Vika



К. Мюллер
Мутные воды Меконга






Карин Мюллер


Мутные воды Меконга


Путешествие длиною 6400
миль под песни ветра, среди рисовых полей

Пролог



Я стояла на тротуаре бок о бок с группой полуобнаж
енных мужчин, сгребающих гравий лопатами во влажном сайгонском мареве. И
х бронзовые тела блестели и были сплошь покрыты синяками от банок Ч сле
дами применения древнего средства китайской медицины.
Я искала мистера Тама, или Томми, частного гида, которого порекомендова
л знакомый моего знакомого, как-то раз посетивший Вьетнам по работе. В пос
леднюю минуту перед поездкой столько дел навалилось, что я кое-как нацар
апала на оборотной стороне конверта имя Тама вместе с перечнем невнятны
х инструкций о том, как найти его в Сайгоне, прежде чем я снова занялась по
купкой йода в таблетках и упаковкой подарков ко всем праздникам, которые
мне предстояло пропустить.
Теперь же, когда я стояла рядом с картонным прилавком рыбных торговок, г
лядя, как они лихо оттяпывают лягушачьи головы, Томми казался мне давно п
отерянным братом. В его руках был ключ к моему тайному путешествию, мечте,
заставившей меня проделать путь в полсвета. Я хотела пройти по тропе Хош
имина Тропа
Хошимина (или тропа Труонг Сонг) Ч система горных и лесных троп, связывав
ших Северный и Южный Вьетнам, Камбоджу и Лаос во время американо-вьетнам
ской войны. Первоначально небольшая тропа превратилась в целую сеть про
тяженностью более 20 тыс. км, протянувшуюся вдоль гор Труонг Сонг. По ней пе
ремещались вьетконговские войска и техника. Современной тропой Хошими
на в туристических путеводителях принято называть трассу № 1 Ханой Ч Хо
шимин, единственную асфальтированную дорогу во Вьетнаме.
в тысячу миль, преодолев весь путь от Сайгона до Ханоя. Но отыскать Т
ама вдруг оказалось задачей не менее сложной, чем все, с чем мне еще предст
ояло столкнуться в последующие дни.
« Найти Гулика Ч велорикшу , Ч было нацарапано моим тороплив
ым почерком, Ч отель „Норфолк“ » . Мне было сказано, ч
то Гулик знает Тама и проводит меня к его дому. Собравшись с духом, я окуну
лась в кружащийся водоворот событий.
Коляски с белыми крышами выстроились пикетом у отеля «Норфолк». Учуяв в
озможный заработок особым шестым чувством, подобно напавшим на след охо
тничьим псам, водители-велорикши навострили уши. В считаные секунды они
подняли крик, расхваливая достоинства неспешной поездки по старому кит
айскому кварталу, необходимое каждому посещение знаменитого театра в ц
ентре и ту духовную пользу, которую принесет зажигание благовоний в дале
кой пагоде, выстроенной полностью из нефрита. Рваный клочок бумаги у мен
я в руках резко осадил их. Велорикши стали изучать его, зажав пальцами, пок
рытыми никотиновыми пятнами, и бормоча себе под нос, пока один, наиболее с
ообразительный не просиял и не воскликнул: «Гулик!» В одну секунду он изв
лек убогую коляску, припрятанную за прилавком торговца супом, и, покосив
шись на швейцара возле отеля, торопливым жестом пригласил меня сесть. За
скрежетав осями и оставляя за собой клочки конского волоса, выпавшие из
сиденья, мы тронулись с места.
Каждый закуток, каждый дюйм тротуара вдоль улицы Донхо был оккупирован
начинающими предпринимателями обоих полов. Их товар выплескивался на п
роезжую часть: жареная собачатина, цыплята (живые и мертвые), старые пласт
иковые ручки, листки бумаги. То и дело попадались блюющие в канаву пьяниц
ы или собаки, с невозмутимым видом нюхающие полусгнивших крыс. Мы постоя
нно сворачивали и съезжали во все более узкие закоулки, пока не оказалис
ь в переулке, который петлял так, что коляске пришлось протискиваться ск
возь него, как зубной пасте через отверстие тюбика, заставляя старушек б
росаться врассыпную и опрокидывая ветхие алтари в клубах благовонного
дыма.
Гулик лежал, растянувшись на двух деревянных койках, и храпел, отсыпаяс
ь после вчерашнего пива. Он неуверенно поднялся на ноги и улыбнулся, прод
емонстрировав ряд гнилых зубов. Щелкнул выключателем насоса, и застоявш
аяся вода из сточной канавы в переулке взвилась по пластиковой трубе, по
дсоединенной к раковине в общей комнате. Гулик приложил щетку к обломкам
зубов, испещренным коричневыми пятнами. Стоя рядом с насосом, я завороже
нно наблюдала, как цветущая водоросль отделилась от стенки канавы и попл
ыла ко входному отверстию насоса. Секундная закупорка, короткий всасыва
ющий звук Ч и она унеслась прочь. Гулик прополоскал рот и поставил щетку
в стаканчик Ч банку из-под кока-колы. Затем он пригласил меня на улицу, к с
воей ржавой коляске.
Я забралась внутрь и села. Терпеливые старушки все еще подбирали разбро
санные нами благовонные палочки. Гулик, как голенастая цапля, уселся на в
озвышении за моей спиной и заработал коленями, опустив на педали свои ст
упни в резиновых шлепках.
Ч Я Ч человек-пуля, Ч провозгласил он, проворно вворачивая свою коляс
ку в почти сплошной поток транспорта. Ч Никто не ездит быстрее, чем Гулик.

Мы с грохотом подкатили к перекрестку, где сливались воедино три трансп
ортных потока, движущихся без всяких правил, где жизнь измерялась на дюй
мы, а поразительные проявления смелости оставались никем не замеченным
и. На мгновение мои стопы очутились в решетке едущего навстречу грузовик
а, затем они выскользнули и разбили яйцо, лежавшее с самого края едущей те
лежки уличного торговца. Гулик весело засмеялся и ринулся навстречу оче
редному головокружительному свиданию со смертью, а я втихомолку принял
ась оттирать желток со своих кроссовок.
Мы свернули на боковую улицу, где играющие дети тут же забыли про мяч и на
чали тыкать в меня пальцем и что-то выкрикивать. Новость о том, что Гулик в
езет необычный груз Ч кого-то высокого и светловолосого, и к тому же женщ
ину, Ч предваряла наше появление, подобно набегающей волне.
Мы колесили по лабиринту переулков и каналов, пока не оказались в кварт
але, где жил Там. Он вышел на улицу, чтобы поприветствовать нас. Пряжка на е
го поясе была расстегнута, а помятое лицо хранило следы послеобеденного
сна, но он бодро протянул руку и искренне улыбнулся. Казалось, он рад видет
ь меня почти так же, как я его.
Ч Хочу дойти до Ханоя, Ч выпалила я по-вьетнамски. Соседи уже собрались
вокруг нас. Ч Через центральное нагорье…
Он продолжал улыбаться.
Ч Нет проблем.
Ч Вы пойдете со мной?
Его рукопожатие стало заметно медленнее, но потом он снова затряс мою р
уку:
Ч Да!
И путешествие началось.



Маршрут


Как видно по карте, путешествие было долгим и мест
ами очень запутанным. Оно началось в Сайгоне, где я познакомилась с Тамом
и попросила гидов из Союза коммунистической молодежи сопровождать мен
я в велопробеге вдоль Меконга, который длился пятнадцать дней. Вернувшис
ь в Сайгон, я нашла попутчика, Джея, парня с Аляски, который ехал на север на
мотоцикле. Доехав до Буонметхуота по шоссе № 14, мы свернули на восток, к поб
ережью, и продолжили наш путь в Ханой по шоссе № 1. Оказавшись там, мы автост
опом добрались до Шапы; оттуда я отправилась в пеший поход по близлежащи
м деревням горных племен зао и хмонг . Затем мы верну
лись в Ханой на поезде и поехали в Нячанг. Оттуда до Сайгона меня подвез Йо
хан на своем «Минске». Когда нам обоим отказались продлить визу, мы были в
ынуждены отправиться в Камбоджу.
Через неделю мы снова въехали во Вьетнам на такси и, прихватив наших пит
омцев, сели на поезд, следующий до национального парка Кукфыонг.
От парка до Ханоя было совсем недалеко; там я опять встретилась с Джемем,
и далее путешествовала на его отремонтированном мотоцикле. Мы поднялис
ь высоко в Тонкинские Альпы, задавшись целью пожить среди местных племен
. У самого въезда в Фонгтхо Джей получил серьезную травму, и мы были вынужд
ены вернуться в Ханой.
В конце концов я взяла рюкзак и одна автостопом проделала огромную петл
ю по северо-западному Вьетнаму, с заходом в Шапу, Сонла, Моктяу, Лайтяу, Лао
кай и Майтяу, и двумя месяцами спустя вернулась в Ханой.

1
Мечта


Давным-давно я засыпала, убаюканная мамиными рас
сказами об Африке. Забиралась под ее одеяло, крепко обнимала подушку и ум
оляла снова рассказать о Фифи, собачке, которая жила в маминой семье и час
то гуляла на реке Мкузе, пока ее в один прекрасный день не сожрали крокоди
лы. Или о том, как мама топала по кофейным полям, колотя в кастрюли и сковор
одки, чтобы рои саранчи не садились на посевы и не пожирали их. Или о том, ка
кой вкус у насекомых длиной в палец, когда они с пылу с жару хрустят на зуб
ах, приготовленные на углях соседями из племени вакамба . Мама
провела детство высоко в горах Усамбара, на территории нынешней Танзани
и, где у бабушки с дедушкой Ч они родом из Германии Ч более тридцати лет
были своя ферма и сизалевая плантация. Мама не носила обуви до двенадцат
и лет. Ее рассказы замысловато переплетались с моими детскими фантазиям
и о дальних странах, и, окрыленная, я грезила наяву до тех пор, пока хлебное
дерево и бугенвиллея с маминой семейной фермы не начинали казаться мне б
олее реальными, чем дубы и цветы в горшках с нашего заднего двора в Нью-Дже
рси.
Путь из Африки в Америку был долгим. Маму отправили сперва в школу-интер
нат в Англии, потом она поехала в университет в Швейцарии и наконец попал
а в Бостон. За это время ей удалось выучить несколько новых языков, получи
ть диплом врача, выйти замуж и родить двоих детей.
Я была слишком мала и плохо помню Швейцарию. Мне не стоило труда переклю
читься со швейцарского диалекта немецкого языка, на котором мы говорили
дома, на английский Ч язык моей провинциальной школы и друзей детства. М
еня никогда не тянуло в Европу, несмотря на мамин рождественский хлебец
с цукатами, часы с боем, хрустальные бокалы и сотню других памятных вещиц,
которые валялись разбросанными по дому. Мои фантазии уже обрели форму бл
агодаря красочным рассказам о мамином детстве на ферме. Но Африка была д
алековато от Нью-Джерси, а именно в НьюДжерси, как казалось на первый взгл
яд, мне предстояло вырасти, пойти в колледж, найти работу, накопить денег н
а дом и стричь лужайку каждые выходные.
Однажды, когда мне было одиннадцать, мы переехали. Я не имела ни малейшег
о понятия о том, где находится Пуэрто-Рико, но, глядя, как мама весело собир
ает коробки и ящики, я видела на ее лице то же самое выражение, что появлял
ось, когда она грезила воспоминаниями об Африке. Тогда я поняла: с этого мо
мента для меня начинается другая, настоящая жизнь.
Я не ошиблась. Эта жизнь началась на рынках Рио-Пьедрас, где мама торгова
лась за овощи с засохшей земляной коркой, которые она подхватывала, как м
ячик, на лету. А также на автомобильных паромах через мутные реки, где нашу
ржавую колымагу не смывало в открытый океан только благодаря драному уз
ловатому канату.
Мы научились нырять с аквалангом и пытались подстроить так, чтобы какой
-нибудь новичок потрогал актинию; та липла к пальцам, которые потом вонял
и много дней.
В школе говорили на таком языке, который я научилась понимать много вре
мени спустя. Мир, открывшийся мне, был теплым и жизнерадостным, и новичков
здесь заключали в горячие объятия. Впервые в жизни реальность была столь
же яркой, сколь и фантазии, сотканные в моей голове.
Прошло четыре года. Мы уехали так же внезапно, как и приехали, но на этот р
аз Ч в Австралию. Летом я работала на животноводческой ферме в малонасе
ленной местности или путешествовала по захватывающе красивым национал
ьным паркам континента. Я открыла для себя растения и животных, непохожи
х на все, что мне доводилось видеть прежде.
А мир становился все больше. Я узнала, что есть «National Geographic», и ночами лежала по
д одеялом, беззвучно выговаривая лирические названия мест, похожих на би
ение экзотических барабанов. Буджумбура. Казалось, на всех фотографиях в
журнале недостает самого главного Ч меня, курящей трубку с патриархом
в джунглях Бразилии, бродящей по африканским равнинам, беспечно положив
руку на гриву льва, взобравшейся на мачту арабского судна…
В семнадцать лет я тайком подала заявление в Корпус мира
Американская гуманитарна
я организация, главная цель которой Ч способствовать укреплению мира и
дружбы между людьми разных национальностей и культур. Финансируется за
счет средств американских налогоплательщиков.
. Родители были против, и я отправилась в колледж. Выбор пал на Вильям
с, маленький частный колледж посреди уютных Беркширских холмов. Семестр
прошел в беспокойных телефонных разговорах с родителями, и я наконец под
далась, осознав, что мне когда-нибудь придется найти работу, и выбрала осн
овным предметом экономику Ч дисциплину, изучение которой можно было вы
терпеть только благодаря факультативам, посвященным Африке и Азии. Поми
мо основных, я посещала все занятия подряд, от философии до физики, алгебр
ы и творчества Колриджа. И мне ни разу не пришло в голову, что когда-нибудь
высшее образование пригодится.
К концу второго года обучения, в то время как мой брат проходил собеседо
вание на престижную должность менеджера по работе с корпоративными кли
ентами, я решила отправиться путешествовать с рюкзаком по Европе. К моем
у удивлению, мама, наш путешественник номер один, бесстрашный первооткры
ватель, вдруг превратилась в типичного родителя.
Ч Это опасно! Ч повторяла она.
Несколько месяцев упрашиваний, и мы сошлись на том, что мне нужен попутч
ик. Я обратилась с этим предложением к своему бойфренду.
Ч Ну, Ч ответил он, поразмыслив всего каких-то три микросекунды, Ч было
бы классно всем рассказывать, что побывал в Европе, но ехать туда мне как-
то не хочется.
Спустя еще каких-то три микросекунды с нашими отношениями все было поко
нчено, и я уехала в Англию одна.
Ч Ты еще поплачешь, Ч сказала тогда мама, Ч когда твоя восемнадцатиле
тняя дочь решит сделать нечто в этом же духе.
Каким-то чудом мне удалось проделать путь от Лондона до Македонии без п
роисшествий. Я порхала по Европе в невинном изумлении, как малое дитя. В Че
рногории, сойдя с автобуса, в котором провела двенадцать часов, я оказала
сь в безлюдной части Жабляка. Здесь не было ни одной гостиницы. Сгущались
сумерки. Парень, который ехал со мной в автобусе, подошел ко мне и жестами
объяснил, что хочет пригласить меня к себе домой. Вид у него был тот еще: ше
сть футов роста, широкоплечий, сильные руки, Ч но он казался застенчивым
и добродушным. В автобусе он ко мне не приставал, в отличие от солдат, кото
рые делали это частенько, и из его объяснения было ясно, что дома его ждут
сестра и мать. Мне и в голову не пришло отказаться.
Два часа спустя мы все еще шли по козьей тропе, а вокруг так и не появилос
ь никаких признаков человеческого жилья. В лунном свете был виден только
контур его массивных плеч Ч и больше ничего. Здравый смысл говорил мне, ч
то я идиотка. Но не успела я собраться с духом и улизнуть во тьму, как мы пер
евалили через хребет и врезались лоб в лоб в коренастую тетушку с широко
й, приземистой, как пень, фигурой. Она заголосила, раскинула руки и схватил
а моего спутникаверзилу Ч да как закружит его вокруг себя! Описав полны
й круг, она поставила его на землю. Это была его мама.
В течение последующих двух недель, в течение которых я научилась месить
десятифунтовые шматы теста и собирать дикую голубику на склонах гор, ег
о семья стала для меня гораздо важнее всех памятников и туристических за
влекалок от Италии до Англии, половину из которых я сразу же забыла.
Тогда я поняла: страна Ч это люди, ее населяющие. Чтобы увидеть страну, я
должна выучить их язык и пожить так, как они.
И вот, закончив колледж, я записалась в Корпус мира.
Мне был уже двадцать один год, и я была готова Ч по крайней мере, так мне к
азалось. С восторженными глазами и идеалистическими представлениями, л
ьющими через край, я закатала рукава и отправилась улучшать мир. Я взялас
ь за общину филиппинцев, подключив к работе свою взрывную энергию, берущ
ую начало в убеждении, что я-то наверняка знаю, как всех осчастливить.
Моя деревня должна была стать образцом для всего Филиппинско
го архипелага, да что там Ч для всего мира! Я поселилась с филиппинской бе
днотой и немедленно начала планировать:
1 2 3 4 5 6