в твою память, она до сих пор
открыта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19