Великан слушал с возрастающим интересом и все ближе наклонялся к Джейми, так что едва не упал со стула. «Да ну?» — порой оглушительно кричал он, однако дал Джейми договорить до конца.
— Стало быть, вон какие дела? Так вот, молодцы, вы пришли куда надо. Макнейр в беде? А за вами охотятся, фараоны? Ха! Это мы ещё посмотрим. И викингов клад? Любопытно на него поглядеть. Ну, вот что, молодцы… Я отплываю в Черчилл послезавтра. Годится? Дойдём за два дня, лишь бы погода не подвела. В Черчилле я сразу на телеграф. Мигом разузнаем про Энгуса — это одно. А ежели понадобится, поеду с вами в Те-Пас. Мне самое время проветриться. И черт меня дери, уж когда я с вами, никто не посмеет вас тронуть!
Тут он замолчал, ибо увидел, что теряет слушателей. Ошеломлённые радушием Джошуа Фаджа, счастливые тем, что одиночеству их пришёл конец, они разомлели в тепле, и теперь их неодолимо клонило в сон. Джошуа все понял:
— Сдаётся мне, надо спускать паруса. Пора на боковую. Пошли. У меня две спальни. На одной кровати даже простыни есть. Это будет для девицы. А вы трое ляжете вместе. Ну, пошли! А я позабочусь о вашей поклаже.
Конец напряжению, которого потребовало плавание по Большой реке, конец сомнениям, как добираться до Черчилла! Теперь можно отдыхать — есть, спать, знакомиться поближе с удивительным хозяином.
Джошуа был отменный повар. Стол ломился от яств. Чего тут только не было: груды свежего хлеба, пончиков, огромные куски жаркого, картофель, яблочные пироги, компоты, домашнее печенье! Хозяин не умолкал ни на минуту и мог без конца рассказывать всякие истории из собственной жизни.
Он рассказал им, как впервые приехал на Север служащим Гудзоновой компании, но тяжкий этот труд, за который платили гроши, скоро ему надоел, и он стал вольным охотником. За тридцать лет он исколесил все Заполярье от Баффиновой земли до Аляски и нажил немалое состояние. Десять лет назад он решил осесть в дельте Большой реки и построил отличный дом. Слава об этом удобном красивом доме идёт по всему северному краю. Теперь Фадж не слишком утруждает себя работой: довольствуется несколькими участками в низовьях Большой реки — ставит там капканы на белых лисиц. Вышло так, что взялся он вдобавок торговать с эскимосами, живущими на Большой реке: ведь им даже в больших «морских» каноэ до Черчилла добираться трудно. Вот он и стал в обмен на меха снабжать их всеми необходимыми товарами, но лишнего с них не берет, почти не получает дохода с этой торговли. В летние месяцы он вместе с несколькими друзьями эскимосами отправляется на своей шхуне «Арктика» в охотничьи и исследовательские плавания вдоль берегов Гудзонова залива. В прошлом году они заплыли далеко на север, до острова Саутгемптон: охотились на моржа — зимой моржовым мясом кормят собак.
Рассказы Фаджа пленили всех его гостей, но больше всего увлекли Питъюка. В нем вспыхнула настоящая страсть к морю. Он никак не мог наслушаться, все приставал к Джошуа, чтобы тот ещё и ещё рассказывал о море.
На другой же день после приезда ребят Джошуа повёл их осматривать судно. Это была пятидесятифутовая ньюфаундлендская шхуна. В дополнение к парусам на ней стоял мощный дизельный мотор. Строили её специально для плавания среди льдов, и потому обшивка была двойная, прочная как железо. Кубрик был поместительный — с обеденным столом и четырьмя койками, хороший камбуз да ещё каюта на носу, и в ней тоже четыре койки.
Мальчики облазили все уголки и закоулки.
— Вот это, я понимаю, плавание! — воскликнул Джейми, когда все они уже сидели в каюте и пили кофе. — Больше никаких каноэ, никакого дождя, ветром не гонит, палатки не протекают…
— И никакой пороги!.. — поддержал его Питъюк.
— И никакой мошкары!.. — сказала Анджелина.
Джошуа слушал их, и голубые глаза его блестели.
— Вот что… — прогудел он. — Беру вас всех в плавание. Пойдёте со мной летом? Отправимся в залив Бутия. Там, говорят, магнитный полюс. Прихватим его с собой на память.
— Большое спасибо, мистер Фадж, — ответил Джейми. — Мы бы с радостью, даже так скажу — в лепёшку бы расшиблись, чтобы с вами сплавать. Да только нам надо на юг: надо продать вещи викинга, которые мы нашли, и о моем дяде позаботиться, и постараться как-то помочь тем эскимосам.
23. КОНЕЦ ПУТЕШЕСТВИЮ
Сразу же после завтрака все принялись грузить на шхуну меха Джошуа, снаряжение ребят и каноэ. Джошуа проверял снасти и мотор. Около полудня «Арктика» была готова к отплытию.
День выдался отличный, с берега дул лёгкий ветерок — бриз, как его называл Фадж. С помощью мальчиков, которым сразу понравилось быть матросами, Джошуа быстро поставил паруса, поднял якорь, и шхуна вышла в море.
Она уходила прямиком от берега до тех пор, пока низкая прибрежная равнина совсем не скрылась из виду. Джошуа объяснил, что от побережья надо держаться подальше, так как южнее там часто встречается опасное мелководье. Но когда земля исчезла и со всех сторон их окружила серая пустыня океана, Питъюку чуть не изменило мужество.
— А если тонем, что делать будем? — с тревогой спросил он друзей.
— Свистнем кита и поплывём на нем к берегу, — весело ответил Джейми. — Не бойся, не потонем. Ну, а на крайний случай здесь ведь наши каноэ и на борту есть спасательная шлюпка-плоскодонка.
Замечание насчёт китов оказалось пророческим. Как только Джошуа взял курс на юг, Эуэсин, стоявший на носу, предостерегающе крикнул. Впереди прямо по курсу в воздух взвились небольшие смерчи, и сразу же из воды дугой выгнулось несколько крупных белых блестящих тел.
— Белуха, белые киты, — объяснил Фадж. — Тут их полно.
Питъюк, Эуэсин и Анджелина с таким любопытством смотрели на китов, что забыли про недавние страхи, а через несколько часов уже совсем освоились с жизнью в открытом море. Они засыпали Фаджа вопросами, и он объяснял, как держать курс, как управляться с парусами и множество прочих мореходных правил.
Ветер по-прежнему дул с берега, поэтому волнения и качки не было и ребятам не пришлось маяться морской болезнью. Настоящей темноты в эту пору не бывает, и Джошуа вёл шхуну на юг всю ночь напролёт. К вечеру следующего дня Эуэсин, которого Джошуа послал на ванты вперёдсмотрящим, углядел вдалеке неясные очертания огромного бетонного элеватора. Это был Черчилл. Здесь кончалась железная дорога, и отсюда летом по короткому полярному пути корабли увозили в Европу канадскую пшеницу.
«Арктика» приблизилась к городу, взяла курс на устье реки Черчилл, и Джошуа включил мотор и помог мальчикам убрать парус. Шхуна прошла мимо руин древнего форта Принца Уэллского — из-за этого форта эскимосы называли Черчилл Каменной крепостью — и направилась вдоль пристани.
Питъюк, Анджелина и Эуэсин во все глаза смотрели на гигантский, в несколько сот футов высотой, элеватор. Не меньше их поразили и величина двух океанских грузовых судов, пришвартованных к длинному причалу, и грохот товарного поезда, нагруженного пшеницей, который только что подошёл к портовой платформе: он прибыл из Виннипега, проделав путь на север длиною в семьсот миль.
Долго озираться по сторонам ребятам не пришлось. Как только шхуна пришвартовалась, Джошуа велел им идти вниз.
— Оставайтесь все на борту и никому не показывайтесь на глаза, — сказал он. — Здесь прорва полицейских. Я сбегаю на берег, крутанусь там. В Черчилле я всех знаю и меня все знают. Разведаю, не ищет ли вас полиция, и сразу назад. Разожгите плиту, поешьте. Только на палубу не вылезать!
Готовить ужин пришлось Джейми. Брат с сестрой и Питъюк прилипли к иллюминаторам — ведь они ещё никогда в жизни не видели настоящего города. А Джейми рад был заняться делом: уж очень его одолевала тревога из-за полиции.
Прошёл не один час, и вот наконец по палубе затопали тяжёлые сапоги. Ребята напряжённо уставились на трап, но, когда увидели Фаджа, на душе у всех полегчало. Однако следом за ним показался какой-то незнакомец, и они снова насторожились. Человек был гладко выбрит и хорошо, по-городскому одет.
— Это профессор с юга, — представил его Джошуа. — Я наскочил на старика Уинди Джоунза, он мне и сказал про этого парня, что, мол, он копается в развалинах форта Принца Уэллского. Я так прикинул — он должен знать про эти ваши древности — ну и нашёл его в гостинице. И вот привёл.
Незнакомец улыбнулся.
— Меня зовут Армстронг, — сказал он. Голос у него был приятный. — Дело в том, что я археолог Государственного музея в Оттаве. Мы сейчас ведём раскопки старого форта. Я занимаюсь периодом ранней колонизации, но кое-что знаю и о культуре древних скандинавов. Мистер Фадж сказал мне, что у вас есть предметы, которые, по вашему мнению, принадлежат древним скандинавам.
— Может быть, и есть, — осторожно ответил Джейми. Он боялся сказать лишнее: как знать, надёжный ли это человек…
— Поверьте, вам незачем меня опасаться. Все, что вы нашли, по праву принадлежит вам. Никто этого у вас не отнимет. А я, вероятно, буду вам полезен, если выскажу своё мнение о ваших находках.
Джейми посмотрел на Питъюка и Эуэсина, они согласно кивнули; тогда он встал, пошарил под одной из коек и вытащил два тщательно упакованных свёртка. Положил их на обеденный стол, разрезал ремни, развернул оленьи кожи.
Археолог склонился над столом, тщательно осмотрел меч и шлем. И присвистнул сквозь зубы.
— Похоже, что это подлинные вещи, мальчики, — сказал он. — Когда мистер Фадж сообщил мне, что вы думаете о своей находке, я не поверил. Но, полагаю, сомнений нет — очевидно, это и в самом деле скандинавский меч и шлем двенадцатого или тринадцатого века. А что в этом каменном ящичке?
— Мы сами толком не знаем, сэр, — ответил Джейми, забыв обо всякой осторожности. — Мы не стали в нем копаться: боялись что-нибудь повредить. Решили, пускай лучше понимающий человек посмотрит.
Армстронг одобрительно кивнул:
— Очень разумно. Но я вижу скандинавский браслет… Кажется, он к тому же ещё и золотой.
— Это вещи Кунар. Давний время это был все у Кунар, — сказал Питъюк.
Брови Армстронга взлетели вверх.
— Откуда вы знаете его имя? Расскажите-ка мне все подробно про вашу находку.
Он сел на койку и внимательно слушал, а Джейми с помощью то одного, то другого из ребят рассказывал все подряд, начиная с прошлого лета, когда они случайно наткнулись на каменную гробницу. Под конец археолог совсем разволновался. Вскочил, зашагал по каюте из угла в угол.
— Не хочу вас слишком обнадёживать, пока мы не проверили все факты. Взять, например, эту свинцовую дощечку. Её должны посмотреть опытные рунологи. Но я рискну забежать вперёд: может статься, молодые люди, что ваша находка — одно из важнейших исторических открытий нашего века.
А теперь вместе подумаем, как действовать дальше. Все это слишком большая ценность, эти вещи нельзя держать где попало. Я бы вам посоветовал передать их полиции на хранение. Я сегодня же вечером свяжусь по радио со своими коллегами в Оттаве… Что случилось? Я сказал что-то не то? — Он озадаченно посмотрел на Джейми, который явно встревожился и отчаянно старался поймать взгляд Джошуа.
— Сдаётся мне, я знаю, чего он напугался, профессор. Только зря ты беспокоишься, Джейми. Я перемолвился словечком с одним здешним капралом. Он мне старый дружок. Говорит, он про тебя и слыхом не слыхал. Никто здесь не объявлял на тебя розыск. А главное, он говорит: раз тебе скоро шестнадцать, никто, наверное, и не думал упрятать тебя в приют. Просто они хотели проверить, не помрёшь ли ты там, в лесу. Выходит, зря ты от них улепётывал по всему Заполярью. Можно сказать, удирал от собственной тени. — Он добродушно усмехнулся, увидев, что Джейми и обрадован и смущён. — И это ещё не все новости. Я отбил телеграмму в Те-Пас, в больницу. И сразу получил ответ: Энгус Макнейр уже скоро месяц как пошёл на поправку, его не нынче-завтра выпишут. И ему я отбил телеграмму: пускай старый буйвол встречает нас в следующий вторник на Узловой станции Гудзонова залива, отсюда на юг поезд раз в неделю.
К величайшему недоумению археолога, мальчишки и Анджелина восторженно завопили, повскакали на ноги и потребовали подробностей.
— Тихо! — проревел Фадж. — Успокойтесь! Профессор подумает, вы сбесились. Не знаете, как себя вести, а? Ну-ка, барышня, сварите для гостя кофе. А тебе я вот что скажу, Джейми: профессору вы можете довериться. Уинди Джоунз говорит, он человек стоящий, а уж Уинди не ошибётся. Так что делайте, как он скажет.
— Спасибо, мистер Фадж. Можете мне довериться, мальчики, и вы, мисс, тоже. Сдадим находки в полицию и возьмём расписку. Если в Оттаве к моей радиограмме отнесутся так, как я надеюсь, я сам поеду с вами на юг и постараюсь, чтобы в Виннипеге нас встретили специалисты из музеев Оттавы и Торонто. Вы ведь не откажетесь доехать до Виннипега? Ручаюсь, что все расходы по этой поездке вам возместит Национальный музей.
Неделю спустя поезд, уходящий из Черчилла в долгий путь на юг, увозил четверых взволнованных молодых пассажиров, причём Джошуа Фадж за свой счёт одел их всех в новое, с иголочки, «готовое платье». Мальчики в новой одежде держались связанно и неловко. Зато Анджелина пришла в восторг от своего наряда — почувствовала себя в нем хорошенькой, да так оно было и на самом деле. И многие пассажиры бросали на неё восхищённые взгляды, а Питъюк потихоньку ворчал и с трудом подавлял ревность.
Эуэсин, Анджелина и Питъюк впервые ехали поездом, и это им очень понравилось. Теснясь на задней площадке, они смотрели, как убегают назад рельсы, а поезд с грохотом сворачивает от серых вод Гудзонова залива к чахлому еловому лесу. И хотя Джейми уже и прежде ездил поездом, он был взбудоражен не меньше других, потому что перед самым отъездом пришла телеграмма от Энгуса Макнейра: он сообщал, что присоединится к ним на Узловой Гудзонова залива. Решено было всем вместе ехать в Виннипег и, пока знатоки будут заниматься сокровищами викинга, отдохнуть и попраздновать в этом степном городе.
Джошуа Фадж присоединился к ним и через минуту ткнул пальцем вверх: смотрите, мол! Там, в бледном вечернем небе, зыбким треугольником чернела стая канадских гусей — они тоже направлялись на юг.
— Жители Большой реки говорят, будто гуси уносят с собой лето, — сказал Фадж своим молодым спутникам, — а весной приносят его назад. Может, в будущем году вы, молодцы, нагрянете вместе с ними на Большую реку? И тогда мы пустимся в то плавание на северо-запад, про которое прежде толковали… Но это после. А сейчас пойдёмте-ка глянем, чем тут кормят в этом «болотном экспрессе»…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17