Через пять часов поезд прибывал в Сайгон, ныне переимено
ванный в Хошимин. Фыонг продавала дрова и ночевала на грязном полу станц
ии в ожидании поезда в четыре утра, который вез ее обратно к Таму и их сыну.
Так продолжалось изо дня в день в течение трех лет, включая период береме
нности Фыонг и рождения второго ребенка.
А потом она заболела. Болезнь Ч малярия Ч длилась месяцы, уничтожая ее
тело и их скудные денежные запасы. Врач жил в семнадцати километрах, а мед
сестра, что располагалась по соседству, могла предложить лишь сочувстви
е и пустые полки с лекарствами. Доход от продажи дров прекратился, и семье
грозил голод. В это отчаянное время они приняли отчаянное решение Ч беж
ать в Сайгон. Уменьшив тающий денежный запас еще на несколько драгоценны
х банкнот, Там дал взятку местному чиновнику, чтобы тот их отпустил. В самы
й темный ночной час супруги бежали.
Они прибыли на людный сайгонский вокзал, не имея при себе ничего, кроме д
воих детей и котомки с одеждой. Там был нелегальным чужаком в собственно
й стране и не имел разрешения на проживание в городе. Шанс найти работу бы
л почти равен нулю.
Второй раз он был вынужден отправить к родственникам жену и детей, чтоб
ы они могли выжить.
Нас нашел Гулик, который оставил в укромном месте свою коляску. Усевшис
ь рядом, он стал придвигаться все ближе и ближе; его все больше раздражал н
аш разговор на английском, которого он не понимал.
Ч Катайся, смотреть город, Ч вдруг сказал он по-вьетнамски, показывая н
а свою коляску.
Я покачала головой, но вдруг меня озарило, и я обернулась, чтобы еще разок
взглянуть на его педальное средство передвижения. Сзади и до середины о
но напоминало обычный велосипед. К рулю был подвешен гигантский металли
ческий стул, поддерживаемый с обеих сторон от сиденья двумя колесами. В п
лохую погоду над головой пассажира можно было поднять потрепанный наве
с. Эта колесница представляла собой идеальное транспортное средство дл
я путешествия в горы по тропе Хошимина. А мой рюкзак стал бы моим пассажир
ом: навес защитил бы его от превратностей погоды и рук воров. В мыслях я уж
е колесила по стране мерцающих зеленых полей, распугивая стаи придорожн
ых гусей на все четыре стороны…
Там пришел в ужас от моей идеи.
Ч Нельзя ехать на коляске велорикши. Для женщины это слишком тяжело.
Гулик был полностью с ним согласен. И предложил, чтобы я поехала в качест
ве пассажира с водителем-вьетнамцем. При этом он хлопнул себя по голой гр
уди.
Мысль о том, чтобы пересечь Вьетнам в движущемся шезлонге, разбрасывая
детям в обносках пригоршни леденцов, заставила меня вздрогнуть. Я предло
жила Гулику проехаться на его коляске, чтобы выяснить, действительно ли
это так тяжело.
Ч Полицейские тут же сбегутся, Ч возразил Там, шныряя глазами вверх и в
низ по улице. Ч Будь ты мужчиной…
Как бы то ни было, добавил Гулик, у всех велорикш была лицензия. И если выв
езти коляску за пределы города, меня тут же арестуют, а ответственность л
яжет на владельца. Моя идея явно провалилась. Оба моих спутника заметно п
риободрились.
Жестоко раскритикованная, я решила задать вопрос об обычном велосипед
е с гораздо большей осторожностью. В одном только Сайгоне велосипедов бы
ли сотни тысяч. Не могут же все они быть зарегистрированы. Я видела толпы ж
енщин, которые ехали на велосипедах на рынок, нагруженные корзинами с ов
ощами и подвешенными вниз головой тушками уток. Сколько, поинтересовала
сь я, будет стоить велосипед напрокат?
Ч Один день Ч десять долларов! Ч немедленно ответил Гулик и снова ткн
ул себя в грудь. Ч Я найти для тебя.
Я задумалась над его предложением. За эту сумму я могла бы взять напрока
т два мотоцикла с водителями. Может, предложила я, мне лучше купить велоси
пед, поскольку он понадобится на несколько месяцев?
Там и Гулик зашептались. Вьетнамский велосипед нельзя брать ни в коем с
лучае. Его шаткая конструкция станет для меня бесконечным источником му
чений. Китайские велосипеды хоть и громоздки, но вполне способны пережит
ь многочисленные рытвины вьетнамских проселочных дорог. Я робко напомн
ила о своем огромном рюкзаке и быстро нацарапала картинку: двухколесную
тележку, которая решила бы мою проблему. Гулик оглядел ее недовольным вз
глядом и неохотно кивнул. По счастливому совпадению, сообщил он мне, он ка
к раз знает одного человека, который хочет продать велосипед, и мастерск
ую, где можно изготовить такую тележку. И все за выгодную цену Ч пятьдеся
т долларов. Там согласно кивнул, и я отдала деньги; переговоры были законч
ены.
Я радовалась недолго.
Ч Я всего лишь частный гид, Ч признался Там за чашкой горького зеленог
о чая, которым неизбежно заканчивался каждый прием пищи. Ч Я не смогу раз
добыть государственные разрешения на ночевки в деревнях.
Без официальных разрешений иностранцы могли останавливаться только в
официально аккредитированных гостиницах областных центров. Там замет
ил мой разочарованный вид и сжалился надо мной.
Ч Местных полицейских можно задобрить деньгами и сигаретами, мы сможе
м делать это каждый раз, Ч неохотно признался он. Ч Я знаю, как угодить лю
дям. Предоставь все мне.
На прощание Там пообещал найти семью, где я могла бы пожить несколько дн
ей до начала нашего путешествия на север.
Гулик любезно предложил отвезти меня в отель. Он срезал путь, сворачива
л на рыночные площади и в переулки, и в этом лабиринте я быстро перестала п
онимать, где мы находимся. Скрипя тормозами, мы неожиданно остановились
у дома Гулика, который я уже знала.
Ч Можешь пожить здесь, Ч объявил он, великодушно обводя рукой проход с
отколовшейся плиткой и засорившимся насосом. Ч Это лучше, чем в семье.
Я поразмыслила над его предложением, пока он прикреплял цепью коляску к
стене. В узком переулке, где стоял его дом, бурлила жизнь. Рыжий петух с бле
стящими перьями и голый карапуз с опаской оглядывали друг друга. В свобо
дном углу стояли три корзины с влажными бурыми улитками и пестрыми голуб
иными яйцами. На звуки циркового рожка местного мороженщика, похожего на
большую луковицу, слетались толпы сорванцов с выпученными глазами. Идеа
льное место.
Я проследовала за Гуликом через прихожую, мимо семейного алтаря в завит
ках дыма от благовоний, на котором лежали подношения в виде мандаринов и
растворимого супа с лапшой. Впереди старик медленно спустился по лестни
це и зашаркал прочь.
Мы поднялись на второй этаж. Гулик провел меня в небольшой альков, отдел
енный от комнаты без окон стеной из фанерных обломков. Вместо двери была
занавеска, и через щель в стене просачивался тонкий луч солнечного света
. Гулик шагнул в комнату и торжественно продемонстрировал ее мне.
Не успела я отреагировать, как занавеска снова отдернулась, и в комнату
вломилась молодая женщина. Не удостоив меня взглядом, она промаршировал
а прямиком к Гулику, отчитывая его на отрывистом вьетнамском, размахивая
руками в мою сторону и выставив локти вперед. Суть разговора была мне ясн
а. Это была их спальня, и она не намеревалась ее освобождать. Гулик робко о
твечал, невнятно бормоча что-то про доллары, но все было бесполезно. Женщи
на затолкнула нас обоих в грязный угол в дальнем конце комнаты. Стены был
и сырые, все в потеках. Ржавая арматура торчала из-под пола под разными угл
ами. Под моей ступней хрустнуло какоето большое насекомое. Было так темн
о, что я с трудом разглядела дыру в полу с неровными краями на расстоянии н
ескольких футов Ч семейный туалет.
Гулик быстро оправился и продолжил демонстрировать преимущества моег
о нового дома. Он предложил повесить целлофановую занавеску для создани
я уединенной обстановки, а может даже побелить стены, если бы я решила зад
ержаться здесь надолго. Главное, туалет рядом, да и теплая семейная атмос
фера, в которой меня примут, как давно потерянную дочь.
Ч Сколько? Ч спросила я.
Ч Сколько ты платишь за комнату в отеле? Ч дипломатично поинтересовал
ся Гулик,
Ч Десять долларов, Ч ответила я, Ч за отдельную комнату с го
рячей и холодной водой, простынями и матрасом, комнату, куда мне каждое ут
ро приносят термос с горячим чаем.
Он удовлетворенно кивнул:
Ч Столько же.
Мы пожали друг другу руки, и я пообещала подумать над его предложением, д
аже не пытаясь казаться искренней.
Вырвавшись на солнечный свет, я побежала в отель.
«Ким кафе» прославилось как мекка для бэкпекеров (туристов, с рюкзаками
на плечах. Ч Ред. ) и путешественников со скудным бюджетом. Его
столики загромождали пол-улицы, и люди, сидящие за ними, были сплошь с евро
пейскими лицами, пушистыми бородами и рыжими волосами, которые выглядел
и здесь довольно странно.
Я тихонько присела за столик вьетнамской забегаловки рядом с шумным ка
фе и стала прислушиваться к разговорам западных путешественников. Они о
бсуждали лучшие туры, самые быстрые автобусы и дешевые рестораны.
Ч Ага, улица Ко Гьянг. Три бакса за ночь, и можешь стелить свой спальник. К
офе бесплатный, но молоко покупаешь сам.
Ч Соглашайся на все, а когда приедешь на место, просто дай им пять тысяч.
Счастливые часы с пяти до семи.
Ч Там всего за четыре тысячи постирают и высушат джинсы. Но если совсем
грязные, потребуют пять…
Повсюду предприимчивые вьетнамцы спешили удовлетворить любую прихот
ь иностранцев. Неоновые вывески «СДАЕТСЯ КОМНАТА» гудели и подмигивали
из каждого окна. В магазинах продавались пиратские диски и производился
обмен зачитанными до дыр книжками. Доски для объявлений пестрели необхо
димыми сведениями, от «Мы поехали на дельту Меконга, вернемся 17-го» до «Де
ржитесь подальше от ресторана „442“! Тамошние супы Ч как моча пантеры».
Велорикша на углу устроился в собственной коляске, водрузив на нос очки
с толстыми стеклами и читая «Войну и мир» при свете лампы журнального ки
оска.
Из соседней коляски вылезла пухлая фигура и помахала мне. Мы с Биллом по
знакомились днем и, как все путешественники, завязали легкую и ни к чему н
е обязывающую дружбу. Он взглянул сначала на мою маленькую лавчонку торг
овца супом, потом на столики с иностранцами, явно разрываясь между знако
мым лицом в страшноватой обстановке и более привычной атмосферой бэкпе
керского кафе. Затем все-таки решился, заплатил велорикше и подошел ко мн
е. Я лениво выдвинула ногой табуретку из-под стола.
Билл был разведен, работал бухгалтером и обитал в гараже, переобустроен
ном под жилье. Потребностей у него было мало, желаний и того меньше. Он при
лежно путешествовал один месяц в году, чтобы, по его словам, повидать экзо
тические страны и народы. Во Вьетнаме ему пока не слишком нравилось.
Ч Конечно, тут дешево, Ч безучастно сказал он, Ч но как таковой культур
ы и в помине нет. Вьетнамцам только и дела что ободрать тебя до нитки. Ч Он
обвел рукой улицу: Ч Сама посмотри!
Я предположила, что во Вьетнаме есть жизнь и за пределами «Ким кафе».
Ч Нет, Ч твердо возразил Билл. Ч Я везде был. Тоннели Кути, храм Каодай, д
ельта Меконга, Нефритовая пагода…
Он выдавал названия, а я тем временем сверялась со списком на доске объя
влений туристического агентства за его спиной.
Ч Ничего стоящего, Ч заключил он.
Принесли мой суп. Мне быстро стало ясно, почему мое заветное место под фл
юоресцентной лампой так и осталось незанятым, несмотря на вечерний напл
ыв посетителей. Дюжины мелких мошек суицидальным потоком бросались на л
ампочку из тонкого стекла, что висела прямо над моей головой. Те, кому удав
алось ускользнуть от хитрых ящериц-гекконов, дождем падали мне в волосы,
на колени и в суп. Вскоре маслянистая поверхность была сплошь усыпана то
нущими насекомыми. Я отправила в суп целую ложку перца грубого помола и р
азмешала. Жучки пошли ко дну.
Билл по-прежнему предавался меланхолии. Мне стало жалко, что его путеше
ствие складывается так неудачно, и я, не подумав, предложила взять его с со
бой в попутчики и вместе отправиться на север.
Ч На велосипеде? Ч в ужасе возопил он, замахав руками, точно предлог для
отказа можно было выловить из воздуха. Ч Нет, нет, у меня нет времени, Ч на
конец сказал он, откинувшись на спинку стула с явным облегчением. Ч Дале
ко ли можно уехать за две недели? Что я успею посмотреть?
Ч Как насчет нескольких сотен миль настоящего Вьетнама Ч страны лени
вых послеобеденных прогулок на повозках, запряженных буйволами, глухог
о звона колокольчиков и мягкого, шелковистого ила рисовых полей меж паль
цев босых ног?
Ч Я должен ехать в Ханой, Ч неуклонно заявил он. Ч Ребята завтра едут н
а машине на побережье Ч два американца и осси. Они неделю будут колесить
по стране, с остановкой в Дананге и Хюэ. Нельзя упускать такую в
озможность.
Перец на дне моей тарелки с супом, перемешанный с потонувшими мошками, о
казался вовсе не таким острым, как я думала. Билл протянул хозяйке забега
ловки голубую купюру в пять тысяч донгов и застыл в ожидании сдачи, облив
аясь потом в знойном вечернем воздухе.
Я вслух заметила, что потеет он ради каких-то четырех центов.
Ч Не хочу, чтобы они привыкали к чаевым, Ч ответил он, даже не взглянув н
а женщину, которая весь вечер простояла, сгорбившись над дымящимся котло
м с супом. Вырвав потрепанную купюру из ее запачканной жиром ладони, он уд
алился восвояси Ч открывать для себя Вьетнам из окна автомобиля, несуще
гося по шоссе № 1.
По возвращении в отель меня поджидал Гулик. Он стоял, опираясь рукой о дв
ухколесного монстра. Это был мой велосипед. Развалюха цвета ветхого брез
ента с громоздким каркасом. Я настороженно обошла его кругом. Сиденье бы
ло рваное и все в шишках, пружины вот-вот прорвутся сквозь тонкий, как бума
га, пластик. Я взобралась на него. Задняя часть тихонько зашаталась из сто
роны в сторону. Одна педаль двигалась по странной орбите, тормоза вроде н
ажимались, но совершенно не действовали в движении. Я откатила велосипед
обратно.
Я спросила Гулика, нашел ли он тележку в дополнение к этому прекрасному
колесному средству.
Он молча указал на шестидюймовый кусок фанеры, в прежней жизни бывший ч
астью стены его спальни, а теперь прикрученный к раме обрывками ржавого
провода.
Я восхитилась куском фанеры и еще раз спросила про тележку, о которой мы
вроде договорились. Лицо Гулика перекосилось от ужаса. Тележка, заметил
он, это всего лишь еще пара колес, которые в самый неподходящий момент мог
ут сдуться. И мрачно пробурчал что-то про напрасный расход колесной мази.
Растопырив пальцы, он сделал вид, что хватает что-то в воздухе, видимо жела
я продемонстрировать, что на тележку могут позариться воры. А еще Ч тут ч
ерты Гулика сложились в столь редкое для него выражение искренности Ч к
ое-кто из неразборчивых деревенских жителей может решить использовать
тележку в качестве общественного туалета.
Я принесла рюкзак. Даже решительный Гулик не сумел уравновесить громад
ину на столь непрочной подставке. После нескольких неудачных попыток я п
редложила ему приделать к платформе поддерживающую скобу, вроде как спи
нку у детского стульчика. Энтузиазма у Гулика тут же поубавилось. Он упор
но твердил, что такая конструкция будет выглядеть странно для вьетнамск
ого глаза.
Уж наверняка не страннее, чем я на сиденье этого велосипеда, возразила я.
Однако если добавить эту спинку, велосипед потом нельзя будет перепрод
ать по выгодной цене, заметил Гулик.
Верно, согласилась я, но я не планирую его продавать. Я хочу его купить.
Гулик неохотно кивнул: возможно, за пять долларов он сможет уговорить с
варщика чуть модифицировать изящную форму тележки.
Возможно, неумолимо ответила я, если у тележки появится спинка, я соглаш
усь ее купить. И работающие тормоза тоже бы не повредили.
Гулик поплелся прочь, как водяной буйвол, волоча за собой отвергнутый в
елосипед.
Там вежливо промолчал, когда наутро я продемонстрировала ему свое ново
е приобретение. Мы оставили велосипед в холле, к вящему ужасу персонала о
теля, и укатили на мопеде Тама. Я попросила его помочь отыскать кое-какие в
ещи, которые еще предстояло купить для нашего похода: гамак из дешевого и
скусственного шелка, зеленого, как джунгли; замок, призванный отпугнуть
тех, кто может быть ослеплен красотой моего велосипеда; коническую шляпу
и два карманных словарика Ч один для деревенских жителей, один для меня.
Ч Ты ищи, я поведу, Ч приказал Там, и мы нырнули в переулок.
1 2 3 4 5 6
ванный в Хошимин. Фыонг продавала дрова и ночевала на грязном полу станц
ии в ожидании поезда в четыре утра, который вез ее обратно к Таму и их сыну.
Так продолжалось изо дня в день в течение трех лет, включая период береме
нности Фыонг и рождения второго ребенка.
А потом она заболела. Болезнь Ч малярия Ч длилась месяцы, уничтожая ее
тело и их скудные денежные запасы. Врач жил в семнадцати километрах, а мед
сестра, что располагалась по соседству, могла предложить лишь сочувстви
е и пустые полки с лекарствами. Доход от продажи дров прекратился, и семье
грозил голод. В это отчаянное время они приняли отчаянное решение Ч беж
ать в Сайгон. Уменьшив тающий денежный запас еще на несколько драгоценны
х банкнот, Там дал взятку местному чиновнику, чтобы тот их отпустил. В самы
й темный ночной час супруги бежали.
Они прибыли на людный сайгонский вокзал, не имея при себе ничего, кроме д
воих детей и котомки с одеждой. Там был нелегальным чужаком в собственно
й стране и не имел разрешения на проживание в городе. Шанс найти работу бы
л почти равен нулю.
Второй раз он был вынужден отправить к родственникам жену и детей, чтоб
ы они могли выжить.
Нас нашел Гулик, который оставил в укромном месте свою коляску. Усевшис
ь рядом, он стал придвигаться все ближе и ближе; его все больше раздражал н
аш разговор на английском, которого он не понимал.
Ч Катайся, смотреть город, Ч вдруг сказал он по-вьетнамски, показывая н
а свою коляску.
Я покачала головой, но вдруг меня озарило, и я обернулась, чтобы еще разок
взглянуть на его педальное средство передвижения. Сзади и до середины о
но напоминало обычный велосипед. К рулю был подвешен гигантский металли
ческий стул, поддерживаемый с обеих сторон от сиденья двумя колесами. В п
лохую погоду над головой пассажира можно было поднять потрепанный наве
с. Эта колесница представляла собой идеальное транспортное средство дл
я путешествия в горы по тропе Хошимина. А мой рюкзак стал бы моим пассажир
ом: навес защитил бы его от превратностей погоды и рук воров. В мыслях я уж
е колесила по стране мерцающих зеленых полей, распугивая стаи придорожн
ых гусей на все четыре стороны…
Там пришел в ужас от моей идеи.
Ч Нельзя ехать на коляске велорикши. Для женщины это слишком тяжело.
Гулик был полностью с ним согласен. И предложил, чтобы я поехала в качест
ве пассажира с водителем-вьетнамцем. При этом он хлопнул себя по голой гр
уди.
Мысль о том, чтобы пересечь Вьетнам в движущемся шезлонге, разбрасывая
детям в обносках пригоршни леденцов, заставила меня вздрогнуть. Я предло
жила Гулику проехаться на его коляске, чтобы выяснить, действительно ли
это так тяжело.
Ч Полицейские тут же сбегутся, Ч возразил Там, шныряя глазами вверх и в
низ по улице. Ч Будь ты мужчиной…
Как бы то ни было, добавил Гулик, у всех велорикш была лицензия. И если выв
езти коляску за пределы города, меня тут же арестуют, а ответственность л
яжет на владельца. Моя идея явно провалилась. Оба моих спутника заметно п
риободрились.
Жестоко раскритикованная, я решила задать вопрос об обычном велосипед
е с гораздо большей осторожностью. В одном только Сайгоне велосипедов бы
ли сотни тысяч. Не могут же все они быть зарегистрированы. Я видела толпы ж
енщин, которые ехали на велосипедах на рынок, нагруженные корзинами с ов
ощами и подвешенными вниз головой тушками уток. Сколько, поинтересовала
сь я, будет стоить велосипед напрокат?
Ч Один день Ч десять долларов! Ч немедленно ответил Гулик и снова ткн
ул себя в грудь. Ч Я найти для тебя.
Я задумалась над его предложением. За эту сумму я могла бы взять напрока
т два мотоцикла с водителями. Может, предложила я, мне лучше купить велоси
пед, поскольку он понадобится на несколько месяцев?
Там и Гулик зашептались. Вьетнамский велосипед нельзя брать ни в коем с
лучае. Его шаткая конструкция станет для меня бесконечным источником му
чений. Китайские велосипеды хоть и громоздки, но вполне способны пережит
ь многочисленные рытвины вьетнамских проселочных дорог. Я робко напомн
ила о своем огромном рюкзаке и быстро нацарапала картинку: двухколесную
тележку, которая решила бы мою проблему. Гулик оглядел ее недовольным вз
глядом и неохотно кивнул. По счастливому совпадению, сообщил он мне, он ка
к раз знает одного человека, который хочет продать велосипед, и мастерск
ую, где можно изготовить такую тележку. И все за выгодную цену Ч пятьдеся
т долларов. Там согласно кивнул, и я отдала деньги; переговоры были законч
ены.
Я радовалась недолго.
Ч Я всего лишь частный гид, Ч признался Там за чашкой горького зеленог
о чая, которым неизбежно заканчивался каждый прием пищи. Ч Я не смогу раз
добыть государственные разрешения на ночевки в деревнях.
Без официальных разрешений иностранцы могли останавливаться только в
официально аккредитированных гостиницах областных центров. Там замет
ил мой разочарованный вид и сжалился надо мной.
Ч Местных полицейских можно задобрить деньгами и сигаретами, мы сможе
м делать это каждый раз, Ч неохотно признался он. Ч Я знаю, как угодить лю
дям. Предоставь все мне.
На прощание Там пообещал найти семью, где я могла бы пожить несколько дн
ей до начала нашего путешествия на север.
Гулик любезно предложил отвезти меня в отель. Он срезал путь, сворачива
л на рыночные площади и в переулки, и в этом лабиринте я быстро перестала п
онимать, где мы находимся. Скрипя тормозами, мы неожиданно остановились
у дома Гулика, который я уже знала.
Ч Можешь пожить здесь, Ч объявил он, великодушно обводя рукой проход с
отколовшейся плиткой и засорившимся насосом. Ч Это лучше, чем в семье.
Я поразмыслила над его предложением, пока он прикреплял цепью коляску к
стене. В узком переулке, где стоял его дом, бурлила жизнь. Рыжий петух с бле
стящими перьями и голый карапуз с опаской оглядывали друг друга. В свобо
дном углу стояли три корзины с влажными бурыми улитками и пестрыми голуб
иными яйцами. На звуки циркового рожка местного мороженщика, похожего на
большую луковицу, слетались толпы сорванцов с выпученными глазами. Идеа
льное место.
Я проследовала за Гуликом через прихожую, мимо семейного алтаря в завит
ках дыма от благовоний, на котором лежали подношения в виде мандаринов и
растворимого супа с лапшой. Впереди старик медленно спустился по лестни
це и зашаркал прочь.
Мы поднялись на второй этаж. Гулик провел меня в небольшой альков, отдел
енный от комнаты без окон стеной из фанерных обломков. Вместо двери была
занавеска, и через щель в стене просачивался тонкий луч солнечного света
. Гулик шагнул в комнату и торжественно продемонстрировал ее мне.
Не успела я отреагировать, как занавеска снова отдернулась, и в комнату
вломилась молодая женщина. Не удостоив меня взглядом, она промаршировал
а прямиком к Гулику, отчитывая его на отрывистом вьетнамском, размахивая
руками в мою сторону и выставив локти вперед. Суть разговора была мне ясн
а. Это была их спальня, и она не намеревалась ее освобождать. Гулик робко о
твечал, невнятно бормоча что-то про доллары, но все было бесполезно. Женщи
на затолкнула нас обоих в грязный угол в дальнем конце комнаты. Стены был
и сырые, все в потеках. Ржавая арматура торчала из-под пола под разными угл
ами. Под моей ступней хрустнуло какоето большое насекомое. Было так темн
о, что я с трудом разглядела дыру в полу с неровными краями на расстоянии н
ескольких футов Ч семейный туалет.
Гулик быстро оправился и продолжил демонстрировать преимущества моег
о нового дома. Он предложил повесить целлофановую занавеску для создани
я уединенной обстановки, а может даже побелить стены, если бы я решила зад
ержаться здесь надолго. Главное, туалет рядом, да и теплая семейная атмос
фера, в которой меня примут, как давно потерянную дочь.
Ч Сколько? Ч спросила я.
Ч Сколько ты платишь за комнату в отеле? Ч дипломатично поинтересовал
ся Гулик,
Ч Десять долларов, Ч ответила я, Ч за отдельную комнату с го
рячей и холодной водой, простынями и матрасом, комнату, куда мне каждое ут
ро приносят термос с горячим чаем.
Он удовлетворенно кивнул:
Ч Столько же.
Мы пожали друг другу руки, и я пообещала подумать над его предложением, д
аже не пытаясь казаться искренней.
Вырвавшись на солнечный свет, я побежала в отель.
«Ким кафе» прославилось как мекка для бэкпекеров (туристов, с рюкзаками
на плечах. Ч Ред. ) и путешественников со скудным бюджетом. Его
столики загромождали пол-улицы, и люди, сидящие за ними, были сплошь с евро
пейскими лицами, пушистыми бородами и рыжими волосами, которые выглядел
и здесь довольно странно.
Я тихонько присела за столик вьетнамской забегаловки рядом с шумным ка
фе и стала прислушиваться к разговорам западных путешественников. Они о
бсуждали лучшие туры, самые быстрые автобусы и дешевые рестораны.
Ч Ага, улица Ко Гьянг. Три бакса за ночь, и можешь стелить свой спальник. К
офе бесплатный, но молоко покупаешь сам.
Ч Соглашайся на все, а когда приедешь на место, просто дай им пять тысяч.
Счастливые часы с пяти до семи.
Ч Там всего за четыре тысячи постирают и высушат джинсы. Но если совсем
грязные, потребуют пять…
Повсюду предприимчивые вьетнамцы спешили удовлетворить любую прихот
ь иностранцев. Неоновые вывески «СДАЕТСЯ КОМНАТА» гудели и подмигивали
из каждого окна. В магазинах продавались пиратские диски и производился
обмен зачитанными до дыр книжками. Доски для объявлений пестрели необхо
димыми сведениями, от «Мы поехали на дельту Меконга, вернемся 17-го» до «Де
ржитесь подальше от ресторана „442“! Тамошние супы Ч как моча пантеры».
Велорикша на углу устроился в собственной коляске, водрузив на нос очки
с толстыми стеклами и читая «Войну и мир» при свете лампы журнального ки
оска.
Из соседней коляски вылезла пухлая фигура и помахала мне. Мы с Биллом по
знакомились днем и, как все путешественники, завязали легкую и ни к чему н
е обязывающую дружбу. Он взглянул сначала на мою маленькую лавчонку торг
овца супом, потом на столики с иностранцами, явно разрываясь между знако
мым лицом в страшноватой обстановке и более привычной атмосферой бэкпе
керского кафе. Затем все-таки решился, заплатил велорикше и подошел ко мн
е. Я лениво выдвинула ногой табуретку из-под стола.
Билл был разведен, работал бухгалтером и обитал в гараже, переобустроен
ном под жилье. Потребностей у него было мало, желаний и того меньше. Он при
лежно путешествовал один месяц в году, чтобы, по его словам, повидать экзо
тические страны и народы. Во Вьетнаме ему пока не слишком нравилось.
Ч Конечно, тут дешево, Ч безучастно сказал он, Ч но как таковой культур
ы и в помине нет. Вьетнамцам только и дела что ободрать тебя до нитки. Ч Он
обвел рукой улицу: Ч Сама посмотри!
Я предположила, что во Вьетнаме есть жизнь и за пределами «Ким кафе».
Ч Нет, Ч твердо возразил Билл. Ч Я везде был. Тоннели Кути, храм Каодай, д
ельта Меконга, Нефритовая пагода…
Он выдавал названия, а я тем временем сверялась со списком на доске объя
влений туристического агентства за его спиной.
Ч Ничего стоящего, Ч заключил он.
Принесли мой суп. Мне быстро стало ясно, почему мое заветное место под фл
юоресцентной лампой так и осталось незанятым, несмотря на вечерний напл
ыв посетителей. Дюжины мелких мошек суицидальным потоком бросались на л
ампочку из тонкого стекла, что висела прямо над моей головой. Те, кому удав
алось ускользнуть от хитрых ящериц-гекконов, дождем падали мне в волосы,
на колени и в суп. Вскоре маслянистая поверхность была сплошь усыпана то
нущими насекомыми. Я отправила в суп целую ложку перца грубого помола и р
азмешала. Жучки пошли ко дну.
Билл по-прежнему предавался меланхолии. Мне стало жалко, что его путеше
ствие складывается так неудачно, и я, не подумав, предложила взять его с со
бой в попутчики и вместе отправиться на север.
Ч На велосипеде? Ч в ужасе возопил он, замахав руками, точно предлог для
отказа можно было выловить из воздуха. Ч Нет, нет, у меня нет времени, Ч на
конец сказал он, откинувшись на спинку стула с явным облегчением. Ч Дале
ко ли можно уехать за две недели? Что я успею посмотреть?
Ч Как насчет нескольких сотен миль настоящего Вьетнама Ч страны лени
вых послеобеденных прогулок на повозках, запряженных буйволами, глухог
о звона колокольчиков и мягкого, шелковистого ила рисовых полей меж паль
цев босых ног?
Ч Я должен ехать в Ханой, Ч неуклонно заявил он. Ч Ребята завтра едут н
а машине на побережье Ч два американца и осси. Они неделю будут колесить
по стране, с остановкой в Дананге и Хюэ. Нельзя упускать такую в
озможность.
Перец на дне моей тарелки с супом, перемешанный с потонувшими мошками, о
казался вовсе не таким острым, как я думала. Билл протянул хозяйке забега
ловки голубую купюру в пять тысяч донгов и застыл в ожидании сдачи, облив
аясь потом в знойном вечернем воздухе.
Я вслух заметила, что потеет он ради каких-то четырех центов.
Ч Не хочу, чтобы они привыкали к чаевым, Ч ответил он, даже не взглянув н
а женщину, которая весь вечер простояла, сгорбившись над дымящимся котло
м с супом. Вырвав потрепанную купюру из ее запачканной жиром ладони, он уд
алился восвояси Ч открывать для себя Вьетнам из окна автомобиля, несуще
гося по шоссе № 1.
По возвращении в отель меня поджидал Гулик. Он стоял, опираясь рукой о дв
ухколесного монстра. Это был мой велосипед. Развалюха цвета ветхого брез
ента с громоздким каркасом. Я настороженно обошла его кругом. Сиденье бы
ло рваное и все в шишках, пружины вот-вот прорвутся сквозь тонкий, как бума
га, пластик. Я взобралась на него. Задняя часть тихонько зашаталась из сто
роны в сторону. Одна педаль двигалась по странной орбите, тормоза вроде н
ажимались, но совершенно не действовали в движении. Я откатила велосипед
обратно.
Я спросила Гулика, нашел ли он тележку в дополнение к этому прекрасному
колесному средству.
Он молча указал на шестидюймовый кусок фанеры, в прежней жизни бывший ч
астью стены его спальни, а теперь прикрученный к раме обрывками ржавого
провода.
Я восхитилась куском фанеры и еще раз спросила про тележку, о которой мы
вроде договорились. Лицо Гулика перекосилось от ужаса. Тележка, заметил
он, это всего лишь еще пара колес, которые в самый неподходящий момент мог
ут сдуться. И мрачно пробурчал что-то про напрасный расход колесной мази.
Растопырив пальцы, он сделал вид, что хватает что-то в воздухе, видимо жела
я продемонстрировать, что на тележку могут позариться воры. А еще Ч тут ч
ерты Гулика сложились в столь редкое для него выражение искренности Ч к
ое-кто из неразборчивых деревенских жителей может решить использовать
тележку в качестве общественного туалета.
Я принесла рюкзак. Даже решительный Гулик не сумел уравновесить громад
ину на столь непрочной подставке. После нескольких неудачных попыток я п
редложила ему приделать к платформе поддерживающую скобу, вроде как спи
нку у детского стульчика. Энтузиазма у Гулика тут же поубавилось. Он упор
но твердил, что такая конструкция будет выглядеть странно для вьетнамск
ого глаза.
Уж наверняка не страннее, чем я на сиденье этого велосипеда, возразила я.
Однако если добавить эту спинку, велосипед потом нельзя будет перепрод
ать по выгодной цене, заметил Гулик.
Верно, согласилась я, но я не планирую его продавать. Я хочу его купить.
Гулик неохотно кивнул: возможно, за пять долларов он сможет уговорить с
варщика чуть модифицировать изящную форму тележки.
Возможно, неумолимо ответила я, если у тележки появится спинка, я соглаш
усь ее купить. И работающие тормоза тоже бы не повредили.
Гулик поплелся прочь, как водяной буйвол, волоча за собой отвергнутый в
елосипед.
Там вежливо промолчал, когда наутро я продемонстрировала ему свое ново
е приобретение. Мы оставили велосипед в холле, к вящему ужасу персонала о
теля, и укатили на мопеде Тама. Я попросила его помочь отыскать кое-какие в
ещи, которые еще предстояло купить для нашего похода: гамак из дешевого и
скусственного шелка, зеленого, как джунгли; замок, призванный отпугнуть
тех, кто может быть ослеплен красотой моего велосипеда; коническую шляпу
и два карманных словарика Ч один для деревенских жителей, один для меня.
Ч Ты ищи, я поведу, Ч приказал Там, и мы нырнули в переулок.
1 2 3 4 5 6