Но это было давно. С тех пор ей никогда не приходилось заниматься старыми домами. Она все-таки отыскала этот номер в своей старой записной книжке, но, к сожалению, он не годился – прошло слишком много времени. Придется плестись туда и решать, что делать, на месте.
Да, время прошло. Теперь на месте полутемной облупленной проходной красовались зеркальные двери Информационного центра. А за ними просторное, отделанное по евростандарту помещение с компьютерами, ксероксами – в общем, суперсервисом. В центре за отдельным столиком дежурный консультант, как гласили табличка на столе и бейдж у нее на груди.
– Скажите, пожалуйста, как я могла бы узнать, что сохранилось из проектной документации на больницу Французского благотворительного общества. Архитектор Сюзор.
– Это в Петербурге?
– Да, начало прошлого, то есть уже позапрошлого века.
– Значит, архитектура. Подождите минуточку. – И дежурный консультант вызвал спецконсультанта по телефону.
Минут через пятнадцать появилась ухоженная дама неопределенного возраста, этикетка на ее груди крупными буквами гласила: «Спецконсультант по градостроительству и архитектуре».
– Здравствуйте! Какую справку вы хотели бы получить?
Люда повторила то, что сказала дежурному консультанту. И спецконсультант села к компьютеру, бойко и важно стала набирать какие-то команды. Потом изрекла:
– Двадцать пять тысяч триста.
– Что двадцать пять тысяч? – пролепетала Люда.
– Рублей, конечно. Ваш заказ будет стоить двадцать пять тысяч триста рублей. Срок один месяц. Аванс тридцать процентов. Вы переводите деньги, мы начинаем поиск.
– А наличными? – снова пролепетала Люда.
– Можно и наличными, – улыбнулась дама. – Платите в кассу… – она снова застучала по клавиатуре, – восемь тысяч четыреста тридцать.
«Где же мне взять эти деньги?» – с ужасом подумала Люда, блуждая взглядом в пространстве. Взгляд наткнулся на черненькую кудрявенькую неспециалистку. У нее на груди не было никакого бейджа, она сидела в сторонке, подперев щеку, и выразительно смотрела на Люду.
– Знаете, я зайду позже, – выдавила из себя Люда.
– Как хотите, – строго сказала дама-специалист и удалилась.
Люда постояла в раздумье. И вспомнила, что у нее же есть мобильник. Но говорить прямо отсюда она постеснялась. В этой тишине все бы стали слушателями разговора. Но как не хотелось звонить Николе после всех событий с визой. Однако работа превыше всего. Она вышла на улицу, прислонилась к стене архива и набрала номер Николы.
– Ты что! У нас еще нет никакого финансирования! Его откроют под… только под эскиз! – раскричался он. Потом, видимо, опомнился и сменил гнев на милость: – Ну найди кого-нибудь неофициально, что, тебя учить надо? Заплатим наличкой. Но смотри, баксов сто, не больше. Можешь пообещать, что потом еще накинем, когда получим деньги!
Она вернулась в центр, огляделась повнимательней. За стойкой в углу скучала та же самая лохматая неспециалистка. Она так же подпирала голову рукой и так же в упор смотрела на Люду. Люда и пошла прямо к ней. Ей даже объяснять ничего не пришлось. Она только спросила, какого рода справка требуется. Она на секунду закатила глаза к потолку и изрекла:
– Вам нужен Алексей Михалыч… Знаете его?
– Нет… – пожала плечами Люда. Неспециалистка удивилась:
– Вы недавно, что ли, занимаетесь архитектурой? Его все знают, – потом небрежно добавила: – Так свести вас к нему?
– Сведите, пожалуйста!
– Если он на месте, конечно. – Она протянула было руку к телефону, да, видно передумала.
Люда испугалась, что она вообще передумала сводить ее с этим Алексей Михалычем. Она сделала умоляющие глаза и стала рыться в сумочке, решив, что надо заплатить ей. Но лохматенькая вдруг гордо вскинула голову и сухо процедила:
– Идите за мной!
Неспециалистка бодро стала подниматься по шикарной лестнице в глубине помещения, Люда за ней. Они прошли только что отремонтированный холл – здесь еще пахло строительными работами – и через незаметную дверь вышли из шикарного центра. За дверью оказалась вахта с милиционером в бронежилете. Неспециалистка бросила ему через плечо: «Вася, это со мной…», и они пошли по щербатым ступенькам черной лестницы снова вверх. Здесь все было, как в ее родном «Ленпроекте». Только что окурки не валялись. Люда сообразила: архив, боятся пожара. На самом верху в крохотной комнате непонятным образом втиснулись три письменных стола, за каждым из которых лицом к стене сидело по человеку. Ни один из сидящих не повернулся.
– Алексей Михалыч! Клиента тебе привела, – сказала Людина провожатая и тут же исчезла.
Никто на ее слова не отреагировал.
– Здравствуйте! – громко поздоровалась Люда, чтобы привлечь к себе хоть чье-нибудь внимание.
– Проходите, не стесняйтесь.
Люда не поняла, из-за которого из столов исходил этот голос. Она разглядывала спины. Одна была явно девичья, со светлыми завитками на шее, над кофточкой, другая спина – помассивнее с не очень чистыми волосами, закрывавшими шею над серым пиджаком. И третья спина, тоже широкая, закутанная в павловопосадский платок с буйной седоватой шевелюрой. Было тихо, слышны только щелчки клавиш компьютеров да шелест каталожных карточек. Люда подождала и только набрала воздуха, чтобы повторить свое приветствие и привлечь внимание к своему присутствию, как спина в пиджаке зашевелилась.
– Приветствую, – сказал типичный интеллигент лет пятидесяти в донельзя замызганном пиджаке и мятых брюках, но в белой сорочке и с галстуком. Широко улыбаясь, он предложил ей свой стул. – Домик строить хотите?
Люда села, интеллигент интеллигентно облокотился, почти сел на свой стол. Она начала про свою гостиницу.
– О! Сюзор! – воскликнул он. – Павел Юльевич Сюзор! Это, скажу я вам, очень ответственно! Сюзор – человек необыкновенный. Он ведь фактически был в десятые годы главным архитектором Санкт-Петербурга! Он строил целые комплексы и даже улицы.
Тут подала голос и закутанная в платок дама средних лет:
– Вы слушайте, слушайте его! Он у нас про все знает.
Реплика, видимо, воодушевила интеллигента, и он продолжил:
– Кстати, и больница Французского благотворительного общества, – подняв указательный палец и закатив глаза, вспоминал он, – это тоже не одно здание, это целый комплекс! И если мне не изменяет память, он тогда вписал в свой замысел уже стоящие дома.
– Да, вот и мы хотим сделать еще корпус вокруг сохранившегося сюзоровского здания.
– Там, помнится, – прошу прощения, что прервал, – одни развалины, – снова глубокомысленно изрек интеллигент.
– Да, этот дом купили лет семь назад, хотели что-то строить, да деньги, видно, кончились. Сняли крышу, внутри все порушили. Так он и простоял все эти годы. А тут домик включили в программу «300-летие Санкт-Петербурга», деньги дают. А там уж и восстанавливать нечего. Посмотрим еще, что с фундаментом, а то и вовсе придется новый дом строить…
– А до этого там была детская поликлиника. Я еще ребенком туда ходила, мы жили рядом, – вдруг мечтательно вставила «павловопосадская» дама.
– А теперь что там предполагается разместить? – строго спросил интеллигент.
– Теперь гостиницу.
– Так здание же небольшое? – снова подала голос дама. – Что же, и больницу будут выселять?
– Нет-нет… В плане только этот корпус, который выходит на Тринадцатую линию. Но мы думаем пристроить за ним еще корпус.
– Что значит «пристроить»? – возмутился интеллигент. – Я считаю, что надо воссоздать в, первоначальном виде, как архитектор задумал. Ведь этот архитектурный памятник на охране государства находится!
– Но, знаете ли, его так охраняли, что ничего не осталось. Вы не видели, в каком этот памятник состоянии? – вставила Люда.
– Да-а-а! Надо посмотреть, что у нас по нему есть. – Он проворно потянулся к библиотечному кубу посреди комнаты и стал быстро-быстро перебирать карточки в одном из ящиков. – Но это должно быть… – Он вытащил другой ящик и так же быстро пробежался цепкими пальцами по нему. – Да-да, кое-что есть! Может, вся документация и не у нас, – бормотал он, – но кое-что есть. Посмотрите, выберите. Что надо – скопируем. Сюзор – архитектор, построивший в городе около ста зданий! А вы знаете, к примеру, что он одним из первых стал строить бани? Им построен десяток бань… – Информация из него потекла потоком.
– Я пойду чайник поставлю, – нерешительно подала из своего угла голос девчушка, – а то уже полдвенадцатого. – Она переглянулась с дамой и вышла.
– «Дом народного здоровья» – по-нашему, культурно-оздоровительный комплекс в Казачьем переулке. Другое название – Бани Егорова… – Он говорил, как читал по книге. – Сюда еще Распутин со свитой хаживал. Бани на Фонарном – тоже его! Вы не ходите в баню? – вдруг спросил он Люду.
– Ходим, – смутилась она. – Но мы в новую… сравнительно новую ходим.
– Да теперь все саунами увлекаются. А то сходили бы на Фонарный, посмотрели интерьеры. Там много чего сохранилось. А знаете ли вы, что он читал в академии курс «Санитарная архитектура»? В его банях были русские, римско-турецкие и прочие отделения, гидротерапевтическое отделение с лечебными ваннами, бассейны, гимнастические залы, прачечная. Ну я уж не говорю о буфетах, чайных и ресторанах с бильярдом. Но можете себе представить, там были даже библиотеки. Да-да! В банях были библиотеки. Вот это я понимаю! Приходишь в баню, выбираешь роман и между ходками в парную читаешь! Как вам это нравится?
– И что? Читали? – удивилась Люда.
– Спрашиваете! Да его культурно-оздоровительные комплексы были отмечены на Всемирных выставках! Вена! Париж! Как вам это нравится?
Уже давно закипел чайник. Но от предложения разделить трапезу с этой милой компанией Люда отказалась, так как не подумала заранее прихватить что-нибудь к чаю.
– Я провожу вас. – Интеллигент отделился наконец от стола.
Люда нажала на ручку двери. Перед ее носом оказалось приколотое кнопками таинственное воззвание: «НЕ ЗАБУДЬТЕ СДАТЬ ШНУР!» Они оказались на лестнице. Интеллигент, казалось, не собирался долго держать паузу.
– О Сюзоре можно говорить…
– Извините, – робко прервала его Люда. – Но ведь мы еще о деньгах не договорились…
– Да-да… – Он наморщил нос, переключаясь на новую тему. И вдруг заговорил совсем другим, деловым тоном: – Значит, это не лично вам надо, а организации?
– Какое это имеет значение? – пожала она плечами.
– Ну как же! – удивился он. – Если вам лично, – он замялся, – то рублей за двести я бы вам все нашел, а если организация, то ведь можно и долларов двести.
– Я сразу заплачу вам сто долларов наличными.
– Идет! – страшно обрадовался он. – Послезавтра… Нет, лучше через три дня я дам вам исчерпывающий ответ. Вообще-то я ведь тоже архитектор по образованию. Как Сюзор, закончил академию. А вы? Вы тоже из академии?
– Да. Я уже десять лет работаю.
– Неужели? Я думал, вы еще учитесь… – И он, видимо, успокоился, и они обменялись телефонами.
Дело сделано! Она решила немного пройтись по Невскому. Новые гранитные тротуары. И надо же – сухо. Неужели их подогревают? Надо бы спросить, кто там занимался реконструкцией Невского?.. Слева выстроились дома позапрошлого века. Почему людям нравится бывать в старом городе? А ведь в новые районы экскурсии не возят. Туда, где стоят ее дома, люди приезжают спать – спальный же район. Она добрела до Казанского собора. Напротив высился Дом книги. Тоже, между прочим, Сюзор. У скверика стоял экскурсионный автобус с открытой дверцей, и из него раздавался взволнованный голос экскурсоводши:
– Нынешний Дом книги – это один из символов не только Невского, но и всего Петербурга начала двадцатого века…
Люда замедлила шаги, остановилась у газона.
– …Дом книги – один из ранних образцов рациональной ветви модерна. Эстетика модерна рождается из новой железо-стеклянной конструкции. Архитектор Павел Сюзор был французом по происхождению, но стал истинно русским архитектором, патриотом Петербурга. Красивое здание, правда? А когда-то шли споры, не испортит ли это здание Невского проспекта. Место ли ему между Казанским собором и храмом на Крови? – И вдруг она почти запела дрожащим голосом.
Там Невский в блеске и тоске
В ночи переменивший краски,
ветрами вея без опаски.
И как бы яростью событий
Через туман, тоску, бензин
Над башней рвался шар крылатый
И имя «Зингер» возносил… –
нараспев вдохновенно закончила экскурсоводша отрывок из стихотворения Заболоцкого «Вечерний бар». – Заболоцкий служил в этом здании в журнале «Чиж и еж». Вы слышали, наверное, о таком детском журнале. Но здание было построено для германской компании «Зингер». А потом здесь каких только учреждений не перебывало: редакции всевозможных журналов, банки, магазины, во время Первой мировой войны фирма «Зингер» стала филиалом германской разведки. Одно время в этом доме располагалось консульство США…
«Господи, и тут Америка», – она обернулась к Дому книги, прикидывая, где бы могла расположиться очередь за визами. Тьфу, тогда ведь не было проблем с визами, тогда всех впускали куда угодно, тогда никого не выпускали. Она пропустила конец рассказа о Доме книги.
А дверца автобуса уже захлопнулась, зарычал мотор. Перед Людой проехали личики маленьких экскурсантов, кто-то сидел, расплюснув о стекло нос, кто-то ел мороженое… И вот уже автобус скрылся в потоке машин. Люда стояла на газоне в луже талого снега.
Хороший домик построил Сюзор. И все это она сто раз слышала и даже, кажется, сдавала по «Истории архитектуры». Но, боже, как это было давно!
Когда-то они с азартом доставали альбомы по архитектуре. Однажды увидев знаменитый собор Святого Семейства Гауди, она не успокоилась, пока не обзавелась ротапринтной копией с него. Эта картинка с еле различимым силуэтом на темнеющей синьке целый год висела у нее над кроватью. Фасад Рождества с тремя порталами: Веры, Надежды, Милосердия. На ее картинке почти не видно было фигур, украшающих порталы, и она представляла, дорисовывала их в своем воображении. Но дело было не в фигурах. Сама архитектура не была похожа ни на что, известное ей доселе. Из земли вырастало, именно из земли и вырастало, как будто было живым существом: то ли растением, то ли животным, и тянулось вверх, к небу, к Богу. Невероятные растения, а не башни толпились за порталом. Формы были не геометрические, искусственные, а природные, живые. Казалось, этот собор дышал. Как она мечтала тогда посмотреть его вживую! А наклонные колонны парка Гюэлл! И ведь работал он с простыми, дешевыми материалами! Мозаика из изразцов! Но и мозаика живая: он разбивал изразцовые плитки и потом наклеивал осколки, поэтому поверхность не становилась плоской, а дышала, вибрировала…
Тогда из-за этого стремления к живым формам и вышел скандал у Эрика с деканом. Ее тоже ругали, но она подчинилась и исправила все, как «советовали». А он не стал. Он был горд и принципиален. Но его ведь тоже не выгоняли тогда, а только поругивали, уговаривали. А он оскорбился и ушел. И с его уходом из академии она стала терять вкус к архитектуре. Это стало просто профессией, а не смыслом существования. А теперь превратилось и вовсе в способ зарабатывания денег. Она спохватилась: неужели действительно ее теперь волнуют только деньги, которые она получает за работу. Не может быть!
Она бродила по своим воспоминаниям и неизменно возвращалась в то лето, когда уехал Эрик. Но это время она обходила. Она запретила себе его вспоминать. Уехал Эрик, она кончила академию, и началась обыденная рутинная жизнь карандашных линий на листе ватмана. Прямых, строго геометрических… Карандашные сменились виртуальными, компьютерными. Она уже давно не мучилась над фасадами, и ей не снились новые дома, которые она построит. Как, в сущности, скучна ее жизнь!
И тут она вспомнила о Стиве. Ведь у нее же теперь есть он. Он такой заботливый. И иностранец. Чушь какая! При чем тут это! Но ведь с его появлением ее жизнь пришла в движение. Именно что в движение! Значит, она не любит его? Эта мысль показалась ей странной. За все это время она ни разу не задала себе вопроса о любви. Или что, теперь любовь не имеет для нее значения? Она же спала с ним… Но дальше думать об этом она не стала.
Глава 10
ЗАГОРОДНАЯ ПРОГУЛКА
На столе у ее тахты дребезжал будильник. Несколько мгновений она вслушивалась в его гадкое дребезжание и наконец нажала заветную кнопку, заставив его замолчать.
В прихожей смеялись дети. Соседка Лаура вела их в детский сад. Надо было скорее вставать, скоро за ней приедет ее заказчик.
Потом она выскочила из дома, на ходу застегивая куртку. Перед домом ее ждал «уазик» иностранного образца. Сегодня за рулем сидел Артем, приятель или телохранитель Дмитрия. Он просто посигналил ей и распахнул дверцу, когда она подошла к машине. В субботу она показала Дмитрию эскиз его будущего дома, и он пришел в восторг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Да, время прошло. Теперь на месте полутемной облупленной проходной красовались зеркальные двери Информационного центра. А за ними просторное, отделанное по евростандарту помещение с компьютерами, ксероксами – в общем, суперсервисом. В центре за отдельным столиком дежурный консультант, как гласили табличка на столе и бейдж у нее на груди.
– Скажите, пожалуйста, как я могла бы узнать, что сохранилось из проектной документации на больницу Французского благотворительного общества. Архитектор Сюзор.
– Это в Петербурге?
– Да, начало прошлого, то есть уже позапрошлого века.
– Значит, архитектура. Подождите минуточку. – И дежурный консультант вызвал спецконсультанта по телефону.
Минут через пятнадцать появилась ухоженная дама неопределенного возраста, этикетка на ее груди крупными буквами гласила: «Спецконсультант по градостроительству и архитектуре».
– Здравствуйте! Какую справку вы хотели бы получить?
Люда повторила то, что сказала дежурному консультанту. И спецконсультант села к компьютеру, бойко и важно стала набирать какие-то команды. Потом изрекла:
– Двадцать пять тысяч триста.
– Что двадцать пять тысяч? – пролепетала Люда.
– Рублей, конечно. Ваш заказ будет стоить двадцать пять тысяч триста рублей. Срок один месяц. Аванс тридцать процентов. Вы переводите деньги, мы начинаем поиск.
– А наличными? – снова пролепетала Люда.
– Можно и наличными, – улыбнулась дама. – Платите в кассу… – она снова застучала по клавиатуре, – восемь тысяч четыреста тридцать.
«Где же мне взять эти деньги?» – с ужасом подумала Люда, блуждая взглядом в пространстве. Взгляд наткнулся на черненькую кудрявенькую неспециалистку. У нее на груди не было никакого бейджа, она сидела в сторонке, подперев щеку, и выразительно смотрела на Люду.
– Знаете, я зайду позже, – выдавила из себя Люда.
– Как хотите, – строго сказала дама-специалист и удалилась.
Люда постояла в раздумье. И вспомнила, что у нее же есть мобильник. Но говорить прямо отсюда она постеснялась. В этой тишине все бы стали слушателями разговора. Но как не хотелось звонить Николе после всех событий с визой. Однако работа превыше всего. Она вышла на улицу, прислонилась к стене архива и набрала номер Николы.
– Ты что! У нас еще нет никакого финансирования! Его откроют под… только под эскиз! – раскричался он. Потом, видимо, опомнился и сменил гнев на милость: – Ну найди кого-нибудь неофициально, что, тебя учить надо? Заплатим наличкой. Но смотри, баксов сто, не больше. Можешь пообещать, что потом еще накинем, когда получим деньги!
Она вернулась в центр, огляделась повнимательней. За стойкой в углу скучала та же самая лохматая неспециалистка. Она так же подпирала голову рукой и так же в упор смотрела на Люду. Люда и пошла прямо к ней. Ей даже объяснять ничего не пришлось. Она только спросила, какого рода справка требуется. Она на секунду закатила глаза к потолку и изрекла:
– Вам нужен Алексей Михалыч… Знаете его?
– Нет… – пожала плечами Люда. Неспециалистка удивилась:
– Вы недавно, что ли, занимаетесь архитектурой? Его все знают, – потом небрежно добавила: – Так свести вас к нему?
– Сведите, пожалуйста!
– Если он на месте, конечно. – Она протянула было руку к телефону, да, видно передумала.
Люда испугалась, что она вообще передумала сводить ее с этим Алексей Михалычем. Она сделала умоляющие глаза и стала рыться в сумочке, решив, что надо заплатить ей. Но лохматенькая вдруг гордо вскинула голову и сухо процедила:
– Идите за мной!
Неспециалистка бодро стала подниматься по шикарной лестнице в глубине помещения, Люда за ней. Они прошли только что отремонтированный холл – здесь еще пахло строительными работами – и через незаметную дверь вышли из шикарного центра. За дверью оказалась вахта с милиционером в бронежилете. Неспециалистка бросила ему через плечо: «Вася, это со мной…», и они пошли по щербатым ступенькам черной лестницы снова вверх. Здесь все было, как в ее родном «Ленпроекте». Только что окурки не валялись. Люда сообразила: архив, боятся пожара. На самом верху в крохотной комнате непонятным образом втиснулись три письменных стола, за каждым из которых лицом к стене сидело по человеку. Ни один из сидящих не повернулся.
– Алексей Михалыч! Клиента тебе привела, – сказала Людина провожатая и тут же исчезла.
Никто на ее слова не отреагировал.
– Здравствуйте! – громко поздоровалась Люда, чтобы привлечь к себе хоть чье-нибудь внимание.
– Проходите, не стесняйтесь.
Люда не поняла, из-за которого из столов исходил этот голос. Она разглядывала спины. Одна была явно девичья, со светлыми завитками на шее, над кофточкой, другая спина – помассивнее с не очень чистыми волосами, закрывавшими шею над серым пиджаком. И третья спина, тоже широкая, закутанная в павловопосадский платок с буйной седоватой шевелюрой. Было тихо, слышны только щелчки клавиш компьютеров да шелест каталожных карточек. Люда подождала и только набрала воздуха, чтобы повторить свое приветствие и привлечь внимание к своему присутствию, как спина в пиджаке зашевелилась.
– Приветствую, – сказал типичный интеллигент лет пятидесяти в донельзя замызганном пиджаке и мятых брюках, но в белой сорочке и с галстуком. Широко улыбаясь, он предложил ей свой стул. – Домик строить хотите?
Люда села, интеллигент интеллигентно облокотился, почти сел на свой стол. Она начала про свою гостиницу.
– О! Сюзор! – воскликнул он. – Павел Юльевич Сюзор! Это, скажу я вам, очень ответственно! Сюзор – человек необыкновенный. Он ведь фактически был в десятые годы главным архитектором Санкт-Петербурга! Он строил целые комплексы и даже улицы.
Тут подала голос и закутанная в платок дама средних лет:
– Вы слушайте, слушайте его! Он у нас про все знает.
Реплика, видимо, воодушевила интеллигента, и он продолжил:
– Кстати, и больница Французского благотворительного общества, – подняв указательный палец и закатив глаза, вспоминал он, – это тоже не одно здание, это целый комплекс! И если мне не изменяет память, он тогда вписал в свой замысел уже стоящие дома.
– Да, вот и мы хотим сделать еще корпус вокруг сохранившегося сюзоровского здания.
– Там, помнится, – прошу прощения, что прервал, – одни развалины, – снова глубокомысленно изрек интеллигент.
– Да, этот дом купили лет семь назад, хотели что-то строить, да деньги, видно, кончились. Сняли крышу, внутри все порушили. Так он и простоял все эти годы. А тут домик включили в программу «300-летие Санкт-Петербурга», деньги дают. А там уж и восстанавливать нечего. Посмотрим еще, что с фундаментом, а то и вовсе придется новый дом строить…
– А до этого там была детская поликлиника. Я еще ребенком туда ходила, мы жили рядом, – вдруг мечтательно вставила «павловопосадская» дама.
– А теперь что там предполагается разместить? – строго спросил интеллигент.
– Теперь гостиницу.
– Так здание же небольшое? – снова подала голос дама. – Что же, и больницу будут выселять?
– Нет-нет… В плане только этот корпус, который выходит на Тринадцатую линию. Но мы думаем пристроить за ним еще корпус.
– Что значит «пристроить»? – возмутился интеллигент. – Я считаю, что надо воссоздать в, первоначальном виде, как архитектор задумал. Ведь этот архитектурный памятник на охране государства находится!
– Но, знаете ли, его так охраняли, что ничего не осталось. Вы не видели, в каком этот памятник состоянии? – вставила Люда.
– Да-а-а! Надо посмотреть, что у нас по нему есть. – Он проворно потянулся к библиотечному кубу посреди комнаты и стал быстро-быстро перебирать карточки в одном из ящиков. – Но это должно быть… – Он вытащил другой ящик и так же быстро пробежался цепкими пальцами по нему. – Да-да, кое-что есть! Может, вся документация и не у нас, – бормотал он, – но кое-что есть. Посмотрите, выберите. Что надо – скопируем. Сюзор – архитектор, построивший в городе около ста зданий! А вы знаете, к примеру, что он одним из первых стал строить бани? Им построен десяток бань… – Информация из него потекла потоком.
– Я пойду чайник поставлю, – нерешительно подала из своего угла голос девчушка, – а то уже полдвенадцатого. – Она переглянулась с дамой и вышла.
– «Дом народного здоровья» – по-нашему, культурно-оздоровительный комплекс в Казачьем переулке. Другое название – Бани Егорова… – Он говорил, как читал по книге. – Сюда еще Распутин со свитой хаживал. Бани на Фонарном – тоже его! Вы не ходите в баню? – вдруг спросил он Люду.
– Ходим, – смутилась она. – Но мы в новую… сравнительно новую ходим.
– Да теперь все саунами увлекаются. А то сходили бы на Фонарный, посмотрели интерьеры. Там много чего сохранилось. А знаете ли вы, что он читал в академии курс «Санитарная архитектура»? В его банях были русские, римско-турецкие и прочие отделения, гидротерапевтическое отделение с лечебными ваннами, бассейны, гимнастические залы, прачечная. Ну я уж не говорю о буфетах, чайных и ресторанах с бильярдом. Но можете себе представить, там были даже библиотеки. Да-да! В банях были библиотеки. Вот это я понимаю! Приходишь в баню, выбираешь роман и между ходками в парную читаешь! Как вам это нравится?
– И что? Читали? – удивилась Люда.
– Спрашиваете! Да его культурно-оздоровительные комплексы были отмечены на Всемирных выставках! Вена! Париж! Как вам это нравится?
Уже давно закипел чайник. Но от предложения разделить трапезу с этой милой компанией Люда отказалась, так как не подумала заранее прихватить что-нибудь к чаю.
– Я провожу вас. – Интеллигент отделился наконец от стола.
Люда нажала на ручку двери. Перед ее носом оказалось приколотое кнопками таинственное воззвание: «НЕ ЗАБУДЬТЕ СДАТЬ ШНУР!» Они оказались на лестнице. Интеллигент, казалось, не собирался долго держать паузу.
– О Сюзоре можно говорить…
– Извините, – робко прервала его Люда. – Но ведь мы еще о деньгах не договорились…
– Да-да… – Он наморщил нос, переключаясь на новую тему. И вдруг заговорил совсем другим, деловым тоном: – Значит, это не лично вам надо, а организации?
– Какое это имеет значение? – пожала она плечами.
– Ну как же! – удивился он. – Если вам лично, – он замялся, – то рублей за двести я бы вам все нашел, а если организация, то ведь можно и долларов двести.
– Я сразу заплачу вам сто долларов наличными.
– Идет! – страшно обрадовался он. – Послезавтра… Нет, лучше через три дня я дам вам исчерпывающий ответ. Вообще-то я ведь тоже архитектор по образованию. Как Сюзор, закончил академию. А вы? Вы тоже из академии?
– Да. Я уже десять лет работаю.
– Неужели? Я думал, вы еще учитесь… – И он, видимо, успокоился, и они обменялись телефонами.
Дело сделано! Она решила немного пройтись по Невскому. Новые гранитные тротуары. И надо же – сухо. Неужели их подогревают? Надо бы спросить, кто там занимался реконструкцией Невского?.. Слева выстроились дома позапрошлого века. Почему людям нравится бывать в старом городе? А ведь в новые районы экскурсии не возят. Туда, где стоят ее дома, люди приезжают спать – спальный же район. Она добрела до Казанского собора. Напротив высился Дом книги. Тоже, между прочим, Сюзор. У скверика стоял экскурсионный автобус с открытой дверцей, и из него раздавался взволнованный голос экскурсоводши:
– Нынешний Дом книги – это один из символов не только Невского, но и всего Петербурга начала двадцатого века…
Люда замедлила шаги, остановилась у газона.
– …Дом книги – один из ранних образцов рациональной ветви модерна. Эстетика модерна рождается из новой железо-стеклянной конструкции. Архитектор Павел Сюзор был французом по происхождению, но стал истинно русским архитектором, патриотом Петербурга. Красивое здание, правда? А когда-то шли споры, не испортит ли это здание Невского проспекта. Место ли ему между Казанским собором и храмом на Крови? – И вдруг она почти запела дрожащим голосом.
Там Невский в блеске и тоске
В ночи переменивший краски,
ветрами вея без опаски.
И как бы яростью событий
Через туман, тоску, бензин
Над башней рвался шар крылатый
И имя «Зингер» возносил… –
нараспев вдохновенно закончила экскурсоводша отрывок из стихотворения Заболоцкого «Вечерний бар». – Заболоцкий служил в этом здании в журнале «Чиж и еж». Вы слышали, наверное, о таком детском журнале. Но здание было построено для германской компании «Зингер». А потом здесь каких только учреждений не перебывало: редакции всевозможных журналов, банки, магазины, во время Первой мировой войны фирма «Зингер» стала филиалом германской разведки. Одно время в этом доме располагалось консульство США…
«Господи, и тут Америка», – она обернулась к Дому книги, прикидывая, где бы могла расположиться очередь за визами. Тьфу, тогда ведь не было проблем с визами, тогда всех впускали куда угодно, тогда никого не выпускали. Она пропустила конец рассказа о Доме книги.
А дверца автобуса уже захлопнулась, зарычал мотор. Перед Людой проехали личики маленьких экскурсантов, кто-то сидел, расплюснув о стекло нос, кто-то ел мороженое… И вот уже автобус скрылся в потоке машин. Люда стояла на газоне в луже талого снега.
Хороший домик построил Сюзор. И все это она сто раз слышала и даже, кажется, сдавала по «Истории архитектуры». Но, боже, как это было давно!
Когда-то они с азартом доставали альбомы по архитектуре. Однажды увидев знаменитый собор Святого Семейства Гауди, она не успокоилась, пока не обзавелась ротапринтной копией с него. Эта картинка с еле различимым силуэтом на темнеющей синьке целый год висела у нее над кроватью. Фасад Рождества с тремя порталами: Веры, Надежды, Милосердия. На ее картинке почти не видно было фигур, украшающих порталы, и она представляла, дорисовывала их в своем воображении. Но дело было не в фигурах. Сама архитектура не была похожа ни на что, известное ей доселе. Из земли вырастало, именно из земли и вырастало, как будто было живым существом: то ли растением, то ли животным, и тянулось вверх, к небу, к Богу. Невероятные растения, а не башни толпились за порталом. Формы были не геометрические, искусственные, а природные, живые. Казалось, этот собор дышал. Как она мечтала тогда посмотреть его вживую! А наклонные колонны парка Гюэлл! И ведь работал он с простыми, дешевыми материалами! Мозаика из изразцов! Но и мозаика живая: он разбивал изразцовые плитки и потом наклеивал осколки, поэтому поверхность не становилась плоской, а дышала, вибрировала…
Тогда из-за этого стремления к живым формам и вышел скандал у Эрика с деканом. Ее тоже ругали, но она подчинилась и исправила все, как «советовали». А он не стал. Он был горд и принципиален. Но его ведь тоже не выгоняли тогда, а только поругивали, уговаривали. А он оскорбился и ушел. И с его уходом из академии она стала терять вкус к архитектуре. Это стало просто профессией, а не смыслом существования. А теперь превратилось и вовсе в способ зарабатывания денег. Она спохватилась: неужели действительно ее теперь волнуют только деньги, которые она получает за работу. Не может быть!
Она бродила по своим воспоминаниям и неизменно возвращалась в то лето, когда уехал Эрик. Но это время она обходила. Она запретила себе его вспоминать. Уехал Эрик, она кончила академию, и началась обыденная рутинная жизнь карандашных линий на листе ватмана. Прямых, строго геометрических… Карандашные сменились виртуальными, компьютерными. Она уже давно не мучилась над фасадами, и ей не снились новые дома, которые она построит. Как, в сущности, скучна ее жизнь!
И тут она вспомнила о Стиве. Ведь у нее же теперь есть он. Он такой заботливый. И иностранец. Чушь какая! При чем тут это! Но ведь с его появлением ее жизнь пришла в движение. Именно что в движение! Значит, она не любит его? Эта мысль показалась ей странной. За все это время она ни разу не задала себе вопроса о любви. Или что, теперь любовь не имеет для нее значения? Она же спала с ним… Но дальше думать об этом она не стала.
Глава 10
ЗАГОРОДНАЯ ПРОГУЛКА
На столе у ее тахты дребезжал будильник. Несколько мгновений она вслушивалась в его гадкое дребезжание и наконец нажала заветную кнопку, заставив его замолчать.
В прихожей смеялись дети. Соседка Лаура вела их в детский сад. Надо было скорее вставать, скоро за ней приедет ее заказчик.
Потом она выскочила из дома, на ходу застегивая куртку. Перед домом ее ждал «уазик» иностранного образца. Сегодня за рулем сидел Артем, приятель или телохранитель Дмитрия. Он просто посигналил ей и распахнул дверцу, когда она подошла к машине. В субботу она показала Дмитрию эскиз его будущего дома, и он пришел в восторг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28