– Что привело вас в этот лес? – спросила она, повернув голову к спасенному.
– Я Мартин, мы выполняли поручение, – он кивнул на своего спутника.
– Миссис Синтия, давайте пить чай. Нам надо немного передохнуть, завтра мы должны преодолеть последний участок пути, а с нашим больным это будет нелегко – ведь мы не бросим этих несчастных? – Возражений не последовало.
– Будем по очереди дежурить с джентльменом, – сказал Джарвис.
– Нет, нет! – возразил Мартин. – Я сам.
ГЛАВА 8
Оставшийся путь проделали быстро и без приключений, хотя нести на самодельном пологе тяжелого мужчину было совсем не легко. Наконец их взору открылось небольшое селение Хадсон с бревенчатыми постройками, глиняными трубами, с маленькими окнами, у большинства домов затянутыми промасленной кожей.
У Мегги сжалось сердце при виде места, где предстояло жить, настолько оно показалось ей убогим. Мать просто расплакалась, но взяла себя в руки, утешаясь тем, что это лучше, чем очутиться на улице, но в большом городе.
Дядя Малком, так звали брата отца, был очень удивлен их появлению, но встретил радушно.
– Как я рад! Просто не могу выразить! Видно, вас привело сюда какое-то несчастье? Поверьте, вам всегда окажет помощь ваш родственник! Правда, у меня не апартаменты, но и не самые плохие условия. Рад оказать помощь вам и вашим спутникам, – говорил рыжеволосый мужчина без устали. В его словах чувствовалась искренность. – В дом! Все в дом! Всем найдется место.
В комнате появилась жена Малкома, худенькая светловолосая женщина, которую звали Алина. Она тоже гостеприимно улыбалась.
Женщин поместили в одной комнате, Джарвис расположился вместе с работником, а двух спасенных джентльменов разместили на чердаке. Как только все разместились, Мегги поднялась к пострадавшему… Несмотря на то что его лицо было сильно избито, глаз затек от побоев, а одежда испорчена, что-то в его облике было ей знакомо. Она попросила Мартина спуститься к дяде и принести горячей воды и чистых тряпок, чтобы вымыть больного. У него, кроме всего, был сильный жар, его тошнило, живот страдальчески сжимался. Изредка он издавал стоны, хрипло кашлял, но потом затихал, словно в нем останавливалась жизнь. Мартин суетился, помогая Мегги, приносил и уносил воду, отжимал тряпки, снимал одежду. Вскоре вечер вступил в свои права, в комнате быстро темнело. Попытались дать больному бульон, но он не мог его принять. Малком принес бутылку бренди, с ложечки влил ему в рот несколько глотков. Девушка попросила менять почаще холодные повязки на голове больного и ушла вниз, чтобы подкрепиться и выспаться. Но ей не суждено было отдохнуть. Больному ночью стало хуже.
Несколько раз в течение ночи она поднималась, услышав жалобные стоны. Вернувшись, даже не гасила свечу, ожидая новых криков. Смертельно уставшая, валилась на постель, готовая вновь отправиться на помощь. Пострадавший был в ужасном состоянии. Девушка каждый раз приближалась к нему со страхом, боялась, что он перестанет дышать. Так продолжалось трое суток…
Наконец ее пациент стал реагировать на мягкие прикосновения рук Мегги. Пить воду или бренди, когда она подносила кружку к его губам, отказывался. Ему приходилось вливать жидкость в рот по нескольку глотков. Постепенно его лицо стало приобретать прежний вид, и девушка догадалась, за кем она ухаживает. Это был тот темноволосый джентльмен, компаньон Алекса, который всегда появлялся неожиданно около друга, но вел себя более корректно. Она с непонятным ей трепетом ухаживала за ним, и ей это было приятно.
Холодной влажной тряпкой Мэгги касалась упругой загорелой кожи и непроизвольно любовалась ею. Взгляд Мегги невольно скользил по завиткам волос у виска, упрямой челюсти, подбородку с ямочкой, крепкой шее. При резком движении пациента плед приоткрыл его загорелые широкие плечи. Она поймала себя на мысли, что рассматривает его. И это ей нравится. Сердце билось учащенно. Перед ее глазами лежал красивый, большой, широкоплечий и, наверное, очень сильный мужчина. Но сейчас он был таким беспомощным…
Пальцы, державшие влажную тряпку, коснулись ключицы. Легкими движениями она повела по твердым буграм мускулов. Кожа Оскара на ощупь была гладкой, упругой, но мягкой. Пальцы Мегги нежно кружили по шелковистым волосам на груди. Взгляд скользнул ниже, до края пледа. Мегги словно загипнотизировали.
Боже милосердный! Она отдернула руки и сжала их, потрясла головой, стараясь прогнать наваждение. Кровь стучала в висках, губы дрожали. Мегги тяжело дышала, казалось, в горле застрял ком.
Может быть, я тоже заболела?
«Нет», – отвечал внутренний голос. Ее грудь судорожно вздымалась совсем по другой причине. Все дело в… нем. В интригующей беззащитности этого мощного тела. Она никогда не касалась обнаженного мужнины. Зубы Мегги сжались, когда она подумала, что этот темноволосый джентльмен приятной наружности может занять важное место в ее жизни.
Она прижала холодную ладонь к пылающей щеке, затем наклонилась к Оскару, чтобы влить в него немного бренди. Мегги заколебалась, но чувство долга победило: она подняла его голову, прижала к своей груди, другой рукой поднесла к пересохшим губам кружку. Но жидкость осталась в уголках рта.
– Пожалуйста, – прошептала она, испытывая странное чувство от близости его темных волос. – Выпейте немного. Это вам поможет.
Он будто понял ее слова и сделал один, потом второй глоток. Мегги испытала облегчение, когда его темные ресницы дрогнули. Карие глаза широко открылись, что испугало девушку, но голова показалась не такой тяжелой, когда глаза закрылись, а лицо уткнулось в ее грудь.
Мегги быстро опустила его голову на подушку. Ее грудь болела там, где к ней прижималось лицо Оскара. Особенно ныл сосок.
Она быстро поставила кружку на столик, скрестила руки на груди.
– Что с тобой, леди?» – прокрался в сознание голос миссис Морланд, ее воспитательницы.
– Это всего лишь забота о ближнем, и ничего больше, – огрызнулась Мегги.
Весь последующий день Мегги старалась пореже заходить к Оскару. Всякий раз, когда она видела его беспомощное огромное тело, ее сердце сжималось: у молодого человека жар так и не спадал. Губы что-то беззвучно шептали, он беспокойно метался, и Мегги опасалась, что она что-то делает не то. Раны на его теле заживали плохо.
Однажды она нашла его лежащим лицом к стене, Оскар стонал. Мегги прикусила губу. Смочив тряпку, провела ею по широкой упругой спине.
Бессознательным движением сдвинула плед и увидела его обнаженную ногу. Девушка быстро накинула плед, но вид сильной, упругой плоти запечатлелся в мозгу. Сердце забилось… Мегги встала; встревоженная непривычным чувством. Она с трудом могла дышать.
Девушка сделала то, чего никогда не делала в своей жизни – сбежала. В своей комнате она упала на постель, проклиная усталость, любопытство и странный наплыв чувств. Потом нашла бутылку бренди, которую они хранили с мамой как реликвию, налила порцию, достойную леди, и осушила рюмку.
Тепло блаженно разлилось по телу. Но когда она выпила еще одну, перед глазами замаячил соблазнительный образ: широкие плечи, мускулы, длинные ноги. В груди вновь возникло непонятное чувство. Оно разливалось по телу, проникая в самые потаенные места. Мегги в ужасе смотрела на бутылку, затем спрятала ее обратно в сундук, словно стекло жгло пальцы.
Она нашла Мартина в комнатке Оскара и, сославшись на сильную усталость, объявила ему, что собирается выспаться этой ночью. Дав несколько инструкций, она пошла спать.
На следующее утро она встала совершенно спокойной. Взошло солнце, и Мегги прошептала молитву благодарности. Проверив больного и поручив Оскара Мартину, Мегги решила помочь дяде и матери. Дядя владел магазином и небольшой таверной. Люди к нему приходили не часто, но он стремился обслужить всех так, чтобы потом они опять наведывались к нему за продуктами. Мегги подумала, что это отвлечет ее от мыслей об Оскаре, да и сменить обстановку было просто необходимо. Но к вечеру спустился Мартин и встревоженным голосом объявил:
– Мисс, вы должны посмотреть, ему хуже и хуже с каждым часом!
– Кому? Вашему другу? – Мегги покраснела при воспоминании об Оскаре.
– Он слаб, как ребенок, ничего не понимает, горит в лихорадке.
– Но я же не могу сделать больше, чем вы, – сказала она, избегая взглядов окружающих.
– Нет, мисс, когда ухаживали вы, ему было лучше. Уверен: очень важно, когда лечит женщина, – красное лицо Мартина было с мольбой обращено ко всем. – У вас есть дар лечить. Все согласно закивали. Девушка отнекивалась: ей надо выспаться, но в конце концов обещала, что пойдет раз ее так просят.
Дела у Оскара действительно были плохи. Мартин помог девушке уложить джентльмена на подушку и влить в пересохший рот немного холодной воды. Она несколько раз позвала больного, чтобы убедиться, что он хоть что-то понимает. Кажется, он смог расслышать ее мелодичный голос и несколько успокоился. Мегги ясно видела, что Оскар похудел, мускулы обозначились более четко, глаза ввалились.
Девушка решила проветрить помещение: может глоток свежего воздуха поможет ему? Мегги поправила постель, подоткнула одеяло под Оскара и открыла окно. Свежий воздух тут же ворвался в комнату. От этого больному действительно полегчало.
Она провела с ним весь вечер. Стоило ей выйти, как через несколько минут – он начинал метаться, рискуя свалиться на пол. В конце концов Мегги была вынуждена провести ночь на стуле, постоянно прикладывая к горячему лбу Оскара влажный платок. Благодаря ей страшный жар у больного спал, и следующие сутки прошли спокойно.
Больной открыл глаза и благодарно смотрел на девушку. Но есть самостоятельно по-прежнему отказывался. Она покормила его с ложечки сначала бульоном, потом, спустя некоторое время, покрошила печенье в сок и попыталась дать ему. Он упрямо мотал головой. Она прижала его голову к груди, чтобы немного приподнять над кроватью, и заставила его проглотить немного этой смеси. Он вел себя, как ребёнок. Настойчиво требовал ее внимания, словно она была обязана уделять ему все свои силы и время.
Однако Мегги чувствовала, что постоянно думает об Оскаре. В нем ей нравилось очень многое. Она пыталась вспомнить хоть что-то, чтобы вызвать в себе неприязнь к этому человеку, но почему-то не смогла. Поддаваясь женскому инстинкту, она вдруг мягко коснулась губами лба молодого человека, позволила пальцам пробежать по влажным спутанным волосам, которые оказались удивительно мягкими в отличие от курчавых жестких волос на груди.
– Пожалуйста, поправляйтесь, – прошептала она. – Я так устала, мне тоже надо отдохнуть.
Мегги искренне желала Оскару здоровья. Ей хотелось убежать от странного тревожного чувства, поселившегося в ней, избавить себя от обязанностей, вынуждавших быть рядом. Хотя… Ведь тогда она не сможет видеть его беспомощные руки, страдающее лицо… Эти мысли насторожили девушку, она выпрямилась, нервно сцепила пальцы. «Этот человек опасен для меня», – подумала она.
Когда на следующее утро Мегги появилась в комнате джентльменов, Мартин приветствовал ее словами:
– Он спит, мисс. Ему лучше.
Девушка положила руку на лоб Оскара, почувствовав, что кожа стала прохладной. С этого дня он пошел на поправку. Подопечный Мегги начал сам пить куриный бульон, потом захотел каши и, подобно маленьким капризным мальчишкам, просил девушку разговаривать с ним. Он требовал ее внимания, пытаясь подольше удержать подле себя. Она никогда не думала, что взрослые люди могут вести себя, как дети.
Все шло хорошо. Однажды утром Мегги объявила, что ей пора заняться помощью дяде по хозяйству, отчего у самой почему-то засосало под ложечкой. Но она повернулась к двери, чтобы выйти.
– Я могу поручить его вашим заботам? – посмотрела она на Мартина. – А сама буду время от времени навещать вас.
Оскар чуть приподнялся, предупреждающе взглянул на друга, чуть-чуть покачал головой, когда Мегги собралась уходить. И тут же вновь темные пряди упали на подушку. Мартин заморгал и умоляюще посмотрел на девушку.
– Ради бога, мисс, – он словно просил прощения. – Когда вы уходите, ему снова становится плохо. Не могли бы вы остаться, чтобы…
Голос Мартина звучал так умоляюще, что Мегги не выдержала и отправила его подышать свежим воздухом. Девушка и сама с удовольствием прошлась бы по улице. За окном в этот день так призывно светило солнце. Мегги подоткнула юбки, чтобы открыть маленькое окно. Свет проник в комнату и осветил ее.
Она не заметила, как открылись карие глаза, пристально глянули на девичью фигурку, на мягкий каскад искрящихся волос.
Когда Мегги спрыгнула на пол и оправила юбки, больной снова был неподвижен. Сжав руки, девушка посмотрела ему прямо в лицо. Точеные скулы, тонкий нос, упрямый подбородок. Она с трудом отвела глаза, а когда уселась на стуле и принялась штопать его одежду, то даже не заподозрила, что теперь он изучают ее.
Нежный овал лица, густые рыжеватые с матовым отливом волосы. Выбившиеся из-под чепчика шелковистые пряди обрамляли лоб и виски. Чистая кожа шеи оттенялась белоснежным кружевным воротничком, но взгляд Оскара скользнул по сводящим с ума округлостям груди, остановился на изящных руках, колдующих над шитьем. Она казалась такой невинной, почти девочкой, терпеливо ожидающей, когда больной проснется.
Оскар зашевелился, скинув одеяло с ног. Мегги вздрогнула, глаза широко раскрылись. Но лицо больного хранило спокойствие, и девушка облегченно вздохнула, встала и вновь накрыла его пледом.
«Почему при виде его обнаженных ног у меня так забилось сердце? Почему меня притягивает к нему, как к магниту?» – смущенно думала девушка.
Она перегнулась через постель, чтобы поднять катушку с нитками, которую уронила, когда открывала окно. Неожиданно больной заметался на кровати, коснувшись ее бедер, живота, груди. Мегги даже не сразу смогла отстраниться. Она быстро выпрямилась и снова села на стул, глядя на спящего мужчину.
«Стоило покинуть пансион, как меня стали беспокоить самые странные мысли и чувства. И большинство непривычных эмоций связано с этим человеком», – подумала она.
Время до прихода Мартина показалось Мегги вечностью.
– Оскар? – Мартин склонился над ним, как только девушка ушла. – Как ты?
Оскар открыл один глаз, потом второй. Увидел, что они одни.
– Нормально. Когда обо мне так нежно заботятся, то волей-неволей пойдешь на поправку. Но я голоден, как медведь после зимней спячки. – Он провел рукой по заросшему подбородку. – И мне нужно побриться.
– Черт возьми! Я чуть не спятил от волнения! А почему вы не хотите, чтобы леди знала, что вам лучше?
Хотя Мартин и сам знал ответ.
– Я хочу, чтобы она была рядом, – Оскар приподнялся на локтях, разминая затекшие мускулы. – Мне ее общество кажется приятным… – Улыбка появилась на его лице – он вспомнил свои ощущения, когда ее молодое нежное тело касалось его. – Она ведь и не знала, что я не сплю, – размышлял он.
– Тогда вам нужно побриться и, может быть, умыться. Вымыться более, чем это делала мисс.
– Она умывала меня? – глаза Оскара сузились. Он словно додумывал какую-то мысль.
– Да, не раз. Когда у вас был жар. Настоящий ангел эта мисс. У нее доброе сердце.
– Я знаю, что она ангел… может быть… – мягко произнес Оскар. – Принеси бритву, мыло и воду.
Мегги заявила всем, что Оскар окончательно пошел на поправку. Наконец привела себя в порядок. Отдохнула, насытилась вкусной едой, приготовленной мамой в честь избавления последнего от болезни. Все вспоминали за столом путешествие на лошадях, которое стало казаться не таким уж ужасным.
Мегги вызвалась покормить Оскара в постели. Войдя в комнату, она поразилась, увидев его чисто выбритым.
– Оскар – человек привередливый, – я побрил его, сказал Мартин, широко улыбаясь. – Я уверен, ему было стыдно за то, что он так зарос, мисс.
– Хорошо, что вы это сделали. – Мегги покачала головой. – Только преданный друг мог сделать такое, – оценила она и заняла место на стуле.
Ее нежные пальцы вдели нитку в иголку… Когда через пару минут она подняла голову, то увидела, что осталась с Оскаром наедине.
Тот украдкой открыл глаза, любуясь красивым профилем совершенной формы, изящными ушками, и почувствовал, что ему стало жарко.
Стоит только протянуть руку… Он никогда не думал, что девушка окажется такой трогательной и поразит его в самое сердце. Голос возбуждал, запах туманил разум. Женственные формы притягивали. Руки вздрагивали, готовые обнять. Какими же мягкими и сладкими окажутся ее губы…
Он нахмурился, размышляя, насколько правдоподобна его затянувшаяся болезнь. Леди выглядит свежей и невинной, как только распустившийся цветок, и всякий раз краснеет и тает от нежности, прикасаясь к его телу, повинуясь присущему ей женскому инстинкту. Возможно, она из тех, кто приносит счастье мужчинам…
Оскар резко зажмурил глаза, когда Мегги повернулась и взглянула на него, ощущая холодок, пробежавший по спине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– Я Мартин, мы выполняли поручение, – он кивнул на своего спутника.
– Миссис Синтия, давайте пить чай. Нам надо немного передохнуть, завтра мы должны преодолеть последний участок пути, а с нашим больным это будет нелегко – ведь мы не бросим этих несчастных? – Возражений не последовало.
– Будем по очереди дежурить с джентльменом, – сказал Джарвис.
– Нет, нет! – возразил Мартин. – Я сам.
ГЛАВА 8
Оставшийся путь проделали быстро и без приключений, хотя нести на самодельном пологе тяжелого мужчину было совсем не легко. Наконец их взору открылось небольшое селение Хадсон с бревенчатыми постройками, глиняными трубами, с маленькими окнами, у большинства домов затянутыми промасленной кожей.
У Мегги сжалось сердце при виде места, где предстояло жить, настолько оно показалось ей убогим. Мать просто расплакалась, но взяла себя в руки, утешаясь тем, что это лучше, чем очутиться на улице, но в большом городе.
Дядя Малком, так звали брата отца, был очень удивлен их появлению, но встретил радушно.
– Как я рад! Просто не могу выразить! Видно, вас привело сюда какое-то несчастье? Поверьте, вам всегда окажет помощь ваш родственник! Правда, у меня не апартаменты, но и не самые плохие условия. Рад оказать помощь вам и вашим спутникам, – говорил рыжеволосый мужчина без устали. В его словах чувствовалась искренность. – В дом! Все в дом! Всем найдется место.
В комнате появилась жена Малкома, худенькая светловолосая женщина, которую звали Алина. Она тоже гостеприимно улыбалась.
Женщин поместили в одной комнате, Джарвис расположился вместе с работником, а двух спасенных джентльменов разместили на чердаке. Как только все разместились, Мегги поднялась к пострадавшему… Несмотря на то что его лицо было сильно избито, глаз затек от побоев, а одежда испорчена, что-то в его облике было ей знакомо. Она попросила Мартина спуститься к дяде и принести горячей воды и чистых тряпок, чтобы вымыть больного. У него, кроме всего, был сильный жар, его тошнило, живот страдальчески сжимался. Изредка он издавал стоны, хрипло кашлял, но потом затихал, словно в нем останавливалась жизнь. Мартин суетился, помогая Мегги, приносил и уносил воду, отжимал тряпки, снимал одежду. Вскоре вечер вступил в свои права, в комнате быстро темнело. Попытались дать больному бульон, но он не мог его принять. Малком принес бутылку бренди, с ложечки влил ему в рот несколько глотков. Девушка попросила менять почаще холодные повязки на голове больного и ушла вниз, чтобы подкрепиться и выспаться. Но ей не суждено было отдохнуть. Больному ночью стало хуже.
Несколько раз в течение ночи она поднималась, услышав жалобные стоны. Вернувшись, даже не гасила свечу, ожидая новых криков. Смертельно уставшая, валилась на постель, готовая вновь отправиться на помощь. Пострадавший был в ужасном состоянии. Девушка каждый раз приближалась к нему со страхом, боялась, что он перестанет дышать. Так продолжалось трое суток…
Наконец ее пациент стал реагировать на мягкие прикосновения рук Мегги. Пить воду или бренди, когда она подносила кружку к его губам, отказывался. Ему приходилось вливать жидкость в рот по нескольку глотков. Постепенно его лицо стало приобретать прежний вид, и девушка догадалась, за кем она ухаживает. Это был тот темноволосый джентльмен, компаньон Алекса, который всегда появлялся неожиданно около друга, но вел себя более корректно. Она с непонятным ей трепетом ухаживала за ним, и ей это было приятно.
Холодной влажной тряпкой Мэгги касалась упругой загорелой кожи и непроизвольно любовалась ею. Взгляд Мегги невольно скользил по завиткам волос у виска, упрямой челюсти, подбородку с ямочкой, крепкой шее. При резком движении пациента плед приоткрыл его загорелые широкие плечи. Она поймала себя на мысли, что рассматривает его. И это ей нравится. Сердце билось учащенно. Перед ее глазами лежал красивый, большой, широкоплечий и, наверное, очень сильный мужчина. Но сейчас он был таким беспомощным…
Пальцы, державшие влажную тряпку, коснулись ключицы. Легкими движениями она повела по твердым буграм мускулов. Кожа Оскара на ощупь была гладкой, упругой, но мягкой. Пальцы Мегги нежно кружили по шелковистым волосам на груди. Взгляд скользнул ниже, до края пледа. Мегги словно загипнотизировали.
Боже милосердный! Она отдернула руки и сжала их, потрясла головой, стараясь прогнать наваждение. Кровь стучала в висках, губы дрожали. Мегги тяжело дышала, казалось, в горле застрял ком.
Может быть, я тоже заболела?
«Нет», – отвечал внутренний голос. Ее грудь судорожно вздымалась совсем по другой причине. Все дело в… нем. В интригующей беззащитности этого мощного тела. Она никогда не касалась обнаженного мужнины. Зубы Мегги сжались, когда она подумала, что этот темноволосый джентльмен приятной наружности может занять важное место в ее жизни.
Она прижала холодную ладонь к пылающей щеке, затем наклонилась к Оскару, чтобы влить в него немного бренди. Мегги заколебалась, но чувство долга победило: она подняла его голову, прижала к своей груди, другой рукой поднесла к пересохшим губам кружку. Но жидкость осталась в уголках рта.
– Пожалуйста, – прошептала она, испытывая странное чувство от близости его темных волос. – Выпейте немного. Это вам поможет.
Он будто понял ее слова и сделал один, потом второй глоток. Мегги испытала облегчение, когда его темные ресницы дрогнули. Карие глаза широко открылись, что испугало девушку, но голова показалась не такой тяжелой, когда глаза закрылись, а лицо уткнулось в ее грудь.
Мегги быстро опустила его голову на подушку. Ее грудь болела там, где к ней прижималось лицо Оскара. Особенно ныл сосок.
Она быстро поставила кружку на столик, скрестила руки на груди.
– Что с тобой, леди?» – прокрался в сознание голос миссис Морланд, ее воспитательницы.
– Это всего лишь забота о ближнем, и ничего больше, – огрызнулась Мегги.
Весь последующий день Мегги старалась пореже заходить к Оскару. Всякий раз, когда она видела его беспомощное огромное тело, ее сердце сжималось: у молодого человека жар так и не спадал. Губы что-то беззвучно шептали, он беспокойно метался, и Мегги опасалась, что она что-то делает не то. Раны на его теле заживали плохо.
Однажды она нашла его лежащим лицом к стене, Оскар стонал. Мегги прикусила губу. Смочив тряпку, провела ею по широкой упругой спине.
Бессознательным движением сдвинула плед и увидела его обнаженную ногу. Девушка быстро накинула плед, но вид сильной, упругой плоти запечатлелся в мозгу. Сердце забилось… Мегги встала; встревоженная непривычным чувством. Она с трудом могла дышать.
Девушка сделала то, чего никогда не делала в своей жизни – сбежала. В своей комнате она упала на постель, проклиная усталость, любопытство и странный наплыв чувств. Потом нашла бутылку бренди, которую они хранили с мамой как реликвию, налила порцию, достойную леди, и осушила рюмку.
Тепло блаженно разлилось по телу. Но когда она выпила еще одну, перед глазами замаячил соблазнительный образ: широкие плечи, мускулы, длинные ноги. В груди вновь возникло непонятное чувство. Оно разливалось по телу, проникая в самые потаенные места. Мегги в ужасе смотрела на бутылку, затем спрятала ее обратно в сундук, словно стекло жгло пальцы.
Она нашла Мартина в комнатке Оскара и, сославшись на сильную усталость, объявила ему, что собирается выспаться этой ночью. Дав несколько инструкций, она пошла спать.
На следующее утро она встала совершенно спокойной. Взошло солнце, и Мегги прошептала молитву благодарности. Проверив больного и поручив Оскара Мартину, Мегги решила помочь дяде и матери. Дядя владел магазином и небольшой таверной. Люди к нему приходили не часто, но он стремился обслужить всех так, чтобы потом они опять наведывались к нему за продуктами. Мегги подумала, что это отвлечет ее от мыслей об Оскаре, да и сменить обстановку было просто необходимо. Но к вечеру спустился Мартин и встревоженным голосом объявил:
– Мисс, вы должны посмотреть, ему хуже и хуже с каждым часом!
– Кому? Вашему другу? – Мегги покраснела при воспоминании об Оскаре.
– Он слаб, как ребенок, ничего не понимает, горит в лихорадке.
– Но я же не могу сделать больше, чем вы, – сказала она, избегая взглядов окружающих.
– Нет, мисс, когда ухаживали вы, ему было лучше. Уверен: очень важно, когда лечит женщина, – красное лицо Мартина было с мольбой обращено ко всем. – У вас есть дар лечить. Все согласно закивали. Девушка отнекивалась: ей надо выспаться, но в конце концов обещала, что пойдет раз ее так просят.
Дела у Оскара действительно были плохи. Мартин помог девушке уложить джентльмена на подушку и влить в пересохший рот немного холодной воды. Она несколько раз позвала больного, чтобы убедиться, что он хоть что-то понимает. Кажется, он смог расслышать ее мелодичный голос и несколько успокоился. Мегги ясно видела, что Оскар похудел, мускулы обозначились более четко, глаза ввалились.
Девушка решила проветрить помещение: может глоток свежего воздуха поможет ему? Мегги поправила постель, подоткнула одеяло под Оскара и открыла окно. Свежий воздух тут же ворвался в комнату. От этого больному действительно полегчало.
Она провела с ним весь вечер. Стоило ей выйти, как через несколько минут – он начинал метаться, рискуя свалиться на пол. В конце концов Мегги была вынуждена провести ночь на стуле, постоянно прикладывая к горячему лбу Оскара влажный платок. Благодаря ей страшный жар у больного спал, и следующие сутки прошли спокойно.
Больной открыл глаза и благодарно смотрел на девушку. Но есть самостоятельно по-прежнему отказывался. Она покормила его с ложечки сначала бульоном, потом, спустя некоторое время, покрошила печенье в сок и попыталась дать ему. Он упрямо мотал головой. Она прижала его голову к груди, чтобы немного приподнять над кроватью, и заставила его проглотить немного этой смеси. Он вел себя, как ребёнок. Настойчиво требовал ее внимания, словно она была обязана уделять ему все свои силы и время.
Однако Мегги чувствовала, что постоянно думает об Оскаре. В нем ей нравилось очень многое. Она пыталась вспомнить хоть что-то, чтобы вызвать в себе неприязнь к этому человеку, но почему-то не смогла. Поддаваясь женскому инстинкту, она вдруг мягко коснулась губами лба молодого человека, позволила пальцам пробежать по влажным спутанным волосам, которые оказались удивительно мягкими в отличие от курчавых жестких волос на груди.
– Пожалуйста, поправляйтесь, – прошептала она. – Я так устала, мне тоже надо отдохнуть.
Мегги искренне желала Оскару здоровья. Ей хотелось убежать от странного тревожного чувства, поселившегося в ней, избавить себя от обязанностей, вынуждавших быть рядом. Хотя… Ведь тогда она не сможет видеть его беспомощные руки, страдающее лицо… Эти мысли насторожили девушку, она выпрямилась, нервно сцепила пальцы. «Этот человек опасен для меня», – подумала она.
Когда на следующее утро Мегги появилась в комнате джентльменов, Мартин приветствовал ее словами:
– Он спит, мисс. Ему лучше.
Девушка положила руку на лоб Оскара, почувствовав, что кожа стала прохладной. С этого дня он пошел на поправку. Подопечный Мегги начал сам пить куриный бульон, потом захотел каши и, подобно маленьким капризным мальчишкам, просил девушку разговаривать с ним. Он требовал ее внимания, пытаясь подольше удержать подле себя. Она никогда не думала, что взрослые люди могут вести себя, как дети.
Все шло хорошо. Однажды утром Мегги объявила, что ей пора заняться помощью дяде по хозяйству, отчего у самой почему-то засосало под ложечкой. Но она повернулась к двери, чтобы выйти.
– Я могу поручить его вашим заботам? – посмотрела она на Мартина. – А сама буду время от времени навещать вас.
Оскар чуть приподнялся, предупреждающе взглянул на друга, чуть-чуть покачал головой, когда Мегги собралась уходить. И тут же вновь темные пряди упали на подушку. Мартин заморгал и умоляюще посмотрел на девушку.
– Ради бога, мисс, – он словно просил прощения. – Когда вы уходите, ему снова становится плохо. Не могли бы вы остаться, чтобы…
Голос Мартина звучал так умоляюще, что Мегги не выдержала и отправила его подышать свежим воздухом. Девушка и сама с удовольствием прошлась бы по улице. За окном в этот день так призывно светило солнце. Мегги подоткнула юбки, чтобы открыть маленькое окно. Свет проник в комнату и осветил ее.
Она не заметила, как открылись карие глаза, пристально глянули на девичью фигурку, на мягкий каскад искрящихся волос.
Когда Мегги спрыгнула на пол и оправила юбки, больной снова был неподвижен. Сжав руки, девушка посмотрела ему прямо в лицо. Точеные скулы, тонкий нос, упрямый подбородок. Она с трудом отвела глаза, а когда уселась на стуле и принялась штопать его одежду, то даже не заподозрила, что теперь он изучают ее.
Нежный овал лица, густые рыжеватые с матовым отливом волосы. Выбившиеся из-под чепчика шелковистые пряди обрамляли лоб и виски. Чистая кожа шеи оттенялась белоснежным кружевным воротничком, но взгляд Оскара скользнул по сводящим с ума округлостям груди, остановился на изящных руках, колдующих над шитьем. Она казалась такой невинной, почти девочкой, терпеливо ожидающей, когда больной проснется.
Оскар зашевелился, скинув одеяло с ног. Мегги вздрогнула, глаза широко раскрылись. Но лицо больного хранило спокойствие, и девушка облегченно вздохнула, встала и вновь накрыла его пледом.
«Почему при виде его обнаженных ног у меня так забилось сердце? Почему меня притягивает к нему, как к магниту?» – смущенно думала девушка.
Она перегнулась через постель, чтобы поднять катушку с нитками, которую уронила, когда открывала окно. Неожиданно больной заметался на кровати, коснувшись ее бедер, живота, груди. Мегги даже не сразу смогла отстраниться. Она быстро выпрямилась и снова села на стул, глядя на спящего мужчину.
«Стоило покинуть пансион, как меня стали беспокоить самые странные мысли и чувства. И большинство непривычных эмоций связано с этим человеком», – подумала она.
Время до прихода Мартина показалось Мегги вечностью.
– Оскар? – Мартин склонился над ним, как только девушка ушла. – Как ты?
Оскар открыл один глаз, потом второй. Увидел, что они одни.
– Нормально. Когда обо мне так нежно заботятся, то волей-неволей пойдешь на поправку. Но я голоден, как медведь после зимней спячки. – Он провел рукой по заросшему подбородку. – И мне нужно побриться.
– Черт возьми! Я чуть не спятил от волнения! А почему вы не хотите, чтобы леди знала, что вам лучше?
Хотя Мартин и сам знал ответ.
– Я хочу, чтобы она была рядом, – Оскар приподнялся на локтях, разминая затекшие мускулы. – Мне ее общество кажется приятным… – Улыбка появилась на его лице – он вспомнил свои ощущения, когда ее молодое нежное тело касалось его. – Она ведь и не знала, что я не сплю, – размышлял он.
– Тогда вам нужно побриться и, может быть, умыться. Вымыться более, чем это делала мисс.
– Она умывала меня? – глаза Оскара сузились. Он словно додумывал какую-то мысль.
– Да, не раз. Когда у вас был жар. Настоящий ангел эта мисс. У нее доброе сердце.
– Я знаю, что она ангел… может быть… – мягко произнес Оскар. – Принеси бритву, мыло и воду.
Мегги заявила всем, что Оскар окончательно пошел на поправку. Наконец привела себя в порядок. Отдохнула, насытилась вкусной едой, приготовленной мамой в честь избавления последнего от болезни. Все вспоминали за столом путешествие на лошадях, которое стало казаться не таким уж ужасным.
Мегги вызвалась покормить Оскара в постели. Войдя в комнату, она поразилась, увидев его чисто выбритым.
– Оскар – человек привередливый, – я побрил его, сказал Мартин, широко улыбаясь. – Я уверен, ему было стыдно за то, что он так зарос, мисс.
– Хорошо, что вы это сделали. – Мегги покачала головой. – Только преданный друг мог сделать такое, – оценила она и заняла место на стуле.
Ее нежные пальцы вдели нитку в иголку… Когда через пару минут она подняла голову, то увидела, что осталась с Оскаром наедине.
Тот украдкой открыл глаза, любуясь красивым профилем совершенной формы, изящными ушками, и почувствовал, что ему стало жарко.
Стоит только протянуть руку… Он никогда не думал, что девушка окажется такой трогательной и поразит его в самое сердце. Голос возбуждал, запах туманил разум. Женственные формы притягивали. Руки вздрагивали, готовые обнять. Какими же мягкими и сладкими окажутся ее губы…
Он нахмурился, размышляя, насколько правдоподобна его затянувшаяся болезнь. Леди выглядит свежей и невинной, как только распустившийся цветок, и всякий раз краснеет и тает от нежности, прикасаясь к его телу, повинуясь присущему ей женскому инстинкту. Возможно, она из тех, кто приносит счастье мужчинам…
Оскар резко зажмурил глаза, когда Мегги повернулась и взглянула на него, ощущая холодок, пробежавший по спине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26