— Потому что я самый маленький, и мне еще нужно расти.
— Не будь свиньей, Арчи, — упрекнула* Эйприл, слизывая с пальцев глазурь.
— В самом крайнем случае я — поросенок, — запротестовал Арчи. Он намазал на хлеб масло, потом сливочный сырок, поверх него — джем, добавил ломтик ветчины и завершил сложную конструкцию кусочком банана. Для украшения воткнул сверху маслину и за один раз откусил добрую четверть этого великолепного бутерброда.
— Поросенок — та же свинья, — не уступала Эйприл. — И вынь немедленно свою личную ложку из общей банки с джемом.
— Неправда, — возражал Арчи, облизывая ложку.
— Правда, — настаивала Эйприл.
— А если не веришь, загляни в энциклопедию и не надоедай, — посоветовала Дина.
Арчи побежал за энциклопедией, а Эйприл, заглянув в холодильник за очередной порцией молока, обнаружила там две забытых бутылки кока-колы. Она как раз пыталась разделить содержимое двух бутылок на три равные части, когда возвратился Арчи с весьма кислой физиономией, поскольку энциклопедия подтвердила правоту Эйприл. Арчи немедленно поставил под сомнение справедливость дележки:
— Дине ты налила больше, чем мне!
— Перестаньте ссориться, — выбранила их Дина, замазывая брату рот крошками осыпавшейся с торта глазури.
Пятью минутами позже на столе не было ни крупинки, а Арчи занимался поиском яблок на дне ящика из-под овощей. Составив тарелки и стаканы в мойку, Дина ополаскивала молочные бутылки.
— Слушай, Эйприл, — сказала она после длительного раздумья, — есть одно дело для тебя.
— Если нужно вынести пустые консервные банки, то и не подумаю. Это дело Арчи.
— На чашу весов поставлена судьба всей семьи, а родная сестра ссорится из-за каких-то пустых банок. — Дина говорила в пространство, отвернувшись к окну. Потом, энергично взмахнув тряпкой, повернулась к Эйприл: — Слушай, пойдешь к миссис Черингтон и попросишь у нее розу в завтрашний букет для мамуси.
— И при случае, — вскричала Эйприл, раздраженно швырнув свою тряпку на стол, — спрошу у нее, не мистер ли Черингтон убил Флору Сэнфорд, которая дозналась, что он украл из полковой кассы пятнадцать тысяч долларов?
— Ну, знаешь! — обиделась Дина. — Я же не заставляю тебя поступать бестактно!
— Я бестактна по натуре, но на этот раз постараюсь вести себя вежливо. А если миссис Черингтон побледнеет и растеряется, а мистер Черингтон взглянет холодно и высокомерно, то что мне делать? Позвать на помощь?
— Эйприл! Ты боишься? — подзадорила ее Дина.
— Вовсе не боюсь! — запротестовала Эйприл, заливаясь румянцем. — Разве я побоялась пойти к миссис Черингтон и попросить ее испечь торт на вечер Родительского Кружка?
— Ну, тогда ты еще не могла предполагать, что мистер Черингтон, возможно, застрелил Флору Сэнфорд. Хорошо, лучше я пойду сама.
— Нет, нет! — мгновенно воспротивилась Эйприл. — Вернусь с розами и вещественными доказательствами. Могу взять с собой пулю, найденную в глазу дядюшки Герберта, и проверю, подходит ли она к револьверу мистера Черингтона, если у него вообще есть револьвер.
— Эйприл! — Тряпка выпала у Дины из рук. У нее перехватило дыхание. — Я совсем забыла про эту пулю.
— Она может стать важной уликой. Пуля, найденная на месте преступления, часто оказывает решающее влияние на расследование. Если узнаем тип оружия, к которому относится эта пуля, и у кого поблизости есть такое оружие…
— Спорим, что я все это узнаю! — закричал Арчи. — Спорим, что узнаю!
— Поспорю с тобой на что хочешь, что тебе это не удастся, — подстрекнула Эйприл.
— Дай мне ту пулю. Сама увидишь!
— Как ты это сделаешь? — пыталась уточнить Дина.
— Очень просто — спрошу у полицейского. Они разбираются в пулях, — пояснил уязвленный недоверием Арчи.
— И это наш родной брат! — горько вздохнула Дина. — Такой хитрый!
— Постой, Дина, может быть, это и не так глупо, — прервала сестру Эйприл и уже серьезно обратилась к брату: — Думаешь, он ни о чем не догадается и ничего не заподозрит?
— А ты думаешь, — вознегодовал Арчи, — я скажу ему, что эту пулю мы нашли в доме миссис Сэнфорд?
— Кто знает… — задумалась Эйприл. — Может быть, он как-нибудь из этого вывернется. Риск есть, но…
— Нет никакого риска! — вскричал Арчи. — Если я что-нибудь делаю, то наверняка.
Дина и Эйприл незаметно переглянулись.
— В конце концов рискует сам Арчи, — решила наконец Дина. — Но на всякий случай немного испачкаем пулю.
— Это я и сам сумею, можете на меня положиться, — обнадежил их Арчи. — Я уже знаю, что нужно сделать. — Он вырвал пулю из рук Эйприл. — Не бойся, не потеряю, будьте уверены!
Арчи выбежал из кухни, но через мгновение снова возник в дверях:
— Знаете что? Возьму с собой Гуни и Флэш-лайта. Вам нечего дрейфить. Я не дурак. — И исчез.
— Будем надеяться, что ему повезет, — вздохнула Дина, — но если попадется…
— Не попадется, — убежденно заверила Эйприл. — Ну, а я, если надо раздобыть букет цветов для мамуси на завтра, должна наконец стартовать. — Судя по выражению лица, Эйприл вовсе не горела желанием приступить к исполнению своей миссии и еще долго мешкала у дверей. — А ты что будешь сейчас делать?
— А ты как думаешь? — гневно фыркнула Дина. — Тебе и Арчи достались самые легкие поручения. Мне же придется всего только домыть посуду, простирать тряпки, приготовить обед. — Она пытливо взглянула на сестру: — Боишься, Эйприл?
— Не оскорбляй меня, — холодно отозвалась Эйприл и, выйдя через кухню, пошла напрямик по газону за домом.
"Не боюсь, — говорила она себе. — Странное ощущение в желудке всего лишь результат неудобоваримого сочетания банана с маринованным укропом. Можно ли, в самом деле, подозревать в убийстве этого очень приятного пожилого человека? Однако! Однако мистер Черингтон вовсе не "милый старичок". В действительности это мужчина средних лет, полковник Чандлер. Он украл пятнадцать тысяч долларов, сидел в тюрьме и жил теперь под чужим именем. А миссис Сэнфорд знала об этом". Дрожь пробежала по телу Эйприл.
Отделенный от нее широким газоном Сэнфордов, сержант О'Хара сидел на садовой скамейке, поглощенный разговором с тремя пареньками, которые с. жадностью ловили каждое его слово. Это были Арчи, Гуни и Флэшлайт. Сержант, казал ось, совершенно искренне улыбался. При виде этой сценки Эйприл улыбнулась: "Браво, Арчи!"
Узкая тропинка, скрытая густыми зарослями живой изгороди, вела от огородной калитки Сэнфордов вверх, к маленькому домику Черингтонов Имелась, правда, более удобная, но и более длинная дорога, однако тройка Кэрстейрсов, отправляясь к Черингтонам, предпочитала эту романтическую тропинку.
Маленький оштукатуренный домик вмещал всего лишь две комнаты, кухню и ванную. Украшением жилища был сад, небольшой прямоугольник идеально ухоженного, часто подстригаемого травяного газона и изобилие чудеснейших роз. Эйприл видела этот сад, по меньшей мере, сто раз, но всегда при взгляде на него у нее в первый момент замирало сердце. Там были розы очень темные, почти фиолетовые, громадные желтые розы, а так же белые, ярко-красные и другие совершенно не обыкновенные экземпляры. Одну стену домика оплетали вьющиеся стебли, густо покрытые пурпурными бутонами; по высокой калитке поднимались кверху стебли иного сорта, обсыпанные ярко-розовыми маленькими цветами. Посреди этого цветника стояла миссис Черингтон в рабочем комбинезоне и громадной соломенной шляпе, закрывающей лицо. В руке она держала секатор.
"Она слишком толстая и не должна носить комбинезон", — промелькнуло в мыслях у Эйприл. В этом наряде миссис Черингтон выглядела немножко смешно. Но когда, подняв голову, она ласково поздоровалась с девочкой, Эйприл внезапно увидела, что в ней нет ничего смешного. Никогда до этого Эйприл не замечала глубоких морщин на лице миссис Черингтон и около губ, когда-то, видимо, очень красивых. Никогда до этого не замечала выражения ее глаз, остававшихся печальными, Даже когда губы улыбались. Эйприл почувствовала себя не в своей тарелке.
— Добрый день, Эйприл. Я как раз напекла пряников. Хочешь попробовать?
— Ах, это чудесно! — воскликнула Эйприл. Она обожала пряники миссис Черингтон, которые были само совершенство. К тому же Эйприл очень любила изюм, а миссис Черингтон всегда добавляла его в пряники. Но тут Эйприл вспомнила, зачем сюда явилась. Ей, как какому-нибудь шпиону, нужно было выведать тайну, тщательно оберегаемую хозяевами дома. Эйприл чувствовала, есть что-то неприличное в том, чтобы принимать угощение от того, за кем шпионишь. — Собственно говоря… — медленно начала она и замолчала. Потом, сделав над собой усилие, закончила: — Собственно говоря, я пришла попросить вас, мэм, о большом одолжении. Завтра День Матери. Мы приготовили для мамуси подарок, но у нас нет цветов…
— Конечно же, вы должны подарить ей цветы! И они у вас будут. Берите у меня в саду все, что вам нужно. — Приветливо глядя на Эйприл, она добавила: — Счастливая женщина ваша мать!
— Это мы счастливые, — отозвалась Эйприл. Глаза миссис Черингтон затуманились, и Эйприл отвела взгляд от ее лица. — Мы думали, несколько роз…
— Несколько роз! — вскричала миссис Черингтон. — Нет, мы сделаем чудесный букет, срежем наилучшие розы! Может быть, отберешь их сама?
— Отберите, пожалуйста, вы. Так, чтобы не очень опустошить сад.
Миссис Черингтон огляделась вокруг.
— Знаешь, розы лучше срезать рано утром, пока роса. Я наберу тебе букет завтра рано-рано, пришли за ним своего братишку.
— Вы необыкновенно добры, мэм! — взволнованно проговорила Эйприл.
— Вы все мне очень нравитесь, — вымолвила миссис Черингтон и, возобновив прерванное занятие, продолжала срезать увядшие розы. — А пряники стоят в кухне на столе. Полное блюдо.
— Я… — начала было Эйприл и, задумавшись, замолчала. Ее обуревали сомнения. Дело было уже не только в пряниках или розах. И даже не в том, что ей очень нравились мистер и миссис Черинггон. Но, прежде всего, в том, что вещественные доказательства, содержащиеся в холщовом пакете миссис Сэнфорд, не являлись достаточно весомым мотивом для убийства. Когда-то они, быть может, имели пагубную силу, но сегодня не могли послужить даже мало-мальски приличным поводом для шантажа. Этот человек уже пережил позор отлучения от армии и тюремного заключения. Если бы миссис Сэнфорд предала гласности его историю, он просто перебрался бы в другой маленький домик в другом городе, изменил еще раз фамилию и развел розы в другом садике. Ничто более страшное ему не грозило, у него не было причины, защищаясь, убивать эту женщину.
Эйприл испытала столь сильное облегчение, что ей захотелось расплакаться.
— Спасибо, я с удовольствием съем пряник, — поблагодарила она, направляясь в сторону кухни.
— Не один, возьми больше! — крикнула вслед миссис Черингтон. — Они вкуснее всего, пока горячие.
— Прошу вас, не надо больше уговоров, не искушайте меня.
В ответ она услышала сердечный приветливый смех хозяйки.
— Открой вон ту дверь сбоку, — наставляла миссис Черингтон. — В отделении для щеток найдешь бумажную сумку. Возьми немного пряников Для Дины и Арчи. Если на блюде их мало, добавь из глиняной миски, что стоит на полке в кладовке.
— Ах, громадное спасибо! Мы вам очень признательны! Вы так добры к нам! — не переставала благодарить Эйприл.
Дина и Арчи обожали пряники с изюмом. "Завтра нужно обязательно занести миссис Че-рингтон большой пучок редиски с огорода, воскресные газеты и полную салатницу замороженного крема, который Дина приготовит к обеду в честь мамуси", — прикидывала Эйприл, открывая дверцу отделения для щеток. Отыскав бумажную сумку, она направилась в кухню.
Удивительная вещь: сколько раз Эйприл бывала в домике, а до сих пор не замечала в холле этой фотографии. А ведь она всегда была здесь… Эйприл осознала это только теперь, разглядывая фотографию. Просто никогда не обращала на нее внимания. В ореоле темных пушистых волос прелестное лицо, в чертах которого Эйприл почудилось что-то знакомое… Где она видела его раньше? Ах, конечно! Это же миссис Черингтон много-много лет тому назад! Эйприл задумчиво рассматривала фотографию. Лицо без морщин, темные, чуть-чуть сентиментальные глаза, не окаймленные тенью. Кончики губ слегка приподняты в робкой улыбке. Лицо счастливой, преисполненной добрых надежд молодой женщины.
Эйприл вспомнила покрасневшее лицо миссис Черингтон, ее выщипанные брови, глаза, легко наполняющиеся слезами.
— Как жаль! — шепнула она девушке на фотографии. Та отвечала несмелой улыбкой. В углу притаилась надпись: "Моим любимым — Роза". Следовательно, у миссис Черингтон было прекрасное имя. Ничего удивительного, что старые муж и жена выращивают розы.
Эйприл вошла в кухню. На столе возвышалась куча пряников, еще горячих, издававших соблазнительный запах. Эйприл завороженно глядела на них. Какие пышные, сколько в них изюминок!
Миссис Черингтон почти каждый день выпекала какие-нибудь лакомства и всегда готовила их намного больше, чем требовалось ее небольшой семье. Все дети из окрестных домов хорошо знали дорогу на кухню маленького дома. "Ей не мешало бы иметь своих хоть целый десяток", — подумала Эйприл.
Убеждая себя в том, что нельзя поступать по-свински, Эйприл скрупулезно отсчитала девять пряников — по три для каждого. Ее подмывало взять еще один — на дорогу, но после недолгой борьбы с собой она отказалась от столь нелояльного поступка. Ограничилась тем, что вдоволь насладилась ароматом аппетитного блюда.
Нет, человек, выпекающий такие пряники, не способен на убийство! Эйприл аккуратно уложила пряники в бумажную сумку и вышла из кухни. На ступеньках крыльца она в удивлении остановилась: на садовой скамейке сидел старый мистер Черингтон с револьвером в руке.
— Ох! — тихо вскрикнула Эйприл, опустилась ступенькой ниже и снова замерла. Мистер Черингтон поднял голову.
— Добрый день, Эйприл! — улыбнувшись, поздоровался он.
— Добрый день, сэр! — выдавила из себя Эйприл, принужденно улыбаясь. — Ограбила вашу кухню! Но взяла только девять пряников. Поэтому не цельтесь в меня, пожалуйста, из этого револьвера. — Эйприл надеялась, что голос ее не дрожит.
— Я в тебя не целюсь, да и оружие не заряжено, — рассмеялся мистер Черингтон. С довольным видом он рассматривал револьвер. — К тому же трудно назвать эту игрушку смертоносным оружием. Двадцать второй калибр. Игрушка для красивой женщины, брелочек. — Он поднял револьвер кверху, и в лучах солнца блеснула отделанная перламутром рукоять. — Красиво, правда?
— Не в моем вкусе, — объявила Эйприл. — Боюсь огнестрельного оружия.
Ее особенно пугало оружие в руках человека, который мог быть убийцей… Мог… Даже вопреки всему тому, в чем она себя убеждала. Даже несмотря на слабость побудительного мотива, на фотографию миссис Черингтон, на совершенство пряников.
Эйприл не могла оторвать взгляда от мистера Черингтона. Интересный, даже очень интересный мужчина — высокий, стройный, с хорошими манерами. Разумеется, военная выправка. Это все-таки полковник Чандлер, герой войны. У него были красивые серые глаза и худощавое загоревшее лицо. Внешний облик гармонично дополняли седые волосы и ухоженная белая бородка. Однако он не должен быть седым, у него должны быть темные волосы, как на той фотографии пятилетней давности, когда он не носил еще бороду.
Ей вспомнилось стихотворение, которое когда-то учила в школе: "Волос мой поседел не от старости…" Может быть, волосы мистера Черингтона — она не могла заставить себя даже в мыслях именовать его полковником Чандлером — побелели в тюрьме? Или, может быть, поседели, как говорят, "за одну ночь" в результате сильного волнения? Мамуся говорила, правда, что это преувеличения, не подтвержденные наукой домыслы. Поседение как-то связано с недостатком витаминов. Вероятно, в тюрьме дают мало витаминов. "Не теряй головы, — сказала себе Эйприл. — Поглупела от страха. Нет никаких причин бояться мистера Черингтона".
Пересилив себя, она посмотрела на револьвер и отозвалась беззаботным тоном:
— Его можно было бы носить, как брелок на браслете.
— Правда, больше он ни на что не годен, — признал мистер Черингтон, положив миниатюрный револьвер на садовый столик.
Эйприл подступила ближе и, сев рядом с ним на скамью, уставилась на револьвер зачарованным взглядом. Игрушка, бесспорно, не опасная.
— Можно до него дотронуться?
— Конечно, можно. Я же говорил, что он не заряжен.
У Эйприл мурашки пробежали по коже, когда она взяла в руки револьвер. Рукоять удобно разместилась в ладони. Она нацелилась на верхушки сосен, видневшихся на другой стороне улицы за домом Черингтонов, и выкрикнула:
— Вам!
— С таким прицелом ты попала бы в дерево на третьей улице, — смеялся мистер Черингтон. — Подожди, я покажу тебе, как надо делать.
— Нет, нет! — торопливо отказалась Эйприл, осторожно укладывая револьвер на стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Не будь свиньей, Арчи, — упрекнула* Эйприл, слизывая с пальцев глазурь.
— В самом крайнем случае я — поросенок, — запротестовал Арчи. Он намазал на хлеб масло, потом сливочный сырок, поверх него — джем, добавил ломтик ветчины и завершил сложную конструкцию кусочком банана. Для украшения воткнул сверху маслину и за один раз откусил добрую четверть этого великолепного бутерброда.
— Поросенок — та же свинья, — не уступала Эйприл. — И вынь немедленно свою личную ложку из общей банки с джемом.
— Неправда, — возражал Арчи, облизывая ложку.
— Правда, — настаивала Эйприл.
— А если не веришь, загляни в энциклопедию и не надоедай, — посоветовала Дина.
Арчи побежал за энциклопедией, а Эйприл, заглянув в холодильник за очередной порцией молока, обнаружила там две забытых бутылки кока-колы. Она как раз пыталась разделить содержимое двух бутылок на три равные части, когда возвратился Арчи с весьма кислой физиономией, поскольку энциклопедия подтвердила правоту Эйприл. Арчи немедленно поставил под сомнение справедливость дележки:
— Дине ты налила больше, чем мне!
— Перестаньте ссориться, — выбранила их Дина, замазывая брату рот крошками осыпавшейся с торта глазури.
Пятью минутами позже на столе не было ни крупинки, а Арчи занимался поиском яблок на дне ящика из-под овощей. Составив тарелки и стаканы в мойку, Дина ополаскивала молочные бутылки.
— Слушай, Эйприл, — сказала она после длительного раздумья, — есть одно дело для тебя.
— Если нужно вынести пустые консервные банки, то и не подумаю. Это дело Арчи.
— На чашу весов поставлена судьба всей семьи, а родная сестра ссорится из-за каких-то пустых банок. — Дина говорила в пространство, отвернувшись к окну. Потом, энергично взмахнув тряпкой, повернулась к Эйприл: — Слушай, пойдешь к миссис Черингтон и попросишь у нее розу в завтрашний букет для мамуси.
— И при случае, — вскричала Эйприл, раздраженно швырнув свою тряпку на стол, — спрошу у нее, не мистер ли Черингтон убил Флору Сэнфорд, которая дозналась, что он украл из полковой кассы пятнадцать тысяч долларов?
— Ну, знаешь! — обиделась Дина. — Я же не заставляю тебя поступать бестактно!
— Я бестактна по натуре, но на этот раз постараюсь вести себя вежливо. А если миссис Черингтон побледнеет и растеряется, а мистер Черингтон взглянет холодно и высокомерно, то что мне делать? Позвать на помощь?
— Эйприл! Ты боишься? — подзадорила ее Дина.
— Вовсе не боюсь! — запротестовала Эйприл, заливаясь румянцем. — Разве я побоялась пойти к миссис Черингтон и попросить ее испечь торт на вечер Родительского Кружка?
— Ну, тогда ты еще не могла предполагать, что мистер Черингтон, возможно, застрелил Флору Сэнфорд. Хорошо, лучше я пойду сама.
— Нет, нет! — мгновенно воспротивилась Эйприл. — Вернусь с розами и вещественными доказательствами. Могу взять с собой пулю, найденную в глазу дядюшки Герберта, и проверю, подходит ли она к револьверу мистера Черингтона, если у него вообще есть револьвер.
— Эйприл! — Тряпка выпала у Дины из рук. У нее перехватило дыхание. — Я совсем забыла про эту пулю.
— Она может стать важной уликой. Пуля, найденная на месте преступления, часто оказывает решающее влияние на расследование. Если узнаем тип оружия, к которому относится эта пуля, и у кого поблизости есть такое оружие…
— Спорим, что я все это узнаю! — закричал Арчи. — Спорим, что узнаю!
— Поспорю с тобой на что хочешь, что тебе это не удастся, — подстрекнула Эйприл.
— Дай мне ту пулю. Сама увидишь!
— Как ты это сделаешь? — пыталась уточнить Дина.
— Очень просто — спрошу у полицейского. Они разбираются в пулях, — пояснил уязвленный недоверием Арчи.
— И это наш родной брат! — горько вздохнула Дина. — Такой хитрый!
— Постой, Дина, может быть, это и не так глупо, — прервала сестру Эйприл и уже серьезно обратилась к брату: — Думаешь, он ни о чем не догадается и ничего не заподозрит?
— А ты думаешь, — вознегодовал Арчи, — я скажу ему, что эту пулю мы нашли в доме миссис Сэнфорд?
— Кто знает… — задумалась Эйприл. — Может быть, он как-нибудь из этого вывернется. Риск есть, но…
— Нет никакого риска! — вскричал Арчи. — Если я что-нибудь делаю, то наверняка.
Дина и Эйприл незаметно переглянулись.
— В конце концов рискует сам Арчи, — решила наконец Дина. — Но на всякий случай немного испачкаем пулю.
— Это я и сам сумею, можете на меня положиться, — обнадежил их Арчи. — Я уже знаю, что нужно сделать. — Он вырвал пулю из рук Эйприл. — Не бойся, не потеряю, будьте уверены!
Арчи выбежал из кухни, но через мгновение снова возник в дверях:
— Знаете что? Возьму с собой Гуни и Флэш-лайта. Вам нечего дрейфить. Я не дурак. — И исчез.
— Будем надеяться, что ему повезет, — вздохнула Дина, — но если попадется…
— Не попадется, — убежденно заверила Эйприл. — Ну, а я, если надо раздобыть букет цветов для мамуси на завтра, должна наконец стартовать. — Судя по выражению лица, Эйприл вовсе не горела желанием приступить к исполнению своей миссии и еще долго мешкала у дверей. — А ты что будешь сейчас делать?
— А ты как думаешь? — гневно фыркнула Дина. — Тебе и Арчи достались самые легкие поручения. Мне же придется всего только домыть посуду, простирать тряпки, приготовить обед. — Она пытливо взглянула на сестру: — Боишься, Эйприл?
— Не оскорбляй меня, — холодно отозвалась Эйприл и, выйдя через кухню, пошла напрямик по газону за домом.
"Не боюсь, — говорила она себе. — Странное ощущение в желудке всего лишь результат неудобоваримого сочетания банана с маринованным укропом. Можно ли, в самом деле, подозревать в убийстве этого очень приятного пожилого человека? Однако! Однако мистер Черингтон вовсе не "милый старичок". В действительности это мужчина средних лет, полковник Чандлер. Он украл пятнадцать тысяч долларов, сидел в тюрьме и жил теперь под чужим именем. А миссис Сэнфорд знала об этом". Дрожь пробежала по телу Эйприл.
Отделенный от нее широким газоном Сэнфордов, сержант О'Хара сидел на садовой скамейке, поглощенный разговором с тремя пареньками, которые с. жадностью ловили каждое его слово. Это были Арчи, Гуни и Флэшлайт. Сержант, казал ось, совершенно искренне улыбался. При виде этой сценки Эйприл улыбнулась: "Браво, Арчи!"
Узкая тропинка, скрытая густыми зарослями живой изгороди, вела от огородной калитки Сэнфордов вверх, к маленькому домику Черингтонов Имелась, правда, более удобная, но и более длинная дорога, однако тройка Кэрстейрсов, отправляясь к Черингтонам, предпочитала эту романтическую тропинку.
Маленький оштукатуренный домик вмещал всего лишь две комнаты, кухню и ванную. Украшением жилища был сад, небольшой прямоугольник идеально ухоженного, часто подстригаемого травяного газона и изобилие чудеснейших роз. Эйприл видела этот сад, по меньшей мере, сто раз, но всегда при взгляде на него у нее в первый момент замирало сердце. Там были розы очень темные, почти фиолетовые, громадные желтые розы, а так же белые, ярко-красные и другие совершенно не обыкновенные экземпляры. Одну стену домика оплетали вьющиеся стебли, густо покрытые пурпурными бутонами; по высокой калитке поднимались кверху стебли иного сорта, обсыпанные ярко-розовыми маленькими цветами. Посреди этого цветника стояла миссис Черингтон в рабочем комбинезоне и громадной соломенной шляпе, закрывающей лицо. В руке она держала секатор.
"Она слишком толстая и не должна носить комбинезон", — промелькнуло в мыслях у Эйприл. В этом наряде миссис Черингтон выглядела немножко смешно. Но когда, подняв голову, она ласково поздоровалась с девочкой, Эйприл внезапно увидела, что в ней нет ничего смешного. Никогда до этого Эйприл не замечала глубоких морщин на лице миссис Черингтон и около губ, когда-то, видимо, очень красивых. Никогда до этого не замечала выражения ее глаз, остававшихся печальными, Даже когда губы улыбались. Эйприл почувствовала себя не в своей тарелке.
— Добрый день, Эйприл. Я как раз напекла пряников. Хочешь попробовать?
— Ах, это чудесно! — воскликнула Эйприл. Она обожала пряники миссис Черингтон, которые были само совершенство. К тому же Эйприл очень любила изюм, а миссис Черингтон всегда добавляла его в пряники. Но тут Эйприл вспомнила, зачем сюда явилась. Ей, как какому-нибудь шпиону, нужно было выведать тайну, тщательно оберегаемую хозяевами дома. Эйприл чувствовала, есть что-то неприличное в том, чтобы принимать угощение от того, за кем шпионишь. — Собственно говоря… — медленно начала она и замолчала. Потом, сделав над собой усилие, закончила: — Собственно говоря, я пришла попросить вас, мэм, о большом одолжении. Завтра День Матери. Мы приготовили для мамуси подарок, но у нас нет цветов…
— Конечно же, вы должны подарить ей цветы! И они у вас будут. Берите у меня в саду все, что вам нужно. — Приветливо глядя на Эйприл, она добавила: — Счастливая женщина ваша мать!
— Это мы счастливые, — отозвалась Эйприл. Глаза миссис Черингтон затуманились, и Эйприл отвела взгляд от ее лица. — Мы думали, несколько роз…
— Несколько роз! — вскричала миссис Черингтон. — Нет, мы сделаем чудесный букет, срежем наилучшие розы! Может быть, отберешь их сама?
— Отберите, пожалуйста, вы. Так, чтобы не очень опустошить сад.
Миссис Черингтон огляделась вокруг.
— Знаешь, розы лучше срезать рано утром, пока роса. Я наберу тебе букет завтра рано-рано, пришли за ним своего братишку.
— Вы необыкновенно добры, мэм! — взволнованно проговорила Эйприл.
— Вы все мне очень нравитесь, — вымолвила миссис Черингтон и, возобновив прерванное занятие, продолжала срезать увядшие розы. — А пряники стоят в кухне на столе. Полное блюдо.
— Я… — начала было Эйприл и, задумавшись, замолчала. Ее обуревали сомнения. Дело было уже не только в пряниках или розах. И даже не в том, что ей очень нравились мистер и миссис Черинггон. Но, прежде всего, в том, что вещественные доказательства, содержащиеся в холщовом пакете миссис Сэнфорд, не являлись достаточно весомым мотивом для убийства. Когда-то они, быть может, имели пагубную силу, но сегодня не могли послужить даже мало-мальски приличным поводом для шантажа. Этот человек уже пережил позор отлучения от армии и тюремного заключения. Если бы миссис Сэнфорд предала гласности его историю, он просто перебрался бы в другой маленький домик в другом городе, изменил еще раз фамилию и развел розы в другом садике. Ничто более страшное ему не грозило, у него не было причины, защищаясь, убивать эту женщину.
Эйприл испытала столь сильное облегчение, что ей захотелось расплакаться.
— Спасибо, я с удовольствием съем пряник, — поблагодарила она, направляясь в сторону кухни.
— Не один, возьми больше! — крикнула вслед миссис Черингтон. — Они вкуснее всего, пока горячие.
— Прошу вас, не надо больше уговоров, не искушайте меня.
В ответ она услышала сердечный приветливый смех хозяйки.
— Открой вон ту дверь сбоку, — наставляла миссис Черингтон. — В отделении для щеток найдешь бумажную сумку. Возьми немного пряников Для Дины и Арчи. Если на блюде их мало, добавь из глиняной миски, что стоит на полке в кладовке.
— Ах, громадное спасибо! Мы вам очень признательны! Вы так добры к нам! — не переставала благодарить Эйприл.
Дина и Арчи обожали пряники с изюмом. "Завтра нужно обязательно занести миссис Че-рингтон большой пучок редиски с огорода, воскресные газеты и полную салатницу замороженного крема, который Дина приготовит к обеду в честь мамуси", — прикидывала Эйприл, открывая дверцу отделения для щеток. Отыскав бумажную сумку, она направилась в кухню.
Удивительная вещь: сколько раз Эйприл бывала в домике, а до сих пор не замечала в холле этой фотографии. А ведь она всегда была здесь… Эйприл осознала это только теперь, разглядывая фотографию. Просто никогда не обращала на нее внимания. В ореоле темных пушистых волос прелестное лицо, в чертах которого Эйприл почудилось что-то знакомое… Где она видела его раньше? Ах, конечно! Это же миссис Черингтон много-много лет тому назад! Эйприл задумчиво рассматривала фотографию. Лицо без морщин, темные, чуть-чуть сентиментальные глаза, не окаймленные тенью. Кончики губ слегка приподняты в робкой улыбке. Лицо счастливой, преисполненной добрых надежд молодой женщины.
Эйприл вспомнила покрасневшее лицо миссис Черингтон, ее выщипанные брови, глаза, легко наполняющиеся слезами.
— Как жаль! — шепнула она девушке на фотографии. Та отвечала несмелой улыбкой. В углу притаилась надпись: "Моим любимым — Роза". Следовательно, у миссис Черингтон было прекрасное имя. Ничего удивительного, что старые муж и жена выращивают розы.
Эйприл вошла в кухню. На столе возвышалась куча пряников, еще горячих, издававших соблазнительный запах. Эйприл завороженно глядела на них. Какие пышные, сколько в них изюминок!
Миссис Черингтон почти каждый день выпекала какие-нибудь лакомства и всегда готовила их намного больше, чем требовалось ее небольшой семье. Все дети из окрестных домов хорошо знали дорогу на кухню маленького дома. "Ей не мешало бы иметь своих хоть целый десяток", — подумала Эйприл.
Убеждая себя в том, что нельзя поступать по-свински, Эйприл скрупулезно отсчитала девять пряников — по три для каждого. Ее подмывало взять еще один — на дорогу, но после недолгой борьбы с собой она отказалась от столь нелояльного поступка. Ограничилась тем, что вдоволь насладилась ароматом аппетитного блюда.
Нет, человек, выпекающий такие пряники, не способен на убийство! Эйприл аккуратно уложила пряники в бумажную сумку и вышла из кухни. На ступеньках крыльца она в удивлении остановилась: на садовой скамейке сидел старый мистер Черингтон с револьвером в руке.
— Ох! — тихо вскрикнула Эйприл, опустилась ступенькой ниже и снова замерла. Мистер Черингтон поднял голову.
— Добрый день, Эйприл! — улыбнувшись, поздоровался он.
— Добрый день, сэр! — выдавила из себя Эйприл, принужденно улыбаясь. — Ограбила вашу кухню! Но взяла только девять пряников. Поэтому не цельтесь в меня, пожалуйста, из этого револьвера. — Эйприл надеялась, что голос ее не дрожит.
— Я в тебя не целюсь, да и оружие не заряжено, — рассмеялся мистер Черингтон. С довольным видом он рассматривал револьвер. — К тому же трудно назвать эту игрушку смертоносным оружием. Двадцать второй калибр. Игрушка для красивой женщины, брелочек. — Он поднял револьвер кверху, и в лучах солнца блеснула отделанная перламутром рукоять. — Красиво, правда?
— Не в моем вкусе, — объявила Эйприл. — Боюсь огнестрельного оружия.
Ее особенно пугало оружие в руках человека, который мог быть убийцей… Мог… Даже вопреки всему тому, в чем она себя убеждала. Даже несмотря на слабость побудительного мотива, на фотографию миссис Черингтон, на совершенство пряников.
Эйприл не могла оторвать взгляда от мистера Черингтона. Интересный, даже очень интересный мужчина — высокий, стройный, с хорошими манерами. Разумеется, военная выправка. Это все-таки полковник Чандлер, герой войны. У него были красивые серые глаза и худощавое загоревшее лицо. Внешний облик гармонично дополняли седые волосы и ухоженная белая бородка. Однако он не должен быть седым, у него должны быть темные волосы, как на той фотографии пятилетней давности, когда он не носил еще бороду.
Ей вспомнилось стихотворение, которое когда-то учила в школе: "Волос мой поседел не от старости…" Может быть, волосы мистера Черингтона — она не могла заставить себя даже в мыслях именовать его полковником Чандлером — побелели в тюрьме? Или, может быть, поседели, как говорят, "за одну ночь" в результате сильного волнения? Мамуся говорила, правда, что это преувеличения, не подтвержденные наукой домыслы. Поседение как-то связано с недостатком витаминов. Вероятно, в тюрьме дают мало витаминов. "Не теряй головы, — сказала себе Эйприл. — Поглупела от страха. Нет никаких причин бояться мистера Черингтона".
Пересилив себя, она посмотрела на револьвер и отозвалась беззаботным тоном:
— Его можно было бы носить, как брелок на браслете.
— Правда, больше он ни на что не годен, — признал мистер Черингтон, положив миниатюрный револьвер на садовый столик.
Эйприл подступила ближе и, сев рядом с ним на скамью, уставилась на револьвер зачарованным взглядом. Игрушка, бесспорно, не опасная.
— Можно до него дотронуться?
— Конечно, можно. Я же говорил, что он не заряжен.
У Эйприл мурашки пробежали по коже, когда она взяла в руки револьвер. Рукоять удобно разместилась в ладони. Она нацелилась на верхушки сосен, видневшихся на другой стороне улицы за домом Черингтонов, и выкрикнула:
— Вам!
— С таким прицелом ты попала бы в дерево на третьей улице, — смеялся мистер Черингтон. — Подожди, я покажу тебе, как надо делать.
— Нет, нет! — торопливо отказалась Эйприл, осторожно укладывая револьвер на стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30