Почему-то Севка знал,
что Винт ждет их обоих, его и Машку. Зачем? Это было тайной. Он появлялся
в одно и то же время. За десять минут до последней электрички. Сейчас она
стучала вдалеке, уже за поворотом, у места через водохранилище.
- Ой, Севочка, ой... - шепнула Машка. - Страшно мне. Ой!
Она попятилась, но Севка знал, что она не уйдет, потому что сейчас на
Белом Винте, по грани, проступают письмена, которые он в одиночку не может
прочесть. Теперь он знал все. Не глядя, видел, что Машка наклонила голову
влево и таращится на письмена. Что мать проснулась, положила книжку и
думает о нем, Севке. Что письмена нельзя прочесть одному человеку. Что еж
Тимофей Иваныч давно спрятал лягушку и пошел на Машкин участок ловить
лесных мышей. Севка видел пчелу, заснувшую от вечернего холода на клумбе,
и знал, что пчела сейчас видит анютины глазки дневными, а не ночными, а
сверху удивление смотрит дятел. Между тем письмена проступали все яснее и
как бы складывались в слова. Их не прочесть одному, ни за что не прочесть.
Надо вдвоем. НАДО. НАДО.
- Читай! - приказал Севка себе и Машке.
Белый столб завился еще круче. Штопором, локоном, архимедовой
спиралью. Пчела зажужжала и взлетела, Стволы сосен осветились ржавым, как
на закате. По белой грани пронеслась надпись, и она была почти понятна.
Машка двумя руками держалась за Севку. Руки дрожали. "То-то, -
подумал он, - теперь тебе не смешно..."
- Там написано, что мы... - едва слышно сказала Машка.
- Что мы должны...
- Да.
- Подойти к нему и прикоснуться. Нет, Севка, нет!!
И они шагнули вперед. И протянули руки.

Ничто

Крепко держась друг за друга, они прикоснулись к белому туману. Руки
показались огромными, черными. Исчезли. И сейчас же исчезло все. Их
подхватила и понесла пустота. Гулкая, пустая, как неимоверно громадная
бочка. Словно они сидели в самой середине ее, а вокруг не было ничего на
миллионы километров, кроме тоски. Пустота завывала угрожающе, как
бормашина. Она грозила жалобно, тонко, настойчиво, потом смолкла. Осталось
_н_и_ч_т_о_. Как долго это продолжалось, они не знали. В _н_и_ч_т_о_ нет
времени. Пришлось закрыть глаза и ждать. Потом звонко хлопнула невидимая
преграда, и Машка с Севкой опять очутились где-то. Только где?
Они чувствовали, что держатся за руки. Сжали пальцы. Попробовали
встать на ноги.
Все еще с закрытыми глазами, они нащупывали землю и не находили ее.
Это было как плавание в сухой неощутимой воде. И вместе с тем вокруг был
воздух, а не вода. Воздух дул по лицам, у него был странный, знакомый
залах. "Где же мы, - подумал Севка. - Надо глаза открыть. Сосчитать до
трех и открыть. Раз, два, три..."

Место покоя мыслящих

Они плавали в воздухе, как в воде. Вниз лицом. Или вверх лицом.
Тяжести не было. Все-таки они смотрели вниз, вдоль блестящей круглой стены
- вдоль шахты. Огромная глубина. Вход виден оранжевой точкой. Это было так
же странно и знакомо, как здешний запах. Как неяркий свет, которым сияла
круглая стена шахты. И сама стена, сложенная из тонких шестигранных ячеек,
определенно была знакома. Здесь всегда было тихо и хорошо пахло, и по всей
высоте шахты - собственно, это была Башня - висели разноцветные фигурки
б_а_л_о_г_о_в_. Они держались у стен. Только Машка и Севка витали в
середине. Вблизи никого не было. Башня вверху сходилась в темную точку.
Метров по пятьсот было до верха и до низа. Значит, они висели примерно
посредине, на своем обычном месте...
"Значит, я не проснулся", - подумал Севка. Во сне такое бывает.
Незнакомое место снится как знакомое. И летаешь. В незнакомом знакомом.
"Надо проснуться, пока не поздно", - встревоженно подумал Севка.
Он посмотрел на балога, висящего рядом с ним. Во сне это существо
считалось Машкой. Взрослая здешняя женщина. Она была очень хорошо ему
знакома. Более того, он знал, что она, по меркам балогов, красавица.
Сильная, широкая, с веселым и лукавым лицом. И вместе с этим Севка твердо
знал и другое. Повстречай он это чудище наяву, он бы помчался прочь как
ошпаренный.
Вместе с тем он знал, что не спит. Рядом с ним висело в воздухе
существо из другого мира. Существо называлось "госпожа Ник". Кое-что
человеческое в нем было. Две руки, две ноги. Одежда. Но лицо... Нет, лучше
было пока не смотреть ей в лицо. Подумав так, он поймал ее взгляд и
поспешно отвернулся. Хотя взгляд черных глаз тоже был очень знаком. Глаза
треугольные, черные, как шерсть неска. Это зверек такой. Черный,
неуклюжий, с шестью лапами. Легко приручается, весьма чистоплотный... _Д_а
_ч_т_о _ж_е _э_т_о _т_а_к_о_е_?! - мысленно взвыл Севка.
Между ячейками-кирпичиками тут и там блестели полированные пластины.
Выпуклые. Изогнувшись, он заглянул в ближнюю пластину и увидел свое
крошечное отражение. Да. То же самое. Серо-синяя фигура с устрашающей
белой мордой и черными глазами. Жуткая морда. Но по-здешнему - красивая.
Как и дома, они были здесь "красивой парой". Черт знает что. Господин Глор
и госпожа Ник, вот как их зовут. И они совсем взрослые.
"Ох... _А _ч_т_о_, _е_с_л_и_ м_ы_ н_е_ С_е_в_к_а_ с_ М_а_ш_к_о_й_?"
- Ты... Ты Машка?
Говорить по-русски он, оказывается, не мог. А по-здешнему говорил
свободно. И он прощелкал свой вопрос на языке балогов. Имя он ухитрился
как-то изобразить. Не выговорить - вспомнить было трудно... В ответ
существо отщелкало:
- Я, а кто же еще?! Ник, что ли? О-ах, как страшно!..
Значит, все-таки Машка... Он заставил себя посмотреть ей в глаза. И -
ничего. Оказалось не так уж страшно. Черные треугольные штуки, без белков.
По-настоящему черные, как китайская тушь "жемчужина". Только здесь тушь не
выделывают. Говорят: "Черный, как неск". Потешный зверек _н_е_с_к. В диком
состоянии он живет в норах стайками, по шесть-восемь особей, легко
приручается...
"_Х_в_а_т_и_т _п_р_о _н_е_г_о_, _с_л_ы_ш_и_ш_ь_? _Н_а_д_о
_ч_т_о_-_т_о д_е_л_а_т_ь_".
Они висели посредине Башни. Это было опасно. Опасность окружала их,
как круглая стена Башни. Здесь опасность ждет всех. Тут каждый настороже.
Нельзя витать посредине Места Покоя Мыслящих, полагается держаться за
стену. А они висят уже давно. Он посмотрел вниз - вверх, никто не подлетал
к ним. Машка плаксиво прощелкала:
- Я сойду с ума... Давай отлетим к стене, пока нас не взяла Охрана!
Они оттолкнулись друг от друга и плавно скользнули на разные стороны
Башни. Севка ухватился за ячейки, а Машка, не задерживаясь, отпихнулась от
своей стены и оказалась рядом с ним. И отчаянным, совсем нечеловеческим
движением спрятала голову между ячейками и его грудью.

Что теперь делать?

Севка не знал, что теперь делать. Свободной рукой он постучал по
стене - не больно, Ага! Значит, сон! Приободрившись, он постучал еще и
охнул - скорее от огорчения, чем от боли. Она возникала не сразу. Первый
удар давал тупое, неприятное ощущение, второй - немного болезненное, а
третий - острую боль. Теперь он твердо знал, что не спит. Потому что Глор
в_с_е_г_д_а_ чувствовал боль ступенчато. И не один Глор. Все балоги и все
животные на этой планете Пути.
"Путь, - подумал он. - Значит, я Глор. Почему же я раньше был Севкой?
Ну как же так? - Он осторожно придерживал Машку и думал: - Как же так?
Только что, совсем недавно, я открывал калитку и вел Машку к белой
штуковине. Это же был не Глор, а я, Севка. Раз я думаю о себе "я Севка",
значит, я и есть Севка, да? Но как тогда Глор? Почему я сижу в его теле,
как в клетке, и откуда я знаю, что тело принадлежит господину Глору,
монтажнику высшего класса?"
Очень странно было ощущать его как оболочку. Одежду - как оболочку на
оболочке. Он поднял четырехпалую руку, еще поющую отзвуком боли, и ощупал
комбинезон на груди. Жесткая, как кольчуга, синевато-серая пластмасса.
Полоски молекулярных застежек - серебряные. Цвет монтажников... На руке
плотно сидел широкий браслет. Он казался зеленоватым и полупрозрачным, как
нефрит, но Глор знал, что цвет его меняется от освещения. Одна секция
браслета была вдвое шире остальных - личный передатчик. Рядом с ним -
справа и слева - приемники общей сети и сети оповещения высших каст.
Четвертая секция - "соглядатай". По ней Охрана следит за местоположением
владельца браслета. Пятая и шестая - ключи от дома, гаража, машины и
багажных контейнеров; седьмая секция - застегиватель одежды, восьмая -
личный номер...
"Ничего не понимаю, - подумал он. - Если я Севка, кто тогда научил
меня всей этой церемонии? Сеть оповещения высших каст! По-одумать только!
Ох и влипли! - подумал он в отчаянии. - Ох и влипли!"
Отозвавшись на этот вопль отчаяния, из глубины его мозга всплыла
спокойная мысль: "Почему ты паникуешь? Ничего удивительного не происходит.
Ни-че-го. Всю жизнь ты боялся, что твое тело захватят, отнимут... Вот и
захватили. И хорошо еще, что тебя при этом не превратили в Мыслящего, а
оставили. Твое сознание не уничтожили - подчинили. Чему ты удивляешься?
Тебя захватили, голубчик Глор. Некогда твои предки захватили жителей этой
планеты. Вот нашлась и на вас управа, голубчик Глор..."
"О-ох, дела, - подумал Севка. - Де-ла... Это же мой голос! Это же я
уговариваю. Откуда я знаю, чего боялся он? И насчет его предков?!"
"Говорю тебе, все нормально, - возразил тот же голос. - Конечно,
знаешь. Ты, Севка Мысин, седьмой "В". Ты, всем на удивление, оказался
высшим существом и захватил Глора вместе с его сознанием. Одно и странно,
что ты - высшее существо..."
"Де-ла! Теперь я сам себя уговариваю", - подумал Севка.
"Правильно, - сказал спокойный голос. - Сам себя. Ты - по-прежнему
ты, но вместе с Глором. Ты знаешь все и умеешь все, что он. И это очень
хорошо, ибо ты пропал бы здесь в одиночку. И хорошо, что Машка захватила
госпожу Ник. Она умница, госпожа Ник. И веселая, и не трусиха".
- А-а! И Машка тоже...
"Конечно, - рассудительно сказал Севка себе, - и она".
"Вы оба здесь не из простачков. Монтажники высшего класса, при
хорошем деле. Продержитесь, право!"
Как видно, Машка-Ник не подозревала, что о ней судят так
благожелательно. Она шевельнулась в своем убежище и буркнула:
- Домой хочу!
- Я бы не прочь, - протянул Глор-Севка.
Он хотел сказать, что дело неслыханное и надежды на возвращение нет.
Кто-то пересадил их сознания, оставаясь невидимым и неслышимым. Дела.
Разве что пересадила белая штуковина?
- Хоть куда домой... хоть в Монтировочную! - щелкнула Ник. - Подумай,
что будет с перчатками!
Несомненно, это была практичная Ник - отнюдь не ветрогонка Машка. Она
уже поняла, что дорога на Землю закрыта, а внизу - пост Охраны, и придется
надевать перчатки. И если перчатки лопнут, расправа будет короткая...
С ними обойдутся как с похитителями сознаний - чхагами.
- Да, надо подумать, - добросовестно сказал Глор.
Ник выпростала голову и жалобно прощелкала:
- Получается, что мы чхаги?
- Что ты! Мы же не хотели и вообще...
- Тогда это - происки чхагов! - паниковала госпожа Ник. - Я не хочу
возноситься в мыслящие, я жить хочу! - она с отвращением показала на
голубые кристаллы Мыслящих, лежащих по ячейкам аккуратными девятками. -
Зачем ты меня втянул? Я домой хочу!

Иван Кузьмич

- Дети, перестаньте ссориться. И выключите браслеты, - сказал чей-то
голос.
Они оглянулись, повернув на голос одинаково белые лица, одинаково
обрамленные синими капюшонами. Рядом с ними сидел в воздухе пожилой,
усатый земной человек. Обыкновенный человек, да еще в очках. Он был одет
по-дачному, в чесучовый пиджак и брюки, белую рубаху и сандалии с
дырочками, но выражение лица у него было вовсе не дачное. Он сильно
хмурился из-под шляпы и поглаживал усы.
Глор-Севка машинально подчинился - высвободил руку, нащупал
выключатель своего браслета, нажал. В голове его творилось бог знает что.
Словно череп развалился на две половины и в щель дунул ветер. Севка и Глор
разъединились. Севка обомлел радостно, а Глор - испуганно. В жизни своей
Глор не видывал подобных чудовищ... Больше всего он испугался его усов и
носа.
Это продолжалось несколько секунд. Глор всхлипнул, ушел в глубину.
Заслонился Севкой от опасности, как щитом. Но и теперь Севка слышал его
мысли за своими, как оркестр за голосом певца: "Прямоходящий, как мы.
Одежда, обувь... Зачем бы этот нарост посреди лица? И два пучка щетины под
ним... А голова-то, голова! Это шлем или голова такой формы?"
"Это шляпа, болван", - мысленно сказал Севка.
Он радостно отдувался, глядя на Ивана Кузьмича. Да, перед ним был
дачник и старый приятель инженера Гурова, школьный учитель Ивах Кузьмич,
который выглядел так, как ему полагалось выглядеть. Старый школьный
учитель.
"Он всегда казался очень странным", - подумал Севка.
Ник-Машка разжала руки. Взглянула на Ивана Кузьмича повнимательней,
пробормотала: "Ну и ну!" - и выключила браслет. А Учитель поглаживал усы и
разглядывал Ник и Глора с заметным удовольствием.
- Во имя Пути! - взмолился Севка, протягивая свободную руку. - Вы не
могли бы разъяснить... А? Что?
Рука прошла сквозь Учителя. Было видно, как она белеет внутри, как
проглоченная.
"Объемное изображение, - догадался Глор. - Уф-ф..."
Он спрятал руку за спину.
- Прекрасно, вы меня узнали, - отметило изображение. -
Замечательно... Как вы чувствуете себя, дети?
- Просто изумительно, - брякнула Машка.
Это уж несомненно была Машка с ее ядовитым язычком.
- Ну-ну, обойдется... - Учитель повернулся к Севке: - Ты сказал: "Во
имя Пути". По-видимому, ты достаточно освоился и даже знаешь, что такое
Путь?
- Величайшее движение в истории Галактики, в истории всей
Вселенной!.. - Слова посыпались из Глора, как из говорящего автомата. -
Предначертанное слияние всех форм жизни в высшем разуме! Путь одаривает
сознанием и творческим разумом низшие формы жизни. Благотворное
прикосновение высшего разума дает этим тварям, обреченным на прозябание...
- Глор смущенно щелкнул, пробормотал "м-да..." и смолк. Понял, что
повторяет заученную чепуху.
- Послушайте, - сказала Ник. - Почему вы заставляете нас заговаривать
самим себе зубы? Что, по-вашему, должно "обойтись"? Ведь это вы все
подстроили. Для чего вы это подстроили?
- Ну-ну, а что, собственно, случилось? - учительским голосом спросило
изображение.
- Вы еще спрашиваете? Могли бы и раньше спросить - там... - Она
показала вверх.
- Еще не поздно, - сказал Учитель. - Могу вернуть вас домой.
Пожалуйста! Пожалуйста, поймите: там я ничего не смог бы растолковать.
Значительно проще было доставить вас сюда. - Он обвел руками круг. - Это
самый простой способ. Вы сразу узнали о Пути все, известное балогам.
- Так уж и все! - проворчала Ник.
- Проверим... На какой тяге взлетают корабли Пути?
- Конечно, на антигравитационной...
- А разгоняются в открытом Космосе?
- На ионной, разумеется!
- Нуте, а что знала Машка о ракетной тяге?
- Ничего она не знала, - вмешался Севка. - И нечего об этом
разговаривать. Перейдем к делу.
Учитель погладил усы и взглянул на него. Этот взгляд сказал Севке
лучше, чем целая тысяча слов, что он уже не Севка. Перейти к делу просил
Глор, монтажник высшего класса, не человек, а балог. Вчетверо старший,
вдесятеро более опытный и в тысячу раз больше знающий, чем земной
школьник. И он повторил:
- Перейдем к делу. Кто вы?
- Ты не ответил на вопрос, - сказал Учитель.
- Ответил.
- Еще раз: каков смысл Пути?
Понятно... Он все же хотел убедиться, что Севка - главный. Если бы
Глор не подчинялся Севке, то повторил бы навязшую в зубах болтовню о
"величайшем движении в истории Галактики".
- Если отбросить вранье и несущественные детали - система космических
захватов. В общем, мерзость.
- А ты как думаешь? - Учитель перевел внимательные глаза на Ник.
- Допустим, так же, - неохотно прощелкала госпожа Ники покрепче
схватилась за рукав Глора. - А вы можете нам ответить наконец?
Учитель хмуро-одобрительно посмотрел на нее:
- Нуте-ка, вызовите медицинский контроль...
Они могли только слушаться. Послать его к черту и остаться в
неизвестности? "Клянусь началом Пути, это уж наглость!" - подумал Глор,
включая девятую секцию браслета. Через несколько секунд автомат
медицинского контроля пропищал по радио: "Норма".
- Ну, здоровые же молодцы! - сказал Иван Кузьмич. - Теперь слушайте.
Десантники - на Земле.
Они замерли и уставились на него. Десантники. Понятно. Авангард Пути,
пионеры прогресса. Для них мы строим малые корабли Пути.
1 2 3 4 5 6