Вы думаете: «Эта ужасная женщина намерена лишить младенца его биологического отца». Ничего подобного. Тот тип меня бросил. Не один месяц развлекался с любовницей, о чем я и понятия не имела. Если сказать ему о беременности сейчас, он еще решит, что я пытаюсь правдами и неправдами заполучить его обратно; а это как раз то, чего я не хочу.
Дрю стало легче.
– А чего вы хотите?
– Не знаю. Как раз перед отпуском меня уволили. Чарли сказал, что квартиру оставляет за собой, так что я фактически оказалась бездомной и безработной. Теперь должна заботиться о ребенке. Сколько бабушка пролежит в больнице, неизвестно, после выписки ей понадобится помощь. Значит, пока я нужна здесь. Да и чего я забыла в Нью-Йорке?
И ничто в нем не дрогнуло. Даже известие, что Эмили не покидает Калифорнию, ничуточки его не напугало. А ему бы надо уже выскакивать за дверь и удирать со всех ног на посрамление всем рыцарям на свете.
– Вы можете работать у бабушки, пока ребенок не родится.
Дрю не верил собственным ушам, которые слышали, как он произносил эти слова. Когда это он уговаривал женщину оставаться от него поблизости? Всегда он старался, чтобы всем было совершенно ясно: неделя, другая удовольствий и развлечений – и все, о продолжении связи не может быть и речи.
– Кто-нибудь должен будет заниматься ее делами, и она, наверно, предпочтет в этом качестве члена семьи.
– Я думала об этом. Моя беда, что о еде я знаю только одно: ее покупают в коробке и суют в микроволновку. Чисто административными делами я смогу заниматься какое-то время без проблем, но бабуле лучше бы нанять человека, знакомого с образованием. Моя специальность – реклама. Хотя и по ней я вряд ли сейчас найду работу.
– Отказать из-за беременности – незаконно.
– Чихали они на это. И не очень этично наниматься, зная, что через несколько месяцев уйдешь в долгосрочный отпуск.
– Но вы остаетесь?
Какое это для него имеет значение? Не больше, чем прогноз погоды. Но он волновался и не понимал почему.
– Пока да, а что будет потом, не знаю. Столько всего случилось, мне нужно время, чтобы все переварить. Я чувствую себя выбитой из колеи и не могу до сих пор привыкнуть к перспективе быть чьей-то мамой.
– Ответственность за ребенка слишком велика, чтобы нести ее в одиночку.
Нет, предлагать себя в помощники он не собирался. Просто помнил, каково это – расти в доме, где родитель только один.
Она загадочно взглянула на него.
– Меня не это беспокоит.
– Но что-то все же беспокоит, – подбодрил он.
– Ну, скажем так: я благодарна судьбе, что могу брать пример с бабули.
– Женщина может делать карьеру и при этом быть хорошей матерью. Моя мать работала пожарником, и это задолго до того, как такой образ жизни получил общественное одобрение.
Эта работа стоила ей жизни. Трое сыновей остались сиротами, а мужа убила скорбь по погибшей.
– Все, чем занималась моя мать – это освобождение собственного духа. – В голосе Эмили послышалась горечь. – А этим заниматься гораздо проще, когда рядом нет настырной дочери, требующей внимания. Меня воспитывали в основном дед с бабкой. Когда Глинис решала поиграть в дочки-матери больше, чем на пару месяцев, ее не хватало. И я ехала обратно к бабушке с дедушкой.
Дрю никогда не думал, что его может связывать что-либо общее с кем-то, помимо братьев и, может быть, Тилли. И вот еще человек, как и он, воспитывавшийся не родителями. В те времена он, еще маленький мальчик, не понимал, что он с братьями значит для будущего тетки. Еще совсем молодой Дебби взвалила на себя бремя воспитания племянников и ни разу не показала им, что недовольна жизнью.
– Я знаю, как это бывает, – проговорил Дрю и удивился: никогда он не говорил о своих личных делах с посторонними. – Меня вырастила тетя. Меня и братьев, когда умерли родители. Была нам матерью, отцом и другом.
Заметив сострадание в ее глазах, он почувствовал себя неловко.
– Как печально, – сказала она. – Сколько вам было?
– Мне восемь к тому времени, как она нас забрала. Наверно, ей было нелегко. Она была тогда молодой, примерно вашего возраста, но ни разу не пожаловалась.
Губы Эмили тронула легкая улыбка.
– По вашим словам получается, что ваша тетя – необыкновенная женщина.
– Так и есть. – Дрю некоторое время задумчиво смотрел на собеседницу. – Вы ей понравитесь.
Эмили закатила глаза, сняла ноги с колен Дрю и спустила их на пол.
– Это вы говорите каждой очередной девочке, ясно. Часть общей программы обдуривания. Очень эффективно, надо признать.
Ему это не понравилось. Выходит, он выглядит в ее глазах соблазнителем – сплошной имидж и ничего за душой.
– Нет, – сказал он, тоже вставая, – каждой девочке я этого не говорю.
Эмили спрятала лицо в ладонях и громко зевнула.
– Извините меня. Был довольно тяжелый день.
Да, пора отдыхать. И они еще не решили, стоит ли Эмили одной оставаться в пустом бабушкином доме.
– Поедем ко мне, или я заночую здесь? – спросил Дрю.
Она задрала кверху подбородок, явно готовясь к очередному спору.
– Ни то, ни другое. – Твердый тон соответствовал решимости во взоре. – Со мной все будет в порядке.
Хорошо бы целовать эти сжатые губы, пока они не станут мягкими и податливыми. Как привлекательна она, когда раздражена. Дрю был готов стоять тут и пререкаться с Эмили всю ночь напролет. Но девушка утомлена, вон у нее какие синяки под глазами, да и не получится у него держать руки при себе, если он здесь застрянет. Надо бы втолковать ей, что негоже быть в этом доме ночью одной, но это, похоже, тоже не получится.
Он вытянул из бокового кармана бумажник, из бумажника – визитную карточку.
– Здесь номер моего сотового. – Он передал ей карточку. – Чуть где-нибудь зашуршит, звоните. Испугаетесь, звоните. Вообще звоните по любому поводу.
Эмили вставила карточку между восковыми яблоками, красовавшимися в вазе на кленовом кофейном столике.
– Вот и кончился супергерой. Я-то думала, у вашего брата радарное зрение, а слух улавливает все на много миль вокруг.
Поддразнивание его не позабавило – слишком серьезно он относился к этому делу.
– Обещайте, что будете звонить, если надо, Эмили.
Она вздохнула.
– Ну хорошо. Обещаю.
Хилое обещание, но что делать? Не хватать же ее в охапку и не волочь в безопасное место силой.
– Это не забудьте, – окликнула она, когда он уже стоял у двери. – Здесь персональные дела и учебные планы бабушки. В понедельник они вам понадобятся.
Он сунул папки подмышку.
– В какое время вы собираетесь завтра к бабушке?
Она потянулась мимо него, чтобы открыть дверь.
– Часов около десяти. А что?
– Я заеду за вами в это время. Остаться не смогу, потому что обещал забрать торт для девичника, но после полудня могу приехать и отвезти вас обратно.
– Так вы собираетесь на девичник? – Эмили слегка улыбнулась. – Разве мужчин туда пускают?
– Это скорее обычная гулянка, – ответил он, проскальзывая в дверь. – Утром увидимся.
– Необязательно.
Щелчок затвора на сетчатой двери отдался в темноте эхом.
– Возможно, вы этого не заметили, но машина вашей бабушки приказала сегодня долго жить, – напомнил Дрю. – До больницы отсюда добрых десять миль, которые не стоит одолевать по такой жаре пешком – особенно после вашего вчерашнего приключения.
Эмили сунула руки в карманы юбки и прислонилась к дверному косяку.
– По сравнению с Нью-Йоркской подземкой здешний экспресс – детская прогулка. Не забывайте, что я здесь выросла.
Он неохотно сошел со ступенек, качнул головой.
– Тогда до понедельника.
– Дрю.
С пробудившейся надеждой он остановился и повернулся к ней.
– Спасибо вам, – тихо произнесла она, – за все. Я действительно ценю это, очень.
Он кивнул и направился к своей машине. Надежды пошли прахом, она так и не пригласила его остаться.
Глава седьмая
– На что ты согласился? С какой стати ему понадобилось портить себе вечеринку и отвечать на вопросы Тилли об Эмили, Дрю сам не мог понять. Друзья и родные собрались в воскресенье, чтобы отметить предстоящую свадьбу Кэйла и Аманды. Самое время изливать душу!
Ну хорошо, ну спросила его Тилли об Эмили. В конце концов, это она занималась с ней в приемном покое. Можно бы и простить ей любопытство, только Дрю был не в настроении прощать. Тилли прекрасно его знает, пожалуй, получше родни, и конечно, ее удивило, что он второй день подряд просиживает в больнице, хотя больниц терпеть не может.
– Мне уже приходилось преподавать на курсах, – оборонялся Дрю, – так что я знаю, что делаю.
Тилли положила себе на тарелку три миниатюрных пирожка, подумала, добавила еще один.
– Рассказывать новичкам о расследовании пожаров – это одно, а показывать, как делать пироги, – другое. И потом, это Кэйлу положено приходить на помощь всякой невезучей бабенке, а не тебе. В отличие от него ты никогда не считал себя обязанным спасать бродячих котят.
– Было положено, – поправил Дрю. Кэйл, можно сказать, забросил свои рыцарские доспехи с той поры, как в его жизнь вошла Аманда. По крайней мере, попавших в беду принцесс он больше не спасал.
Дрю считал, что его будущая сноха заполнила пустоту в душе брата, побуждавшую его ранее улучшать окружающий мир. Наверно, как и большинство коллег, поработав фельдшером еще несколько лет, Кэйл перейдет на преподавательскую работу… А насчет котят он так и не исправился. Только на прошлой неделе Аманда говорила о еще одном пушистом бродяжке, пополнившем его зоопарк.
Тилли поймала выбившийся локон и заправила за ухо.
– Пожалуй, тебе следует обследоваться. Подозреваю, что ты серьезно болен.
Он скрестил руки на груди, не обижаясь на добродушную насмешку.
– Ну, еще укуси меня.
– Что-то тебя уже укусило. Или кто-то. – Тилли оперлась бедром о стол и улыбнулась. – Может, это Эмили Дуган?
Не надо было ему втягиваться в этот разговор. Ведь он чувствовал, что будет форменный допрос.
– Ну и что? Видная женщина.
– И неглупая. – Тилли не унималась. – Я сразу поняла. Чего твоим обычным подружкам обычно не хватало.
– Я и раньше встречался с умными женщинами, – обидчиво заявил он.
– И как же их звали?
Дрю честно попытался вспомнить хотя бы одно имя… и не смог.
Тилли запихнула в рот очередной пирожок.
– Я скажу тебе, как их звали. Телки. Понимать, что на красный свет нужно стоять, а на зеленый – ехать, это еще не интеллект. Всего лишь искусство выживания в городе.
– О, конечно, на свидания с тобой являлись исключительно умники, – нанес он ответный удар. Дрю отлично помнил, сколько раз Тилли плакалась ему в жилетку, когда очередной кавалер ранил ее гордость. – Кстати, а как Шкварка с тобой обращается?
– Только не надо изображать тут старшего брата. Я прекрасно справляюсь с Томом Макдоно.
В чем Дрю не сомневался. Она встречалась со Шкваркой уже месяца два, и оба помалкивали о встречах. Все это вызывало подозрение, что на сей раз дело намечается серьезное.
А если Тилли счастлива, все остальное неважно.
В гостиной засмеялись, и Дрю обернулся. Кэйл и Аманда сидели в двухместном кресле, окруженные свертками, букетами и подарками невесте. Гостями были, в основном, пожарники и их родственники, а среди подарков преобладали шуточные вещички с сексуальными намеками – такая уж сложилась традиция. Даже торт, который Дрю привез утром, блистал оригинальностью: его украшал шуточный рисунок кремом, изображавший мужчину, выбегавшего из горящего дома с блондинкой на плече.
Аманда очаровательно покраснела, когда Кэйл поднял в одной руке лоскуток черного кружева, а в другой – увеличенное картонное изображение рецепта на «виагру». Тетя Дебби сделала очередной снимок.
Дрю высмотрел и Шкварку, стоявшего у лестничной стойки с бутылкой пива в руке. Его густо усеянное веснушками лицо выглядело расстроенным. Не иначе из-за Тилли, подумал Дрю.
– Сколько ты еще будешь его мучить? – спросил он, имея в виду промашку парня с ее днем рождения.
– Я еще не решила, – сощурившись, ответила Тилли.
Бедняга, подумал Дрю, не в силах сдержать улыбку. Он прекрасно изучил Тилли и по собственному опыту знал, какой упертой она может быть.
– Ты так серьезно к нему относишься?
– Найти подходящего парня – это как покупка обуви, – легкомысленно проворковала она. – Нужно примерить несколько пар, прежде чем найдешь подходящую.
– Это не ответ.
– Пока что это все, что тебе полагается знать, – отрезала Тилли и проглотила еще один пирожок. – Теперь расскажи мне про Эмили Дуган.
– Уступаю тебе первую очередь. Тилли рассмеялась.
– Ты честно старался, но последний раз я купилась на это в четвертом классе. – Она посерьезнела – благополучие друга ее явно заботило. – Что с тобой творится? На моей памяти ты никогда не предлагал женщине что-то большее, чем ресторан, кино или ночь любви.
Тилли, конечно, права. Разумеется, не дело хватать первую попавшуюся пару, не примерив, – кроссовки или рабочие ботинки, все равно. Но только, если он превысил свою стандартную норму на этот раз, не надо считать, что Эмили – самый подходящий вариант. Хотя он и находит ее более приятной, чем его обычное женское общество.
Опустошив тарелку, Тилли принялась за вино. Отхлебывая из бокала, она испытующе поглядывала на Дрю. Тот молчал.
– Она не такая, как остальные, да? – Не дождавшись исповеди, Тилли попробовала метод допроса.
Дрю только повел плечами. Еще один взрыв смеха – весело сегодня у тети в доме.
Действительно, как объяснить его интерес к девушке? Он сам не понимает. Девушка толковая, что и говорить. Заботится о бабушке, а Дрю всегда уважал семейные ценности. И она сильна духом – прекрасное качество, даже если довольно сложно переносить ее упрямство. Еще ни одна женщина из тех, кому он назначал свидания, не отказывала ему. Но также ни одна из них не бывала к нему близка и не задерживалась достаточно долго, чтобы зацепить за живое.
– Дрю.
Ему не хотелось отвечать Тилли, он чувствовал, что его ответ не понравится ему самому.
– Угу, – буркнул он, – она не такая.
И ощутил невольное раздражение. Пока Эмили не вошла в его жизнь, женщины оставались не более чем развлечением, мимолетной забавой. Тилли глотнула еще вина.
– И это так неприятно?
Да, черт возьми! – мысленно заорал он. Я не позволю опутать себя! Я получаю удовольствие, и до свидания! Я не забиваю себе голову бабами! А теперь вот влип, сам не знаю как.
– Ничего из этого не выйдет, – сказал он вслух, и неожиданно почувствовал разочарование.
– Да почему? Я, правда, мало с ней общалась, только тогда, в приемной, но с первого взгляда она мне понравилась. Про большинство твоих пустоголовых девиц этого не скажешь.
В чем Тилли нельзя упрекнуть, это в неспособности изрекать горькие истины. Врежет правду-матку, аж перья летят. Как сейчас.
Отойдя от холодильника, Дрю перебрался на табурет рядом со стойкой.
– Хотя бы потому, что она живет в Нью-Йорке. Жила, – поправился он. – Возможно, она переедет в Калифорнию.
– Так или иначе, проблемы я не вижу. В Нью-Йорке тоже случаются пожары, и кому-то надо заниматься расследованием причин.
Но здесь живет вся его родня, и он не намерен уезжать от нее на три тысячи миль, только, чтобы не расставаться с женщиной. И речи быть не может.
Конечно, если она переедет, другое дело…
– Она порвала одну связь и ищет теперь новую, – сообщил он. Вывертываться так вывертываться.
Тилли сложила руки на груди и одарила его долгим, мудрым взглядом. Вижу тебя насквозь, – говорил этот взгляд, – и все твои выкрутасы, все это, как дырявый лоскут черного кружева, с которым сфотографировался Кэйл.
– Не мне тебя просвещать, – проговорила она наконец, – но не все вторичные связи неудачны.
Это она про себя со Шкваркой? Тилли как раз находилась в процессе налаживания второй связи, и Дрю не осуждал ее за суровость к фельдшеру, когда тот проявил к ней интерес. На то, чтобы уговорить ее пойти с ним, потребовались недели. Но Тилли можно понять. Когда обнаруживаешь своего бойфренда в чужой постели, это производит впечатление.
– Правда? – Дрю не сдавался, хотя сам не понимал, за что воюет. За свою свободу? На нее никто не посягает. Ну, нравится ему Эмили. Не она первая, не она последняя. – А как насчет беременности?
– Почему это проблема?
– Потому что будущий ребенок имеет где-то там отца, и этот тип может захотеть вернуться к ней, когда она ему скажет, что он отец. Вообще-то он ушел от нее к другой, но, узнав о ребенке, вполне может все переиграть.
– Господи боже мой. Она что, сказала, что хочет выйти за этого типа?
– Нет… да нет, – задумчиво признал он. Но Эмили и не говорила, что не хочет.
– Она может носить ребенка от того парня, и это вовсе не означает, что она собирается к нему возвращаться, – настаивала Тилли.
Может, не собирается. А может, и наоборот. Какое ему, Дрю, дело? Не будет он во все это ввязываться.
Тилли оттолкнулась от стола и подошла к стойке.
– Знаешь, что у тебя неладно? Сказать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Дрю стало легче.
– А чего вы хотите?
– Не знаю. Как раз перед отпуском меня уволили. Чарли сказал, что квартиру оставляет за собой, так что я фактически оказалась бездомной и безработной. Теперь должна заботиться о ребенке. Сколько бабушка пролежит в больнице, неизвестно, после выписки ей понадобится помощь. Значит, пока я нужна здесь. Да и чего я забыла в Нью-Йорке?
И ничто в нем не дрогнуло. Даже известие, что Эмили не покидает Калифорнию, ничуточки его не напугало. А ему бы надо уже выскакивать за дверь и удирать со всех ног на посрамление всем рыцарям на свете.
– Вы можете работать у бабушки, пока ребенок не родится.
Дрю не верил собственным ушам, которые слышали, как он произносил эти слова. Когда это он уговаривал женщину оставаться от него поблизости? Всегда он старался, чтобы всем было совершенно ясно: неделя, другая удовольствий и развлечений – и все, о продолжении связи не может быть и речи.
– Кто-нибудь должен будет заниматься ее делами, и она, наверно, предпочтет в этом качестве члена семьи.
– Я думала об этом. Моя беда, что о еде я знаю только одно: ее покупают в коробке и суют в микроволновку. Чисто административными делами я смогу заниматься какое-то время без проблем, но бабуле лучше бы нанять человека, знакомого с образованием. Моя специальность – реклама. Хотя и по ней я вряд ли сейчас найду работу.
– Отказать из-за беременности – незаконно.
– Чихали они на это. И не очень этично наниматься, зная, что через несколько месяцев уйдешь в долгосрочный отпуск.
– Но вы остаетесь?
Какое это для него имеет значение? Не больше, чем прогноз погоды. Но он волновался и не понимал почему.
– Пока да, а что будет потом, не знаю. Столько всего случилось, мне нужно время, чтобы все переварить. Я чувствую себя выбитой из колеи и не могу до сих пор привыкнуть к перспективе быть чьей-то мамой.
– Ответственность за ребенка слишком велика, чтобы нести ее в одиночку.
Нет, предлагать себя в помощники он не собирался. Просто помнил, каково это – расти в доме, где родитель только один.
Она загадочно взглянула на него.
– Меня не это беспокоит.
– Но что-то все же беспокоит, – подбодрил он.
– Ну, скажем так: я благодарна судьбе, что могу брать пример с бабули.
– Женщина может делать карьеру и при этом быть хорошей матерью. Моя мать работала пожарником, и это задолго до того, как такой образ жизни получил общественное одобрение.
Эта работа стоила ей жизни. Трое сыновей остались сиротами, а мужа убила скорбь по погибшей.
– Все, чем занималась моя мать – это освобождение собственного духа. – В голосе Эмили послышалась горечь. – А этим заниматься гораздо проще, когда рядом нет настырной дочери, требующей внимания. Меня воспитывали в основном дед с бабкой. Когда Глинис решала поиграть в дочки-матери больше, чем на пару месяцев, ее не хватало. И я ехала обратно к бабушке с дедушкой.
Дрю никогда не думал, что его может связывать что-либо общее с кем-то, помимо братьев и, может быть, Тилли. И вот еще человек, как и он, воспитывавшийся не родителями. В те времена он, еще маленький мальчик, не понимал, что он с братьями значит для будущего тетки. Еще совсем молодой Дебби взвалила на себя бремя воспитания племянников и ни разу не показала им, что недовольна жизнью.
– Я знаю, как это бывает, – проговорил Дрю и удивился: никогда он не говорил о своих личных делах с посторонними. – Меня вырастила тетя. Меня и братьев, когда умерли родители. Была нам матерью, отцом и другом.
Заметив сострадание в ее глазах, он почувствовал себя неловко.
– Как печально, – сказала она. – Сколько вам было?
– Мне восемь к тому времени, как она нас забрала. Наверно, ей было нелегко. Она была тогда молодой, примерно вашего возраста, но ни разу не пожаловалась.
Губы Эмили тронула легкая улыбка.
– По вашим словам получается, что ваша тетя – необыкновенная женщина.
– Так и есть. – Дрю некоторое время задумчиво смотрел на собеседницу. – Вы ей понравитесь.
Эмили закатила глаза, сняла ноги с колен Дрю и спустила их на пол.
– Это вы говорите каждой очередной девочке, ясно. Часть общей программы обдуривания. Очень эффективно, надо признать.
Ему это не понравилось. Выходит, он выглядит в ее глазах соблазнителем – сплошной имидж и ничего за душой.
– Нет, – сказал он, тоже вставая, – каждой девочке я этого не говорю.
Эмили спрятала лицо в ладонях и громко зевнула.
– Извините меня. Был довольно тяжелый день.
Да, пора отдыхать. И они еще не решили, стоит ли Эмили одной оставаться в пустом бабушкином доме.
– Поедем ко мне, или я заночую здесь? – спросил Дрю.
Она задрала кверху подбородок, явно готовясь к очередному спору.
– Ни то, ни другое. – Твердый тон соответствовал решимости во взоре. – Со мной все будет в порядке.
Хорошо бы целовать эти сжатые губы, пока они не станут мягкими и податливыми. Как привлекательна она, когда раздражена. Дрю был готов стоять тут и пререкаться с Эмили всю ночь напролет. Но девушка утомлена, вон у нее какие синяки под глазами, да и не получится у него держать руки при себе, если он здесь застрянет. Надо бы втолковать ей, что негоже быть в этом доме ночью одной, но это, похоже, тоже не получится.
Он вытянул из бокового кармана бумажник, из бумажника – визитную карточку.
– Здесь номер моего сотового. – Он передал ей карточку. – Чуть где-нибудь зашуршит, звоните. Испугаетесь, звоните. Вообще звоните по любому поводу.
Эмили вставила карточку между восковыми яблоками, красовавшимися в вазе на кленовом кофейном столике.
– Вот и кончился супергерой. Я-то думала, у вашего брата радарное зрение, а слух улавливает все на много миль вокруг.
Поддразнивание его не позабавило – слишком серьезно он относился к этому делу.
– Обещайте, что будете звонить, если надо, Эмили.
Она вздохнула.
– Ну хорошо. Обещаю.
Хилое обещание, но что делать? Не хватать же ее в охапку и не волочь в безопасное место силой.
– Это не забудьте, – окликнула она, когда он уже стоял у двери. – Здесь персональные дела и учебные планы бабушки. В понедельник они вам понадобятся.
Он сунул папки подмышку.
– В какое время вы собираетесь завтра к бабушке?
Она потянулась мимо него, чтобы открыть дверь.
– Часов около десяти. А что?
– Я заеду за вами в это время. Остаться не смогу, потому что обещал забрать торт для девичника, но после полудня могу приехать и отвезти вас обратно.
– Так вы собираетесь на девичник? – Эмили слегка улыбнулась. – Разве мужчин туда пускают?
– Это скорее обычная гулянка, – ответил он, проскальзывая в дверь. – Утром увидимся.
– Необязательно.
Щелчок затвора на сетчатой двери отдался в темноте эхом.
– Возможно, вы этого не заметили, но машина вашей бабушки приказала сегодня долго жить, – напомнил Дрю. – До больницы отсюда добрых десять миль, которые не стоит одолевать по такой жаре пешком – особенно после вашего вчерашнего приключения.
Эмили сунула руки в карманы юбки и прислонилась к дверному косяку.
– По сравнению с Нью-Йоркской подземкой здешний экспресс – детская прогулка. Не забывайте, что я здесь выросла.
Он неохотно сошел со ступенек, качнул головой.
– Тогда до понедельника.
– Дрю.
С пробудившейся надеждой он остановился и повернулся к ней.
– Спасибо вам, – тихо произнесла она, – за все. Я действительно ценю это, очень.
Он кивнул и направился к своей машине. Надежды пошли прахом, она так и не пригласила его остаться.
Глава седьмая
– На что ты согласился? С какой стати ему понадобилось портить себе вечеринку и отвечать на вопросы Тилли об Эмили, Дрю сам не мог понять. Друзья и родные собрались в воскресенье, чтобы отметить предстоящую свадьбу Кэйла и Аманды. Самое время изливать душу!
Ну хорошо, ну спросила его Тилли об Эмили. В конце концов, это она занималась с ней в приемном покое. Можно бы и простить ей любопытство, только Дрю был не в настроении прощать. Тилли прекрасно его знает, пожалуй, получше родни, и конечно, ее удивило, что он второй день подряд просиживает в больнице, хотя больниц терпеть не может.
– Мне уже приходилось преподавать на курсах, – оборонялся Дрю, – так что я знаю, что делаю.
Тилли положила себе на тарелку три миниатюрных пирожка, подумала, добавила еще один.
– Рассказывать новичкам о расследовании пожаров – это одно, а показывать, как делать пироги, – другое. И потом, это Кэйлу положено приходить на помощь всякой невезучей бабенке, а не тебе. В отличие от него ты никогда не считал себя обязанным спасать бродячих котят.
– Было положено, – поправил Дрю. Кэйл, можно сказать, забросил свои рыцарские доспехи с той поры, как в его жизнь вошла Аманда. По крайней мере, попавших в беду принцесс он больше не спасал.
Дрю считал, что его будущая сноха заполнила пустоту в душе брата, побуждавшую его ранее улучшать окружающий мир. Наверно, как и большинство коллег, поработав фельдшером еще несколько лет, Кэйл перейдет на преподавательскую работу… А насчет котят он так и не исправился. Только на прошлой неделе Аманда говорила о еще одном пушистом бродяжке, пополнившем его зоопарк.
Тилли поймала выбившийся локон и заправила за ухо.
– Пожалуй, тебе следует обследоваться. Подозреваю, что ты серьезно болен.
Он скрестил руки на груди, не обижаясь на добродушную насмешку.
– Ну, еще укуси меня.
– Что-то тебя уже укусило. Или кто-то. – Тилли оперлась бедром о стол и улыбнулась. – Может, это Эмили Дуган?
Не надо было ему втягиваться в этот разговор. Ведь он чувствовал, что будет форменный допрос.
– Ну и что? Видная женщина.
– И неглупая. – Тилли не унималась. – Я сразу поняла. Чего твоим обычным подружкам обычно не хватало.
– Я и раньше встречался с умными женщинами, – обидчиво заявил он.
– И как же их звали?
Дрю честно попытался вспомнить хотя бы одно имя… и не смог.
Тилли запихнула в рот очередной пирожок.
– Я скажу тебе, как их звали. Телки. Понимать, что на красный свет нужно стоять, а на зеленый – ехать, это еще не интеллект. Всего лишь искусство выживания в городе.
– О, конечно, на свидания с тобой являлись исключительно умники, – нанес он ответный удар. Дрю отлично помнил, сколько раз Тилли плакалась ему в жилетку, когда очередной кавалер ранил ее гордость. – Кстати, а как Шкварка с тобой обращается?
– Только не надо изображать тут старшего брата. Я прекрасно справляюсь с Томом Макдоно.
В чем Дрю не сомневался. Она встречалась со Шкваркой уже месяца два, и оба помалкивали о встречах. Все это вызывало подозрение, что на сей раз дело намечается серьезное.
А если Тилли счастлива, все остальное неважно.
В гостиной засмеялись, и Дрю обернулся. Кэйл и Аманда сидели в двухместном кресле, окруженные свертками, букетами и подарками невесте. Гостями были, в основном, пожарники и их родственники, а среди подарков преобладали шуточные вещички с сексуальными намеками – такая уж сложилась традиция. Даже торт, который Дрю привез утром, блистал оригинальностью: его украшал шуточный рисунок кремом, изображавший мужчину, выбегавшего из горящего дома с блондинкой на плече.
Аманда очаровательно покраснела, когда Кэйл поднял в одной руке лоскуток черного кружева, а в другой – увеличенное картонное изображение рецепта на «виагру». Тетя Дебби сделала очередной снимок.
Дрю высмотрел и Шкварку, стоявшего у лестничной стойки с бутылкой пива в руке. Его густо усеянное веснушками лицо выглядело расстроенным. Не иначе из-за Тилли, подумал Дрю.
– Сколько ты еще будешь его мучить? – спросил он, имея в виду промашку парня с ее днем рождения.
– Я еще не решила, – сощурившись, ответила Тилли.
Бедняга, подумал Дрю, не в силах сдержать улыбку. Он прекрасно изучил Тилли и по собственному опыту знал, какой упертой она может быть.
– Ты так серьезно к нему относишься?
– Найти подходящего парня – это как покупка обуви, – легкомысленно проворковала она. – Нужно примерить несколько пар, прежде чем найдешь подходящую.
– Это не ответ.
– Пока что это все, что тебе полагается знать, – отрезала Тилли и проглотила еще один пирожок. – Теперь расскажи мне про Эмили Дуган.
– Уступаю тебе первую очередь. Тилли рассмеялась.
– Ты честно старался, но последний раз я купилась на это в четвертом классе. – Она посерьезнела – благополучие друга ее явно заботило. – Что с тобой творится? На моей памяти ты никогда не предлагал женщине что-то большее, чем ресторан, кино или ночь любви.
Тилли, конечно, права. Разумеется, не дело хватать первую попавшуюся пару, не примерив, – кроссовки или рабочие ботинки, все равно. Но только, если он превысил свою стандартную норму на этот раз, не надо считать, что Эмили – самый подходящий вариант. Хотя он и находит ее более приятной, чем его обычное женское общество.
Опустошив тарелку, Тилли принялась за вино. Отхлебывая из бокала, она испытующе поглядывала на Дрю. Тот молчал.
– Она не такая, как остальные, да? – Не дождавшись исповеди, Тилли попробовала метод допроса.
Дрю только повел плечами. Еще один взрыв смеха – весело сегодня у тети в доме.
Действительно, как объяснить его интерес к девушке? Он сам не понимает. Девушка толковая, что и говорить. Заботится о бабушке, а Дрю всегда уважал семейные ценности. И она сильна духом – прекрасное качество, даже если довольно сложно переносить ее упрямство. Еще ни одна женщина из тех, кому он назначал свидания, не отказывала ему. Но также ни одна из них не бывала к нему близка и не задерживалась достаточно долго, чтобы зацепить за живое.
– Дрю.
Ему не хотелось отвечать Тилли, он чувствовал, что его ответ не понравится ему самому.
– Угу, – буркнул он, – она не такая.
И ощутил невольное раздражение. Пока Эмили не вошла в его жизнь, женщины оставались не более чем развлечением, мимолетной забавой. Тилли глотнула еще вина.
– И это так неприятно?
Да, черт возьми! – мысленно заорал он. Я не позволю опутать себя! Я получаю удовольствие, и до свидания! Я не забиваю себе голову бабами! А теперь вот влип, сам не знаю как.
– Ничего из этого не выйдет, – сказал он вслух, и неожиданно почувствовал разочарование.
– Да почему? Я, правда, мало с ней общалась, только тогда, в приемной, но с первого взгляда она мне понравилась. Про большинство твоих пустоголовых девиц этого не скажешь.
В чем Тилли нельзя упрекнуть, это в неспособности изрекать горькие истины. Врежет правду-матку, аж перья летят. Как сейчас.
Отойдя от холодильника, Дрю перебрался на табурет рядом со стойкой.
– Хотя бы потому, что она живет в Нью-Йорке. Жила, – поправился он. – Возможно, она переедет в Калифорнию.
– Так или иначе, проблемы я не вижу. В Нью-Йорке тоже случаются пожары, и кому-то надо заниматься расследованием причин.
Но здесь живет вся его родня, и он не намерен уезжать от нее на три тысячи миль, только, чтобы не расставаться с женщиной. И речи быть не может.
Конечно, если она переедет, другое дело…
– Она порвала одну связь и ищет теперь новую, – сообщил он. Вывертываться так вывертываться.
Тилли сложила руки на груди и одарила его долгим, мудрым взглядом. Вижу тебя насквозь, – говорил этот взгляд, – и все твои выкрутасы, все это, как дырявый лоскут черного кружева, с которым сфотографировался Кэйл.
– Не мне тебя просвещать, – проговорила она наконец, – но не все вторичные связи неудачны.
Это она про себя со Шкваркой? Тилли как раз находилась в процессе налаживания второй связи, и Дрю не осуждал ее за суровость к фельдшеру, когда тот проявил к ней интерес. На то, чтобы уговорить ее пойти с ним, потребовались недели. Но Тилли можно понять. Когда обнаруживаешь своего бойфренда в чужой постели, это производит впечатление.
– Правда? – Дрю не сдавался, хотя сам не понимал, за что воюет. За свою свободу? На нее никто не посягает. Ну, нравится ему Эмили. Не она первая, не она последняя. – А как насчет беременности?
– Почему это проблема?
– Потому что будущий ребенок имеет где-то там отца, и этот тип может захотеть вернуться к ней, когда она ему скажет, что он отец. Вообще-то он ушел от нее к другой, но, узнав о ребенке, вполне может все переиграть.
– Господи боже мой. Она что, сказала, что хочет выйти за этого типа?
– Нет… да нет, – задумчиво признал он. Но Эмили и не говорила, что не хочет.
– Она может носить ребенка от того парня, и это вовсе не означает, что она собирается к нему возвращаться, – настаивала Тилли.
Может, не собирается. А может, и наоборот. Какое ему, Дрю, дело? Не будет он во все это ввязываться.
Тилли оттолкнулась от стола и подошла к стойке.
– Знаешь, что у тебя неладно? Сказать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13