ни одна женщина не воспользуется вещами моей хозяйки.
– Я могу приказать вернуть все это на место.
– Можете, конечно, только я не стану этого делать.
– Стало быть, вы считаете, что мы можем обойтись без столов и кровати?
– Я этого не говорила. Взамен вам принесут мебель из комнаты миссис Роуз.
– Так, так. Я вижу, вы уже убрали два бедермьерских столика с ночниками. Кровати тоже нет. Ковер пока что здесь, но, судя по тому, как отогнут его угол, вы просто не успели его свернуть. По-видимому, французская работа… Послушайте, Карла, все это очень дорогие вещи, что вы намерены с ними делать?
– Отправлю на хранение, мэм.
– А вы спрашивали чьего-либо разрешения?
– Разве это так необходимо? Все, что принадлежало миссис Аиде, теперь, когда ее нет в живых, принадлежит мне. Не в том смысле, что стало моей собственностью – на это я не претендую, – однако я вправе не позволять пользоваться ими посторонним.
– Будьте любезны приказать слугам выйти на несколько минут. Мне необходимо поговорить с вами с глазу на глаз.
Она махнула рукой, и негры, все это время не сводившие с нее глаз в ожидании распоряжений, опустили стол и медленно, словно нехотя, побрели вдоль галереи в сторону лестницы для прислуги. Я села и предложила Карле занять стул напротив – последний из оставшихся в комнате. Она покачала головой и осталась стоять. В ее позе можно было прочесть готовность выслушать указания, но отнюдь не подобострастное желание услужить. Она смотрела на меня с неприкрытым вызовом, гордо вскинув голову.
Я прекрасно понимала: стоит мне сказать одно лишь слово Тео – и вся мебель тут же вернется на место. Но мне не хотелось превращать случившееся в скандал и, кроме того, наживать себе врага в лице этой женщины. Конечно, ее поведение было возмутительным, но верность умершей хозяйке не могла не тронуть.
– Карла, у меня нет желания с вами ссориться, – сказала я. – Но я не одобряю того, что вы самостоятельно принимаете подобные решения. Если вы прежде посоветовались с сестрами мистера Тео или его дедом – это, конечно, меняет дело.
– Нет, мэм, я ни с кем не советовалась.
– А что, вы всегда здесь делаете то, что вам вздумается?
– Я никогда никому не давала повода упрекнуть меня в чем-либо, – холодно ответила она. – Я образованная женщина, умею читать и писать – меня выучила покойная хозяйка. В этой семье меня считали за равную, так же относились и к миссис Аиде. А потом она была убита. И с вами непременно произойдет то же самое.
– Что вы такое говорите?.. – только и смогла вымолвить я, потрясенная страстной силой и уверенностью, с которой она произнесла свои слова.
– На этом доме лежит проклятие, – свистящим шепотом проговорила она. – Вот погодите – вы сами увидите. Сами увидите! Здесь убили мою хозяйку…
– Если вы так убеждены, что она была убита, может, вы знаете, кто совершил это ужасное преступление?
– Нет, этого я не знаю. И я останусь здесь до тех пор, пока не выясню. Возможно, мне удастся найти и убийцу миссис Роуз.
– Не исключено, что миссис Роуз попросту сбежала, – предположила я. – Ведь нет ни единого доказательства…
Она нетерпеливо передернула плечами.
– Для чего ей было убегать? Она любила своего мужа. Послушайте разумного совета: оставьте этот дом. Это проклятое место, клянусь вам. Я это чувствую – вот здесь, – она прижала ладонь к груди.
– Какой вздор! Скажите, миссис Айда тоже верила в проклятие дома Мэртсонов?
– Нет, – вздохнула Карла.
– А Роуз?
Она вновь покачала головой.
– В таком случае, Карла, давайте больше не будем возвращаться к этому разговору. Что касается мебели, принадлежащей вашей хозяйке, – можете ее убрать. Я не возражаю против замены.
Лицо Карлы осветилось радостью, словно и не было на нем мгновение назад выражения оскорбленной гордости.
– Хорошо, миссис Нэнси! Я уверена, другая мебель вам тоже понравится. Даже нет, она понравится вам больше, ведь она гораздо красивее.
– Ну и славно, Карла. И вот еще что я хотела спросить: каковы ваши обязанности в этом доме?
– Обязанности просты – по мере сил помогаю семье Мэртсонов. А, в общем, мне позволено заниматься тем, что я считаю нужным.
– Значит ли это, что, если мне понадобятся новые туалеты, я могу обратиться к вам?
– Если вам будет угодно, – учтиво ответила она. – Я неплохо шью: все, что носила миссис Айда, было сшито моими руками.
– Как кстати! – обрадовалась я. – Я привезла с собой очень небогатый гардероб, и мне скоро понадобятся самые разнообразные платья. А теперь, Карла, займитесь, пожалуйста, мебелью. Скоро сюда поднимется мистер Тео, и мне хотелось бы, чтобы к его приходу комната была приведена в порядок.
Карла сходила за слугами, и они быстро управились с оставшимися вещами. Надо сказать, мебель, поставленная взамен убранной, действительно изменила интерьер к лучшему. Это был изящный, белый с позолотой гарнитур эпохи Людовика XVI. Легкое постельное покрывало ручной работы, светильники с расписными подставками и вышитая ширма также были необычайно хороши и изысканны.
Когда все приготовления были закончены, я устроилась в кресле напротив камина и стала ждать прихода Тео. Множество воспоминаний недавнего прошлого теснились в моей голове: о свадебной церемонии; о том, как Эдвин Ситон поразил меня известием, что Тео вдовец; о сегодняшних встречах, каждая из которых была не похожа на предыдущие, как не похожи друг на друга были сестры Эдвина и Тео, старый Мэртсон, Карла. Карла… В высшей степени странной особой была эта служанка. Если она считала дом Мэртсонов столь злополучным местом, почему же до сих пор не покинула его? Я решила выяснить это при первой же возможности.
В это время на пороге появился Тео и, издав удивленный возглас, вошел в комнату, с изумлением глядя вокруг. Поднимаясь ему навстречу, я пояснила:
– Это Карла; она не хотела, чтобы пользовались мебелью ее хозяйки.
Он на мгновение нахмурился, но тут же спокойно заметил:
– Она была предана Айде до фанатизма. Ты, должно быть, уже слышала от нее все эти бредни об убийстве?
– Да. Более того, она считает, что над домом тяготеет проклятие.
– Ее нельзя за это винить, зная, что здесь произошло.
– Отчего же она не уедет, Тео? Она достаточно образованна для того, чтобы отправиться на Север и получить хорошее место у состоятельных хозяев.
Он задумчиво посмотрел на меня.
– Все это так, но знаешь, мне кажется, она совершенно уверена, что ее хозяйка убита, и намерена оставаться здесь до тех пор, пока не найдет преступника.
– А ты тоже считаешь, что было совершено преступление?
– Нет! – крикнул он с такой внезапной силой, что я вздрогнула. – И никогда в это не поверю.
– А Роуз?
– Что Роуз?
– Карла утверждает, что она тоже погибла от руки убийцы.
– Во имя всего святого, Нэнси! – взмолился Тео. – К чему повторять эти глупые измышления? Как вообще можно утверждать, что Роуз мертва, если никто не видел ее мертвой?
– Но ведь она исчезла бесследно. Карла говорит, что Роуз нежно и преданно любила твоего брата. Зачем ей было бежать из дома?
– Но ты сама уже ответила на этот вопрос: злополучное падение могло стоить ей потери памяти, – Тео ожесточенно потер виски. – Бога ради, давай оставим эту тему. Я страшно устал. Только что у меня была теплая родственная беседа с дедушкой, и, уверяю тебя, мне пришлось нелегко.
– Прости, – я взяла его руки и положила себе на талию. – Обещаю больше не говорить об этом.
– Ну, вот и хорошо, – радостно сказал он и нежно поцеловал меня в лоб. – А теперь давай-ка переоденемся к столу. Старик не любит, когда опаздывают к ужину.
Для такого случая, как ужин при свечах, у меня был лишь один подходящий наряд – розовато-лиловое шелковое платье с тисненым узором. Особое очарование придавала ему вставка, отделанная зеленой лентой. Я достала платье из стенного шкафа и залюбовалась им.
– Да, чуть не забыл, – сказал Тео, – Алвина просила передать, что у нее есть множество отрезов самых разных тканей, и ты можешь пользоваться ими по своему усмотрению. Но если они не подойдут, можно купить все, что тебе понадобится, в Новом Орлеане. Плантации дают приличный доход, так что, надеюсь, мы не будем стеснены в средствах.
– Я рада это слышать, Тео. А что касается тканей, я с удовольствием воспользуюсь любезным предложением Алвины.
Он рассмеялся.
– Дорогая моя, отныне эти ткани принадлежат тебе так же, как и ей. А в лице Карлы ты найдешь весьма умелую портниху.
– Да, она уже сказала, что согласна шить для меня.
– О, значит, ты ей понравилась. Карла редко сама предлагает свои услуги.
Я была удивлена последним обстоятельством, но промолчала из опасения вновь вернуться к неприятному для Тео разговору.
– Ты говоришь, что видел деда. Он сказал тебе, что мы уже успели познакомиться? – спросила я.
– Да, сказал, – кивнул Тео. – Наверное, тебе пришлось пережить несколько довольно неприятных минут?
– Знаешь, мне показалось, что со временем мы с ним можем стать добрыми друзьями. Но пока я чувствую себя одним из дуэлянтов, оценивающих силу друг друга перед поединком.
– Вы обязательно поладите, поверь мне. Помнишь, я говорил тебе, что Бесс и Алвина будут тобой очарованы, – так и случилось.
– Я надеюсь, Тео, что это правда. Для меня очень важно, чтобы твоя семья приняла меня. Могу себе представить, как они были потрясены, узнав, что ты женился.
– Не преувеличивай. Они уже привыкли к этой мысли.
Признаться, я сомневалась, что все так хорошо и безоблачно, как говорил Тео, однако виду не подала.
Мы вышли из нашей спальни и направились в столовую. Отблески множества свечей играли на лакированных перилах лестницы – большая хрустальная люстра сверкала веселыми огоньками. Картина была полна сказочного очарования. Как можно было видеть на всем этом печать злого рока! Положительно, воображение Карлы разыгралось сверх всякой меры. Она уверовала в свои страшные предположения только потому, что хотела в них верить. Когда мы вошли в столовую, где нас уже ждали Алвина, Бесс и старый Мэртсон, я и думать забыла о Карле и ее россказнях.
Тео усадил меня за стол, затем сестер. Старый Мэртсон занял место во главе стола. Тео же, вместо того чтобы расположиться напротив, пожелал остаться подле меня – к моему немалому удовольствию.
Я была просто ослеплена сверкающей белизной льняной скатерти, блеском столового серебра и расписного фарфора. Люстра о шестнадцати свечах, обрамленных хрустальными подвесками, была замечательна еще и тем, что ее можно было опускать к самому столу – и тогда в комнате становилось еще светлее. Нигде ранее я не встречала подобной остроумной конструкции.
Единственное, что мне пришлось немного не по душе, был тон беседы – столь же строго официальный, как и манеры, с которыми две служанки подавали на стол. Старый Мэртсон сразу же заговорил о делах на плантации и о том, сколько акров дополнительной площади можно будет засеять теперь, с возвращением Тео. Затем он пустился в многословные воспоминания о былой славе дома Мэртсонов. Все это, безусловно, было небезынтересно, но я была склонна думать скорее о настоящем, чем о прошлом.
После меня засыпали расспросами о том, как живут в Филадельфии и я, насколько могла, описала все, что их интересовало.
Ужин был великолепен. На первое подали черепаховый суп, за ним – рыбные блюда, следом на столе появился изысканный салат с мясом и, по меньшей мере, шесть видов салатов из свежих овощей. На десерт нас ждали бисквиты с толстым слоем глазури и крепкий кофе, который я нашла несколько горьковатым. Позже я узнала, что южане имеют обыкновение добавлять в этот напиток цикорий, чем и объясняется необычный привкус.
После ужина Тео и старый Мэртсон, взяв с собой по сигаре и бокалу бренди, удалились в кабинет. Очевидно, таков был обычай у мужской половины этой семьи, и то, что мужчин теперь осталось всего двое, вовсе не означало, что раз и навсегда заведенный порядок следовало изменить.
Как только мы с Бесс и Алвиной остались одни, разговор немедленно перешел к оживленному обсуждению местных сплетен, герои которых были мне по большей части незнакомы. Но когда было упомянуто имя Сары Ситон, я смогла присоединиться к беседе.
– С кем тебе точно никогда не подружиться, так это с Сарой, – сказала Бесс.
– Отчего же? – удивилась я. – Сара мне понравилась, и я ей, кажется, тоже.
Бесс хитро усмехнулась:
– Сара мечтала стать женой Тео еще в те годы, когда они бегали вместе в школу. Девочка поклялась, что, как только вырастет, непременно выйдет за него – и вдруг в один прекрасный день Тео является в поместье с молодой женой, Айдой! Бедняжка Айда, она до самой смерти не услышала от Сары ни одного доброго слова…
– Бесс! – Алвина укоризненно посмотрела на сестру. – Я уверена, Нэнси меньше всего интересует, кто и почему пришелся не по нраву Саре.
– А поинтересоваться не мешало бы, – заметила Бесс. – Неужели не понятно, что Сара возненавидит ее по той же причине, что и Аиду? Будь с ней осторожна, Нэнси. Я всегда говорила – это страшная женщина.
– Не слушай ее, Нэнси, – отмахнулась Алвина. – Бесс совершенно уверена, что с первого взгляда способна увидеть любого человека насквозь.
Я улыбнулась обеим девушкам и сказала:
– Конечно, Сара ужасная кокетка. Но она еще и настоящая красавица. И разве я вправе судить ее за любовь к Тео, когда сама влюбилась в него без оглядки.
– Но тем не менее он женился на тебе, а не на ней, – сказала Бесс, многозначительно поднимая палец. – А это значит, что Сара отвергнута дважды.
– Я думаю, она не станет об этом долго горевать, – сказала я. – Ведь она такая веселая.
– На первый взгляд, – поправила Бесс, и в ее голосе появилось что-то заговорщицкое. – Будь бдительна, Нэнси. Помнишь, какая участь постигла Аиду?
– Помню, она утонула, – спокойно ответила я. – Что касается подробностей, я не стала их выяснять: Тео не любит говорить об этом.
– Еще бы! Он ведь знает, что это было убийство.
– И ты так считаешь?! – изумленно воскликнула я. Мой голос прозвучал как-то слишком громко среди всеобщего молчания. Но меня не меньше Тео начинали раздражать подобные разговоры. Сначала Эдвин Ситон, потом Карла, теперь еще и Бесс. Это было слишком!
– Бесс, угомонись, наконец, – одернула Алвина сестру.
– И не подумаю. Кроме меня, я вижу, некому предупредить Нэнси об опасности.
– Опасности чего?
– Быть убитой, – сказала Бесс без обиняков. – Последовать за Айдой. У покойной не было причин кончать с собой, а обстоятельства, сопутствующие ее гибели, исключают несчастный случай. Так что суди сама.
– Для того чтобы делать какие-либо утверждения, нужны доказательства, – отрезала Алвина. – Бесс никак не может обуздать свое бурное воображение.
– А правда, что Айда погибла в ту самую ночь, когда вернулась с бала? – спросила я.
– Действительно так. До войны оставалось еще два года, – задумчиво проговорила Алвина. – Ты что-нибудь слышала о нашем празднике Марди-грас, Нэнси?
– Мне рассказывали, что в этот день бывают красочные карнавальные шествия.
– Верно. Вообще-то исконное название этого праздника Изобильный вторник: это последний день перед началом Великого поста, и каждый напоследок стремится наесться и напиться всласть и вдоволь повеселиться. Конечно, во время войны было не до праздников, но недавно прошел слух, что традицию собираются возродить. Увидим – ждать осталось недолго, всего месяц. Вот только к шествию вряд ли успеют подготовиться за столь короткий срок – иные костюмы и платформы, на которых разыгрываются представления, так сложны, что требуется целый год на то, чтобы их придумать и изготовить.
– Ах, как бы мне хотелось увидеть это зрелище! – воскликнула я.
– Дорогая моя, но ведь ты теперь – член семейства Мэртсонов. Неужели молодую красавицу жену мистера Тео забудут пригласить на Бал масок! Ты станешь свидетельницей кульминации всего торжества.
– Не знаю, решусь ли я принять это приглашение, – осторожно проговорила я, – помня о том, что смерть настигла Аиду именно после бала и Роуз исчезла спустя ровно год. Волей-неволей начинаешь думать, что это черный день для всех молодых жен Мэртсонов.
– Видишь, что ты натворила, Бесс, – укоризненно покачала головой Алвина. – Ты совсем запугала Нэнси.
– Вовсе нет, – возразила я. – Я не настолько суеверна. И вообще мне хотелось бы поговорить с вами, совсем о другом.
– Конечно, конечно, – девушки были явно заинтригованы. Но я всего лишь упомянула о необходимости пополнить свой гардероб.
– Я говорила Тео, что у нас в кладовой множество отрезов, и мы, разумеется, закажем для тебя еще, – сказала Алвина. – А Карла нашьет тебе платьев на все случаи жизни…
– Но только если ты придешься ей по нраву, – уточнила Бесс.
– Она уже сама вызвалась шить для меня, – сказала я, одарив Бесс любезной улыбкой. Ее мрачные предположения и упорные попытки вселить в меня тревогу начинали меня раздражать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
– Я могу приказать вернуть все это на место.
– Можете, конечно, только я не стану этого делать.
– Стало быть, вы считаете, что мы можем обойтись без столов и кровати?
– Я этого не говорила. Взамен вам принесут мебель из комнаты миссис Роуз.
– Так, так. Я вижу, вы уже убрали два бедермьерских столика с ночниками. Кровати тоже нет. Ковер пока что здесь, но, судя по тому, как отогнут его угол, вы просто не успели его свернуть. По-видимому, французская работа… Послушайте, Карла, все это очень дорогие вещи, что вы намерены с ними делать?
– Отправлю на хранение, мэм.
– А вы спрашивали чьего-либо разрешения?
– Разве это так необходимо? Все, что принадлежало миссис Аиде, теперь, когда ее нет в живых, принадлежит мне. Не в том смысле, что стало моей собственностью – на это я не претендую, – однако я вправе не позволять пользоваться ими посторонним.
– Будьте любезны приказать слугам выйти на несколько минут. Мне необходимо поговорить с вами с глазу на глаз.
Она махнула рукой, и негры, все это время не сводившие с нее глаз в ожидании распоряжений, опустили стол и медленно, словно нехотя, побрели вдоль галереи в сторону лестницы для прислуги. Я села и предложила Карле занять стул напротив – последний из оставшихся в комнате. Она покачала головой и осталась стоять. В ее позе можно было прочесть готовность выслушать указания, но отнюдь не подобострастное желание услужить. Она смотрела на меня с неприкрытым вызовом, гордо вскинув голову.
Я прекрасно понимала: стоит мне сказать одно лишь слово Тео – и вся мебель тут же вернется на место. Но мне не хотелось превращать случившееся в скандал и, кроме того, наживать себе врага в лице этой женщины. Конечно, ее поведение было возмутительным, но верность умершей хозяйке не могла не тронуть.
– Карла, у меня нет желания с вами ссориться, – сказала я. – Но я не одобряю того, что вы самостоятельно принимаете подобные решения. Если вы прежде посоветовались с сестрами мистера Тео или его дедом – это, конечно, меняет дело.
– Нет, мэм, я ни с кем не советовалась.
– А что, вы всегда здесь делаете то, что вам вздумается?
– Я никогда никому не давала повода упрекнуть меня в чем-либо, – холодно ответила она. – Я образованная женщина, умею читать и писать – меня выучила покойная хозяйка. В этой семье меня считали за равную, так же относились и к миссис Аиде. А потом она была убита. И с вами непременно произойдет то же самое.
– Что вы такое говорите?.. – только и смогла вымолвить я, потрясенная страстной силой и уверенностью, с которой она произнесла свои слова.
– На этом доме лежит проклятие, – свистящим шепотом проговорила она. – Вот погодите – вы сами увидите. Сами увидите! Здесь убили мою хозяйку…
– Если вы так убеждены, что она была убита, может, вы знаете, кто совершил это ужасное преступление?
– Нет, этого я не знаю. И я останусь здесь до тех пор, пока не выясню. Возможно, мне удастся найти и убийцу миссис Роуз.
– Не исключено, что миссис Роуз попросту сбежала, – предположила я. – Ведь нет ни единого доказательства…
Она нетерпеливо передернула плечами.
– Для чего ей было убегать? Она любила своего мужа. Послушайте разумного совета: оставьте этот дом. Это проклятое место, клянусь вам. Я это чувствую – вот здесь, – она прижала ладонь к груди.
– Какой вздор! Скажите, миссис Айда тоже верила в проклятие дома Мэртсонов?
– Нет, – вздохнула Карла.
– А Роуз?
Она вновь покачала головой.
– В таком случае, Карла, давайте больше не будем возвращаться к этому разговору. Что касается мебели, принадлежащей вашей хозяйке, – можете ее убрать. Я не возражаю против замены.
Лицо Карлы осветилось радостью, словно и не было на нем мгновение назад выражения оскорбленной гордости.
– Хорошо, миссис Нэнси! Я уверена, другая мебель вам тоже понравится. Даже нет, она понравится вам больше, ведь она гораздо красивее.
– Ну и славно, Карла. И вот еще что я хотела спросить: каковы ваши обязанности в этом доме?
– Обязанности просты – по мере сил помогаю семье Мэртсонов. А, в общем, мне позволено заниматься тем, что я считаю нужным.
– Значит ли это, что, если мне понадобятся новые туалеты, я могу обратиться к вам?
– Если вам будет угодно, – учтиво ответила она. – Я неплохо шью: все, что носила миссис Айда, было сшито моими руками.
– Как кстати! – обрадовалась я. – Я привезла с собой очень небогатый гардероб, и мне скоро понадобятся самые разнообразные платья. А теперь, Карла, займитесь, пожалуйста, мебелью. Скоро сюда поднимется мистер Тео, и мне хотелось бы, чтобы к его приходу комната была приведена в порядок.
Карла сходила за слугами, и они быстро управились с оставшимися вещами. Надо сказать, мебель, поставленная взамен убранной, действительно изменила интерьер к лучшему. Это был изящный, белый с позолотой гарнитур эпохи Людовика XVI. Легкое постельное покрывало ручной работы, светильники с расписными подставками и вышитая ширма также были необычайно хороши и изысканны.
Когда все приготовления были закончены, я устроилась в кресле напротив камина и стала ждать прихода Тео. Множество воспоминаний недавнего прошлого теснились в моей голове: о свадебной церемонии; о том, как Эдвин Ситон поразил меня известием, что Тео вдовец; о сегодняшних встречах, каждая из которых была не похожа на предыдущие, как не похожи друг на друга были сестры Эдвина и Тео, старый Мэртсон, Карла. Карла… В высшей степени странной особой была эта служанка. Если она считала дом Мэртсонов столь злополучным местом, почему же до сих пор не покинула его? Я решила выяснить это при первой же возможности.
В это время на пороге появился Тео и, издав удивленный возглас, вошел в комнату, с изумлением глядя вокруг. Поднимаясь ему навстречу, я пояснила:
– Это Карла; она не хотела, чтобы пользовались мебелью ее хозяйки.
Он на мгновение нахмурился, но тут же спокойно заметил:
– Она была предана Айде до фанатизма. Ты, должно быть, уже слышала от нее все эти бредни об убийстве?
– Да. Более того, она считает, что над домом тяготеет проклятие.
– Ее нельзя за это винить, зная, что здесь произошло.
– Отчего же она не уедет, Тео? Она достаточно образованна для того, чтобы отправиться на Север и получить хорошее место у состоятельных хозяев.
Он задумчиво посмотрел на меня.
– Все это так, но знаешь, мне кажется, она совершенно уверена, что ее хозяйка убита, и намерена оставаться здесь до тех пор, пока не найдет преступника.
– А ты тоже считаешь, что было совершено преступление?
– Нет! – крикнул он с такой внезапной силой, что я вздрогнула. – И никогда в это не поверю.
– А Роуз?
– Что Роуз?
– Карла утверждает, что она тоже погибла от руки убийцы.
– Во имя всего святого, Нэнси! – взмолился Тео. – К чему повторять эти глупые измышления? Как вообще можно утверждать, что Роуз мертва, если никто не видел ее мертвой?
– Но ведь она исчезла бесследно. Карла говорит, что Роуз нежно и преданно любила твоего брата. Зачем ей было бежать из дома?
– Но ты сама уже ответила на этот вопрос: злополучное падение могло стоить ей потери памяти, – Тео ожесточенно потер виски. – Бога ради, давай оставим эту тему. Я страшно устал. Только что у меня была теплая родственная беседа с дедушкой, и, уверяю тебя, мне пришлось нелегко.
– Прости, – я взяла его руки и положила себе на талию. – Обещаю больше не говорить об этом.
– Ну, вот и хорошо, – радостно сказал он и нежно поцеловал меня в лоб. – А теперь давай-ка переоденемся к столу. Старик не любит, когда опаздывают к ужину.
Для такого случая, как ужин при свечах, у меня был лишь один подходящий наряд – розовато-лиловое шелковое платье с тисненым узором. Особое очарование придавала ему вставка, отделанная зеленой лентой. Я достала платье из стенного шкафа и залюбовалась им.
– Да, чуть не забыл, – сказал Тео, – Алвина просила передать, что у нее есть множество отрезов самых разных тканей, и ты можешь пользоваться ими по своему усмотрению. Но если они не подойдут, можно купить все, что тебе понадобится, в Новом Орлеане. Плантации дают приличный доход, так что, надеюсь, мы не будем стеснены в средствах.
– Я рада это слышать, Тео. А что касается тканей, я с удовольствием воспользуюсь любезным предложением Алвины.
Он рассмеялся.
– Дорогая моя, отныне эти ткани принадлежат тебе так же, как и ей. А в лице Карлы ты найдешь весьма умелую портниху.
– Да, она уже сказала, что согласна шить для меня.
– О, значит, ты ей понравилась. Карла редко сама предлагает свои услуги.
Я была удивлена последним обстоятельством, но промолчала из опасения вновь вернуться к неприятному для Тео разговору.
– Ты говоришь, что видел деда. Он сказал тебе, что мы уже успели познакомиться? – спросила я.
– Да, сказал, – кивнул Тео. – Наверное, тебе пришлось пережить несколько довольно неприятных минут?
– Знаешь, мне показалось, что со временем мы с ним можем стать добрыми друзьями. Но пока я чувствую себя одним из дуэлянтов, оценивающих силу друг друга перед поединком.
– Вы обязательно поладите, поверь мне. Помнишь, я говорил тебе, что Бесс и Алвина будут тобой очарованы, – так и случилось.
– Я надеюсь, Тео, что это правда. Для меня очень важно, чтобы твоя семья приняла меня. Могу себе представить, как они были потрясены, узнав, что ты женился.
– Не преувеличивай. Они уже привыкли к этой мысли.
Признаться, я сомневалась, что все так хорошо и безоблачно, как говорил Тео, однако виду не подала.
Мы вышли из нашей спальни и направились в столовую. Отблески множества свечей играли на лакированных перилах лестницы – большая хрустальная люстра сверкала веселыми огоньками. Картина была полна сказочного очарования. Как можно было видеть на всем этом печать злого рока! Положительно, воображение Карлы разыгралось сверх всякой меры. Она уверовала в свои страшные предположения только потому, что хотела в них верить. Когда мы вошли в столовую, где нас уже ждали Алвина, Бесс и старый Мэртсон, я и думать забыла о Карле и ее россказнях.
Тео усадил меня за стол, затем сестер. Старый Мэртсон занял место во главе стола. Тео же, вместо того чтобы расположиться напротив, пожелал остаться подле меня – к моему немалому удовольствию.
Я была просто ослеплена сверкающей белизной льняной скатерти, блеском столового серебра и расписного фарфора. Люстра о шестнадцати свечах, обрамленных хрустальными подвесками, была замечательна еще и тем, что ее можно было опускать к самому столу – и тогда в комнате становилось еще светлее. Нигде ранее я не встречала подобной остроумной конструкции.
Единственное, что мне пришлось немного не по душе, был тон беседы – столь же строго официальный, как и манеры, с которыми две служанки подавали на стол. Старый Мэртсон сразу же заговорил о делах на плантации и о том, сколько акров дополнительной площади можно будет засеять теперь, с возвращением Тео. Затем он пустился в многословные воспоминания о былой славе дома Мэртсонов. Все это, безусловно, было небезынтересно, но я была склонна думать скорее о настоящем, чем о прошлом.
После меня засыпали расспросами о том, как живут в Филадельфии и я, насколько могла, описала все, что их интересовало.
Ужин был великолепен. На первое подали черепаховый суп, за ним – рыбные блюда, следом на столе появился изысканный салат с мясом и, по меньшей мере, шесть видов салатов из свежих овощей. На десерт нас ждали бисквиты с толстым слоем глазури и крепкий кофе, который я нашла несколько горьковатым. Позже я узнала, что южане имеют обыкновение добавлять в этот напиток цикорий, чем и объясняется необычный привкус.
После ужина Тео и старый Мэртсон, взяв с собой по сигаре и бокалу бренди, удалились в кабинет. Очевидно, таков был обычай у мужской половины этой семьи, и то, что мужчин теперь осталось всего двое, вовсе не означало, что раз и навсегда заведенный порядок следовало изменить.
Как только мы с Бесс и Алвиной остались одни, разговор немедленно перешел к оживленному обсуждению местных сплетен, герои которых были мне по большей части незнакомы. Но когда было упомянуто имя Сары Ситон, я смогла присоединиться к беседе.
– С кем тебе точно никогда не подружиться, так это с Сарой, – сказала Бесс.
– Отчего же? – удивилась я. – Сара мне понравилась, и я ей, кажется, тоже.
Бесс хитро усмехнулась:
– Сара мечтала стать женой Тео еще в те годы, когда они бегали вместе в школу. Девочка поклялась, что, как только вырастет, непременно выйдет за него – и вдруг в один прекрасный день Тео является в поместье с молодой женой, Айдой! Бедняжка Айда, она до самой смерти не услышала от Сары ни одного доброго слова…
– Бесс! – Алвина укоризненно посмотрела на сестру. – Я уверена, Нэнси меньше всего интересует, кто и почему пришелся не по нраву Саре.
– А поинтересоваться не мешало бы, – заметила Бесс. – Неужели не понятно, что Сара возненавидит ее по той же причине, что и Аиду? Будь с ней осторожна, Нэнси. Я всегда говорила – это страшная женщина.
– Не слушай ее, Нэнси, – отмахнулась Алвина. – Бесс совершенно уверена, что с первого взгляда способна увидеть любого человека насквозь.
Я улыбнулась обеим девушкам и сказала:
– Конечно, Сара ужасная кокетка. Но она еще и настоящая красавица. И разве я вправе судить ее за любовь к Тео, когда сама влюбилась в него без оглядки.
– Но тем не менее он женился на тебе, а не на ней, – сказала Бесс, многозначительно поднимая палец. – А это значит, что Сара отвергнута дважды.
– Я думаю, она не станет об этом долго горевать, – сказала я. – Ведь она такая веселая.
– На первый взгляд, – поправила Бесс, и в ее голосе появилось что-то заговорщицкое. – Будь бдительна, Нэнси. Помнишь, какая участь постигла Аиду?
– Помню, она утонула, – спокойно ответила я. – Что касается подробностей, я не стала их выяснять: Тео не любит говорить об этом.
– Еще бы! Он ведь знает, что это было убийство.
– И ты так считаешь?! – изумленно воскликнула я. Мой голос прозвучал как-то слишком громко среди всеобщего молчания. Но меня не меньше Тео начинали раздражать подобные разговоры. Сначала Эдвин Ситон, потом Карла, теперь еще и Бесс. Это было слишком!
– Бесс, угомонись, наконец, – одернула Алвина сестру.
– И не подумаю. Кроме меня, я вижу, некому предупредить Нэнси об опасности.
– Опасности чего?
– Быть убитой, – сказала Бесс без обиняков. – Последовать за Айдой. У покойной не было причин кончать с собой, а обстоятельства, сопутствующие ее гибели, исключают несчастный случай. Так что суди сама.
– Для того чтобы делать какие-либо утверждения, нужны доказательства, – отрезала Алвина. – Бесс никак не может обуздать свое бурное воображение.
– А правда, что Айда погибла в ту самую ночь, когда вернулась с бала? – спросила я.
– Действительно так. До войны оставалось еще два года, – задумчиво проговорила Алвина. – Ты что-нибудь слышала о нашем празднике Марди-грас, Нэнси?
– Мне рассказывали, что в этот день бывают красочные карнавальные шествия.
– Верно. Вообще-то исконное название этого праздника Изобильный вторник: это последний день перед началом Великого поста, и каждый напоследок стремится наесться и напиться всласть и вдоволь повеселиться. Конечно, во время войны было не до праздников, но недавно прошел слух, что традицию собираются возродить. Увидим – ждать осталось недолго, всего месяц. Вот только к шествию вряд ли успеют подготовиться за столь короткий срок – иные костюмы и платформы, на которых разыгрываются представления, так сложны, что требуется целый год на то, чтобы их придумать и изготовить.
– Ах, как бы мне хотелось увидеть это зрелище! – воскликнула я.
– Дорогая моя, но ведь ты теперь – член семейства Мэртсонов. Неужели молодую красавицу жену мистера Тео забудут пригласить на Бал масок! Ты станешь свидетельницей кульминации всего торжества.
– Не знаю, решусь ли я принять это приглашение, – осторожно проговорила я, – помня о том, что смерть настигла Аиду именно после бала и Роуз исчезла спустя ровно год. Волей-неволей начинаешь думать, что это черный день для всех молодых жен Мэртсонов.
– Видишь, что ты натворила, Бесс, – укоризненно покачала головой Алвина. – Ты совсем запугала Нэнси.
– Вовсе нет, – возразила я. – Я не настолько суеверна. И вообще мне хотелось бы поговорить с вами, совсем о другом.
– Конечно, конечно, – девушки были явно заинтригованы. Но я всего лишь упомянула о необходимости пополнить свой гардероб.
– Я говорила Тео, что у нас в кладовой множество отрезов, и мы, разумеется, закажем для тебя еще, – сказала Алвина. – А Карла нашьет тебе платьев на все случаи жизни…
– Но только если ты придешься ей по нраву, – уточнила Бесс.
– Она уже сама вызвалась шить для меня, – сказала я, одарив Бесс любезной улыбкой. Ее мрачные предположения и упорные попытки вселить в меня тревогу начинали меня раздражать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21