– Я тоже.
– Хорошо. Это успех для нас обоих, – сказал он и закрыл за собой дверь.
– Почему ты плачешь, Сью? – спросила Джоанна.
– Да, почему? – заинтересовался Питер. – Ты несчастна?
Сью наклонилась и обняла их.
– Я плачу потому, что очень счастлива! – сказала она.
Питер озадаченно посмотрел на нее:
– Я не знал, что счастье заставляет людей плакать.
Сью засмеялась и крепко прижала их обоих к себе.
– Заставляет – иногда. А теперь переодевайтесь, и бежим на пляж! Я вся липкая от жары, и мне ужасно хочется искупаться.
Дети наперегонки помчались переодеваться. Сью неторопливо последовала за ними. Она была очень рада, что Энтони догадался поговорить с мисс Кетчкарт и предупредить, что она, Сью, свободна по вечерам и может делать все, что захочет! Она хихикнула. Приятно будет посмотреть на лицо мисс Кетчкарт, когда та попытается скрыть свою ярость за вежливой улыбкой.
* * *
Странно, но, скучая по Энтони, Сью все же чувствовала себя гораздо более свободной. Она немедленно пригласила на чай мисс Инман и была удивлена тем, что дети получили от ее визита огромное удовольствие. Позже мисс Инман сказала, что она тоже никогда прежде не получала такого удовольствия и что Питер очень похож на Барри.
– Барри был хорошим молодым человеком. Нам всем он очень нравился, – вздохнула пожилая дама. – Такой энергичный, полный жизни, веселый, вежливый… Настоящий джентльмен.
Сью с трудом удержалась, чтобы не сказать, как она с этим согласна. Ей все труднее и труднее становилось держать язык за зубами и не говорить о Барри.
Как-то вечером Сью нашла профессора. Он выслушал ее и улыбнулся:
– Вы очень умны, Сьюзен. – Он всегда звал ее Сьюзен. Он был единственным человеком, который называл ее полным именем. – Действительно очень умны. – Он улыбнулся вновь. – И я готов. Думаю, это превосходная идея. Это расширит кругозор детей, и, возможно, в будущем кто-то из них станет археологом или профессором истории! Мне нравится ваша мысль.
– Мне тоже! – пылко сказала Сью. – Огромное спасибо, профессор!
Профессор организовал все сам. Единственным препятствием стало то, что брат мисс Кетчкарт, Стефан, должен был отправиться с ними.
– Таковы правила, профессор, – доказывала мисс Кетчкарт ледяным тоном, сурово глядя на седого старого человека. – Вы должны понимать, что мы не можем позволить нашим гостям рисковать жизнью. Как я поняла, вы планируете взять с собой детей? Вы думаете, это разумно? У вас есть одобрение мистера Берджеса?
– Сейчас за детей отвечает мисс Митчелл, – отчеканил профессор. – И этого достаточно. Если мы обязаны взять с собой вашего брата – хорошо, мы возьмем его с собой, – добавил он и отвернулся.
– Я не удовлетворена этим, профессор! – Мисс Кетчкарт с необычной для нее скоростью преградила ему дорогу. – Вся ответственность лежит на мне. Мисс Митчелл слишком молода и…
– И вполне компетентна, – заключил профессор. – Если бы мистер Берджес не доверял ей, он бы не нанял ее и тем более не уехал бы, оставив ее одну с детьми. Думаю, вы просто делаете из мухи слона. Может, я и стар, мисс Кетчкарт, но я не дряхлый и не слабоумный. Пожалуйста, дайте пройти!
Мисс Кетчкарт отступила в сторону, и профессор прошел через холл. Он явно был в ярости.
– Эта женщина не имела права… – бормотал он, лицо его пылало.
Сью смотрела на профессора с беспокойством. Нужно ли было вовлекать его во все это? Она не предполагала, что мисс Кетчкарт бросится в драку. Однако, когда они наконец принялись исследовать острова, девушка забыла о своей тревоге. Все они наслаждались путешествием, кроме, конечно, Стефана Кетчкарта. Он постоянно хмурился и ворчал на детей. Но со временем те научились не обращать на него внимания.
Профессор открыл для них поистине зачаровывающий новый мир. Они видели летающих рыб, сильно впечатливших Джоанну.
– Почему я не могу летать, как эти рыбы? – спросила она.
– Потому что ты не рыба, глупая, – ответил ей Питер.
Питера больше всего потрясли огромные черепахи и птицы-фрегаты. Он с интересом слушал объяснения профессора, почему этих птиц так назвали.
– В давние времена пираты обычно плавали на фрегатах, захватывая и уничтожая все вокруг. А эти птицы тоже своего рода мародеры: они убивают рыбу и маленьких черепашек, которые, вылупившись из яиц, пытаются добраться до моря.
Путешествия по островам принесли неожиданные результаты. Питер решил, что ему пора научиться читать, и начал прилежно учиться у Сью, тем более что профессор пообещал ему купить специальные книги о птицах и животных. Джоанна, не желая оставаться в стороне, тоже потребовала, чтобы ее научили читать, и Сью не могла не испытывать гордости за них. Она не сомневалась, что Энтони будет доволен ее работой.
Постепенно Питер начал преодолевать свой страх перед морем. Он уже сидел в небольших прудиках и плескался, а через несколько дней рискнул войти по колено в спокойную воду лагуны.
Однажды вечером, после того как Джоанна отправилась спать, Сью решила поговорить с Питером по душам.
– Хотелось бы мне помочь Джоанне, – вздохнула она и, увидев недоумение в его глазах, пожала плечами. – Малышка никогда не научится плавать, пока не станет мне по-настоящему доверять. В этом вся проблема. Она не любит меня так, как любит тебя.
Питер нахмурился и комично поджал губы.
– Она думает, что я ее папа.
– Ты Большой Брат. У меня тоже был такой. Он был замечательный. И я ему доверяла. Это он научил меня плавать.
Мальчик задумчиво посмотрел на нее:
– Я не смогу научить ее плавать, потому что сам не умею.
Сью кивнула:
– Я знаю, дорогой. И это печально. Она научилась бы гораздо быстрее, если бы ее учил ты. Посмотри, как она учится читать. Это, знаешь ли, твоя заслуга.
– Правда? – удивленно спросил Питер.
– Конечно. Она думает, что ты замечательный, и очень хочет делать все так, как делаешь ты.
– Но она не может. Она всего лишь девчонка, – важно заявил Питер.
– Это не имеет значения, – сказала ему Сью. – Девочки такие же умные и способные, как и мальчики.
Питер озадаченно посмотрел на нее.
– Тогда почему их нельзя бить… почему мы должны быть с ними вежливыми? – спросил он.
Сью обняла его.
– Это вечный вопрос, Питер. Я не знаю ответа, только все самые лучшие мужчины следуют этим правилам.
– Мама не была такой сильной, как папа, – серьезно сказал мальчик. – И ты не такая сильная, как дядя Тони.
– Физически – нет, но… – Сью хотелось рассмеяться. – В любом случае пусть это тебя пока не беспокоит, но когда ты станешь взрослым мужчиной, помни, что девочки совсем не такие бессловесные дурочки.
– Бессловесные? Конечно нет! Они слишком много болтают. Посмотри на Колетт!
Сью не могла удержаться от смеха, но Питер даже не улыбнулся.
– Послушай, Питер, говоря «бессловесная дурочка», я имела в виду – просто глупая.
– Как Джоанна?
– Джоанна не глупая, она очень маленькая. Ей всего лишь три года, не забывай.
– Думаю, она неплохо соображает для своего возраста. Сью, расскажи мне еще о Питере Пэне и его приключениях.
– Хорошо.
Когда Сью начала рассказывать сказку, плач Фантазии стал еще более отчаянным, и это сильно обеспокоило девушку. Вечером, в то время, как креолка укладывала Питера спать, Сью прямиком направилась в комнату Фантазии. Ребенок извивался в кроватке и хныкал. Вспомнив, что ей когда-то говорила одна из подруг, у которой Сью часто исполняла роль приходящей няни, девушка быстро подняла пеленку и ужаснулась тому, что увидела.
В этот момент на пороге детской появилась Колетт. Она метнулась к ребенку, схватила его на руки и убежала, громко рыдая, на кухню.
Сью тяжело вздохнула. Возможно, в том, что она сделала, было больше вреда, чем пользы. Но малышке нельзя позволять страдать только потому, что Колетт ревнует!
Утром, когда Сью заканчивала завтракать, у ее столика остановилась мисс Кетчкарт.
– Почему вы вмешиваетесь не в свое дело? – прошипела она. – Мистер Берджес предупредил вас, что за малышкой присматривает Колетт.
К счастью, Сью пришла в столовую рано, и вокруг никого не было. Сью могла позволить себе не сдерживать свои эмоции. Она взглянула на мисс Кетчкарт с неприкрытой ненавистью.
– У этой малышки пеленочный дерматит, и ее кожу нужно как следует обработать.
Мисс Кетчкарт фыркнула.
– Что вообще вы знаете о детях? Колетт – хорошая няня.
– Я не согласна. У малышки на коже сыпь, и очень болезненная.
– Такое случается у большинства детей. Это совершенно нормально.
– Их нужно лечить, а не заставлять страдать, – возразила Сью.
Ну, надеюсь, вы понимаете, во что ввязались, – сказала мисс Кетчкарт, и в ее голосе послышались злорадные нотки. – Мистер Берджес терпеть не может, когда одни его служащие мешают работе других. Пока о малышке заботится Колетт, и это все, что вам следует знать. Так что, пожалуйста, впредь держите свои руки подальше от ребенка, иначе будет настоящий скандал.
– Мисс Кетчкарт, у этой малышки воспаленная попка, так нельзя! Вы сами можете купить специальную мазь или присыпку, чтобы помочь ей. Я поговорю с Марией. Она заставит Колетт понять…
– Как вы с ней поговорите, мисс Митчелл? Вы не знаете их языка, – с торжеством заявила Урсула Кетчкарт и отвернулась.
«Нет, но Питер знает», – подумала Сью и поспешила к дому.
– Питер, – сказала она, разыскав мальчика, – я нуждаюсь в твоей помощи.
– Отлично, – просиял он. – Что я должен сделать?
– Поработать переводчиком. – Увидев на его лице недоумение, Сью терпеливо объяснила: – Ты можешь говорить на языке Марии, а я не могу. Если я скажу тебе кое-что, ты сумеешь перевести это Марии?
Мальчик озадаченно кивнул.
– Хорошо. Я знаю, ты мне поможешь, Питер. Попроси Марию прийти сюда. Скажи ей, что это очень, очень важно.
Питер побежал на кухню. Джоанна сидела на полу, самозабвенно вырезая из бумаги какие-то фигурки.
Вскоре пришла Мария. Питер пригласил ее сесть, и креолка уселась в кресло, настороженно глядя на Сью.
– Питер, скажи Марии, что у Фантазии под подгузником воспаление и поэтому она плачет так много, – начала Сью, но, увидев, что мальчик пребывает в затруднении, попросила: – Подожди немного.
Девушка поспешила в сад, где на веревке сушились пеленки, взяла одну из них и, вернувшись, показала ее Марии.
– Питер, скажи, что пеленка натирает кожу девочки и из-за этого появляется сыпь.
– Малышке больно? – догадался Питер.
Повернувшись к Марии, он продемонстрировал ей пеленку, потом указал на свои шортики и что-то сказал. Мария кивнула, он тоже кивнул.
– Скажи ей, что Колетт не виновата, просто у малышки может быть очень чувствительная кожа. – Сью вздохнула. Бедный Питер! Разве можно ожидать, что он знает такие слова на креольском?
Повинуясь внезапному импульсу, она поспешно бросилась в конец веранды, где спала в своей коляске малышка, схватила ее на руки и принесла в детскую. Уложив спящего ребенка на руки домоправительницы, Сью развернула пеленку и показала ей красную сыпь на тельце девочки.
Мария была в ужасе. Она что-то сказала Питеру, и тот ей ответил. Затем мальчик повернулся к Сью:
– Она говорит, что Колетт очень гадкая девчонка и что она сама приглядит за этим… Все будет хорошо.
Сью обняла Питера.
– Ты умный мальчик, – вымолвила она, и Джоанна тут же недовольно наморщила носик.
– Я умная девочка! – заявила она, чуть не плача.
Сью обняла и ее.
– Вы оба самые умные, – сказала она, целуя Джоанну.
Мария встала и улыбнулась Сью. Наклонившись к Питеру, креолка что-то прошептала, и он перевел:
– Она говорит тебе спасибо.
Сью дождалась, пока Мария унесет малышку, и уселась на стул, чувствуя полное изнеможение. Если бы только она сама могла говорить на этом языке!
– Питер, – сказала она, – ты научишь меня их языку?
Упершись руками в бока, Питер серьезно посмотрел на нее. В глазах мальчика бегали озорные искорки, которые Сью так часто видела у Барри.
– Заключим сделку. Я научу тебя креольскому языку, если ты научишь меня плавать.
Девушка изумленно уставилась на него. Помолчав немного, она протянула мальчику руку и проговорила:
– Правильно, Питер, это на самом деле сделка.
Они торжественно пожали друг другу руки.
Глава 5
Дни шли за днями, и однажды, уютно устроившись в кресле в своем шале, Сью вновь писала письмо Хью.
В дверь домика постучали, и Сью, недовольно ворча, пошла открывать. К своему немалому удивлению, она увидела на пороге Гризельду Хансон. Какое-то мгновение две девушки молча смотрели друг на друга, затем Гризельда сказала:
– Я хотела бы поговорить с вами.
Голос ее звучал смущенно и робко. Сью могла это понять, поскольку Хансоны умышленно игнорировали ее, никогда не здоровались и никогда ей не улыбались. Но теперь Гризельда выглядела совершенно по-другому. Темные глаза девушки смотрели на Сью почти умоляюще.
– Конечно, – проговорила Сью, широко распахнув дверь. – Садитесь.
Гризельда, сбросив туфли, устроилась на кушетке. Она была одета в строгое вечернее платье, светло-серое, с розовато-лиловой отделкой. На Сью было ее любимое темно-розовое платье-кафтан.
– Мне нравится ваш кафтан, – позавидовала Гризельда. – Великолепный цвет и очень вам идет.
Сью улыбнулась:
– Он удобен, вот почему я его люблю.
Гризельда поколебалась немного, затем, видимо решившись, сделала первый шаг.
– Полагаю, вы удивлены моему визиту? Но если я не поговорю с кем-то из своих ровесников, я просто сойду с ума! Я уже сыта по горло! – почти в ярости заявила она. – Я устала от стариков и от их постоянных придирок. Не возражаете, если я разболтаюсь? Иногда это очень помогает. Только давайте на «ты», хорошо?
Сью согласилась и на то, и на другое. Она сама именно этим и занималась в письмах к Хью – изливала ему свою душу.
– Только секунду, принесу что-нибудь холодное выпить.
Во всех шале имелись небольшие холодильники, и Сью вскоре вернулась, неся два высоких бокала лимонада со льдом.
– Начинай, – улыбнулась она. – Я люблю, когда плачут у меня на плече.
Гризельда рассмеялась:
– Полагаю, когда я сказала, что хочу поговорить с кем-то из своих ровесников, я немного растянула границы. Ты такая юная, а мне скоро будет тридцать. – В голосе ее послышалось отчаяние. – И я все еще одна.
– Не такая уж я и юная, – серьезно возразила Сью. – Мне двадцать три. Но разве возраст имеет такое большое значение?
– Имеет – для моей мамы, – горько усмехнулась Гризельда. – Знаю, она делает все ради меня. Понимаешь, Сью… могу я тебя так называть?
– Конечно. Кстати, у тебя красивое имя – Гризельда.
– Я ненавижу его. Мне хотелось бы, чтобы меня звали Анна. Понимаешь, мама не совсем здорова, у нее больная грудь и частые бронхиты, поэтому мы стараемся жить в хорошем климате. И ее очень беспокоит мое будущее. Мы не нуждаемся, не бедствуем, но когда она умрет, большая часть доходов исчезнет, потому что они – ее пожизненная рента. Вот она и хочет, чтобы я выгодно вышла замуж, но я ненавижу, когда меня выставляют, как на базаре. Я чувствую себя ужасно!
– Но почему она так беспокоится? Ты вполне здорова и можешь работать.
Гризельда пожала плечами:
– В том-то и дело! Все это глупости. Но она не позволила мне учиться чему-нибудь, утверждая, что ей необходимо мое общество. Я не могу ни печатать, ни делать что-то другое. А чем занималась ты до того, как приехала сюда?
– Работала в бутике у своей подруги. Очень забавно. Этому учиться не нужно.
– Нет, наверное, и я знаю много богатых людей, – задумчиво сказала Гризельда. – Спасибо за совет, Сью. – И, наклонившись вперед, спросила: – Могу я задать тебе очень личный вопрос, Сью?
– Разумеется, – ответила Сью, едва сдерживая улыбку.
– Ну… – Гризельде, видимо, трудно было выразить свой вопрос словами. – Ты собираешься замуж за Фергюса Бадделея?
– Боже мой, нет! – быстро воскликнула Сью. – Что тебя заставило так подумать?
– Слухи.
– Иными словами, мисс Кетчкарт, – констатировала Сью. – Ну почему эта женщина не займется своими собственными делами? Разумеется, я не собираюсь за него замуж. Я вообще не собираюсь замуж.
– Ни за кого? Даже за Энтони Берджеса? – удивилась Гризельда.
– Уж точно не за него! – Злоба испарилась, и Сью наконец смогла улыбнуться. – Откуда такое страстное желание выдать меня замуж? Замужество меня вовсе не интересует. Я любила одного человека, очень сильно… он женился на моей лучшей подруге и… и теперь он умер.
– Какое несчастье… И это все еще причиняет боль?
Сью кивнула, глаза ее увлажнились.
– Думаю, что когда-нибудь я преодолею ее.
– Мисс Кетчкарт говорит, ты получаешь много писем от кого-то и сама часто пишешь. Она думает, что у тебя есть бойфренд, но, по ее словам, Фергюс – лучшая ставка.
– Ну почему эта женщина не может заткнуться? – вновь разозлилась Сью. – Она не имеет права так сплетничать о людях! У меня нет бой-френда, и Фергюс – не лучшая ставка. Он может быть ужасно милым, но и страшно надоедливым;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
– Хорошо. Это успех для нас обоих, – сказал он и закрыл за собой дверь.
– Почему ты плачешь, Сью? – спросила Джоанна.
– Да, почему? – заинтересовался Питер. – Ты несчастна?
Сью наклонилась и обняла их.
– Я плачу потому, что очень счастлива! – сказала она.
Питер озадаченно посмотрел на нее:
– Я не знал, что счастье заставляет людей плакать.
Сью засмеялась и крепко прижала их обоих к себе.
– Заставляет – иногда. А теперь переодевайтесь, и бежим на пляж! Я вся липкая от жары, и мне ужасно хочется искупаться.
Дети наперегонки помчались переодеваться. Сью неторопливо последовала за ними. Она была очень рада, что Энтони догадался поговорить с мисс Кетчкарт и предупредить, что она, Сью, свободна по вечерам и может делать все, что захочет! Она хихикнула. Приятно будет посмотреть на лицо мисс Кетчкарт, когда та попытается скрыть свою ярость за вежливой улыбкой.
* * *
Странно, но, скучая по Энтони, Сью все же чувствовала себя гораздо более свободной. Она немедленно пригласила на чай мисс Инман и была удивлена тем, что дети получили от ее визита огромное удовольствие. Позже мисс Инман сказала, что она тоже никогда прежде не получала такого удовольствия и что Питер очень похож на Барри.
– Барри был хорошим молодым человеком. Нам всем он очень нравился, – вздохнула пожилая дама. – Такой энергичный, полный жизни, веселый, вежливый… Настоящий джентльмен.
Сью с трудом удержалась, чтобы не сказать, как она с этим согласна. Ей все труднее и труднее становилось держать язык за зубами и не говорить о Барри.
Как-то вечером Сью нашла профессора. Он выслушал ее и улыбнулся:
– Вы очень умны, Сьюзен. – Он всегда звал ее Сьюзен. Он был единственным человеком, который называл ее полным именем. – Действительно очень умны. – Он улыбнулся вновь. – И я готов. Думаю, это превосходная идея. Это расширит кругозор детей, и, возможно, в будущем кто-то из них станет археологом или профессором истории! Мне нравится ваша мысль.
– Мне тоже! – пылко сказала Сью. – Огромное спасибо, профессор!
Профессор организовал все сам. Единственным препятствием стало то, что брат мисс Кетчкарт, Стефан, должен был отправиться с ними.
– Таковы правила, профессор, – доказывала мисс Кетчкарт ледяным тоном, сурово глядя на седого старого человека. – Вы должны понимать, что мы не можем позволить нашим гостям рисковать жизнью. Как я поняла, вы планируете взять с собой детей? Вы думаете, это разумно? У вас есть одобрение мистера Берджеса?
– Сейчас за детей отвечает мисс Митчелл, – отчеканил профессор. – И этого достаточно. Если мы обязаны взять с собой вашего брата – хорошо, мы возьмем его с собой, – добавил он и отвернулся.
– Я не удовлетворена этим, профессор! – Мисс Кетчкарт с необычной для нее скоростью преградила ему дорогу. – Вся ответственность лежит на мне. Мисс Митчелл слишком молода и…
– И вполне компетентна, – заключил профессор. – Если бы мистер Берджес не доверял ей, он бы не нанял ее и тем более не уехал бы, оставив ее одну с детьми. Думаю, вы просто делаете из мухи слона. Может, я и стар, мисс Кетчкарт, но я не дряхлый и не слабоумный. Пожалуйста, дайте пройти!
Мисс Кетчкарт отступила в сторону, и профессор прошел через холл. Он явно был в ярости.
– Эта женщина не имела права… – бормотал он, лицо его пылало.
Сью смотрела на профессора с беспокойством. Нужно ли было вовлекать его во все это? Она не предполагала, что мисс Кетчкарт бросится в драку. Однако, когда они наконец принялись исследовать острова, девушка забыла о своей тревоге. Все они наслаждались путешествием, кроме, конечно, Стефана Кетчкарта. Он постоянно хмурился и ворчал на детей. Но со временем те научились не обращать на него внимания.
Профессор открыл для них поистине зачаровывающий новый мир. Они видели летающих рыб, сильно впечатливших Джоанну.
– Почему я не могу летать, как эти рыбы? – спросила она.
– Потому что ты не рыба, глупая, – ответил ей Питер.
Питера больше всего потрясли огромные черепахи и птицы-фрегаты. Он с интересом слушал объяснения профессора, почему этих птиц так назвали.
– В давние времена пираты обычно плавали на фрегатах, захватывая и уничтожая все вокруг. А эти птицы тоже своего рода мародеры: они убивают рыбу и маленьких черепашек, которые, вылупившись из яиц, пытаются добраться до моря.
Путешествия по островам принесли неожиданные результаты. Питер решил, что ему пора научиться читать, и начал прилежно учиться у Сью, тем более что профессор пообещал ему купить специальные книги о птицах и животных. Джоанна, не желая оставаться в стороне, тоже потребовала, чтобы ее научили читать, и Сью не могла не испытывать гордости за них. Она не сомневалась, что Энтони будет доволен ее работой.
Постепенно Питер начал преодолевать свой страх перед морем. Он уже сидел в небольших прудиках и плескался, а через несколько дней рискнул войти по колено в спокойную воду лагуны.
Однажды вечером, после того как Джоанна отправилась спать, Сью решила поговорить с Питером по душам.
– Хотелось бы мне помочь Джоанне, – вздохнула она и, увидев недоумение в его глазах, пожала плечами. – Малышка никогда не научится плавать, пока не станет мне по-настоящему доверять. В этом вся проблема. Она не любит меня так, как любит тебя.
Питер нахмурился и комично поджал губы.
– Она думает, что я ее папа.
– Ты Большой Брат. У меня тоже был такой. Он был замечательный. И я ему доверяла. Это он научил меня плавать.
Мальчик задумчиво посмотрел на нее:
– Я не смогу научить ее плавать, потому что сам не умею.
Сью кивнула:
– Я знаю, дорогой. И это печально. Она научилась бы гораздо быстрее, если бы ее учил ты. Посмотри, как она учится читать. Это, знаешь ли, твоя заслуга.
– Правда? – удивленно спросил Питер.
– Конечно. Она думает, что ты замечательный, и очень хочет делать все так, как делаешь ты.
– Но она не может. Она всего лишь девчонка, – важно заявил Питер.
– Это не имеет значения, – сказала ему Сью. – Девочки такие же умные и способные, как и мальчики.
Питер озадаченно посмотрел на нее.
– Тогда почему их нельзя бить… почему мы должны быть с ними вежливыми? – спросил он.
Сью обняла его.
– Это вечный вопрос, Питер. Я не знаю ответа, только все самые лучшие мужчины следуют этим правилам.
– Мама не была такой сильной, как папа, – серьезно сказал мальчик. – И ты не такая сильная, как дядя Тони.
– Физически – нет, но… – Сью хотелось рассмеяться. – В любом случае пусть это тебя пока не беспокоит, но когда ты станешь взрослым мужчиной, помни, что девочки совсем не такие бессловесные дурочки.
– Бессловесные? Конечно нет! Они слишком много болтают. Посмотри на Колетт!
Сью не могла удержаться от смеха, но Питер даже не улыбнулся.
– Послушай, Питер, говоря «бессловесная дурочка», я имела в виду – просто глупая.
– Как Джоанна?
– Джоанна не глупая, она очень маленькая. Ей всего лишь три года, не забывай.
– Думаю, она неплохо соображает для своего возраста. Сью, расскажи мне еще о Питере Пэне и его приключениях.
– Хорошо.
Когда Сью начала рассказывать сказку, плач Фантазии стал еще более отчаянным, и это сильно обеспокоило девушку. Вечером, в то время, как креолка укладывала Питера спать, Сью прямиком направилась в комнату Фантазии. Ребенок извивался в кроватке и хныкал. Вспомнив, что ей когда-то говорила одна из подруг, у которой Сью часто исполняла роль приходящей няни, девушка быстро подняла пеленку и ужаснулась тому, что увидела.
В этот момент на пороге детской появилась Колетт. Она метнулась к ребенку, схватила его на руки и убежала, громко рыдая, на кухню.
Сью тяжело вздохнула. Возможно, в том, что она сделала, было больше вреда, чем пользы. Но малышке нельзя позволять страдать только потому, что Колетт ревнует!
Утром, когда Сью заканчивала завтракать, у ее столика остановилась мисс Кетчкарт.
– Почему вы вмешиваетесь не в свое дело? – прошипела она. – Мистер Берджес предупредил вас, что за малышкой присматривает Колетт.
К счастью, Сью пришла в столовую рано, и вокруг никого не было. Сью могла позволить себе не сдерживать свои эмоции. Она взглянула на мисс Кетчкарт с неприкрытой ненавистью.
– У этой малышки пеленочный дерматит, и ее кожу нужно как следует обработать.
Мисс Кетчкарт фыркнула.
– Что вообще вы знаете о детях? Колетт – хорошая няня.
– Я не согласна. У малышки на коже сыпь, и очень болезненная.
– Такое случается у большинства детей. Это совершенно нормально.
– Их нужно лечить, а не заставлять страдать, – возразила Сью.
Ну, надеюсь, вы понимаете, во что ввязались, – сказала мисс Кетчкарт, и в ее голосе послышались злорадные нотки. – Мистер Берджес терпеть не может, когда одни его служащие мешают работе других. Пока о малышке заботится Колетт, и это все, что вам следует знать. Так что, пожалуйста, впредь держите свои руки подальше от ребенка, иначе будет настоящий скандал.
– Мисс Кетчкарт, у этой малышки воспаленная попка, так нельзя! Вы сами можете купить специальную мазь или присыпку, чтобы помочь ей. Я поговорю с Марией. Она заставит Колетт понять…
– Как вы с ней поговорите, мисс Митчелл? Вы не знаете их языка, – с торжеством заявила Урсула Кетчкарт и отвернулась.
«Нет, но Питер знает», – подумала Сью и поспешила к дому.
– Питер, – сказала она, разыскав мальчика, – я нуждаюсь в твоей помощи.
– Отлично, – просиял он. – Что я должен сделать?
– Поработать переводчиком. – Увидев на его лице недоумение, Сью терпеливо объяснила: – Ты можешь говорить на языке Марии, а я не могу. Если я скажу тебе кое-что, ты сумеешь перевести это Марии?
Мальчик озадаченно кивнул.
– Хорошо. Я знаю, ты мне поможешь, Питер. Попроси Марию прийти сюда. Скажи ей, что это очень, очень важно.
Питер побежал на кухню. Джоанна сидела на полу, самозабвенно вырезая из бумаги какие-то фигурки.
Вскоре пришла Мария. Питер пригласил ее сесть, и креолка уселась в кресло, настороженно глядя на Сью.
– Питер, скажи Марии, что у Фантазии под подгузником воспаление и поэтому она плачет так много, – начала Сью, но, увидев, что мальчик пребывает в затруднении, попросила: – Подожди немного.
Девушка поспешила в сад, где на веревке сушились пеленки, взяла одну из них и, вернувшись, показала ее Марии.
– Питер, скажи, что пеленка натирает кожу девочки и из-за этого появляется сыпь.
– Малышке больно? – догадался Питер.
Повернувшись к Марии, он продемонстрировал ей пеленку, потом указал на свои шортики и что-то сказал. Мария кивнула, он тоже кивнул.
– Скажи ей, что Колетт не виновата, просто у малышки может быть очень чувствительная кожа. – Сью вздохнула. Бедный Питер! Разве можно ожидать, что он знает такие слова на креольском?
Повинуясь внезапному импульсу, она поспешно бросилась в конец веранды, где спала в своей коляске малышка, схватила ее на руки и принесла в детскую. Уложив спящего ребенка на руки домоправительницы, Сью развернула пеленку и показала ей красную сыпь на тельце девочки.
Мария была в ужасе. Она что-то сказала Питеру, и тот ей ответил. Затем мальчик повернулся к Сью:
– Она говорит, что Колетт очень гадкая девчонка и что она сама приглядит за этим… Все будет хорошо.
Сью обняла Питера.
– Ты умный мальчик, – вымолвила она, и Джоанна тут же недовольно наморщила носик.
– Я умная девочка! – заявила она, чуть не плача.
Сью обняла и ее.
– Вы оба самые умные, – сказала она, целуя Джоанну.
Мария встала и улыбнулась Сью. Наклонившись к Питеру, креолка что-то прошептала, и он перевел:
– Она говорит тебе спасибо.
Сью дождалась, пока Мария унесет малышку, и уселась на стул, чувствуя полное изнеможение. Если бы только она сама могла говорить на этом языке!
– Питер, – сказала она, – ты научишь меня их языку?
Упершись руками в бока, Питер серьезно посмотрел на нее. В глазах мальчика бегали озорные искорки, которые Сью так часто видела у Барри.
– Заключим сделку. Я научу тебя креольскому языку, если ты научишь меня плавать.
Девушка изумленно уставилась на него. Помолчав немного, она протянула мальчику руку и проговорила:
– Правильно, Питер, это на самом деле сделка.
Они торжественно пожали друг другу руки.
Глава 5
Дни шли за днями, и однажды, уютно устроившись в кресле в своем шале, Сью вновь писала письмо Хью.
В дверь домика постучали, и Сью, недовольно ворча, пошла открывать. К своему немалому удивлению, она увидела на пороге Гризельду Хансон. Какое-то мгновение две девушки молча смотрели друг на друга, затем Гризельда сказала:
– Я хотела бы поговорить с вами.
Голос ее звучал смущенно и робко. Сью могла это понять, поскольку Хансоны умышленно игнорировали ее, никогда не здоровались и никогда ей не улыбались. Но теперь Гризельда выглядела совершенно по-другому. Темные глаза девушки смотрели на Сью почти умоляюще.
– Конечно, – проговорила Сью, широко распахнув дверь. – Садитесь.
Гризельда, сбросив туфли, устроилась на кушетке. Она была одета в строгое вечернее платье, светло-серое, с розовато-лиловой отделкой. На Сью было ее любимое темно-розовое платье-кафтан.
– Мне нравится ваш кафтан, – позавидовала Гризельда. – Великолепный цвет и очень вам идет.
Сью улыбнулась:
– Он удобен, вот почему я его люблю.
Гризельда поколебалась немного, затем, видимо решившись, сделала первый шаг.
– Полагаю, вы удивлены моему визиту? Но если я не поговорю с кем-то из своих ровесников, я просто сойду с ума! Я уже сыта по горло! – почти в ярости заявила она. – Я устала от стариков и от их постоянных придирок. Не возражаете, если я разболтаюсь? Иногда это очень помогает. Только давайте на «ты», хорошо?
Сью согласилась и на то, и на другое. Она сама именно этим и занималась в письмах к Хью – изливала ему свою душу.
– Только секунду, принесу что-нибудь холодное выпить.
Во всех шале имелись небольшие холодильники, и Сью вскоре вернулась, неся два высоких бокала лимонада со льдом.
– Начинай, – улыбнулась она. – Я люблю, когда плачут у меня на плече.
Гризельда рассмеялась:
– Полагаю, когда я сказала, что хочу поговорить с кем-то из своих ровесников, я немного растянула границы. Ты такая юная, а мне скоро будет тридцать. – В голосе ее послышалось отчаяние. – И я все еще одна.
– Не такая уж я и юная, – серьезно возразила Сью. – Мне двадцать три. Но разве возраст имеет такое большое значение?
– Имеет – для моей мамы, – горько усмехнулась Гризельда. – Знаю, она делает все ради меня. Понимаешь, Сью… могу я тебя так называть?
– Конечно. Кстати, у тебя красивое имя – Гризельда.
– Я ненавижу его. Мне хотелось бы, чтобы меня звали Анна. Понимаешь, мама не совсем здорова, у нее больная грудь и частые бронхиты, поэтому мы стараемся жить в хорошем климате. И ее очень беспокоит мое будущее. Мы не нуждаемся, не бедствуем, но когда она умрет, большая часть доходов исчезнет, потому что они – ее пожизненная рента. Вот она и хочет, чтобы я выгодно вышла замуж, но я ненавижу, когда меня выставляют, как на базаре. Я чувствую себя ужасно!
– Но почему она так беспокоится? Ты вполне здорова и можешь работать.
Гризельда пожала плечами:
– В том-то и дело! Все это глупости. Но она не позволила мне учиться чему-нибудь, утверждая, что ей необходимо мое общество. Я не могу ни печатать, ни делать что-то другое. А чем занималась ты до того, как приехала сюда?
– Работала в бутике у своей подруги. Очень забавно. Этому учиться не нужно.
– Нет, наверное, и я знаю много богатых людей, – задумчиво сказала Гризельда. – Спасибо за совет, Сью. – И, наклонившись вперед, спросила: – Могу я задать тебе очень личный вопрос, Сью?
– Разумеется, – ответила Сью, едва сдерживая улыбку.
– Ну… – Гризельде, видимо, трудно было выразить свой вопрос словами. – Ты собираешься замуж за Фергюса Бадделея?
– Боже мой, нет! – быстро воскликнула Сью. – Что тебя заставило так подумать?
– Слухи.
– Иными словами, мисс Кетчкарт, – констатировала Сью. – Ну почему эта женщина не займется своими собственными делами? Разумеется, я не собираюсь за него замуж. Я вообще не собираюсь замуж.
– Ни за кого? Даже за Энтони Берджеса? – удивилась Гризельда.
– Уж точно не за него! – Злоба испарилась, и Сью наконец смогла улыбнуться. – Откуда такое страстное желание выдать меня замуж? Замужество меня вовсе не интересует. Я любила одного человека, очень сильно… он женился на моей лучшей подруге и… и теперь он умер.
– Какое несчастье… И это все еще причиняет боль?
Сью кивнула, глаза ее увлажнились.
– Думаю, что когда-нибудь я преодолею ее.
– Мисс Кетчкарт говорит, ты получаешь много писем от кого-то и сама часто пишешь. Она думает, что у тебя есть бойфренд, но, по ее словам, Фергюс – лучшая ставка.
– Ну почему эта женщина не может заткнуться? – вновь разозлилась Сью. – Она не имеет права так сплетничать о людях! У меня нет бой-френда, и Фергюс – не лучшая ставка. Он может быть ужасно милым, но и страшно надоедливым;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13