Однако, блудница там она или не блудница, но я очень хорошо представляла, какие чувства ее сейчас обуревают. И еще на одно землетрясение Зела вряд ли может рассчитывать.
Тем не менее позднее, уже ближе к вечеру, ей удалось меня и удивить, и успокоить. Я увидела в бинокль, как она вышла из дома и принялась развешивать во дворе выстиранное белье. Вид у нее при этом был взволнованный, но отнюдь не грустный. У калитки остановилась соседка и, по-видимому, сказала ей что-то. А Зела в ответ засмеялась! Я отчетливо видела ее блескучие светло-карие глаза, щеки, густо усыпанные веснушками, шапку мелко вьющихся рыжих волос и растянутый в улыбке большой рот.
Ну и чудеса! Но на душе у меня стало немного полегче.
-9-
Мы отплыли от острова глубокой ночью. На небе сияла огромная, слегка обкусанная с одного бока луна, не затененная ни единым облачком. Стояла совершенно безветренная погода, по черной, ровной глади океана протянулась серебряная дорожка. Она как будто указывала нам путь - каноэ скользило точно вдоль нее, почти совершенно бесшумно, если не считать тихих всплесков воды и скрипа уключин. Серебряные капли срывались с весел, вода слабо светилась, океан пугал своей безбрежностью, своей чужеродностью - и завораживал.
Удивительно, но я, выросшая на его берегу, никогда прежде не обращала особого внимания на запах океана; или, может быть, он так сильно ощущается только ночью? Это был запах соли и водорослей, рыбы и еще чего-то жуткого, затаившегося на глубине. Казалось, за нами наблюдают сотни глаз - и отнюдь не дружелюбных. Чувствовалось, что океан ночью не спит; он живет своей жизнью, в которой, как это ни странно, ощущается отчетливый привкус смерти. Океан околдовывает и завораживает, словно гигантское чудовище, сопротивляться которому невозможно. В его тихом шепоте чудится потаенный смысл, волны отливают зеленью водорослей, которые колышутся, точно волосы бесчисленных утопленников, покоящихся на дне.
Помню, что я сильно наклонилась над бортом, всматриваясь в темные глубины, не в силах оторвать от них взгляда. Терпкий запах обволакивал меня со всех сторон. Океан манил к себе, притягивал; в нем таилась загадка, которую непременно хотелось разгадать. Казалось, еще чуть-чуть, и я пойму, о чем он шепчет, что скрывается в его мрачных глубинах…
- Закрой глаза! - голос Антара хлестнул меня, заставив непроизвольно зажмуриться. Не смотри на воду! Ночью, посреди океана, это может оказаться опасно. Я забыл тебя предупредить. Так и тянет прыгнуть в воду, да? Дед называл это болезнью моря.
- Какая еще болезнь? Глупости, никуда я прыгать не собираюсь…
- Ага, всем так кажется. Дед говорил, что болезнь моря дает человеку возможность почувствовать вечность, но нельзя позволять ей завладевать собой. Прошу тебя, не смотри больше на воду.
Почувствовать вечность. В этом что-то было. Антару удалось в очередной раз удивить меня.
Я еще немного посидела зажмурившись, а потом открыла глаза и оглянулась.
Наш остров уже почти растаял вдали; вскоре его темная громада стала неразличима на фоне черной морской глади.
Мы были одни в крохотной скорлупке посреди безбрежного, молчаливого, затаившегося океана. Родной дом остался позади, а впереди ждала неизвестность.
ГЛАВА 3
ЛЮБОВЬ И НАДЕЖДА
-1-
И больше я не смотрела ни назад, ни на море - только вперед. На фоне пронизанного лунным мерцанием ночного неба все отчетливее проступал темный силуэт острова. Постепенно тишину ночи стал нарушать не сильный, но равномерный шум.
- Что это? - спросила я шепотом.
- Риф, - так же негромко ответил Антар. Когда мы подошли ближе, стало ясно, где проходила граница рифа: вода вокруг него бурлила и пенилась. Эта разделительная линия видна была очень четко и казалась сплошной.
- Как же мы причалим?
- Пойдем вдоль берега, где-нибудь наверняка есть хоть одна прогалина. Хорошо, что светит луна и ветер несильный.
Разбиваясь о риф, волны мерцали слабым зеленоватым светом. Мы поплыли вокруг острова, так близко к рифу, что нас обдавало пеной. Риф обычно состоит из огромного количества кораллов, как живых, так и мертвых. Их зазубренные края настолько остры, что им ничего не стоит пропороть днище, поэтому Антар вел каноэ очень осторожно. Одни кораллы были совсем маленькие, другие размером и даже формой походили на трепангов, третьи торчали из воды наподобие причудливо изогнутых деревьев.
Мы плыли и плыли, не видя никакого просвета, хотя берег был совсем недалеко. В основном он казался пологим и только в одном месте круто уходил вверх.
Я подумала, что мы уже полностью обогнули остров, и совсем было пала духом, как вдруг в поле зрения возникли две утонувшие в море, изъеденные водой и ветром невысокие скалы, похожие на гнилые зубы. Их я определенно еще не видела. Вокруг бурно пенилась вода, зато сразу за ними темнела спокойная узкая протока. Антар свернул в нее, и прошло всего несколько мгновений, как риф остался позади.
Мы причалили к берегу и некоторое время молча сидели, внимательно вслушиваясь и вглядываясь. Пока никаких признаков жизни на острове не наблюдалось. Ни огоньков, ни связанных с присутствием человека звуков; только легкий шелест ветвей, ночная перекличка птиц и немолчный рокот воды, разбивающейся о риф. Впрочем, если на острове и жили люди, ночью этого вполне можно было не заметить.
- Ну что, вылезаем? - спросил Антар и, не дожидаясь ответа, спрыгнул на песок. Я последовала за ним. Стараясь производить как можно меньше шума, мы втащили каноэ на берег и поволокли его дальше по песку туда, где стеной стояли темные деревья. Пространство между ними так густо заросло кустарником, что нечего было и думать пробиться сквозь эту стену ночью.
С ветвей свешивались и слегка покачивались на ветру пышные лианы. Кроны деревьев плотно переплетались, образуя сплошной свод; оказавшись под ними и посмотрев вверх, я не заметила ни одной прогалины, сквозь которую можно было бы увидеть усыпанное звездами небо. Над головами сонно попискивали и перекликались птицы, потом вдали одна из них вдруг закричала громко и надсадно, точно возмущаясь тем, что ее потревожили. В кустах кто-то прошуршал, но чувствовалось, что животное небольшое и само стремится поскорее убраться от нас подальше.
Антар принялся срезать ножом ветки, чтобы укрыть ими лодку, которую мы постарались затащить как можно глубже под деревья. Сначала у нас была мысль заночевать в ней и дежурить по очереди, но потом Антар нашел на сравнительно небольшой высоте в стволе огромного старого дерева просторное дупло. Мы залезли туда, прихватив с собой кое-что из еды и одежды. Древесная пещерка оказалась очень уютной; вся она заросла мягким мхом, на дне скопились листья и мелкий лесной мусор, который вполне годился для подстилки.
Правда, пахло там не очень приятно: затхлостью, плесенью и еще чем-то; скорее всего, птичьим пометом. Но запах был не слишком силен и очень скоро я перестала замечать его.
Устроившись там и слегка перекусив, мы решили, что до рассвета вполне можем поспать оба. Точнее, все решения принимал Антар; он сказал, что умеет просыпаться по желанию, что до рассвета осталось часа три и что этого ему вполне хватит. Я не спорила с ним. Во-первых, внезапно почувствовала, как сильно устала, а во-вторых, было очевидно, что он понимает во всем этом гораздо больше меня. Без сомнения, на него можно было положиться; необыкновенно приятное и успокаивающее ощущение. Окруженная со всех сторон темными сводами, я прижалась к теплому боку Антара и почувствовала себя почти в безопасности.
Он пробормотал:
- Странно, что здесь нет комаров.
Действительно, странно, подумала я и провалилась в сон.
-2-
- Ну, что скажешь? - спросил Антар.
На остров опускался мягкий золотой вечер. Совсем недавно Антар чуть ли не голыми руками поймал несколько крупных рыбин, плавающих в спокойной воде по эту сторону рифа, ловко очистил их, насадил на прутики и повесил над костром. Пока рыба жарилась, испуская аромат, от которого я просто истекала слюной, он залез на пальму и нарвал слегка недозрелых кокосовых орехов.
Несколько раз перебросив один из плодов с руки на руку, чтобы молоко хорошенько взболталось, он ловким движением отсек верхушку и протянул мне «чащу», полную прохладного сладковатого напитка. Очень вкусного, прекрасно утоляющего и голод, и жажду. Потом то же самое Антар проделал со вторым орехом и жадно напился сам. Сейчас мы сидели у почти потухшего костра и ели рыбу. Настроение у меня было отличное, хотя я, конечно, немного устала. Как-никак, позади остался целый день блужданий по острову.
- По-моему, нам просто сказочно повезло, - ответила я с набитым ртом. Здесь явно никого нет, кроме самых безобидных мелких грызунов, птиц и насекомых. Честно говоря, лично я на такую удачу никак не надеялась. А у тебя что, другое мнение?
- Ну, мы ведь еще не весь остров осмотрели. Хотя очень похоже, что ты права. Если бы тут обитали люди, пауки или хищники, уж какие-нибудь следы они оставили бы и на берегу, и за целый день мы обязательно наткнулись бы на них.
Остров оказался сравнительно невелик, гораздо меньше нашего. Центральная часть густо заросла деревьями и кустарником, именно ее мы пока и не обследовали, пройдя лишь по краю леса. Зеленые лианы опоясывали деревья и свисали с них, сплетаясь в огромные упругие циновки. Вьющиеся растения были усыпаны множеством мелких цветов - красных, желтых, фиолетовых, голубых. Время от времени некоторые из них взмывали в воздух и перепархивали на другое место; это, конечно, были бабочки, такие же яркие, как цветы.
Пустынный, безмятежный, окруженный белой каймой прибоя остров спокойно нежился в лучах солнца. С трех сторон тянулся песчаный берег, вдоль которого росли пальмовыми рощи, с четвертой, плавными уступами спускаясь к морю, уходила в небо высокая скала. На песке грелись на солнышке тысячи крошечных крабов, издалека похожих на красные камешки. При нашем приближении они шустро разбегались и прятались под коряги или зарывались в песок. Среди мелких камней на берегу тут и там попадались птичьи яйца. Птиц вообще на острове было великое множество - целый день мы слышали их несмолкающий гомон и пение.
Идя по краю леса, в одном месте мы обнаружили довольно широкую прогалину. Пошли по ней и вскоре наткнулись на небольшую поляну, посреди которой сверкало в солнечном свете озерцо, полное воды. Она оказалась очень чистой, прозрачной и холодной; скорее всего, на дне озера бил ключ. Берега были заболочены, но не сильно. Подходя к озеру, мы заметили животное, похожее на косулю; подняв от воды голову, оно насторожило уши и удивленно посмотрело на нас, но не убежало и спустя некоторое время снова опустило треугольную мордочку в воду. Чувствовалось, что людей оно не боится, и это лишний раз убеждало в том, что остров необитаем. Рай, да и только.
- А с водой - разве это не удача? - продолжала я. Нет, определенно, нам просто исключительно повезло.
Антар с недовольным или, может быть, озадаченным видом покачал головой.
- Здесь слишком хорошо, - заявил он. Вот тебе раз! Ну, ничем на него не угодишь.
- Что тебе не нравится? - спросила я, блаженно потягивая кокосовое молоко.
Он пожал плечами.
- Не то чтобы не нравится, а как-то… странно. К примеру, почему тут комаров нет? И крыс. Вспомни, как они досаждали нам дома. В глубине острова наверняка самые настоящие джунгли и, значит, много болотистых мест. Тут должна быть прорва комаров, и, конечно, с голодухи они сразу же накинулись бы на нас. А между тем, смотри - ни одного.
- Ну, не знаю… - Страх перед неизвестностью почти покинул меня. От длительного блуждания по острову и сытной еды я слегка посоловела. Во всяком случае, судьба здешних комаров меня в данный момент ничуть не волновала. Может быть, перемерли. Скажем, когда случилась Беда. Или просто от голода; тут ведь животных совсем мало.
- Ну, мало ни мало, но все же они есть. Кстати, вот и еще вопрос: почему здесь нет даже диких кабанов? Я не слышал их фырканья, не видел ни помета, ни следов.
- Во-первых, это не факт, что их нет. Что им на берегу-то делать? Может, бродят себе в лесу, - не слишком уверенно возразила я. Мне казалось, что Антар просто капризничает, и я не понимала, почему. А что касается комаров… Ясное дело, существует какая-то причина, почему их нет. Может, вода для них неподходящая или еще что-нибудь… Но нам-то какая разница? Лично меня совсем не огорчает, что тут нет комаров. Признаюсь тебе, я даже этому рада. Кстати, ты заметил, что на острове растет миро?
- Нет, - коротко ответил Антар.
Вид у него был совершенно отсутствующий - видно, продолжал ломать голову над тем, почему здесь нет комаров. Или крыс. Или, на худой конец, кабанов. В отличие от Антара, я сразу же обратила внимание на миро, потому что его древесина очень ценится как материал для строительства домов и других поделок. Она достаточно твердая и сохраняется долго. У нас дома миро растет только в одном, труднодоступном месте, а здесь я уже видела целую группу этих деревьев совсем недалеко от края леса. Но раз Антара миро не волнует… Я обиженно замолчала. Спустя некоторое время он очнулся.
- Говоришь, тут растет миро? А, ну да, это, конечно, хорошо, - однако тон у него был какой-то… безразличный. Он тряхнул головой. Ладно, ты, наверно, права. Все это пустяки. Но я не успокоюсь до тех пор, пока не обшарю весь остров.
- А что, если сначала залезть на гору и осмотреть его в бинокль? Может, тут есть тропинки и прогалины, которые снизу не так заметны.
- Да, я уже и сам думал об этом.
Мы еще немного поговорили о том, о сем - не о комарах и крысах, слава богу.
Солнце медленно опускалось в море, на небе проступали крупные, яркие звезды. Дул легкий, приятный ветерок. Где-то в чаще громко вскрикнула птица, ей тут же протяжно ответила другая.
Мне было на удивление хорошо. Хотя, если поразмыслить, то удивляться особенно нечему. Всего день назад я стояла на пороге смерти, и вдруг - такое чудесное избавление от всех бед.
У меня, конечно, сердце сжималось каждый раз, когда я вспоминала о родных, но наша разлука пока длилась недолго, и, наверно, по-настоящему соскучиться еще просто времени не было.
Понимала я и то, что здесь нам придется столкнуться с множеством проблем, но все они казались не такими уж страшными по сравнению с главным: мы были живы, здоровы и свободны.
Никаких Пауков, надо же! Никакого страха, что скажешь, сделаешь или даже подумаешь что-нибудь не то. Нарушишь запрет, не туда посмотришь, недостаточно быстро уберешься с дороги, ошибешься, выполняя очередное распоряжение.
Только сейчас я поняла, как сильно страх наказания за невольную провинность - потому что сознательно я всегда стремилась как можно лучше выполнять все их приказания - с самого детства давил даже на меня, а ведь я в общем и целом всегда относилась к Паукам совсем не плохо. Не осуждала их, просто принимала как данность. Не ненавидела, хотя и не любила; однако уважала. Но все равно - одно дело следить за каждым своим шагом, пусть даже почти подсознательно, и совсем другое быть полностью предоставленной самой себе. Совершенно непривычное, но удивительно приятное ощущение.
И мало того; судьба преподнесла нам еще один подарок - привела не куда-нибудь, а в этот прекрасный, тихий, поистине благословенный уголок.
Что же касается проблем, то… Разве бывает, чтобы их не было? И если уж на то пошло, что за жизнь совсем без проблем? Вот Антар, к примеру - тоже проблема. Для меня, по крайней мере. Почувствовав, как вспыхнули щеки, я достала из кармана слегка привядшие темно-зеленые листья калидулы, которые нарвала во время сегодняшних блужданий по острову, и принялась жевать их. Во рту мгновенно скопился слегка горьковатый, терпкий сок, и я запила его кокосовым молоком. Антар лежал, откинувшись на спину, и, похоже, ничего не заметил. Интересно, ему известно назначение калидулы?
Да, у меня настроение было прекрасное, а вот об Антаре я бы этого не сказала. Слишком хорошо, надо же! Разве бывает «слишком» хорошо?
Мне подумалось, что он, наверно, просто слегка разочарован. Он же у нас путешественник, «бродяга». Достаточно вспомнить, каким взглядом он пожирал этот остров, когда еще дома изучал его в бинокль. Не знаю уж, что он надеялся тут найти, но, скорее всего, что-нибудь поинтереснее просто еще одного самого обыкновенного клочка суши, только меньшего размера. На котором - вот горе-то! - даже комаров и крыс нет.
-3-
На этот раз мы не стали забираться в дупло, а легли спать в каноэ, постелив на одну всю свою одежду. Что бы там Антар ни говорил, но сегодня ни он, ни я страха не испытывали.
Он повернулся ко мне спиной и заснул почти сразу же, а я лежала и обдумывала свою проблему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Тем не менее позднее, уже ближе к вечеру, ей удалось меня и удивить, и успокоить. Я увидела в бинокль, как она вышла из дома и принялась развешивать во дворе выстиранное белье. Вид у нее при этом был взволнованный, но отнюдь не грустный. У калитки остановилась соседка и, по-видимому, сказала ей что-то. А Зела в ответ засмеялась! Я отчетливо видела ее блескучие светло-карие глаза, щеки, густо усыпанные веснушками, шапку мелко вьющихся рыжих волос и растянутый в улыбке большой рот.
Ну и чудеса! Но на душе у меня стало немного полегче.
-9-
Мы отплыли от острова глубокой ночью. На небе сияла огромная, слегка обкусанная с одного бока луна, не затененная ни единым облачком. Стояла совершенно безветренная погода, по черной, ровной глади океана протянулась серебряная дорожка. Она как будто указывала нам путь - каноэ скользило точно вдоль нее, почти совершенно бесшумно, если не считать тихих всплесков воды и скрипа уключин. Серебряные капли срывались с весел, вода слабо светилась, океан пугал своей безбрежностью, своей чужеродностью - и завораживал.
Удивительно, но я, выросшая на его берегу, никогда прежде не обращала особого внимания на запах океана; или, может быть, он так сильно ощущается только ночью? Это был запах соли и водорослей, рыбы и еще чего-то жуткого, затаившегося на глубине. Казалось, за нами наблюдают сотни глаз - и отнюдь не дружелюбных. Чувствовалось, что океан ночью не спит; он живет своей жизнью, в которой, как это ни странно, ощущается отчетливый привкус смерти. Океан околдовывает и завораживает, словно гигантское чудовище, сопротивляться которому невозможно. В его тихом шепоте чудится потаенный смысл, волны отливают зеленью водорослей, которые колышутся, точно волосы бесчисленных утопленников, покоящихся на дне.
Помню, что я сильно наклонилась над бортом, всматриваясь в темные глубины, не в силах оторвать от них взгляда. Терпкий запах обволакивал меня со всех сторон. Океан манил к себе, притягивал; в нем таилась загадка, которую непременно хотелось разгадать. Казалось, еще чуть-чуть, и я пойму, о чем он шепчет, что скрывается в его мрачных глубинах…
- Закрой глаза! - голос Антара хлестнул меня, заставив непроизвольно зажмуриться. Не смотри на воду! Ночью, посреди океана, это может оказаться опасно. Я забыл тебя предупредить. Так и тянет прыгнуть в воду, да? Дед называл это болезнью моря.
- Какая еще болезнь? Глупости, никуда я прыгать не собираюсь…
- Ага, всем так кажется. Дед говорил, что болезнь моря дает человеку возможность почувствовать вечность, но нельзя позволять ей завладевать собой. Прошу тебя, не смотри больше на воду.
Почувствовать вечность. В этом что-то было. Антару удалось в очередной раз удивить меня.
Я еще немного посидела зажмурившись, а потом открыла глаза и оглянулась.
Наш остров уже почти растаял вдали; вскоре его темная громада стала неразличима на фоне черной морской глади.
Мы были одни в крохотной скорлупке посреди безбрежного, молчаливого, затаившегося океана. Родной дом остался позади, а впереди ждала неизвестность.
ГЛАВА 3
ЛЮБОВЬ И НАДЕЖДА
-1-
И больше я не смотрела ни назад, ни на море - только вперед. На фоне пронизанного лунным мерцанием ночного неба все отчетливее проступал темный силуэт острова. Постепенно тишину ночи стал нарушать не сильный, но равномерный шум.
- Что это? - спросила я шепотом.
- Риф, - так же негромко ответил Антар. Когда мы подошли ближе, стало ясно, где проходила граница рифа: вода вокруг него бурлила и пенилась. Эта разделительная линия видна была очень четко и казалась сплошной.
- Как же мы причалим?
- Пойдем вдоль берега, где-нибудь наверняка есть хоть одна прогалина. Хорошо, что светит луна и ветер несильный.
Разбиваясь о риф, волны мерцали слабым зеленоватым светом. Мы поплыли вокруг острова, так близко к рифу, что нас обдавало пеной. Риф обычно состоит из огромного количества кораллов, как живых, так и мертвых. Их зазубренные края настолько остры, что им ничего не стоит пропороть днище, поэтому Антар вел каноэ очень осторожно. Одни кораллы были совсем маленькие, другие размером и даже формой походили на трепангов, третьи торчали из воды наподобие причудливо изогнутых деревьев.
Мы плыли и плыли, не видя никакого просвета, хотя берег был совсем недалеко. В основном он казался пологим и только в одном месте круто уходил вверх.
Я подумала, что мы уже полностью обогнули остров, и совсем было пала духом, как вдруг в поле зрения возникли две утонувшие в море, изъеденные водой и ветром невысокие скалы, похожие на гнилые зубы. Их я определенно еще не видела. Вокруг бурно пенилась вода, зато сразу за ними темнела спокойная узкая протока. Антар свернул в нее, и прошло всего несколько мгновений, как риф остался позади.
Мы причалили к берегу и некоторое время молча сидели, внимательно вслушиваясь и вглядываясь. Пока никаких признаков жизни на острове не наблюдалось. Ни огоньков, ни связанных с присутствием человека звуков; только легкий шелест ветвей, ночная перекличка птиц и немолчный рокот воды, разбивающейся о риф. Впрочем, если на острове и жили люди, ночью этого вполне можно было не заметить.
- Ну что, вылезаем? - спросил Антар и, не дожидаясь ответа, спрыгнул на песок. Я последовала за ним. Стараясь производить как можно меньше шума, мы втащили каноэ на берег и поволокли его дальше по песку туда, где стеной стояли темные деревья. Пространство между ними так густо заросло кустарником, что нечего было и думать пробиться сквозь эту стену ночью.
С ветвей свешивались и слегка покачивались на ветру пышные лианы. Кроны деревьев плотно переплетались, образуя сплошной свод; оказавшись под ними и посмотрев вверх, я не заметила ни одной прогалины, сквозь которую можно было бы увидеть усыпанное звездами небо. Над головами сонно попискивали и перекликались птицы, потом вдали одна из них вдруг закричала громко и надсадно, точно возмущаясь тем, что ее потревожили. В кустах кто-то прошуршал, но чувствовалось, что животное небольшое и само стремится поскорее убраться от нас подальше.
Антар принялся срезать ножом ветки, чтобы укрыть ими лодку, которую мы постарались затащить как можно глубже под деревья. Сначала у нас была мысль заночевать в ней и дежурить по очереди, но потом Антар нашел на сравнительно небольшой высоте в стволе огромного старого дерева просторное дупло. Мы залезли туда, прихватив с собой кое-что из еды и одежды. Древесная пещерка оказалась очень уютной; вся она заросла мягким мхом, на дне скопились листья и мелкий лесной мусор, который вполне годился для подстилки.
Правда, пахло там не очень приятно: затхлостью, плесенью и еще чем-то; скорее всего, птичьим пометом. Но запах был не слишком силен и очень скоро я перестала замечать его.
Устроившись там и слегка перекусив, мы решили, что до рассвета вполне можем поспать оба. Точнее, все решения принимал Антар; он сказал, что умеет просыпаться по желанию, что до рассвета осталось часа три и что этого ему вполне хватит. Я не спорила с ним. Во-первых, внезапно почувствовала, как сильно устала, а во-вторых, было очевидно, что он понимает во всем этом гораздо больше меня. Без сомнения, на него можно было положиться; необыкновенно приятное и успокаивающее ощущение. Окруженная со всех сторон темными сводами, я прижалась к теплому боку Антара и почувствовала себя почти в безопасности.
Он пробормотал:
- Странно, что здесь нет комаров.
Действительно, странно, подумала я и провалилась в сон.
-2-
- Ну, что скажешь? - спросил Антар.
На остров опускался мягкий золотой вечер. Совсем недавно Антар чуть ли не голыми руками поймал несколько крупных рыбин, плавающих в спокойной воде по эту сторону рифа, ловко очистил их, насадил на прутики и повесил над костром. Пока рыба жарилась, испуская аромат, от которого я просто истекала слюной, он залез на пальму и нарвал слегка недозрелых кокосовых орехов.
Несколько раз перебросив один из плодов с руки на руку, чтобы молоко хорошенько взболталось, он ловким движением отсек верхушку и протянул мне «чащу», полную прохладного сладковатого напитка. Очень вкусного, прекрасно утоляющего и голод, и жажду. Потом то же самое Антар проделал со вторым орехом и жадно напился сам. Сейчас мы сидели у почти потухшего костра и ели рыбу. Настроение у меня было отличное, хотя я, конечно, немного устала. Как-никак, позади остался целый день блужданий по острову.
- По-моему, нам просто сказочно повезло, - ответила я с набитым ртом. Здесь явно никого нет, кроме самых безобидных мелких грызунов, птиц и насекомых. Честно говоря, лично я на такую удачу никак не надеялась. А у тебя что, другое мнение?
- Ну, мы ведь еще не весь остров осмотрели. Хотя очень похоже, что ты права. Если бы тут обитали люди, пауки или хищники, уж какие-нибудь следы они оставили бы и на берегу, и за целый день мы обязательно наткнулись бы на них.
Остров оказался сравнительно невелик, гораздо меньше нашего. Центральная часть густо заросла деревьями и кустарником, именно ее мы пока и не обследовали, пройдя лишь по краю леса. Зеленые лианы опоясывали деревья и свисали с них, сплетаясь в огромные упругие циновки. Вьющиеся растения были усыпаны множеством мелких цветов - красных, желтых, фиолетовых, голубых. Время от времени некоторые из них взмывали в воздух и перепархивали на другое место; это, конечно, были бабочки, такие же яркие, как цветы.
Пустынный, безмятежный, окруженный белой каймой прибоя остров спокойно нежился в лучах солнца. С трех сторон тянулся песчаный берег, вдоль которого росли пальмовыми рощи, с четвертой, плавными уступами спускаясь к морю, уходила в небо высокая скала. На песке грелись на солнышке тысячи крошечных крабов, издалека похожих на красные камешки. При нашем приближении они шустро разбегались и прятались под коряги или зарывались в песок. Среди мелких камней на берегу тут и там попадались птичьи яйца. Птиц вообще на острове было великое множество - целый день мы слышали их несмолкающий гомон и пение.
Идя по краю леса, в одном месте мы обнаружили довольно широкую прогалину. Пошли по ней и вскоре наткнулись на небольшую поляну, посреди которой сверкало в солнечном свете озерцо, полное воды. Она оказалась очень чистой, прозрачной и холодной; скорее всего, на дне озера бил ключ. Берега были заболочены, но не сильно. Подходя к озеру, мы заметили животное, похожее на косулю; подняв от воды голову, оно насторожило уши и удивленно посмотрело на нас, но не убежало и спустя некоторое время снова опустило треугольную мордочку в воду. Чувствовалось, что людей оно не боится, и это лишний раз убеждало в том, что остров необитаем. Рай, да и только.
- А с водой - разве это не удача? - продолжала я. Нет, определенно, нам просто исключительно повезло.
Антар с недовольным или, может быть, озадаченным видом покачал головой.
- Здесь слишком хорошо, - заявил он. Вот тебе раз! Ну, ничем на него не угодишь.
- Что тебе не нравится? - спросила я, блаженно потягивая кокосовое молоко.
Он пожал плечами.
- Не то чтобы не нравится, а как-то… странно. К примеру, почему тут комаров нет? И крыс. Вспомни, как они досаждали нам дома. В глубине острова наверняка самые настоящие джунгли и, значит, много болотистых мест. Тут должна быть прорва комаров, и, конечно, с голодухи они сразу же накинулись бы на нас. А между тем, смотри - ни одного.
- Ну, не знаю… - Страх перед неизвестностью почти покинул меня. От длительного блуждания по острову и сытной еды я слегка посоловела. Во всяком случае, судьба здешних комаров меня в данный момент ничуть не волновала. Может быть, перемерли. Скажем, когда случилась Беда. Или просто от голода; тут ведь животных совсем мало.
- Ну, мало ни мало, но все же они есть. Кстати, вот и еще вопрос: почему здесь нет даже диких кабанов? Я не слышал их фырканья, не видел ни помета, ни следов.
- Во-первых, это не факт, что их нет. Что им на берегу-то делать? Может, бродят себе в лесу, - не слишком уверенно возразила я. Мне казалось, что Антар просто капризничает, и я не понимала, почему. А что касается комаров… Ясное дело, существует какая-то причина, почему их нет. Может, вода для них неподходящая или еще что-нибудь… Но нам-то какая разница? Лично меня совсем не огорчает, что тут нет комаров. Признаюсь тебе, я даже этому рада. Кстати, ты заметил, что на острове растет миро?
- Нет, - коротко ответил Антар.
Вид у него был совершенно отсутствующий - видно, продолжал ломать голову над тем, почему здесь нет комаров. Или крыс. Или, на худой конец, кабанов. В отличие от Антара, я сразу же обратила внимание на миро, потому что его древесина очень ценится как материал для строительства домов и других поделок. Она достаточно твердая и сохраняется долго. У нас дома миро растет только в одном, труднодоступном месте, а здесь я уже видела целую группу этих деревьев совсем недалеко от края леса. Но раз Антара миро не волнует… Я обиженно замолчала. Спустя некоторое время он очнулся.
- Говоришь, тут растет миро? А, ну да, это, конечно, хорошо, - однако тон у него был какой-то… безразличный. Он тряхнул головой. Ладно, ты, наверно, права. Все это пустяки. Но я не успокоюсь до тех пор, пока не обшарю весь остров.
- А что, если сначала залезть на гору и осмотреть его в бинокль? Может, тут есть тропинки и прогалины, которые снизу не так заметны.
- Да, я уже и сам думал об этом.
Мы еще немного поговорили о том, о сем - не о комарах и крысах, слава богу.
Солнце медленно опускалось в море, на небе проступали крупные, яркие звезды. Дул легкий, приятный ветерок. Где-то в чаще громко вскрикнула птица, ей тут же протяжно ответила другая.
Мне было на удивление хорошо. Хотя, если поразмыслить, то удивляться особенно нечему. Всего день назад я стояла на пороге смерти, и вдруг - такое чудесное избавление от всех бед.
У меня, конечно, сердце сжималось каждый раз, когда я вспоминала о родных, но наша разлука пока длилась недолго, и, наверно, по-настоящему соскучиться еще просто времени не было.
Понимала я и то, что здесь нам придется столкнуться с множеством проблем, но все они казались не такими уж страшными по сравнению с главным: мы были живы, здоровы и свободны.
Никаких Пауков, надо же! Никакого страха, что скажешь, сделаешь или даже подумаешь что-нибудь не то. Нарушишь запрет, не туда посмотришь, недостаточно быстро уберешься с дороги, ошибешься, выполняя очередное распоряжение.
Только сейчас я поняла, как сильно страх наказания за невольную провинность - потому что сознательно я всегда стремилась как можно лучше выполнять все их приказания - с самого детства давил даже на меня, а ведь я в общем и целом всегда относилась к Паукам совсем не плохо. Не осуждала их, просто принимала как данность. Не ненавидела, хотя и не любила; однако уважала. Но все равно - одно дело следить за каждым своим шагом, пусть даже почти подсознательно, и совсем другое быть полностью предоставленной самой себе. Совершенно непривычное, но удивительно приятное ощущение.
И мало того; судьба преподнесла нам еще один подарок - привела не куда-нибудь, а в этот прекрасный, тихий, поистине благословенный уголок.
Что же касается проблем, то… Разве бывает, чтобы их не было? И если уж на то пошло, что за жизнь совсем без проблем? Вот Антар, к примеру - тоже проблема. Для меня, по крайней мере. Почувствовав, как вспыхнули щеки, я достала из кармана слегка привядшие темно-зеленые листья калидулы, которые нарвала во время сегодняшних блужданий по острову, и принялась жевать их. Во рту мгновенно скопился слегка горьковатый, терпкий сок, и я запила его кокосовым молоком. Антар лежал, откинувшись на спину, и, похоже, ничего не заметил. Интересно, ему известно назначение калидулы?
Да, у меня настроение было прекрасное, а вот об Антаре я бы этого не сказала. Слишком хорошо, надо же! Разве бывает «слишком» хорошо?
Мне подумалось, что он, наверно, просто слегка разочарован. Он же у нас путешественник, «бродяга». Достаточно вспомнить, каким взглядом он пожирал этот остров, когда еще дома изучал его в бинокль. Не знаю уж, что он надеялся тут найти, но, скорее всего, что-нибудь поинтереснее просто еще одного самого обыкновенного клочка суши, только меньшего размера. На котором - вот горе-то! - даже комаров и крыс нет.
-3-
На этот раз мы не стали забираться в дупло, а легли спать в каноэ, постелив на одну всю свою одежду. Что бы там Антар ни говорил, но сегодня ни он, ни я страха не испытывали.
Он повернулся ко мне спиной и заснул почти сразу же, а я лежала и обдумывала свою проблему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29