Адвокат Холбрук проживал в большой, гладко оштукатуренной вилле с просторным, но весьма заурядным травяным газоном перед виллой и старательно ухоженным садом позади нее. На солнечных часах подремывал большой белый кот с ехидной мордой. Самсон заворчал.
— Тихо, Самсон, — прикрикнул Арчи, дернув поводок. И, обращаясь к Дине, добавил с сияющим видом: — Представляешь, что тут будет, когда Самсон погонит этого котяру?
У дверей Дина позвонила. Им открыла высокая, костлявая, седая женщина.
— Вам чего?
— Вы не хотели бы подписаться на год на журнал "Фермерская жена"? — несмело предложила Дина.
— Разве я похожа на фермерскую жену? — женщина с суровым видом оглядела Дину. — Разве этот дом напоминает ферму?
— Нет, — негромко призналась Дина. — Но…
— Понимаете, мэм, когда моя сестра найдет десятерых подписчиков, она получит колечко с настоящим бриллиантом, — пояснил Арчи.
Седая женщина сжала губы. Затем последовал десятиминутный монолог, в котором она подробно изложила, почему не намерена подписываться на "Фермерскую жену", что думает о бесстыжих детях, пристающих к соседям с такого рода предложениями, и каково ее мнение по поводу испорченности современной молодежи. Монолог завершился категорическим требованием:
— Прошу немедленно убрать отсюда эту дворнягу!
Дина всполошилась. Эйприл все еще находилась в доме. Они условились, что, выходя, Эйприл тут же подаст сигнал, но до сих пор не было ни сигнала, ни ее самой. Экономка мистера Холбрука, переступив порог, уже закрывала за собой дверь, когда Арчи выпустил из рук поводок. Самсон рванулся в сторону кота, который, отчаянно мяукая, пустился наутек. Экономка, вскрикнув, бросилась вдогонку. За ней, само собой, последовали Дина и Арчи.
Всеобщая суматоха продолжалась добрых пять минут и закончилась сценой на заднем дворе: кот сидел на телефонном столбе, Самсон под столбом заливался громким лаем, хозяйка ругала Дину и Арчи, а те попросту орали благим матом. Воспользовавшись замешательством, Эйприл выскочила из бокового окна и, обежав дом, присоседилась к остальным. Еще издали она взывала к брату.
— Арчи! Как не стыдно науськивать этого гадкого пса на прелестную бедную кисоньку!
Тем временем прелестная кисонька, выгнув спину дугой, осыпала Самсона кошачьими проклятиями с высоты телефонного столба.
Схватив поводок, Эйприл сунула его в руки Арчи, приказав:
— Марш домой!
Арчи немедленно ретировался, потянув за собой яростно лающего Самсона. Дина побежала за ними. Эйприл ненадолго задержалась, чтобы подать сочувственный совет:
— Позвоните пожарным, мэм. Этот кот никогда не слезет со столба по собственной воле. Она догнала Дину и Арчи уже на улице.
— Ну и что? Нашла? — осведомилась Дина.
— Нашла. В ящике стола — там, где и ожидала. Но с собой не взяла, незачем.
— Но почему?
— Фотография мисс Холбрук необычайно интересна— эти три павлиньих пера, жемчужная нить и все такое. Но сама она — крупная полная блондинка. — Эйприл вздохнула. — Похожа на Бетти Ле Мо не больше, чем, например, Арчи.
Дина посмотрела Эйприл прямо в глаза. Арчи выпустил из рук поводок, и освободившийся Самсон стремглав помчался к своему дому.
— Это значит, — с сокрушенным вздохом спросила Дина, — что мы провели эту экспедицию и загнали кота на телеграфный столб совершенно напрасно? И что я попусту хромала целый день?
— Слушай, сестричка-трагичка, — парировала Эйприл. — Мы узнали кое-что очень важное. Теперь мы уверены, что Бетти Ле Мо не была дочерью мистера Холбрука. Это уже много. Отсюда следует, что мистер Холбрук не мог мстить Флоре Сэнфорд за участие в убийстве Бетти Ле Мо. Нам остается только узнать, кто убил миссис Сэнфорд.
Дина в ответ лишь гневно фыркнула, не сказав ни слова.
— Нужно снять повязку с ноги раньше, чем вернемся домой, — напомнила Эйприл. — Иначе мать станет допытываться, что с тобой случилось.
Чтобы снять пластырь, потребовалось время. Операция эта вызвала оживленную дискуссию. Эйприл попыталась разрезать пластырь бойскаутским ножом Арчи, но не смогла. Тогда Дина предложила отклеить его с помощью ацетона. Наконец Арчи, ухватившись за конец пластыря, в отчаянии рванул его. Дина вскрикнула, и пластырь остался в руках у Арчи. Дина снова надела носки и туфли, после чего троица направилась домой.
— Перестань уж хромать, — шепнула Эйприл, когда они оказались на крыльце.
— Ничего не поделаешь, вошло в привычку, — уныло проронила Дина=—Боюсь, останусь калекой на всю жизнь, и все по твоей вине.
Они вошли в кухню. Стол украшало огромное блюдо с лимонным кремом, щедро усыпанное нежно-розовыми безе. Вкусно пахнувший мясной рулет стоял на плите в ожидании, когда его сунут в духовку. Сбоку в кастрюльке с водой белела очищенная картошка. Но, самое главное, на медленном огне уже тихонько побулькивал луковый суп. Вдохнув его упоительный запах, Эйприл восхищенно воскликнула: "Объедение!"
Дженкинс, Кляксик и Апсик, сидевшие рядом на полу около плиты, томно на нее поглядывали. В сите над мойкой громоздились вымытые овощи — многочисленные составные части великолепного салата. Аккуратно нарезанные гренки оставалось только поджарить.
— Знаешь, Эйприл, — возликовала Дина, — Билл Смит от нас не уйдет! Я уже вижу его в супружеских оковах.
Эйприл, однако, нахмурилась.
— Ты слышишь? Шумит стиральная машина! Они прислушались. В самом деле — вовсю работала стиральная машина. На заднем дворе мать громко и весело насвистывала мелодию баллады о крушении старого паровоза.
Охваченная недобрым предчувствием, Эйприл выбежала во двор. Вслед за ней выскочили Дина и Арчи.
— Мамуся! — вырвался из груди Эйприл возглас отчаяния.
— О, вы здесь! — обрадовалась мать. — Погода такая хорошая, а у меня выдалось немного свободного времени. Вот я и решила постирать старые походные одеяла. Последнее из них уже в машине. Поможете мне повесить их сушиться
— Мамуся! — простонала Дина. — Твой маникюр!
Мать взглянула на дочку, и лицо ее вытянулось.
— Совсем забыла, — прошептала она.
Несколько пар глаз уставилось на ее ногти. Трехдолларового маникюра словно никогда и не бывало.
ГЛАВА 25
— Счастье, что Эстелла уговорила мамусю купить запасную бутылочку лака, — сурово выговаривала Эйприл матери. — Честное слово, чтобы женщина в этом возрасте…
— Видно, я еще достаточно молода, чтобы совершать ошибки, — оправдывалась мать. — Прошу прощения и обещаю, что больше никогда ничего такого не сделаю.
— Не вертись! — фыркнула Эйприл, приглядываясь сбоку к делу своих рук. — Ну, что ж, выглядит, как новый!
— Ты просто ангел, сумела так освежить маникюр! А Дина — второй ангел, выручила меня, повесив одеяла сушиться. Честное слово, я просто забыла о маникюре. Погода была такая хорошая…
Понятно. Это погода вдохновила мамусю устроить стирку одеял. Слава Богу, что не "пришло в голову покрасить полы или сделать еще что-нибудь в этом роде. Такого непрактичного существа свет еще не видывал.
Скажи откровенно, Эйприл. Любили бы вы меня больше, если бы я была практичной? Ведь я стараюсь, правда!
Эйприл закончила обрабатывать последний ноготь.
— Мы не могли бы любить тебя сильнее, чем любим, в раздумье проговорила Эйприл, — даже если б ты была воплощением всех добродетелей. А теперь посиди спокойно и ничего не касайся, пока не высохнет лак.
— Слушаюсь, уважаемая госпожа, — покорно ответила мать, растопырив пальцы и боясь шелохнуться.
— Избегай желания постирать как минимум неделю, добавила Эйприл, принимаясь за при ческу и вынимая из волос шпильки.
— Буду избегать, уважаемая госпожа, — послушно обещала Мариан.
— И не верти головой, когда я укладываю волосы. Иначе рассержусь— Эйприл намотала на палец прядь волос. — В виде наказания наденешь сегодня к обеду самое красивое платье. То пастельное розовое с кружевным воротником…
Ну, как сказать матери о том, что на обед придет Билл Смит?
— Самое красивое платье? — усомнилась Мариан. — На кухне так легко посадить пятно!
— С кухней ты сегодня покончила, — объявила Эйприл. — Мясо в духовке, соус в кастрюле, салат заправлен, суп сварен, картофель очищен, Арчи накрывает стол.
Воткнув последнюю шпильку, она отступила на шаг, оценивая общий результат своего художественного творчества. Даже в розовом фланелевом халатике, с растопыренными пальцами и блестящим от крема лицом мать выглядела "классно".
— Ах, мамуся! — восхищенно вздохнула Эйприл.
— В чем дело?
— Не двигайся, ногти еще не высохли! — предупредила Эйприл. — А если не накрасишься как следует и как того заслуживают эта прическа, платье, маникюр и мясной рулет с соусом, обещаю, что твои детки сбегут из дому. Запомни!
Мариан засмеялась, а за ней и Эйприл, вспомнившая кое-что из недалекого прошлого. Когда-то страшно разозленный Арчи решил убежать из дому. Мать же вознамерилась во что бы то ни стало помочь ему в этом. Связав все его манатки в один большой узел, она нацепила узел на палку, которую Арчи предстояло нести на плече. Увидев эти приготовления, Арчи заподозрил, что его хотят провести, и еще больше утвердился в своем намерении. В конце концов они убежали из дому вдвоем, мать с сыном, и объявились в кинотеатре, репертуар которого в тот день состоял из трех вестернов. После девяти, к громадному облегчению Дины и Эйприл, они, веселые и сытые, вернулись домой.
— Не беспокойся, мамуся, если убежим, возьмем тебя с собой. Но не забудь сделать глаза и вообще! А я сейчас помогу Дине управиться с одеялами.
От двери она еще раз взглянула на мать. На сердце у нее вдруг стало тепло-тепло, словно перед слезами. Была бы их мать довольна, узнав, что затеяли дети? Будет ли она счастлива, выйдя замуж за этого красивого лейтенанта?
— Что с тобой, деточка? — поинтересовалась мать.
— Ничего. Брови, ресницы — ни о чем не забывай. А ногти, когда высохнут, подержи 'недолго под струей холодной воды, чтобы лак держался подольше.
Она сбежала вниз и проверила, все ли сделано как следует. Арчи накрыл стол, как заправский официант. В центре великолепно смотрелись прекраснейшие розы из воскресного букета. Сияли начищенные подсвечники, в которых желтели новые сверчи. Место для Билла было выбрано напротив Мариан, чтобы он видел ее сквозь цветы.
В кухне все шло как надо. Дина поливала маслом мясо, Арчи, громко протестуя, мыл редиску.
— Ты уже сказала матери?
— Еще нет, но скажу. Потерпи немного, Дина. А сейчас стоило бы переодеться.
Коротко обсудили, кто что наденет. Дине нравились розовый свитер и клетчатая юбка, но Эйп-рил забраковала это предложение. Наконец ее осенило:
— Знаю, уже знаю! Белые платья со швейцарской вышивкой, голубые ленты и банты в волосах.
— Ты что, ошалела? — возмутилась Дина. — В этих платьях мы как младенцы.
— Вот именно! Нунедудотутепупа! Ты же не хочешь, чтобы Билл Смит увидел мамусю в окружении почти взрослых детей?
— Но… — начала Дина. — Хорошо, согласна, только на один-единственный вечер.
— А ты, — обернулась Эйприл к брату, — умойся, грязнуля!
Она медленно поднималась на второй этаж, размышляя, как удобнее всего сообщить матери, что на обед приглашен Билл Смит. Накануне вечером она рассталась с Биллом не самым дружеским образом, и это осложняло задачу
Признаться во всем, изложив истинные мотивы? Нет, тогда трудно рассчитывать на естественное поведение матери.
Сказать, что пригласили для себя, так как он им нравится? Это наверняка вызовет у нее раздражение. Сказать, что Билл Смит напросился сам? Нет, это произвело бы пагубное впечатление. Пять минут простояла Эйприл под дверью у матери, прежде чем набрела на подходящую мысль.
Мать снимала с вешалки розовое платье. Хвастливым жестом она вытянула руки, демонстрируя Эйприл свои ногти:
— Видишь? Сухотинькие, ни пятнышка!
— Смотришься чудесно! — восхищенно шепнула Эйприл. — Да, что же это я хотела тебе сказать? — Она тянула время, понимая, что играет с огнем. — Этот полицейский… Билл Смит… Он должен провести весь вечер где-то по соседству. А так как поблизости нет ни бара, ни ресторана, я подумала, не дать ли ему на кухне какой-нибудь бутерброд?
— Эйприл! — укоряюще воскликнула мать. Платье выпало у нее из рук. Эйприл ждала, затаив дыхание. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она снова услышала материнский голос: — Бутерброд на кухне? Это же смешно! Просто пригласи его на обед.
— Как скажет мама… — Эйприл выбежала в холл и спустилась вниз по лестнице. Едва она ступила на первый этаж, как сверху из приоткрывшейся двери прозвучало вдогонку:
— Эйприл, вынь кружевную скатерть и поставь цветы.
— Слушаю и повинуюсь, — ответила Эйприл.
Кружевная скатерть давно лежала на столе, а по редине стояли цветущие розы
Когда девочки переодевались у себя в комнате Эйприл, лучив подходящий момент, чуть-чуть приоткрыла дверь в материнскую спальню и заглянула в щелк> Сидя перед зеркалом, мать с не обыкновенной тщательностью разглаживала брови На губах ее блуждала улыбка, цветок в волосах хорошо сочетался с розовым платьем Эйприл тихонько прикрыла дверь и занялась собственным туалетом
Жаль, что я не кошка, объявила она Ди не с сияющей улыбкой Я бы тогда мурлыкала от удовольствия
Все протекало по плану Когда мать спустилась вниз, обед был полностью готов, и в тот же момент у входных дверей позвонил Билл Смит На нем был новехонький костюм, волосы аккуратно под стрижены и причесаны Под мышкой он держал огромную коробку, которую вручил хозяйке дома
Шоколадки восхищенно прошептал Арчи наблюдательного пункта у дверей столовой
Пока мать не успела напомнить гостю о бутерброде на кухне, Билл Смит поблагодарить хозяйка за приглашение на обед, Арчи впустил в гостиную Кляксика, Апсика, Хендерсона и Дженкинса. Когда же миновало радостное замешательство, вы званное их появлением, и вновь возникла реальная опасность разговора на нежелательную тему Дина пригласила всех к столу
Троица заранее определила содержание беседы за обеденным столом и распределила роли между собой Когда все уже сидели над полными тарелками и передавали по кругу блюдо с гренка ми, Дина восхищенно вздохнула
Ах, мамуся, никто не может приготовить такой вкусный мясной рулет, как ты!
— Действительно, рулет превосходный, — подтвердил Билл Смит.
— А если бы, сэр, вы когда-нибудь попробовали мамусины бифштексы! — немедленно развивает Арчи начатую тему.
— Эти гренки замечательные! Просто чудо! — подключилась чуть позже Эйприл.
— В жизни не ел лучших, — засвидетельствовал Билл Смит, намазывая маслом третий подряд гренок.
— А какие прекрасные пончики печет мамуся! — снова вступила Дина.
Пока мать беседовала с Биллом о политике, литературе и фильмах, троица деликатно помалкивала. Но едва лишь беседа затихала хоть ненадолго, Эйприл подавала сигнал, и Арчи немедленно брал слово:
— Эй, можно мне еще немного соуса? Не соус, а объедение!
— Может быть, вам тоже, сэр? — спрашивала Эйприл, придвигая соусницу ближе к Биллу. — Мамуся делает такой великолепный соус!
— Например, к котлетам, — уточняет Дина. — Вы должны как-нибудь обязательно попробовать ее соус к бараньим котлетам. Это просто шедевр!
Очень беспокоило мать во время обеда показное благонравие детей. Если не считать громких хвалебных отзывов о ее кулинарном искусстве, они вели себя тихо и чересчур вежливо. Не слышно было обычных выкриков Арчи, вечно вопрошающего: "Знаешь что?", и Дина ни разу не забыла сказать "пожалуйста" и "спасибо", обращаясь с просьбой передать очередной гренок.
Но настоящее подозрение закралось в душу Мариан, когда Эйприл прощебетала:
— Мамуся, ты сама готовила этот фантастический салат?
А Дина, не дав Мариан ответить, молниеносно отозвалась:
— Конечно! Мамуся всегда готовит салаты сама.
И Мариан, и ее дочери прекрасно знаешь, что салат приготовила Дина. К тому же Мариан заметила, как Эйприл толкнула в бок Арчи, который немедленно пропищал:
— Мамуся умеет еще взбивать майонез так, что пальчики оближешь!
Когда в завершение пиршества в столовую торжественно внесли лимонный крем, Мариан Кэрстейрс почти полностью уверилась в том, что пала жертвой заговора. Если и сейчас кто-нибудь из детей похвалит крем…
Но в этот раз ее выручил Билл Смит, провозгласивший:
— Никто, кроме вашей мамуси, не в состоянии приготовить такой вкусный лимонный крем!
Их взгляды встретились поверх букета роз, и Мариан заметила, как весело блеснули его глаза. Подавив желание рассмеяться, она с серьезным видом сказала:
— Ах, вы должны как-нибудь попробовать мои пряники!
Ошеломленные дети с недоумением взглянули на лейтенанта, затем на мать. Они пришли в себя, лишь когда с блюда исчезли остатки крема (Билл Смит просил добавки три раза).
— Кофе в гостиной, — известила Эйприл.
Она зажгла на камине свечи, а Дина принесла поднос с кофейным сервизом. Чудесно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30