Затем старик согласился и даже добавил, что заплатит за бумагу и чернила. Он любил Джованни за его ум, чувствительность, отвагу и стремление к знаниям. В глубине души его радовала возможность передать кому-то такое редкое и сложное искусство. Теперь старый ученый был твердо убежден, что провидение свело их вместе именно с этой целью.
Согласие учителя привело Джованни в восторг. Той же ночью юноша стал перерисовывать эфемериды в толстую тетрадь, подаренную мессером Луцио. А на следующий день учитель решил заменить ежедневный урок латыни занятиями по астрологии.
Через несколько недель Джованни отправился в город, чтобы купить еще тетрадей. Прошагав два дня, он очутился в Сульмоне, прекрасном городе, окруженном высокими крепостными стенами. Сульмона гордилась своим славным прошлым – поэт Овидий был ее уроженцем, и она всегда слыла важным центром культуры. Джованни, следуя указаниям старого слуги, который предпочел остаться с хозяином на случай, если разбойники решат напасть вновь, нашел, хотя и не без труда, книжную лавку, где торговали также бумагой и чернилами. Купив все необходимое, юноша еще несколько часов бродил по городу. Его одновременно ошеломили и очаровали шум и суета улиц, красота женщин, элегантность мужчин, мириады различных запахов. Юноша стыдился своей одежды, и его слегка смущала мысль о том, что ему, возможно, когда-нибудь придется жить в большом городе, еще более известном и богатом. «Всему свое время», – сказал он себе и отправился в обратное путешествие.
Глава 28
Прошло три года с тех пор, как Джованни начал учиться у мессера Луцио. За это время юноша сильно изменился и физически, и духовно. Мечтательный, неразвитый и довольно хилый юнец превратился в крепкого, образованного и уверенного в себе мужчину. Он не утратил ни идеализма, ни чувствительности, но уже был не столь простодушен, став более решительным и приземленным.
От Пьетро он перенял науку прекрасно владеть мечом. Будучи моложе и подвижнее своего наставника, Джованни теперь часто его побеждал. Разбойники больше не нападали на их жилище, и иногда юноша почти жалел об этом, так велико было его желание пустить в ход свое мастерство.
Успехи юноши в занятиях с мессером Луцио были не менее впечатляющими. Он неплохо знал греческий и мог читать работы философов в оригинале, разбирался в Священном Писании и даже выучил несколько отрывков наизусть. Джованни обладал цепкой памятью, что значительно облегчало учение.
Но больше всего его увлекала астрология. Он уже мог рисовать гороскопы, пользуясь эфемеридами и таблицами долготы и широты, которые давали возможность рассчитать положение небесных светил в том месте и в тот час, когда родился человек. Джованни скопировал все таблицы, годные для всей Италии, а еще перерисовал эфемериды, которые помогали определить ежедневное положение Солнца, Луны и планет. А главное, он выучил символику планет и знаков зодиака и уже мог истолковать гороскоп правильно. Помимо того что юношу интересовала наука сама по себе, он понимал, какую практическую пользу астрология сможет принести ему в будущем, введя его в общество и обеспечив материальный достаток, и это удесятеряло его усилия.
Елена не покидала его сны и мысли. Но любовь Джованни стала более зрелой. Он решил не искать убежища в воображении и гнал прочь образы и мысли, которые не были связаны с конкретными воспоминаниями. Занятия философией и астрологией помогли юноше лучше познать себя. Он понимал, что обладает опасной особенностью представлять людей и предметы слишком идеализированно. Потому и решил бороться с этой чертой характера, жестко контролируя свои мысли, особенно о Елене. Юноша терпеливо ждал встречи с возлюбленной, храня в сердце ее образ, но не старался представить, какой она стала сейчас. Каждый вечер перед тем, как отойти ко сну, он перечитывал ее письмо. Он знал наизусть каждое слово, но всякий раз трепетал, когда взгляд падал на строчки: единственное вещественное доказательство мимолетной встречи с юной венецианкой.
Три года. Срок, который Джованни должен был провести с мессером Луцио и Пьетро, истек, и юноша знал, что скоро отправится на поиски возлюбленной. И все же ему хотелось добиться еще больших успехов в изучении астрологии, так как только она могла помочь ему завоевать сердце Елены.
Это убеждение усилилось после того, как его учителя пару месяцев назад, в августе, навестил неожиданный гость. Посетителем оказался испанский философ Хуан де Вальдес, один из немногих, кто знал о местонахождении Луцио. Испанец приехал, чтобы сообщить о кончине их общего друга, Дезидерия Эразма, который умер двенадцатого июля 1536 года. Известие потрясло и огорчило мессера Луцио. Затем друзья долго разговаривали о ситуации в мире. Прошло почти два года с тех пор, как кто-либо навещал старого ученого, и потому он только сейчас узнал об избрании на папский престол в октябре 1534 года Алессандро Фарнезе. Мессер Луцио не слишком удивился, так как лет двадцать назад сам предсказал Фарнезе, тогда еще кардиналу, что тот станет Папой… хотя к тому времени тот уже успел обзавестись четырьмя детьми! Хуан де Вальдес поведал другу, что избрание старого лиса Фарнезе – ему исполнилось шестьдесят шесть! – воскресило славу Луцио как астролога, и многие благородные синьоры, в том числе и новоизбранный Папа, пытаются его разыскать и привезти в Рим.
– Боже упаси! – вскричал Луцио, тем не менее ему было приятно слышать, что он так же знаменит, как прежде.
Он долго расспрашивал гостя о решениях нового понтифика, принявшего имя Павла III. То, что старый астролог услышал от испанца, звучало обнадеживающе. Хотя Папа и оказывал всякого рода поддержку своей родне, щедро наделяя церковным имуществом детей и внуков, он, по-видимому, стремился к реформе церкви и установлению диалога с протестантами. Он сразу же назначил несколько кардиналов, терпимо относящихся к евангелическому учению, и собирался созвать Вселенский собор. Для этого он заручился поддержкой Эразма и, в свою очередь, предложил гуманисту кардинальскую шапку и неплохой доход от щедрот церкви: отравленную чашу, приняв которую Эразм оказался бы отрезанным от реформаторов. Конечно, тот наотрез отверг предложение. Услышав это, мессер Луцио расхохотался.
С приездом гостя Джованни узнал, что его учитель не только признанный ученый, но и один из величайших астрологов своего времени, и многие его предсказания, сделанные в прошлом, сбылись. Это открытие привело юношу в восторг и укрепило его желание стать известным астрологом, раз уж ему повезло учиться у столь блистательного наставника.
Но больше всего юношу поразил рассказ испанского философа о том, что он недавно был в Неаполе, где встретил необычайно красивую и утонченную молодую графиню Джулию Гонзага. Джованни не смог удержаться и вмешался в разговор, вспомнив о странной встрече двухгодичной давности с прекрасной всадницей по имени Джулия, которая спешила в монастырь Сан-Джованни в Венери.
На несколько мгновений Хуан де Вальдес задумался.
– Так ты говоришь, ваша встреча произошла в начале августа тысяча пятьсот тридцать четвертого года? – спросил он Джованни.
– Да.
– И эта женщина была очень красива, с длинными каштановыми волосами, но одета в мужскую одежду и напугана?
Джованни кивнул.
– Какое необыкновенное совпадение!
Джованни, Пьетро и мессер Луцио внимали каждому слову испанца.
– Я должен рассказать вам невероятную историю Джулии Гонзага, графини Фонди. Возможно, что в тот день ты видел именно ее! Как удивительна жизнь!
– Ну давайте же, не томите нас ожиданием! – воскликнул мессер Луцио.
– Юная Джулия – дочь Людовико Гонзаги, герцога Саббионеты, и Франчески Фиеско. С самого раннего возраста ей дали превосходное образование. К тринадцати годам она хорошо разбиралась в музыке, философии, богословии и естественных науках. Уже тогда Джулия была прелестна, и все, кто встречал девушку, восторгались ею. Едва достигнув четырнадцати, она вышла замуж за Веспасиано Колонну, графа Фонди, прекрасного города, располагающегося между Римом и Неаполем, неподалеку от Средиземноморского побережья, примерно в двух днях пути отсюда. Граф был богатым и образованным человеком, на тридцать три года старше Джулии. Он овдовел, и у него была дочь – ее ровесница. Веспасиано безумно любил юную супругу, что не могло не вызвать ревности дочери. Через два года после свадьбы он погиб, оставив молодую шестнадцатилетнюю вдову владелицей огромного состояния. Джулия была умна, красива, богата и могла бы стать самой желанной партией во всей Италии! Но граф включил в свое завещание условие, запрещающее вдове вновь выходить замуж. В нем говорилось, что если она вступит в брак, то потеряет все имущество, которое отойдет к дочери!
– Вот ублюдок! – воскликнул Пьетро, громко расхохотавшись.
– Было бы честнее, если бы он разделил наследство между женой и дочерью без подобного условия, – заметил мессер Луцио тихим голосом.
– Тем более что их соперничество привело к ужасной трагедии. Джулия приняла условие завещания и согласилась никогда больше не выходить замуж. Она превратила свой дворец в царство разума и привлекла туда мыслителей, художников и служителей церкви. Тициан и Себастьяно дель Пиомбо писали портреты графини. Она так прославилась, что вскоре в Фонди было полно ее воздыхателей, жаждущих во что бы то ни стало завоевать сердце молодой вдовы. Нет сомнений, что графиня, соблюдая приличия, осчастливила некоторых из них, в том числе, как говорят, юного кардинала Ипполито де Медичи.
– Надо же, – удивился мессер Луцио, он хорошо знал семейство Медичи. – Когда я покинул Флоренцию, он был совсем ребенком!
– На самом деле он лишь немногим старше Джулии, но встретил ужасную смерть. Прежде чем я дойду до этого, мне нужно рассказать вам о печальных событиях, которые произошли в ночь на восьмое августа тысяча пятьсот тридцать четвертого года и перевернули жизнь графини.
Хуан де Вальдес прервал свою повесть, чтобы отхлебнуть вина.
– Среди ночи Джулию разбудили и сообщили, что знаменитый пират Барбаросса высадился на берег с двумя тысячами янычар и собирается похитить ее, чтобы подарить турецкому султану Сулейману Великолепному! Пираты уже были у ворот города, еще несколько минут – и они ворвутся в замок. Джулия не медлила ни секунды: в сопровождении слуги она бросилась в конюшню, оседлала лучшего коня и в одной ночной рубашке умчалась в горы! Всю ночь напролет они скакали по Абруцци. Рано утром остановились передохнуть, и тут слуга попытался изнасиловать Джулию! Она заколола его кинжалом, переоделась в его одежду и продолжила путь в монастырь Сан-Джованни в Венери, где надеялась встретиться со своим лучшим другом, кардиналом Медичи, который, по слухам, там скрывался.
Вальдес повернулся к Джованни, до глубины души потрясенному рассказом.
– Вполне возможно, что она ехала этой дорогой и повстречала тебя, когда остановилась на берегу реки, чтобы напоить лошадь.
– Наверняка так оно и было, – сказал Пьетро. – Жаль, что ты не привел ее сюда!
– Да я и собирался, – ответил Джованни, – но она была сильно напугана и хотела продолжить путь как можно скорее. Теперь понимаю почему!
– Удивительная история! – проговорил мессер Луцио. – Что же было дальше?
Хуан де Вальдес глубоко вздохнул.
– На самом деле кардинал находился в Риме. Он услышал о пиратском нападении на следующее утро и собрал армию в шесть тысяч человек. Когда они добрались до Фонди, то увидели, что город разграблен. Барбароссе пришлось покинуть его с пустыми руками, но потеря заветной добычи так его разозлила, что он убил всех, кого мог, разграбил дома богачей и осквернил гробницы знати. Резня была страшная!
Перед мысленным взором всех трех слушателей предстала жуткая картина, о которой говорил испанец, и их охватил ужас.
– Но что нашло на Барбароссу, почему он решил захватить прекрасную Джулию и отдать ее султану? – спросил Пьетро. – Ведь наверняка этот набег на Папскую область был довольно рискованным делом? Разве в гареме у повелителя Константинополя мало жен?
– А вот здесь, мой друг, вы затрагиваете самую странную часть всей истории, которая до сих пор не получила объяснения. Многие предполагают, что ее подоплека довольно неприглядна: падчерица Джулии, не смирившаяся с тем, что наследство отца перешло к ненавистной сопернице, сообщила пирату о необыкновенной красоте графини и несметных богатствах, которые достанутся ему, если он совершит набег. Пираты были прекрасно осведомлены и имели сообщников среди обитателей замка, которые провели их внутрь. Но доказать вину дочери Веспасиано Колонны так и не удалось. Правда, подозрения подтвердились годом позже, когда кардинала де Медичи, лучшего друга и покровителя Джулии, нашли убитым в саду графини уже после ее возвращения в замок. Кое-кто поговаривал, однако, что к этому убийству приложил руку один из отвергнутых воздыхателей прекрасной Джулии. Но к тому времени молодой графине надоели интриги, и она решила удалиться от мира. Она ушла в монастырь, пожертвовав свое состояние на нужды благотворительности. Я познакомился с ней прошлой весной благодаря нашему приятелю Бернардино Окино, который читал проповедь в одном из церковных приютов Неаполя.
Вальдес повернулся к своему другу Луцио.
– Нужно сказать, эта встреча оказалась весьма полезной, так как графиня сочувствует нашим идеям. С той поры она стала поддерживать наши евангелические общины и способствует примирению католиков и реформаторов.
– Это хорошо, – согласился мессер Луцио.
Они продолжили беседу о деятельности Хуана де Вальдеса в Неаполе и о евангелических общинах, которые набирали силу во всех больших итальянских городах и пытались, с одной стороны, реформировать церковь изнутри, а с другой – протянуть руку поддержки лютеранам.
Джованни потрясла история Джулии, и следующие несколько недель он, не переставая, размышлял о ней. «Какая трагическая судьба для той, которую так щедро одарила природа и жизнь!» – думал он. Следуя совету учителя, Джованни часто молился за женщину, мимолетная встреча с которой произвела на него огромное впечатление.
А потом, одним прекрасным утром, когда Джованни отдыхал в перелеске неподалеку от дома, он вдруг увидел дюжину вооруженных всадников.
Глава 29
– Это место называется Ведиче? – осведомился один из всадников, прежде чем Джованни успел что-либо сделать.
– Да.
– Мы ищем жилище мессера Луцио Константини.
Джованни замер. Он не мог понять, с кем имеет дело. Вполне возможно, что его наставнику угрожает опасность. Конечно, можно солгать, но ему не удастся удержать хорошо вооруженных людей, если вдруг они решат проверить его слова.
– Эй, ты что, немой или дурачок? – спросил всадник, на этот раз грубее.
Джованни заметил на одежде и щитах незнакомцев папские гербы. Это немного успокаивало.
– Я… я не знаю, дома ли он, но могу пойти посмотреть. Что мне сказать, когда он спросит, кто его разыскивает?
Вместо ответа всадник дал Джованни пинка, да такого сильного, что юноша растянулся на земле. Он не успел подняться, как незваные гости пришпорили лошадей и поскакали к дому. Джованни побежал за ними. Когда юноша достиг опушки, то увидел, что один из всадников слез с лошади и о чем-то разговаривает с Пьетро, показывая тому какую-то бумагу. Старый слуга не выказывал беспокойства, и потому Джованни замедлил ход и осторожно приблизился.
Пьетро вошел в дом в сопровождении единственного из гостей, у которого не было оружия, остальные тоже спешились.
Когда они увидели Джованни, тот, кто ударил его ногой, крикнул:
– Эй ты, дурачок, знаешь, где тут можно напоить лошадей?
Джованни стиснул кулаки. Ему хотелось броситься на незнакомца, однако юноша сдержался.
– Конечно, монсеньор, – ответил он с иронией. – Река находится за домом, примерно в двухстах ярдах.
Мужчина не ответил. Он послал всадников к реке, кроме одного, и вместе с ним остался у входа в жилище. Джованни хотел было войти, но гость рукой преградил ему путь. Не раздумывая, Джованни выхватил меч стражника, а его самого толкнул изо всех сил. Тот, зацепившись за большой камень, рухнул на землю. Прежде чем второй солдат успел что-либо предпринять, Джованни тыльной стороной меча нанес ему сокрушительный удар по шлему. Стражник упал как подкошенный. Джованни приблизил острие меча к горлу оскорбившего его незнакомца.
– Может, я и не блещу умом, но постоять за себя сумею. Защищайся!
Джованни отступил на несколько шагов, схватил меч лежащего на земле солдата и атаковал обидчика, который уже поднялся. Солдат, казалось, был слегка обескуражен и, перед тем как броситься на Джованни, немного замешкался.
Пьетро, привлеченный звоном мечей, выбежал из дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Согласие учителя привело Джованни в восторг. Той же ночью юноша стал перерисовывать эфемериды в толстую тетрадь, подаренную мессером Луцио. А на следующий день учитель решил заменить ежедневный урок латыни занятиями по астрологии.
Через несколько недель Джованни отправился в город, чтобы купить еще тетрадей. Прошагав два дня, он очутился в Сульмоне, прекрасном городе, окруженном высокими крепостными стенами. Сульмона гордилась своим славным прошлым – поэт Овидий был ее уроженцем, и она всегда слыла важным центром культуры. Джованни, следуя указаниям старого слуги, который предпочел остаться с хозяином на случай, если разбойники решат напасть вновь, нашел, хотя и не без труда, книжную лавку, где торговали также бумагой и чернилами. Купив все необходимое, юноша еще несколько часов бродил по городу. Его одновременно ошеломили и очаровали шум и суета улиц, красота женщин, элегантность мужчин, мириады различных запахов. Юноша стыдился своей одежды, и его слегка смущала мысль о том, что ему, возможно, когда-нибудь придется жить в большом городе, еще более известном и богатом. «Всему свое время», – сказал он себе и отправился в обратное путешествие.
Глава 28
Прошло три года с тех пор, как Джованни начал учиться у мессера Луцио. За это время юноша сильно изменился и физически, и духовно. Мечтательный, неразвитый и довольно хилый юнец превратился в крепкого, образованного и уверенного в себе мужчину. Он не утратил ни идеализма, ни чувствительности, но уже был не столь простодушен, став более решительным и приземленным.
От Пьетро он перенял науку прекрасно владеть мечом. Будучи моложе и подвижнее своего наставника, Джованни теперь часто его побеждал. Разбойники больше не нападали на их жилище, и иногда юноша почти жалел об этом, так велико было его желание пустить в ход свое мастерство.
Успехи юноши в занятиях с мессером Луцио были не менее впечатляющими. Он неплохо знал греческий и мог читать работы философов в оригинале, разбирался в Священном Писании и даже выучил несколько отрывков наизусть. Джованни обладал цепкой памятью, что значительно облегчало учение.
Но больше всего его увлекала астрология. Он уже мог рисовать гороскопы, пользуясь эфемеридами и таблицами долготы и широты, которые давали возможность рассчитать положение небесных светил в том месте и в тот час, когда родился человек. Джованни скопировал все таблицы, годные для всей Италии, а еще перерисовал эфемериды, которые помогали определить ежедневное положение Солнца, Луны и планет. А главное, он выучил символику планет и знаков зодиака и уже мог истолковать гороскоп правильно. Помимо того что юношу интересовала наука сама по себе, он понимал, какую практическую пользу астрология сможет принести ему в будущем, введя его в общество и обеспечив материальный достаток, и это удесятеряло его усилия.
Елена не покидала его сны и мысли. Но любовь Джованни стала более зрелой. Он решил не искать убежища в воображении и гнал прочь образы и мысли, которые не были связаны с конкретными воспоминаниями. Занятия философией и астрологией помогли юноше лучше познать себя. Он понимал, что обладает опасной особенностью представлять людей и предметы слишком идеализированно. Потому и решил бороться с этой чертой характера, жестко контролируя свои мысли, особенно о Елене. Юноша терпеливо ждал встречи с возлюбленной, храня в сердце ее образ, но не старался представить, какой она стала сейчас. Каждый вечер перед тем, как отойти ко сну, он перечитывал ее письмо. Он знал наизусть каждое слово, но всякий раз трепетал, когда взгляд падал на строчки: единственное вещественное доказательство мимолетной встречи с юной венецианкой.
Три года. Срок, который Джованни должен был провести с мессером Луцио и Пьетро, истек, и юноша знал, что скоро отправится на поиски возлюбленной. И все же ему хотелось добиться еще больших успехов в изучении астрологии, так как только она могла помочь ему завоевать сердце Елены.
Это убеждение усилилось после того, как его учителя пару месяцев назад, в августе, навестил неожиданный гость. Посетителем оказался испанский философ Хуан де Вальдес, один из немногих, кто знал о местонахождении Луцио. Испанец приехал, чтобы сообщить о кончине их общего друга, Дезидерия Эразма, который умер двенадцатого июля 1536 года. Известие потрясло и огорчило мессера Луцио. Затем друзья долго разговаривали о ситуации в мире. Прошло почти два года с тех пор, как кто-либо навещал старого ученого, и потому он только сейчас узнал об избрании на папский престол в октябре 1534 года Алессандро Фарнезе. Мессер Луцио не слишком удивился, так как лет двадцать назад сам предсказал Фарнезе, тогда еще кардиналу, что тот станет Папой… хотя к тому времени тот уже успел обзавестись четырьмя детьми! Хуан де Вальдес поведал другу, что избрание старого лиса Фарнезе – ему исполнилось шестьдесят шесть! – воскресило славу Луцио как астролога, и многие благородные синьоры, в том числе и новоизбранный Папа, пытаются его разыскать и привезти в Рим.
– Боже упаси! – вскричал Луцио, тем не менее ему было приятно слышать, что он так же знаменит, как прежде.
Он долго расспрашивал гостя о решениях нового понтифика, принявшего имя Павла III. То, что старый астролог услышал от испанца, звучало обнадеживающе. Хотя Папа и оказывал всякого рода поддержку своей родне, щедро наделяя церковным имуществом детей и внуков, он, по-видимому, стремился к реформе церкви и установлению диалога с протестантами. Он сразу же назначил несколько кардиналов, терпимо относящихся к евангелическому учению, и собирался созвать Вселенский собор. Для этого он заручился поддержкой Эразма и, в свою очередь, предложил гуманисту кардинальскую шапку и неплохой доход от щедрот церкви: отравленную чашу, приняв которую Эразм оказался бы отрезанным от реформаторов. Конечно, тот наотрез отверг предложение. Услышав это, мессер Луцио расхохотался.
С приездом гостя Джованни узнал, что его учитель не только признанный ученый, но и один из величайших астрологов своего времени, и многие его предсказания, сделанные в прошлом, сбылись. Это открытие привело юношу в восторг и укрепило его желание стать известным астрологом, раз уж ему повезло учиться у столь блистательного наставника.
Но больше всего юношу поразил рассказ испанского философа о том, что он недавно был в Неаполе, где встретил необычайно красивую и утонченную молодую графиню Джулию Гонзага. Джованни не смог удержаться и вмешался в разговор, вспомнив о странной встрече двухгодичной давности с прекрасной всадницей по имени Джулия, которая спешила в монастырь Сан-Джованни в Венери.
На несколько мгновений Хуан де Вальдес задумался.
– Так ты говоришь, ваша встреча произошла в начале августа тысяча пятьсот тридцать четвертого года? – спросил он Джованни.
– Да.
– И эта женщина была очень красива, с длинными каштановыми волосами, но одета в мужскую одежду и напугана?
Джованни кивнул.
– Какое необыкновенное совпадение!
Джованни, Пьетро и мессер Луцио внимали каждому слову испанца.
– Я должен рассказать вам невероятную историю Джулии Гонзага, графини Фонди. Возможно, что в тот день ты видел именно ее! Как удивительна жизнь!
– Ну давайте же, не томите нас ожиданием! – воскликнул мессер Луцио.
– Юная Джулия – дочь Людовико Гонзаги, герцога Саббионеты, и Франчески Фиеско. С самого раннего возраста ей дали превосходное образование. К тринадцати годам она хорошо разбиралась в музыке, философии, богословии и естественных науках. Уже тогда Джулия была прелестна, и все, кто встречал девушку, восторгались ею. Едва достигнув четырнадцати, она вышла замуж за Веспасиано Колонну, графа Фонди, прекрасного города, располагающегося между Римом и Неаполем, неподалеку от Средиземноморского побережья, примерно в двух днях пути отсюда. Граф был богатым и образованным человеком, на тридцать три года старше Джулии. Он овдовел, и у него была дочь – ее ровесница. Веспасиано безумно любил юную супругу, что не могло не вызвать ревности дочери. Через два года после свадьбы он погиб, оставив молодую шестнадцатилетнюю вдову владелицей огромного состояния. Джулия была умна, красива, богата и могла бы стать самой желанной партией во всей Италии! Но граф включил в свое завещание условие, запрещающее вдове вновь выходить замуж. В нем говорилось, что если она вступит в брак, то потеряет все имущество, которое отойдет к дочери!
– Вот ублюдок! – воскликнул Пьетро, громко расхохотавшись.
– Было бы честнее, если бы он разделил наследство между женой и дочерью без подобного условия, – заметил мессер Луцио тихим голосом.
– Тем более что их соперничество привело к ужасной трагедии. Джулия приняла условие завещания и согласилась никогда больше не выходить замуж. Она превратила свой дворец в царство разума и привлекла туда мыслителей, художников и служителей церкви. Тициан и Себастьяно дель Пиомбо писали портреты графини. Она так прославилась, что вскоре в Фонди было полно ее воздыхателей, жаждущих во что бы то ни стало завоевать сердце молодой вдовы. Нет сомнений, что графиня, соблюдая приличия, осчастливила некоторых из них, в том числе, как говорят, юного кардинала Ипполито де Медичи.
– Надо же, – удивился мессер Луцио, он хорошо знал семейство Медичи. – Когда я покинул Флоренцию, он был совсем ребенком!
– На самом деле он лишь немногим старше Джулии, но встретил ужасную смерть. Прежде чем я дойду до этого, мне нужно рассказать вам о печальных событиях, которые произошли в ночь на восьмое августа тысяча пятьсот тридцать четвертого года и перевернули жизнь графини.
Хуан де Вальдес прервал свою повесть, чтобы отхлебнуть вина.
– Среди ночи Джулию разбудили и сообщили, что знаменитый пират Барбаросса высадился на берег с двумя тысячами янычар и собирается похитить ее, чтобы подарить турецкому султану Сулейману Великолепному! Пираты уже были у ворот города, еще несколько минут – и они ворвутся в замок. Джулия не медлила ни секунды: в сопровождении слуги она бросилась в конюшню, оседлала лучшего коня и в одной ночной рубашке умчалась в горы! Всю ночь напролет они скакали по Абруцци. Рано утром остановились передохнуть, и тут слуга попытался изнасиловать Джулию! Она заколола его кинжалом, переоделась в его одежду и продолжила путь в монастырь Сан-Джованни в Венери, где надеялась встретиться со своим лучшим другом, кардиналом Медичи, который, по слухам, там скрывался.
Вальдес повернулся к Джованни, до глубины души потрясенному рассказом.
– Вполне возможно, что она ехала этой дорогой и повстречала тебя, когда остановилась на берегу реки, чтобы напоить лошадь.
– Наверняка так оно и было, – сказал Пьетро. – Жаль, что ты не привел ее сюда!
– Да я и собирался, – ответил Джованни, – но она была сильно напугана и хотела продолжить путь как можно скорее. Теперь понимаю почему!
– Удивительная история! – проговорил мессер Луцио. – Что же было дальше?
Хуан де Вальдес глубоко вздохнул.
– На самом деле кардинал находился в Риме. Он услышал о пиратском нападении на следующее утро и собрал армию в шесть тысяч человек. Когда они добрались до Фонди, то увидели, что город разграблен. Барбароссе пришлось покинуть его с пустыми руками, но потеря заветной добычи так его разозлила, что он убил всех, кого мог, разграбил дома богачей и осквернил гробницы знати. Резня была страшная!
Перед мысленным взором всех трех слушателей предстала жуткая картина, о которой говорил испанец, и их охватил ужас.
– Но что нашло на Барбароссу, почему он решил захватить прекрасную Джулию и отдать ее султану? – спросил Пьетро. – Ведь наверняка этот набег на Папскую область был довольно рискованным делом? Разве в гареме у повелителя Константинополя мало жен?
– А вот здесь, мой друг, вы затрагиваете самую странную часть всей истории, которая до сих пор не получила объяснения. Многие предполагают, что ее подоплека довольно неприглядна: падчерица Джулии, не смирившаяся с тем, что наследство отца перешло к ненавистной сопернице, сообщила пирату о необыкновенной красоте графини и несметных богатствах, которые достанутся ему, если он совершит набег. Пираты были прекрасно осведомлены и имели сообщников среди обитателей замка, которые провели их внутрь. Но доказать вину дочери Веспасиано Колонны так и не удалось. Правда, подозрения подтвердились годом позже, когда кардинала де Медичи, лучшего друга и покровителя Джулии, нашли убитым в саду графини уже после ее возвращения в замок. Кое-кто поговаривал, однако, что к этому убийству приложил руку один из отвергнутых воздыхателей прекрасной Джулии. Но к тому времени молодой графине надоели интриги, и она решила удалиться от мира. Она ушла в монастырь, пожертвовав свое состояние на нужды благотворительности. Я познакомился с ней прошлой весной благодаря нашему приятелю Бернардино Окино, который читал проповедь в одном из церковных приютов Неаполя.
Вальдес повернулся к своему другу Луцио.
– Нужно сказать, эта встреча оказалась весьма полезной, так как графиня сочувствует нашим идеям. С той поры она стала поддерживать наши евангелические общины и способствует примирению католиков и реформаторов.
– Это хорошо, – согласился мессер Луцио.
Они продолжили беседу о деятельности Хуана де Вальдеса в Неаполе и о евангелических общинах, которые набирали силу во всех больших итальянских городах и пытались, с одной стороны, реформировать церковь изнутри, а с другой – протянуть руку поддержки лютеранам.
Джованни потрясла история Джулии, и следующие несколько недель он, не переставая, размышлял о ней. «Какая трагическая судьба для той, которую так щедро одарила природа и жизнь!» – думал он. Следуя совету учителя, Джованни часто молился за женщину, мимолетная встреча с которой произвела на него огромное впечатление.
А потом, одним прекрасным утром, когда Джованни отдыхал в перелеске неподалеку от дома, он вдруг увидел дюжину вооруженных всадников.
Глава 29
– Это место называется Ведиче? – осведомился один из всадников, прежде чем Джованни успел что-либо сделать.
– Да.
– Мы ищем жилище мессера Луцио Константини.
Джованни замер. Он не мог понять, с кем имеет дело. Вполне возможно, что его наставнику угрожает опасность. Конечно, можно солгать, но ему не удастся удержать хорошо вооруженных людей, если вдруг они решат проверить его слова.
– Эй, ты что, немой или дурачок? – спросил всадник, на этот раз грубее.
Джованни заметил на одежде и щитах незнакомцев папские гербы. Это немного успокаивало.
– Я… я не знаю, дома ли он, но могу пойти посмотреть. Что мне сказать, когда он спросит, кто его разыскивает?
Вместо ответа всадник дал Джованни пинка, да такого сильного, что юноша растянулся на земле. Он не успел подняться, как незваные гости пришпорили лошадей и поскакали к дому. Джованни побежал за ними. Когда юноша достиг опушки, то увидел, что один из всадников слез с лошади и о чем-то разговаривает с Пьетро, показывая тому какую-то бумагу. Старый слуга не выказывал беспокойства, и потому Джованни замедлил ход и осторожно приблизился.
Пьетро вошел в дом в сопровождении единственного из гостей, у которого не было оружия, остальные тоже спешились.
Когда они увидели Джованни, тот, кто ударил его ногой, крикнул:
– Эй ты, дурачок, знаешь, где тут можно напоить лошадей?
Джованни стиснул кулаки. Ему хотелось броситься на незнакомца, однако юноша сдержался.
– Конечно, монсеньор, – ответил он с иронией. – Река находится за домом, примерно в двухстах ярдах.
Мужчина не ответил. Он послал всадников к реке, кроме одного, и вместе с ним остался у входа в жилище. Джованни хотел было войти, но гость рукой преградил ему путь. Не раздумывая, Джованни выхватил меч стражника, а его самого толкнул изо всех сил. Тот, зацепившись за большой камень, рухнул на землю. Прежде чем второй солдат успел что-либо предпринять, Джованни тыльной стороной меча нанес ему сокрушительный удар по шлему. Стражник упал как подкошенный. Джованни приблизил острие меча к горлу оскорбившего его незнакомца.
– Может, я и не блещу умом, но постоять за себя сумею. Защищайся!
Джованни отступил на несколько шагов, схватил меч лежащего на земле солдата и атаковал обидчика, который уже поднялся. Солдат, казалось, был слегка обескуражен и, перед тем как броситься на Джованни, немного замешкался.
Пьетро, привлеченный звоном мечей, выбежал из дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47