– Как вы туда попали? – удивленно спросила я.
– Если бедное дитя действительно убили, то убийца должен прятаться там, где его вряд ли будут искать. Есть ли в округе более подходящее для этого место, чем болото? Имея небольшой запас пищи, там можно просидеть неделю.
– Ну, и что ты там обнаружил? – осведомился Тео.
– Ничего, иначе вы не встретили бы меня здесь. Я бы преследовал убийцу. Как я понимаю, вы едете от Ситонов?
– Да, только что были там. Интересовались, не заходил ли к ним ты.
– Я уже несколько лет не ступаю даже на порог их дома. Не желаю оказывать им такой чести.
– А я полагала, что вы друзья, – удивленно сказала я: за все время ни Сара, ни Эдвин не дали мне повода предположить, что у них со старым Мэртсоном отсутствует взаимная симпатия.
– Вот уж чего нет, того нет! Когда они приезжают сами, я, как человек воспитанный, не указываю им на дверь. Но я не настолько лицемерен, чтобы наносить визиты вежливости людям, чья подноготная мне прекрасно известна. Они только и ждут, когда я умру, чтобы наложить руку на владения Мэртсонов.
– Я об этом ничего не знал, – озадаченно поднял брови Тео.
– Когда пришла весть о твоем тяжелом ранении, Ситоны решили, что тебе не выжить. К тому времени ни твоего отца, ни братьев уже не было в живых. Я же стал очень стар, а война еще больше подточила мои силы. Собрав воедино все эти факты, Эдвин заключил, что настал момент сделать мне выгодное, как ему представлялось, предложение: по десять центов на каждый доллар выкупной стоимости наших владений. Можете не соглашаться, сказал он, тогда не получите ни гроша, я же ничего не потеряю, купив все это у сборщика налогов. Теперь, Тео, когда ты вернулся, меня так и подмывает рассмеяться ему в лицо.
– Откуда они собирались взять деньги? – недоуменно пожал плечами Тео. – Даже десять центов на каждый доллар вылились бы в приличную сумму. А ведь после войны все плантаторы – Эдвин не исключение – оказались на грани краха.
– Эдвину удалось припрятать свое серебро; что же касается его денег, то большая их часть лежит на счетах в банках Севера. Негодяй рассчитывал нажиться на несчастьях нашей семьи, и я чертовски рад, что он остался ни с чем.
Я была вне себя от негодования:
– Подумать только! Если бы не поступил приказ не трогать их плантации наряду с вашими, солдаты янки за несколько часов обратили бы все в пепел. Ситонов спасло только то, что янки опасались, как бы пожар не перекинулся на владения Мэртсонов. И такая неблагодарность…
– Все это выдумки, – отмахнулся старый Мэрт-сон. – Просто ваши солдаты не успели до нас добраться, а то бы…
– Но я ведь тебе уже рассказывал, дедушка, – раздраженно перебил Тео, – что, когда я был в плену, Нэнси обратилась к высокопоставленным лицам с просьбой сохранить наше родовое поместье нетронутым. Солдаты получили приказ от самого президента Линкольна.
– А не придумал ли ты всю эту историю, – прищурился старик, – для того чтобы заставить меня смириться с твоей женитьбой?
– Я не из тех, кто склонен сочинять небылицы ради собственной выгоды, – гордо парировал Тео. – Что же касается спасения усадьбы, то не я приложил к этому руки. Тогда я не был в силах даже поднять эту самую руку. За все надо благодарить Нэнси.
– Когда я узнала, что ты был ранен, спасая солдат обеих армий, я решила, что поступить иначе будет просто несправедливо, – смущенно проговорила я.
– А я поначалу был готов сжечь плантации сам – только бы не дать этого сделать им, – зло процедил старик. И, уже мягче, добавил: – Потом, хорошенько подумав, пришел к выводу, что это была бы слишком большая цена за мою оскорбленную гордость. Меня очень удивило, что они так и не прибыли сюда со своими зажженными факелами, в то время как вся округа была объята пламенем.
Тем временем мы подъехали к дому. На площадке перед входом уже стояли два экипажа; один из них принадлежал доктору, второй – местному шерифу, прибывшему в сопровождении двух помощников. Сначала я была представлена доктору Брэдли – чрезвычайно церемонному седовласому джентльмену, в котором с первого взгляда можно было узнать представителя медицинской профессии; затем – шерифу Таунсенду – крупному, грубоватому мужчине средних лет. Последний пожал мне руку с крайней осторожностью – очевидно, из боязни сломать тонкие женские пальцы огромной мясистой ладонью.
– Мне нужно многое сказать вам, сэр, – обратился шериф к старшему из Мэртсонов. – Хотя ни в случае с гибелью первой жены Теодора, ни после исчезновения – так называемого исчезновения – миссис Роуз не были заведены уголовные дела, происшедшее здесь никогда не выходило у меня из головы. И теперь, когда погибла сестра миссис Роуз, я считаю своим долгом все-таки выяснить, что тут творится.
Тео отвел меня в сторону и тихо сказал:
– Я знаю, Нэнси, что видеть трупы тебе не в новинку и, как это ни ужасно, лицо смерти тебе знакомо, – и все-таки не стоит тебе ехать с нами. Я буду тебе очень признателен, если ты позаботишься о том, чтобы дед поскорее отправился в постель, а потом поможешь Алвине присмотреть за Бесс.
– Хорошо, – кивнула я. – Возвращайся поскорее. Я понимаю, как нелегко тебе сейчас, и мне не хотелось бы создавать лишние трудности, но… мне страшно, Тео.
– Ничего не бойся. Я буду недалеко и скоро вернусь. Возможно, теперь, с помощью шерифа, нам удастся быстро распутать всю эту историю.
Мужчины сели в экипаж шерифа, и лошади с натугой потащили нелегкий груз в сторону реки. Я вернулась в дом. Старый Мэртсон уже поднялся к себе в комнаты; Бесс, похоже, сидела в той же позе, в какой мы оставили ее больше часа назад. Ее по-прежнему била нервная дрожь; она безучастно посмотрела на меня и опустила взгляд.
Из кухни вышла Алвина с большой чашкой дымящегося кофе и села в кресло у стола.
– Что с нами теперь будет? – сказала она, тяжело вздохнув. – Даже в собственной спальне я больше не чувствую себя в безопасности.
– Надеюсь, это преступление будет раскрыто, – сказала я. – Присутствие шерифа и его людей вселяет в меня некоторую уверенность. Однако теперь я вряд ли решусь гулять одна, особенно с наступлением темноты.
– Я тоже не намерена рисковать, – заявила Алвина. – Ах да, Карла сварила свежий кофе. Если хочешь, налей себе тоже.
Согреться после прохлады весенней ночи действительно не мешало, и я решила воспользоваться предложением Алвины. Когда я вошла на кухню, Карла сидела за одним из столов и с мрачным видом попивала из чашки горячий напиток. Увидев меня, она молча поднялась, налила мне кофе и сходила в кладовую за сливками.
– Вы будете следующей жертвой, – изрекла она уже привычным мне зловещим голосом. – Это не пустые слова – сердце подсказывает мне, что теперь очередь за вами. Видно, Мэртсоны чем-то сильно прогневили злых духов, раз те уничтожают всех их возлюбленных.
– И что бы вы предприняли на моем месте? – осведомилась я.
– Уехала бы, не задумываясь. Как можно скорее и как можно дальше. И никогда бы сюда не вернулась.
– Но вы прекрасно знаете, что я не могу этого сделать, – раздраженно возразила я. – Неужели нет другого выхода?
– От одного из помощников шерифа я слышала, что скоро будет Марди-грас, – сказала Карла, не обратив внимания на мои слова. – Основные приготовления почти завершены, хотя о том, как будет выглядеть представление, предпочитают не распространяться: боятся, что это дойдет до янки и те воспротивятся. Пока они согласны, чтобы праздник проходил как обычно. Все это значит, что вас ждет Бал масок, а следом – смерть.
– Ну, я не настолько труслива и суеверна, чтобы отказаться от приглашения, если таковое последует.
– В таком случае вы просто глупы, – бросила мне Карла.
– Послушайте, за что вы меня так ненавидите? – прямо спросила я.
– При чем здесь ненависть?! Я забочусь о вашем же благе, пытаюсь предостеречь вас от беды, а вы не желаете ничего слушать. Знайте, злые духи дома Мэртсонов не допустят, чтобы здешняя женщина предоставила Суду масок оценивать свою красоту. Так повелось издавна.
Ее последние слова заинтересовали меня больше, чем все сказанное до сих пор. Я села поближе и спросила:
– Значит, что-то было еще? До гибели вашей хозяйки?
– Задолго до того. Мисс Алвина и мисс Бесс так мечтали получить приглашение – они, казалось, только и жили что этой надеждой, и каждый год приносил им только разочарование. Это злые духи не пускали их.
– Алвину и Бесс тоже пытались убить? – недоверчиво спросила я.
– Нет. Злым духам было достаточно того, что девушки не попадали на бал. А вот миссис Айда и миссис Роуз отправились танцевать со смертью.
– Все это домыслы, – отрезала я. – И если меня пригласят, я вам это докажу. А ежели, Карла, вам известно о гибели вашей хозяйки нечто большее, чем остальным, потрудитесь это рассказать – если не мне, то, по крайней мере, представителю власти. В противном случае вы в этом доме надолго не задержитесь.
Ее бронзовый лик приобрел каменное выражение, сузившиеся глаза метнули на меня холодный взгляд.
– Если бы я знала, кто убил миссис Аиду, этот человек недолго ходил бы по земле, – процедила она. – Окажись это даже ваш супруг, я бы не успокоилась, пока не увидела бы его мертвым… А теперь позвольте удалиться – у меня слишком много дел, чтобы тратить время на бессмысленные попытки заставить вас подумать о своей судьбе.
Она повернулась на каблуках и решительным шагом вышла из кухни. Я хотела броситься за ней, но тут за окном послышался цокот копыт. «Наверное, это Тео», – подумала я и выглянула в застекленную дверь. Это действительно был мой муж, причем больше с ним никто не приехал. Я отперла дверь и позвала его.
Пока Тео пил кофе, я рассказала ему о разговоре с Карлой.
– Пусть тебя не удивляют ее слова, – сказал он. – Она в большой обиде на меня и, по всему видно, даже подозревает, что я и есть убийца ее хозяйки. Я часто испытываю искушение избавить свой дом от присутствия этой женщины, но всякий раз меня останавливает уважение к памяти Айды – она так любила свою служанку…
– А что Марди-грас? – неожиданно для самой себя спросила я.
– Шериф подтвердил, что праздник состоится. На приготовления остается не так много времени. На днях я говорил с людьми, которым поручена подготовка торжества, и они сказали, что ты скоро получишь приглашение на бал. Я горд, что моя жена…
– Я тоже мечтала попасть на бал – до сегодняшнего вечера. Теперь мечтаю, чтобы мне забыли прислать приглашение. С одной стороны, меня пугает возможность разделить судьбу Айды и Роуз. С другой, даже если эти страхи беспочвенны, я чувствую себя виноватой перед Алвиной и Бесс, да и перед Сарой. Они давно заслужили честь танцевать на балу, но эта война… Вот если бы и они могли прийти туда вместе со мной! Но, увы, тот возраст, в котором девушки попадают на Бал масок, для них уже позади.
– В этом нет ничьей вины, – пожал плечами Тео. – Далеко не каждому из достойных суждено там побывать, хотя, честно говоря, мы все были очень удивлены, когда Бесс обошли вниманием – в те дни она была одной из самых очаровательных девушек в наших краях.
– Она и сейчас не утратила своей красоты, как и Алвина, – добавила я. – Нет, Тео, если я почувствую, что моя поездка на бал вновь пробудит в них тоску по ушедшей юности, я не смогу принять приглашение.
– Это не так просто, Нэнси. Те, кто выбирает гостей бала, не просто приглашают – они приказывают. Конечно, ты можешь прислать свои извинения, выразив сожаление, что веские причины вынуждают тебя… – ну и так далее. Но помни – это будет не просто невежливо, это сочтут за непростительное оскорбление. Мои сестры не будут на тебя в обиде, напротив, они исполнятся гордости за то, что представительница дома Мэртсонов вновь будет на балу. Помню, когда Айда получила приглашение, реакция Бесс напоминала внезапное умопомешательство.
– От радости?
– Какая другая причина могла вызвать столь бурное проявление эмоций? – улыбнулся Тео. – Даже Карла, и та не могла скрыть своего восторга, хотя обычно ее чувства – загадка для всех окружающих.
Возможно, Тео еще долго вспоминал бы дни теперь уже далекого прошлого. Но стоило ему замолчать всего на минуту, как мысли об ужасах минувшего вечера властно овладели мною.
– Что сказали доктор и шериф, когда осмотрели тело Мирабел? – спросила я.
– Либо ее ударили, когда она выходила из воды, и столкнули обратно в реку, либо удар был нанесен на берегу, а потом ее утопили. Доктор склоняется к последнему. Но у нас, увы, нет пока ни единой улики, которая указывала бы на убийцу, а потому подозревать можно кого угодно.
Глава восьмая
На следующий день молчаливая печальная процессия вышла из дома и медленно двинулась к кладбищу, где суждено было отныне покоиться праху Мирабел. Отпевание, на котором, помимо домашних, были лишь Сара с Эдвином, получилось недолгим. Сара принесла ранние цветы; Тео привез несколько букетов из Нового Орлеана, чтобы хоть похороны не выглядели убого.
Бесс то и дело подносила к глазам мокрый от слез платок, и казалось, вот-вот упадет в обморок. Алвина выглядела опустошенной и безучастной ко всему происходящему, но, как и в тот день, когда они с Тео ходили на могилу Айды, я невольно отметила, что траур идет ее скорбным чертам. От лица Карлы исходил пронизывающий холод, словно не стылые воды моря, а присутствие этой женщины рождало резкий, порывистый ветер, проносившийся над поместьем. Старый Мэртсон остался дома – вчерашние странствия с ружьем обернулись для него простудой.
…Когда последний слой цемента вокруг надгробия был разглажен, все, один за другим, двинулись в обратный путь. Мы с Тео ушли последними. Я давно не видела Тео в таком настроении – он был одновременно мрачен, потрясен и растерян…
Каким-то странным образом случилось так, что именно на следующий день после похорон все вдруг стали спешно готовиться к Марди-грас. Для меня это было началом самого хлопотного периода в моей жизни. Прежде всего, мне необходимо было новое праздничное платье. Когда Сара спросила меня, желаю ли я, чтобы пошивом бального наряда занялась она, я готова была ее расцеловать. Ее мастерство и вкус не подлежали сомнению: Сара в противоположность Алвине и Бесс любила принарядиться и все платья шила себе сама. Теперь у меня была подруга, готовая помочь и, кроме того, посвятить во все тайны Марди-грас. И я тут же позабыла все свои страхи, думая только о том, что меня ждет день, полный незабываемых впечатлений.
Вспоминая эти дни, я понимаю, что, окунувшись в пучину предпраздничных хлопот, я пыталась отвлечься от воспоминаний о страшном несчастье, постигшем Мирабел. Мне некому было даже сообщить о том, где она похоронена: Мирабел как-то рассказывала мне, что ее тетушка, у которой она жила последние годы, не так давно скончалась, и теперь у нее совсем не осталось родни. «Впрочем, – говорила Мирабел, – на сегодняшний день я вполне устроена; а о будущем стану думать, когда узнаю все о судьбе своей сестры». Бедняжка, она так и осталась в неведении.
Я чувствовала себя виноватой перед девушкой за то, что стремилась не думать о ней, но иначе мне грозило помутнение рассудка, подобное тому, какое – как мне казалось – постигло Бесс. Она уединилась в своей комнате, и даже строгая Алвина не могла убедить ее выйти хоть на несколько минут. Часто, проходя по коридору, я слышала, как Бесс приглушенно рыдает; когда я стучала к ней, в ответ раздавалось лишь сдавленное: «Подите прочь!»
На Алвину гибель Мирабел подействовала совершенно иным образом. Она стала несколько суше и холоднее; о случившемся почти никогда не говорила, если и упоминала, то вскользь и только затем, чтобы посетовать: отныне у местных сплетников есть пища для новых домыслов. В разговоре с ней я как-то предположила, что Мирабел повторила судьбу своей сестры, но Алвине, похоже, претила сама мысль об этом – столь бурной была ее реакция на мои слова.
Как ни гнала я все мысли, связанные с гибелью Мирабел, мне это удавалось далеко не всегда. Я не могла забыть, что, когда мы с Тео встретили в тот вечер старого Мэртсона, его одежда была насквозь промокшей. А еще я то и дело вспоминала попону коня Сары Ситон, пропитанную речной водой. В то же время, несмотря на вздорный характер старика и явное неравнодушие Сары к моему супругу, я не могла всерьез предположить, что кто-нибудь из них способен на ужасное злодеяние.
Говорить или не говорить об этом с Тео, было вопросом совести, но сообщить обо всем шерифу я была обязана; однако и тут меня одолевали сомнения: Тео, я точно знала, ничего ему не сказал. С другой стороны, Тео в тот вечер просто не подходил к загону, в котором стоял конь Сары, и сейчас ни о чем не подозревал… А если, он все видел, но скрывает, что это значит? Омут безответных мыслей затягивал меня все глубже, и я ухватилась за предстоящий бал, как за спасительную соломинку.
В первую же нашу поездку в Новый Орлеан Сара отвела меня в мастерскую белошвейки, где с меня сняли мерку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21