все ли у вас в порядке? не нужна ли вам в чем-то моя помощь?
Я поздоровался, тут же откликнулась и она, помолчав немного, я произнес:
- Простите, вы не могли бы разрешить мне позвонить от вас в мастерскую. У меня с машиной что-то.
- Миржон Садирович, ты Рамилю не говорил насчет?..
- Я ему дозвониться не могу, Олег Константинович. Мобила не фурычит, на пейджер звонить, все равно, что в лесу орать. В натуре, ни ответа, ни привета. А тебе-то он на кой сдался?
- Да базар кое-какой есть.
- По поводу нашего общего уговора, так что ль?
- Угадал, почти угадал, - Марченко довольно улыбнулся. - Вообще, меня больше беспокоят его братки, больно борзые стали последнее время. Суются туда, куда им вход запечатан. Ты-то как с ними, ладишь помаленьку?
- С ним самим-то особенных проблем не замечал пока что, Магомедтагиров поудобнее устроился в кресле и выпустил к потолку струйку дыма. Сигарету он положил в пепельницу, достал сотовый телефон. - Скверно, правда, особенно последнее время стало о чем-то договариваться, он нервный какой-то, чуть что - сразу же на рожон лезет. Может, того, еще раз звякнуть. Я сам с ним собирался стрелку забить, в натуре, как раз на завтра-послезавтра, так Гамлет сквозь землю.... - Магомедтагиров помолчал немного и добавил как бы про себя. - Мои ребятки, вообще-то его ищут чуть не с того дня, как Глушенко в ящик сыграл. Он ведь какой фокус выдумал. Свой дом оставил, залег где-то, кстати, с "капустой" моей. Не знаю, не на "счетчик" же его ставить.
- Раньше такого не было. Рамиль не допускал...
- Сам факт, в натуре, не бывало такого. Мне и самому как=то в голову... не пойму к чему бы это. Может, кто-то еще влез в игру, кто-то четвертый? А мы тут сидим тихонько про свое базарим, как мыши перед пулеметом.
Марченко явственно вздрогнул, но улыбнулся против своей воли. Сравнение ему неожиданно понравилось.
- Кофейку будешь? - спросил он довольно благодушно, указывая левой рукой, с золотой цепочкой и тяжелыми печатками на пальцах на сервировочный столик, занятый кофейником и восточными сладостями. Он знал, что Магомедтагиров падок на подобные вещи, равно как и....
Миржон Садирович поморщился, сглотнув слюну, и покачал головой.
- Печень надо беречь. Мне кофей на печень скверно действует, врач не рекомендует. А вот если у тебя найдется бутылочка "Хенесси"....
Марченко усмехнулся про себя: его собеседник все же не удержался. После третьей Магомедтагиров обычно раскисал и становился податлив как воск.
Початая бутылка, разумеется, нашлась. Магомедтагиров набулькал себе в стакан почти доверху и в два приема осушил его, захрустев эрибуни.
- Конечно, Гамлета надо на место ставить, как пить дать. Знаешь, теперь я буду ждать, когда и мои засвистят об его присутствии. Вообще, последний месяц он какой-то странный стал, да, я ж говорил уже об этом....
- Если не сказать больше, - добавил Марченко, собственноручно наливая и себе и гостю коньяку, себе - на два пальца, Магомедтагирову - по его норме. - Может, с лимончиком?
- Ну, давай с лимончиком, - согласился тот, выковыривая из дольки косточку. - Слушай, а может, вся эта шушера - его рук дело, чем черт не шутит.
- Ты о трупе?
- Не только, Олег Константинович. Боюсь, что дело пахнет новым переделом.... Либо Гамлет с собой привел кого-то и теперь отсиживается, ожидая когда мы тут почувствуем запах жареного, либо за ним вновь появилась его некогда покойная тень Асланбек Тедеев, не знаю, есть ли у них еще общие дела. Либо он попросту оборзел.
- В натуре, - усмехнулся Марченко, повторяя любимое выражение Магомедтагирова. Его блатной жаргон он терпеть не мог, но приходилось себя пересиливать. Компания этого человека стоила усилий над лексикой. - В любом случае, надо достать Гамлета. Хоть из-под земли. Знаешь, если между нами, я начинаю терпеть от действий его ребят серьезные убытки. В отсутствие своего патрона они в открытую играть стали, мне уже приходилось слышать от этой шушеры, через своих подчиненных, правда, некоторые фразы о наших с тобою активах.
Марченко имел в виду общие с Магомедтагировым счета, которые он открыл и держал через доверенное лицо в одном из лихтенштейнских банков, и о существовании которых его шеф, Вагит Караев, и не подозревал. Османов давно интересовался их "кассой", и, особенно, способами ее пополнения, но не столь открыто как в последнее время его "коллеги".
- Знаешь, после всего этого, я Рамилю и коровьей лепешки не доверю, презрительно заметил авторитетный гость. - Но разбор состояться должен, это безо всякого. Ты меня знаешь. Уверток и отговорок я не терплю ни при каких.
- Знаю, но, кроме того, ты просто дуешься на банк "Анатолия", а не только....
- Я попросил бы не касаться этой темы! - Магомедтагиров вскочил как ужаленный. - После этих ваших с Вагитом пасьянсов, у меня до сих пор...
- Ну, хорошо, хорошо. Оставим в стороне. Ты прав, конечно, стрелку с Рамилем забить надо. Либо на нас двоих, либо по очереди, выбирай сам.
- Ладно, проехали. Конечно, Гамлет, не шалава какая, чтоб двоих зараз принять, да думаю, гуртом лучше будет. Его псих ты не хуже моего знаешь. Это, должно быть, наследственное, - буркнул Магомедтагиров, снова садясь в кресло. Марченко воспринял его слова как знак одобрения и продолжил:
- Вполне возможно, он здорово схоронился, либо залег где-то неподалеку, как делал по приезде сюда в экстремальных случаях. - Его собеседник пробормотал: "помню, было дело, он, когда его сюда привез, еще пуганый был". Может, убрался в Спасопрокопьевск, я слышал, у него там с Тедеевым свои люди имеются. В любом случае, организация у Рамиля что надо, можно только позавидовать...
Он не договорил.
- Я об этом и базарил, - холодно произнес Магомедтагиров.
- Мы понимаем друг друга буквально с полуслова.
Гость не заметил шпильки.
- О Гамлете - разумеется.
- Чтож, в этом вопросе мы, в кои-то веки, пришли к соглашению. Можешь уверенно положиться на меня, да и забудь про прошлые разводы. Самому досадно вспоминать. По любому, лучше будет нам как в былые времена порешить дело миром. Новые битвы явно не нам с тобой на руку, Миржон Садирович. Гость охотно кивнул. - Вышли мы из того возраста, когда на машинах с молодцами по городу гоняли, остепенились вроде как, в мирное время вросли так, что и не вырвешь. У Гамлета все это впереди, конечно, если он до этого доживет. Знаешь, при всех моих счетах с ним, я на это надеюсь. Все же он человек проверенный, мы его знаем, к чему нам лишние хлопоты с незнакомцем каким. Даже притащит суда своего Тедеева, и то договориться сможем. Уж я постараюсь, не в том возрасте, чтоб за "пушку" хвататься. Мое слово, - он хотел было добавить, что эти кое-какие счеты к Рамилю Османову имеются и у него еще с давних времен, и он воспользуется предоставленным случаем на все сто, но от коньяка, а может, от приятных воспоминаний прошлого, которые только что прошли, во время его слов, пред его внутренним взором, не стал вдаваться в подробности, просто приветливо улыбнулся.
Она снова улыбнулась, точно услышала оригинальную остроту в моих неловких словах прощания. Уже стемнело, на улицы города опускалась мягкая туманная августовская ночь, повеяло холодком.
Мы так и стояли на крыльце уже после того, как я пожал ей руку, а затем нерешительно поднял ее, наклонился и поцеловал в ладонь. Она не отдернула руки, не пошевелилась, продолжая внимательно вглядываться в мое склоненное лицо, ярко освещенное люстрой на веранде. Лицо Тамары Игоревны скрывалось от меня в тени, лишь густая копна черных волос посверкивала, раздуваемая легким ветерком.
Против обыкновения я засиделся очень долго, было уже начало двенадцатого, до столь позднего часа я старался не продлевать визиты. Разве что в далеком прошлом были исключения: моя тогдашняя подружка по даче приглашала к себе, когда укладывались спать ее старики, часов в десять; мы играли в карты, шутили, целовались, шептали что-то друг другу, разные милые глупости. Потом поздней ночью проходил, возвращаясь домой, через ее сад, стараясь не наступить на собаку, спящую по случаю теплых летних ночей прямо на одной из дорожек густого старого сада. Иногда девушка провожала меня до калитки, мы еще долго шептались, потом она зевала, и я откланивался уже совсем, едва не наощупь пробираясь к дому. Нам было тогда лет по четырнадцать, вряд ли больше, эти встречи продолжались, наверное, больше месяца, прежде чем нам пришлось разъехаться по домам, готовиться к школе. Мы перезванивались, конечно, но это был восьмой класс, пора выбора, пора принятия новых решений, одним словом, будучи в городе, мы так и не встретились. На следующий год моя подружка не смогла арендовать ту дачу, дом стоял в запустении - новые жильцы не нашлись на него, и я бродил по заросшему чертополохом и крапивой саду в одиночестве....
Господи, как же ее звали, ту девушку? Лера, Лана, Лена? Уже не помню....
Техничку мы на помощь так и не вызвали. Тамара Игоревна сама неплохо разбиралась в строении автомобиля, ей достаточно было одного быстрого взгляда под капот "линкольна", чтобы рассмеяться и произнести: "если бы не я, вы бы не застряли здесь так внезапно". Я не нашелся, что ответить и обезоруживающе улыбнулся, когда она добавила, что глупо выдергивать провода, когда не знаешь, куда они ведут и что соединяют. Мне оставалось только полностью признать свое поражение и робко молить о снисхождении.
Она проводила меня до калитки - машина все еще стояла перед ней, правда, предварительно я поставил ее на сигнализацию. Она извинилась, что не может принять ее у себя в доме - гараж полон, появилась еще и машина телохранителя.
- А где он сам? - спросил я. Тамара Игоревна усмехнулась:
- В основном, в разъездах за покупками. Да я его сегодня отпустила, помолчала и добавила, - в основном, из-за вас.
Теперь нас окружала полная темнота, вспомнив ее слова, я невольно улыбнулся, и моя улыбка осталась со мной, Тамара Игоревна, ее не заметила, не могла заметить в чернильной мгле ночи. Мы стояли у калитки, где-то в доме негромко играла музыка - Наташа, не то слушала Александра Иванова, не то прислушивалась к нашему разговору. Вряд ли до нее донеслось хоть слово из сказанного нами, большею частью мы молчали и лишь изредка шептали друг другу незначащие фразы, за которыми может стоять все, а может - ничего.
Она целый день прислушивалась к нам, я два я вошел; именно с той минуты мне было целиком и полностью доверено ее внимание, ее быстрые взгляды в мою сторону, сопровождающие меня, куда бы я не пошел, ее негромкие шаги мое ухо различало едва не в каждой комнате дома, шум на пределе слышимости, так заглушали их дорогие персидские ковры, постеленные и в комнатах и в коридорах; когда Тамара Игоревна повела меня осматривать владения; мы замирали на полуслове, и я будто слышал девичье дыхание, едва сдерживаемое у двери.
Мы шли из комнаты в комнату, а за нами следовало эхо. Тамара Игоревна не слышала его, но я чувствовал, ощущал присутствие ее дочери и всякий раз ожидал ее "случайное" появление, оценивающее наше поведение в комнате в данный момент, выражение, застывшее на наших лицах, прерванную на полуслове беседу. Она входила, извинялась и выходила с той поспешность, что характеризует благовоспитанного ребенка, вторгшегося в недозволенную вотчину. Выходила и замирала у двери.
Их отношения ко мне были все же едины хотя бы в одном - любопытство. И та и другая долго не могли поверить, что их титанические усилия избавиться от злосчастных газетчиков могут быть решены простым набором слов, удачной их комбинацией, "фирменным стилем", если позволено будет так сказать, то, чему я обучился большей частью самостоятельно, попадая в разные передряги и пытаясь выйти из них более-менее невредимым и с необходимыми по работе сведениями или договоренностями. Произнесенная мною фраза как раз относится к той категории, которая составляет основу особого арго, жаргона, применяемого для случаев, подобных этому - подчиненный более высокой, вернее, властной инстанции дает распоряжения подчиненному менее влиятельной, но при этом они оба стоят на равнозначной ступени общественной вертикали. Лимузин лишь подчеркивает неравнозначность инстанций, но никак не людей, принимающих участие в разговоре. Оценив ситуацию, я решил использовать ее по возможности, в своих интересах, воспользовался случаем, удачно сыграв и попав с предположением в "десятку". Впрочем, иной вариант, к сожалению, трудно себе представить.
Мне и в самом деле захотелось поближе узнать эту семью, даже не столько потому, что о них столь много и долго писали, что за ними продолжали охотиться журналисты, отнюдь нет. Дело больше во мне самом, в моих действиях, результатом которых и явилось появление "линкольна" на Березовой, взятого напрокат на шесть коротких часов. Заполненных знакомствами, беседами, традиционным чаепитием, обедом по случаю освобождения из плена в ближайшем ресторанчике, где мать и дочь хорошо знали и отвели закрытый столик, возвращение домой, и, наконец, прощание вначале на крыльце, а затем уже у калитки. На обеде вне дома настояла сама Тамара Игоревна, ее дочь только фыркнула, но согласилась идти с нами заодно, не обратив никакого внимания на звонок - приглашение ее знакомого, наверное, хорошего знакомого, если не сказать больше, по имени Антон. Вообще же меня крайне удивило с первых минут нашего знакомства, с встречи у калитки, сколь семья эта была ко мне расположена, более всего, конечно, ее глава; признаться, подобного к себе отношения я не ожидал и рассчитывал, в крайнем случае, на холодный натянутый прием, недолгие разговоры и незамедлительное, что в таких случаях и происходит, прощание навсегда. Но, к счастью, моим опасениям не суждено было сбыться, Тамара Игоревна с явной охотой играла роль хозяйки дома ни секундой не греша против исходного сценария поведения; она умело строила беседу, не давая ей ни уходить далеко в сторону, ни замирать на полуслове, она была обходительна, мила, на лице ее поминутно появлялась бесподобная и вполне искренняя улыбка, поневоле заражавшая и меня, за что я ей был очень признателен.
О своем муже она не сказала ни слова, мои соболезнования пропали втуне, право же, я мог рассчитывать на холодные отношения жены к супругу, но только степень их взаимного доверия была отрицательной; То ли играла Тамара Игоревна бесподобно, но ничего, что могло бы омрачить ход нашей беседы в течение всего времени, что провели мы втроем и тем паче вдвоем, вскользь или неявно произнесено не было, ни одним намеком, ни одним даже взглядом. Во всем доме я не заметил ни одной фотографии ее мужа, точно она нарочно убрала их подальше к моему приходу. И беседа крутилась вокруг красот города, бесподобных яств, приготовленных к чаю самой хозяйкой, проблем экономики, как же без нее, политики - это святое, погоды и всего того, о чем может вестись разговор двух прежде незнакомых людей, которые внезапно ко взаимному удивлению нашли общий язык и сочли необходимым пользоваться им наиболее обширно, проникая во се его нюансы и тонкости, точно вызывая собеседника не некий поединок, блистать в котором суждено обоим участникам. Тамара Игоревна ни разу не сбилась с ритма, заданного вначале, не дала того же сделать и мне, мы, подобно танцорам, кружились вокруг общих тем, то касаясь их сильнее, то вовсе удаляясь прочь, чтобы перейти к чему-то следующему, заинтересовавшему нас, не менее любопытному. Наташа по большей части лишь наблюдала за нами, не входя в круг, не нарушая ритма, я ей не особенно показался, по самой, что ни на есть банальной причине.
Я упомянул едва ли не в самом начале нашей беседы о том, чем же занимаюсь на самом деле, я не умею искусно лгать да и прикрываться чем-либо в среде, о которой доселе мне было известно лишь понаслышке безнадежно глупо, рано или поздно неловкая фраза, неумелый жест, да и просто сам вид выдадут истинную картину. Честно рассказав о своей работе, я немало заинтересовал Тамару Игоревну и вызвал гримаску неудовольствия со стороны Наташи; оно и понятно, девушка вполне справедливо подозревала человека, подъехавшего на роскошном лимузине и разогнавшим двумя-тремя словами ватагу журналистов, его владельцем со всеми вытекающими отсюда последствиями и причудами, к которым она, за свои семнадцать лет успела привыкнуть и изучить их едва не досконально. Когда же выяснилось обратное, так, как бы между прочим, за чаем, что данный мужчина, еще на что-то претендующий, арендатор, весьма к тому же стесненный в средствах по меркам этого дома и понятиям молодой особы, и к тому же, скорее всего, завязал знакомство исключительно ради возможной поправки своего тонкого кошелька, живой интерес к моей персоне со стороны Наташи сменился подозрительностью. Чувство признательности, если таковое и имелось, тотчас угасло и началось тайное подглядывание и подслушивание, не помешавшее нам с Тамарой Игоревной провести время к общему удовлетворению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15