Всю ночь, пока все спят, они открыты, а как покупатели проснулись – тут же перерыв! Дверь открыли. Она накупила всяких нарезок, сырков, йогуртов, хлеба и с полной сумкой вышла на проспект голосовать. Легковушки мчались не останавливаясь. Она стала замерзать, но все голосовала и голосовала, продвигаясь к метро. Наконец остановились «Жигули» с толстенным, еле помещающимся в кабине дядькой, который запросил столько, что на эти деньги можно было долететь на самолете до самой Америки.
– Да вы что? – вырвалось у Люды.
– Не хочешь – не езди! – И он стал поднимать окно, пробурчав: – Часы пик, что ж тебя за рубль везти…
Деньги у нее были, но рука не поднялась отдавать столько за машину. Как она потом будет жалеть о своей жадности!
Решила ехать на метро, а от «Московской» станции метро снова попытать счастья, хотя и слышала, что оттуда в международный Пулково плата идет на сотни долларов.
Она обычно в это время в метро не ездила, спала еще. Так рано люди едут на заводы, совсем другие люди, чем днем. Больше мужчин. Почти все заспанные, угрюмые. В вагоне никто ни с кем не разговаривает. И тут мысли ее приняли совсем другой оборот. «Вот едут эти мужики на свою работу, зарабатывают там деньги и два раза в месяц приносят их своим женам. Жены же покупают всякие подушки, посуду, продукты. И у нее в руке сумка с продуктами, как у заправской хозяйки. С зарплаты покупают детям игрушки… Господи, – вдруг спохватилась она, – у Стива же дети! Что же, я теперь буду мачехой? Как я могла об этом не вспомнить?! И как я буду с ними?» Но она уже вышла из вагона. Если на «Василеостровской» она свободно вошла в метро, то здесь на входе – давка. Район-то, полный заводов и всяких учреждений. Выходит толпа. Она уже поднималась на эскалаторе, когда ей на плечо легла чья-то рука.
– Здравствуйте, Люда!
– Здравствуйте! – радостно обернулась Люда. – Вы охранник? – Перед ней стоял молоденький парнишка с фигурой борца.
– Конечно! – улыбался он ей во весь рот обаятельнейшей улыбкой любимца школьных учительниц.
– Слава богу! А то мне без вас уже как-то не по себе, – призналась она ему.
– Конечно! – снова очень четко повторил он.
– Куда же вы запропастились? – улыбнулась она ему. – А что, вчерашний… сменился?
– Конечно!
Люде почему-то стали не нравиться эти его односложные ответы…
А меж тем они уже поднялись и шли к выходу. Здесь была давка. Толпа стала разделять их. Возле Люды оказался странный субъект, который, как ей казалось, норовил взять ее за руку. «Пристает, что ли?» – подумала она, стараясь вытянуть руку наверх. Наконец она оказалась у выхода. Когда прошли двери, стало свободнее. И тут случилось что-то странное. Откуда-то подскочил сегодняшний охранник и со всего размаха налетел на субъекта, сбив его с ног. И Люда очутилась в объятиях охранника.
– Не бойтесь! – почти ласково сказал он и приложил к ее лицу аккуратно отглаженный носовой платок. И тут она стала терять сознание, услышав чей-то крик:
– Женщине плохо!
Она еще успела подумать, что опоздает в аэропорт…
Люда открыла глаза. Вокруг был туман, но холодно не было. Она снова закрыла их и полежала так еще немножко, прежде чем снова открыть их. Во второй раз туман показался ей не таким густым. Она снова зажмурилась, и, когда снова открыла глаза, появились какие-то неясные очертания. Приглядевшись, она поняла, что ее окружает воздушная кисея. Лежала она под легким скользким одеялом. Все было в розовых тонах. Она пошевелилась и обнаружила, что на ней какие-то чужие, просторные одежды. При близком рассмотрении оказалось, что это длинная рубашка. Она отодвинула кисею и обнаружила, что лежит на огромной кровати под балдахином, кровать в комнате, по всей вероятности предназначенной под будуар.
«Может, я сплю?» – подумала она, и эта мысль как-то успокоила ее. Она вылезла из-под балдахина. На полу был мягкий ковер в тон всему остальному. «Со вкусом здесь не очень…» – заметила она профессиональным взглядом. На ковре стояли какие-то золоченые шлепанцы, и рядом на пуфике лежал пеньюар, такой же воздушный, как рубашка. Другой одежды нигде видно не было. И она надела, что было. Подняв глаза, Люда вскрикнула: несколько Люд в розовых одеждах смотрело на нее со всех сторон. Она вскрикнула от неожиданности, а вообще-то, как она поняла, ей совершенно не было страшно… Странно! Но она стала обследовать комнату. Конечно, ей хотелось отсюда выйти, найти выход, но, может быть, ей было любопытнее рассмотреть, как все здесь было устроено.
Комната была круглая, с зашторенными окнами и зеркалами в проемах. Она подошла к окну, раздернула штору – окна были до полу, и до полу же они были схвачены густым замысловатым узором решетки. «Это та самая золотая клетка, куда сажают подруг новых русских…» – отметила Люда. Вдоль всего фасада второго этажа в этом месте шла заснеженная галерея, а вокруг дом обступал густой лес. «Все-таки сплю я или не сплю?» – подумала она. Она стала разглядывать комнату подробнее. На зеркале обнаружилась ручка. Люда подергала ее. Зеркало открылось, и за ним оказались полки с аккуратно сложенным постельным бельем. Она стала изучать и другие стены. Во всех шкафах лежали спальные принадлежности как мужские, так и женские – одежды для других случаев никакой не было.
В противоположном конце комнаты располагалась двустворчатая дверь с подобием золотой лепнины. «Я бы никогда такого не сделала!» – мимоходом подумала Люда и подбежала к ней, нажала на ручку – дверь поддалась. За ней была… оранжерея. Казалось, экзотические растения росли здесь испокон веку. Посередине из круглого бассейна бил фонтан. Его журчание успокаивало, и Люде пришла в голову шальная мысль искупаться. Если она почувствует настоящую воду, значит, это не сон. На мраморном краю услужливо лежало полотенце. Чем же это все-таки облицовано? Мраморными плитами или все-таки пластиком под мрамор? Как-никак второй этаж, для мрамора будет тяжеловато… Люда сунула ногу в бассейн, вода была прохладной. Если это не сон, то бред! И она продолжила обследование помещения. Дверей в этой оранжереи что-то не наблюдалось. Люда обошла комнату по периметру раз, другой. Оказалось, что дверь есть, но находилась она в полу, и поднять крышку не удалось.
Она вернулась к бассейну. Среди растений стоял накрытый для завтрака плетеный столик. Сыр, сливки, ветчина… Боже мой, горячий кофейник… Нет, все-таки это не сон. И что же это тогда? Это бред! Только чей? Кофейник между тем остывал. И Люда решилась: скинула розовые кружева – а ведь это всего лишь дешевая синтетика! – и погрузилась в воды бассейна. Температура воды была в самый раз: не холодно, но освежает. Она проплыла пару раз по кругу и легла на воду. Сколько же времени? Часов нигде не наблюдалось… Она вышла из дому еще затемно. Сейчас – белый день. Стив уже прилетел. Боже мой, как же он приедет, ведь он не знает адреса! И что же теперь будет? Бред, бред! «Что-то мне все это напоминает?!» – перебила она себя.
И тут раздался шум под полом, там, где был люк…
Глава 23
ЧЕРНОМОР
Люда вздрогнула и тут же ушла под воду, вынырнула, стала откашливаться, выбираясь на край бассейна. Кто-то идет, а она совершенно голая. Как будто, если она натянет ту прозрачную синтетику, будет приличнее. Или защищеннее? И она просто понадежнее обмоталась полотенцем, уселась в плетеное кресло и приготовилась ко всему.
Дверь в полу приподнялась, повернулась вокруг своей оси и легла в предназначенную для нее выемку. «Интересно, а если не заметишь этой дыры и рухнешь сверху вниз? Я бы так не сделала…» – успело пронестись у нее в голове, прежде чем она окаменела с открытым ртом.
К ней спиной, вырастая на глазах, по мере преодоления последних ступенек, появился человек в белом. Когда он повернулся лицом, Люда в буквальном смысле свалилась с креслом, вернее, вместе с плетеным креслом, на котором сидела. Она чуть не угодила снова в бассейн. Но вовремя схватилась за ствол пальмы. Кресло покрутилось на поверхности воды и замерло, задрав вверх свою плетеную спинку. Человек же оказался… Николой.
Падение мгновенно привело Люду в чувство, и чувство это приняло форму гомерического хохота. Видимо, одетый в белый фрак – а это был действительно фрак, настоящий белый фрак, в которых выступают на эстраде, – Никола ожидал чего угодно, но только не этого. Он стоял на том месте, где его застало Людино падение, в том же состоянии, в котором за мгновение до этого была Люда. Сколько времени это продолжалось? Довольно долго. Пока Люда наконец не поднялась самостоятельно с пола и не уселась в другое кресло.
Никола сразу вышел из столбняка и двинулся к ней.
– Садись! – Люда гостеприимно выловила из воды плетеное кресло и пододвинула к нему.
Он несколько мгновений был в замешательстве, потом подобрал с края бассейна ее розовые одежды, которые она скинула перед купанием, и бросил их на мокрое сиденье. Потом он сел, неуклюже задрав фалды своего белоснежного фрака, и для непринужденности закинул ногу на ногу. Люда несколько мгновений наблюдала за ним, а потом очень доверительно сообщила ему:
– Я теперь только поняла, что это мне напоминает. – И она замолчала, выдерживая паузу.
– Ну и что? – не выдержал Никола.
– Ты… – она показала на него пальцем, – несмотря на всю твою белизну, ты напоминаешь мне Черномора… – Люда вдруг ужасно развеселилась.
– Какого еще Черномора?
– Ну помнишь: там-ра-ра, там-ра-ра, там-ра, там-ра, там-ра-ра…
Никола вытаращил глаза.
– Марш Черномора, не помнишь, что ли?
– Издеваешься? – Никола наконец взял себя в руки.
– Что ты, Николушка! Это просто гениально! Ты же сам все это придумал? – восхищалась она.
Никола досадливо потупился.
– Нет? – Люда сделала вид, что страшно разочаровалась. – А я думала, ты специально придумал! Сидела тут и все гадала, что же это мне напоминает? И вот поняла.
– А я – нет! – отрезал Никола.
– Ну сказка такая есть «Руслан и Людмила». Александр Сергеевич Пушкин. Не читал, что ли? «У Лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том…»
– Ну что ты опять выдумываешь? – Никола был явно в замешательстве.
– Я – Людмила, ты не забыл. Все как в сказке. По писаному действуешь.
– Люся, милая, ты же знаешь, как я к тебе отношусь… – попробовал он перехватить инициативу.
– Хорошо относишься… – отмахнулась от него Люда. – Только зачем весь этот спектакль? Я ведь должна Стива встретить! – сменила она насмешливый тон на сердитый.
– Поэтому ты и здесь! – важно провозгласил Никола, ему показалось, что разговор переходит в нужное русло.
– Людмилу Черномор из-под венца утащил, – язвительно констатировала Люда.
– Я прошу тебя выслушать меня! – одернул ее Никола.
– Может, я сначала хотя бы позвоню домой…
– Нет, ты никуда звонить не будешь. И оставь, пожалуйста, свой ернический тон. – Никола полностью овладел собой и решил приступить к выполнению задуманного. – Давай не будем ссориться…
– Как изволите, сударь.
– Может, мы выпьем чего-нибудь?
Люда пожала плечами. А Никола вдруг заерзал ногой по полу. Она наблюдала за ним:
– Ты чего это?
– Надо, – скромно ответил он.
Внизу послышались шаги, кто-то поднимался по лестнице. И вдруг из-под земли выросла негритянка. Настоящая! Она была в коротеньком платьице, кружевном белом передничке, с белой наколкой в чернущих волосах. И сама, не в пример негритянкам, хорошенькая, с вполне европейскими чертами лица. «Загримирована, что ли, под негритянку?» – подумала Люда.
– «Арапов длинный ряд идет…» – отведя глаза к потолку, тихонько продекламировала Люда.
– Что ты говоришь?
– Это я Пушкина цитирую.
– А-а-а! Понятно.
Негритянка между тем исчезла с остатками Людиного завтрака. И тут же появилась снова уже с новым подносом.
– Вино, фрукты… Кайф! – восхитилась Люда.
– Ты что будешь пить? – галантно осведомился Никола.
– Слушай, а может, ты мне мою одежду принесешь?
– Об этом не может быть и речи.
– Ладно, наливай!
– Люда, я хочу выпить за нас! – начал он торжественно.
– За нас? – Она подняла свой фужер высоко вверх. – Давай за нас! – Люде вдруг снова стало легко и весело. Конечно, надо бы скорее отсюда выбираться, надо Стива встречать, но Никола был так откровенно нелеп, так нисколечки не страшен, что ей казалось, что она вот-вот с ним договорится, только не надо спешить.
– Ты знаешь, что я люблю тебя. Люблю давно. – Никола опять стал торжественным.
– И ты знаешь также давно, – она прикинула, не обидится ли он, но потом решила сразу поставить все точки над «и», – что я тебя не люблю.
– Это не важно, – неожиданно просто сказал он.
– Как это – не важно? – Она очень удивилась.
– Женщинам надо, чтобы их любили, – с нежной улыбкой просто ответил Никола, сделав ударение на слове «их».
– У меня другое мнение.
– Я понимаю, что тогда, в академии, – казалось, Никола и не услышал ее реплики, – я не мог соперничать с Эриком. А сейчас…
– Никола, милый мой, но это ведь глупо. – Она с сожалением пожала плечами.
– Это не важно, что ты говоришь, – отмахнулся он.
– Тогда зачем ты меня сюда притащил?
– Я думаю, что ты изменишь свое мнение, – нехотя, как непонятливому ребенку, пояснил он.
– Никола, мне кажется, что это уже клиника.
– Ладно, Люся. Я объясню, почему я считаю, что имею на тебя право. – Никола, казалось, действительно снизошел до объяснений.
– Валяй!
– Знаешь, когда я понял, что я в тебя влюбился? Когда я вдруг вышел из академии и вижу: ты около сфинкса, а Эрик держит тебя за руку, чтобы ты не упала. Помнишь?
– Не помню…
– Жалко… Ну я еще крикнул тебе, а ты и свалилась… прямо в его объятия.
– Да, помню… Он меня тогда незаметно поцеловал в ухо. Он думал, что я не заметила, а я сделала вид, что не заметила, что он меня поцеловал. – Она откровенно и кокетливо издевалась над ним.
– Мы говорим о нас с тобой, а не о вас с ним, – спокойно напомнил Никола.
– Ну это же все равно… Его ведь нет и, видимо, не будет.
– Видимо! – приободрился Никола. – Сначала, после того как он уехал, я к тебе и подходить-то боялся.
– Ну и зря. Мне так одиноко было. Просто ужас. Он уехал. Вокруг полная пустота. Тогда у тебя, наверное, были шансы.
– Но я же сделал тебе предложение на выпускном…
– Ты сказал тогда, кажется, так: «Или ты сейчас же выходишь за меня, или ты меня больше никогда не увидишь. Выбирай!»
– Да, и я не сдержал слово. Ты права.
– Слушай, а правда, почему ты ждал целый год?
– За кого ты меня принимаешь, что же, я должен был наживаться на чужом несчастье?
– Нет, Никола, я знаю, чего ты ждал. – Люда вдруг разозлилась. Никола, расчетливый и холодный, еще пытается играть в благородство. И она выложила все, что думала о нем. – Ты боялся, не будет ли у меня ребеночка… Отсчитал девять месяцев после отъезда Эрика и пошел в атаку.
– Как ты можешь!
– Если ты считаешь, что я могу купиться на эти… – она махнула рукой вокруг себя, – дешевые декорации, ты уж совсем дурак.
Никола снова не обиделся, но Люде стало жалко его. Она представила, как он все это придумывал, как втихую от жены строил этот, по его представлениям, шикарный загородный дом, Люда и не думала, что он так разбогател. В общем, она жалела, что говорила с ним так жестко. – Никола, – перешла она на дружеский тон, – ну зачем я тебе? У тебя же уже есть жена.
– Это не имеет значения…
– Как это?
– Если ты захочешь, я могу развестись в любой момент.
– Что ты несешь!
– Люда, мы поедем с тобой в Испанию, ты же хотела… Хоть сейчас.
Люде вдруг показалось, что перед ней продавец сетевого маркетинга, который долдонит речь о достоинствах своего товара, не обращая внимания на реакцию покупателя.
– Это что будет, свадебное путешествие?
– Если хочешь…
– Никола, по-моему, ты сошел с ума.
– Ладно, посмотрим, что ты на это скажешь! – Он вытащил из дипломата пачку каких-то бумаг.
Действительно торговец… Люда вдруг поняла, почему ей было жалко его. Ему кажется, что он обязательно всучит свой товар, а она знает, что, какими бы достоинствами этот товар ни обладал, она все равно не купит, потому что он ей не нужен. Теперь надо дождаться, когда выложит все аргументы, потом отказаться, и все кончится. Люда послушно взяла бумаги, повертела их в руках и протянула ему:
– Я в этом ничего не понимаю.
– Не спеши. Вот, читай!
– Людмилпродакшн… – с трудом разобрала она замысловатые буквы шапки какого-то документа. – Ну и что?
– Ты что, не понимаешь? Людмил – Людмила значит.
– А продакшн – это… продакшн, – продолжила Люда.
– Умница, все поняла! Да, я дарю тебе фирму. И первым ее заказом будет гостиница, – говорил он с лучезарной улыбкой скромного благодетеля, разливая по бокалам шампанское. – Люсенька, ты не подумай, что я просто расчетливый делец. Я хотел, чтобы все было красиво. Я думал, тебе понравится, если я тебя украду… По-моему, такие романтические приключения должны нравиться женщинам…
Люда поняла, что это последний аргумент и пора отказываться, но она все-таки не умела говорить «нет» резко и определенно и начала издалека:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Да вы что? – вырвалось у Люды.
– Не хочешь – не езди! – И он стал поднимать окно, пробурчав: – Часы пик, что ж тебя за рубль везти…
Деньги у нее были, но рука не поднялась отдавать столько за машину. Как она потом будет жалеть о своей жадности!
Решила ехать на метро, а от «Московской» станции метро снова попытать счастья, хотя и слышала, что оттуда в международный Пулково плата идет на сотни долларов.
Она обычно в это время в метро не ездила, спала еще. Так рано люди едут на заводы, совсем другие люди, чем днем. Больше мужчин. Почти все заспанные, угрюмые. В вагоне никто ни с кем не разговаривает. И тут мысли ее приняли совсем другой оборот. «Вот едут эти мужики на свою работу, зарабатывают там деньги и два раза в месяц приносят их своим женам. Жены же покупают всякие подушки, посуду, продукты. И у нее в руке сумка с продуктами, как у заправской хозяйки. С зарплаты покупают детям игрушки… Господи, – вдруг спохватилась она, – у Стива же дети! Что же, я теперь буду мачехой? Как я могла об этом не вспомнить?! И как я буду с ними?» Но она уже вышла из вагона. Если на «Василеостровской» она свободно вошла в метро, то здесь на входе – давка. Район-то, полный заводов и всяких учреждений. Выходит толпа. Она уже поднималась на эскалаторе, когда ей на плечо легла чья-то рука.
– Здравствуйте, Люда!
– Здравствуйте! – радостно обернулась Люда. – Вы охранник? – Перед ней стоял молоденький парнишка с фигурой борца.
– Конечно! – улыбался он ей во весь рот обаятельнейшей улыбкой любимца школьных учительниц.
– Слава богу! А то мне без вас уже как-то не по себе, – призналась она ему.
– Конечно! – снова очень четко повторил он.
– Куда же вы запропастились? – улыбнулась она ему. – А что, вчерашний… сменился?
– Конечно!
Люде почему-то стали не нравиться эти его односложные ответы…
А меж тем они уже поднялись и шли к выходу. Здесь была давка. Толпа стала разделять их. Возле Люды оказался странный субъект, который, как ей казалось, норовил взять ее за руку. «Пристает, что ли?» – подумала она, стараясь вытянуть руку наверх. Наконец она оказалась у выхода. Когда прошли двери, стало свободнее. И тут случилось что-то странное. Откуда-то подскочил сегодняшний охранник и со всего размаха налетел на субъекта, сбив его с ног. И Люда очутилась в объятиях охранника.
– Не бойтесь! – почти ласково сказал он и приложил к ее лицу аккуратно отглаженный носовой платок. И тут она стала терять сознание, услышав чей-то крик:
– Женщине плохо!
Она еще успела подумать, что опоздает в аэропорт…
Люда открыла глаза. Вокруг был туман, но холодно не было. Она снова закрыла их и полежала так еще немножко, прежде чем снова открыть их. Во второй раз туман показался ей не таким густым. Она снова зажмурилась, и, когда снова открыла глаза, появились какие-то неясные очертания. Приглядевшись, она поняла, что ее окружает воздушная кисея. Лежала она под легким скользким одеялом. Все было в розовых тонах. Она пошевелилась и обнаружила, что на ней какие-то чужие, просторные одежды. При близком рассмотрении оказалось, что это длинная рубашка. Она отодвинула кисею и обнаружила, что лежит на огромной кровати под балдахином, кровать в комнате, по всей вероятности предназначенной под будуар.
«Может, я сплю?» – подумала она, и эта мысль как-то успокоила ее. Она вылезла из-под балдахина. На полу был мягкий ковер в тон всему остальному. «Со вкусом здесь не очень…» – заметила она профессиональным взглядом. На ковре стояли какие-то золоченые шлепанцы, и рядом на пуфике лежал пеньюар, такой же воздушный, как рубашка. Другой одежды нигде видно не было. И она надела, что было. Подняв глаза, Люда вскрикнула: несколько Люд в розовых одеждах смотрело на нее со всех сторон. Она вскрикнула от неожиданности, а вообще-то, как она поняла, ей совершенно не было страшно… Странно! Но она стала обследовать комнату. Конечно, ей хотелось отсюда выйти, найти выход, но, может быть, ей было любопытнее рассмотреть, как все здесь было устроено.
Комната была круглая, с зашторенными окнами и зеркалами в проемах. Она подошла к окну, раздернула штору – окна были до полу, и до полу же они были схвачены густым замысловатым узором решетки. «Это та самая золотая клетка, куда сажают подруг новых русских…» – отметила Люда. Вдоль всего фасада второго этажа в этом месте шла заснеженная галерея, а вокруг дом обступал густой лес. «Все-таки сплю я или не сплю?» – подумала она. Она стала разглядывать комнату подробнее. На зеркале обнаружилась ручка. Люда подергала ее. Зеркало открылось, и за ним оказались полки с аккуратно сложенным постельным бельем. Она стала изучать и другие стены. Во всех шкафах лежали спальные принадлежности как мужские, так и женские – одежды для других случаев никакой не было.
В противоположном конце комнаты располагалась двустворчатая дверь с подобием золотой лепнины. «Я бы никогда такого не сделала!» – мимоходом подумала Люда и подбежала к ней, нажала на ручку – дверь поддалась. За ней была… оранжерея. Казалось, экзотические растения росли здесь испокон веку. Посередине из круглого бассейна бил фонтан. Его журчание успокаивало, и Люде пришла в голову шальная мысль искупаться. Если она почувствует настоящую воду, значит, это не сон. На мраморном краю услужливо лежало полотенце. Чем же это все-таки облицовано? Мраморными плитами или все-таки пластиком под мрамор? Как-никак второй этаж, для мрамора будет тяжеловато… Люда сунула ногу в бассейн, вода была прохладной. Если это не сон, то бред! И она продолжила обследование помещения. Дверей в этой оранжереи что-то не наблюдалось. Люда обошла комнату по периметру раз, другой. Оказалось, что дверь есть, но находилась она в полу, и поднять крышку не удалось.
Она вернулась к бассейну. Среди растений стоял накрытый для завтрака плетеный столик. Сыр, сливки, ветчина… Боже мой, горячий кофейник… Нет, все-таки это не сон. И что же это тогда? Это бред! Только чей? Кофейник между тем остывал. И Люда решилась: скинула розовые кружева – а ведь это всего лишь дешевая синтетика! – и погрузилась в воды бассейна. Температура воды была в самый раз: не холодно, но освежает. Она проплыла пару раз по кругу и легла на воду. Сколько же времени? Часов нигде не наблюдалось… Она вышла из дому еще затемно. Сейчас – белый день. Стив уже прилетел. Боже мой, как же он приедет, ведь он не знает адреса! И что же теперь будет? Бред, бред! «Что-то мне все это напоминает?!» – перебила она себя.
И тут раздался шум под полом, там, где был люк…
Глава 23
ЧЕРНОМОР
Люда вздрогнула и тут же ушла под воду, вынырнула, стала откашливаться, выбираясь на край бассейна. Кто-то идет, а она совершенно голая. Как будто, если она натянет ту прозрачную синтетику, будет приличнее. Или защищеннее? И она просто понадежнее обмоталась полотенцем, уселась в плетеное кресло и приготовилась ко всему.
Дверь в полу приподнялась, повернулась вокруг своей оси и легла в предназначенную для нее выемку. «Интересно, а если не заметишь этой дыры и рухнешь сверху вниз? Я бы так не сделала…» – успело пронестись у нее в голове, прежде чем она окаменела с открытым ртом.
К ней спиной, вырастая на глазах, по мере преодоления последних ступенек, появился человек в белом. Когда он повернулся лицом, Люда в буквальном смысле свалилась с креслом, вернее, вместе с плетеным креслом, на котором сидела. Она чуть не угодила снова в бассейн. Но вовремя схватилась за ствол пальмы. Кресло покрутилось на поверхности воды и замерло, задрав вверх свою плетеную спинку. Человек же оказался… Николой.
Падение мгновенно привело Люду в чувство, и чувство это приняло форму гомерического хохота. Видимо, одетый в белый фрак – а это был действительно фрак, настоящий белый фрак, в которых выступают на эстраде, – Никола ожидал чего угодно, но только не этого. Он стоял на том месте, где его застало Людино падение, в том же состоянии, в котором за мгновение до этого была Люда. Сколько времени это продолжалось? Довольно долго. Пока Люда наконец не поднялась самостоятельно с пола и не уселась в другое кресло.
Никола сразу вышел из столбняка и двинулся к ней.
– Садись! – Люда гостеприимно выловила из воды плетеное кресло и пододвинула к нему.
Он несколько мгновений был в замешательстве, потом подобрал с края бассейна ее розовые одежды, которые она скинула перед купанием, и бросил их на мокрое сиденье. Потом он сел, неуклюже задрав фалды своего белоснежного фрака, и для непринужденности закинул ногу на ногу. Люда несколько мгновений наблюдала за ним, а потом очень доверительно сообщила ему:
– Я теперь только поняла, что это мне напоминает. – И она замолчала, выдерживая паузу.
– Ну и что? – не выдержал Никола.
– Ты… – она показала на него пальцем, – несмотря на всю твою белизну, ты напоминаешь мне Черномора… – Люда вдруг ужасно развеселилась.
– Какого еще Черномора?
– Ну помнишь: там-ра-ра, там-ра-ра, там-ра, там-ра, там-ра-ра…
Никола вытаращил глаза.
– Марш Черномора, не помнишь, что ли?
– Издеваешься? – Никола наконец взял себя в руки.
– Что ты, Николушка! Это просто гениально! Ты же сам все это придумал? – восхищалась она.
Никола досадливо потупился.
– Нет? – Люда сделала вид, что страшно разочаровалась. – А я думала, ты специально придумал! Сидела тут и все гадала, что же это мне напоминает? И вот поняла.
– А я – нет! – отрезал Никола.
– Ну сказка такая есть «Руслан и Людмила». Александр Сергеевич Пушкин. Не читал, что ли? «У Лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том…»
– Ну что ты опять выдумываешь? – Никола был явно в замешательстве.
– Я – Людмила, ты не забыл. Все как в сказке. По писаному действуешь.
– Люся, милая, ты же знаешь, как я к тебе отношусь… – попробовал он перехватить инициативу.
– Хорошо относишься… – отмахнулась от него Люда. – Только зачем весь этот спектакль? Я ведь должна Стива встретить! – сменила она насмешливый тон на сердитый.
– Поэтому ты и здесь! – важно провозгласил Никола, ему показалось, что разговор переходит в нужное русло.
– Людмилу Черномор из-под венца утащил, – язвительно констатировала Люда.
– Я прошу тебя выслушать меня! – одернул ее Никола.
– Может, я сначала хотя бы позвоню домой…
– Нет, ты никуда звонить не будешь. И оставь, пожалуйста, свой ернический тон. – Никола полностью овладел собой и решил приступить к выполнению задуманного. – Давай не будем ссориться…
– Как изволите, сударь.
– Может, мы выпьем чего-нибудь?
Люда пожала плечами. А Никола вдруг заерзал ногой по полу. Она наблюдала за ним:
– Ты чего это?
– Надо, – скромно ответил он.
Внизу послышались шаги, кто-то поднимался по лестнице. И вдруг из-под земли выросла негритянка. Настоящая! Она была в коротеньком платьице, кружевном белом передничке, с белой наколкой в чернущих волосах. И сама, не в пример негритянкам, хорошенькая, с вполне европейскими чертами лица. «Загримирована, что ли, под негритянку?» – подумала Люда.
– «Арапов длинный ряд идет…» – отведя глаза к потолку, тихонько продекламировала Люда.
– Что ты говоришь?
– Это я Пушкина цитирую.
– А-а-а! Понятно.
Негритянка между тем исчезла с остатками Людиного завтрака. И тут же появилась снова уже с новым подносом.
– Вино, фрукты… Кайф! – восхитилась Люда.
– Ты что будешь пить? – галантно осведомился Никола.
– Слушай, а может, ты мне мою одежду принесешь?
– Об этом не может быть и речи.
– Ладно, наливай!
– Люда, я хочу выпить за нас! – начал он торжественно.
– За нас? – Она подняла свой фужер высоко вверх. – Давай за нас! – Люде вдруг снова стало легко и весело. Конечно, надо бы скорее отсюда выбираться, надо Стива встречать, но Никола был так откровенно нелеп, так нисколечки не страшен, что ей казалось, что она вот-вот с ним договорится, только не надо спешить.
– Ты знаешь, что я люблю тебя. Люблю давно. – Никола опять стал торжественным.
– И ты знаешь также давно, – она прикинула, не обидится ли он, но потом решила сразу поставить все точки над «и», – что я тебя не люблю.
– Это не важно, – неожиданно просто сказал он.
– Как это – не важно? – Она очень удивилась.
– Женщинам надо, чтобы их любили, – с нежной улыбкой просто ответил Никола, сделав ударение на слове «их».
– У меня другое мнение.
– Я понимаю, что тогда, в академии, – казалось, Никола и не услышал ее реплики, – я не мог соперничать с Эриком. А сейчас…
– Никола, милый мой, но это ведь глупо. – Она с сожалением пожала плечами.
– Это не важно, что ты говоришь, – отмахнулся он.
– Тогда зачем ты меня сюда притащил?
– Я думаю, что ты изменишь свое мнение, – нехотя, как непонятливому ребенку, пояснил он.
– Никола, мне кажется, что это уже клиника.
– Ладно, Люся. Я объясню, почему я считаю, что имею на тебя право. – Никола, казалось, действительно снизошел до объяснений.
– Валяй!
– Знаешь, когда я понял, что я в тебя влюбился? Когда я вдруг вышел из академии и вижу: ты около сфинкса, а Эрик держит тебя за руку, чтобы ты не упала. Помнишь?
– Не помню…
– Жалко… Ну я еще крикнул тебе, а ты и свалилась… прямо в его объятия.
– Да, помню… Он меня тогда незаметно поцеловал в ухо. Он думал, что я не заметила, а я сделала вид, что не заметила, что он меня поцеловал. – Она откровенно и кокетливо издевалась над ним.
– Мы говорим о нас с тобой, а не о вас с ним, – спокойно напомнил Никола.
– Ну это же все равно… Его ведь нет и, видимо, не будет.
– Видимо! – приободрился Никола. – Сначала, после того как он уехал, я к тебе и подходить-то боялся.
– Ну и зря. Мне так одиноко было. Просто ужас. Он уехал. Вокруг полная пустота. Тогда у тебя, наверное, были шансы.
– Но я же сделал тебе предложение на выпускном…
– Ты сказал тогда, кажется, так: «Или ты сейчас же выходишь за меня, или ты меня больше никогда не увидишь. Выбирай!»
– Да, и я не сдержал слово. Ты права.
– Слушай, а правда, почему ты ждал целый год?
– За кого ты меня принимаешь, что же, я должен был наживаться на чужом несчастье?
– Нет, Никола, я знаю, чего ты ждал. – Люда вдруг разозлилась. Никола, расчетливый и холодный, еще пытается играть в благородство. И она выложила все, что думала о нем. – Ты боялся, не будет ли у меня ребеночка… Отсчитал девять месяцев после отъезда Эрика и пошел в атаку.
– Как ты можешь!
– Если ты считаешь, что я могу купиться на эти… – она махнула рукой вокруг себя, – дешевые декорации, ты уж совсем дурак.
Никола снова не обиделся, но Люде стало жалко его. Она представила, как он все это придумывал, как втихую от жены строил этот, по его представлениям, шикарный загородный дом, Люда и не думала, что он так разбогател. В общем, она жалела, что говорила с ним так жестко. – Никола, – перешла она на дружеский тон, – ну зачем я тебе? У тебя же уже есть жена.
– Это не имеет значения…
– Как это?
– Если ты захочешь, я могу развестись в любой момент.
– Что ты несешь!
– Люда, мы поедем с тобой в Испанию, ты же хотела… Хоть сейчас.
Люде вдруг показалось, что перед ней продавец сетевого маркетинга, который долдонит речь о достоинствах своего товара, не обращая внимания на реакцию покупателя.
– Это что будет, свадебное путешествие?
– Если хочешь…
– Никола, по-моему, ты сошел с ума.
– Ладно, посмотрим, что ты на это скажешь! – Он вытащил из дипломата пачку каких-то бумаг.
Действительно торговец… Люда вдруг поняла, почему ей было жалко его. Ему кажется, что он обязательно всучит свой товар, а она знает, что, какими бы достоинствами этот товар ни обладал, она все равно не купит, потому что он ей не нужен. Теперь надо дождаться, когда выложит все аргументы, потом отказаться, и все кончится. Люда послушно взяла бумаги, повертела их в руках и протянула ему:
– Я в этом ничего не понимаю.
– Не спеши. Вот, читай!
– Людмилпродакшн… – с трудом разобрала она замысловатые буквы шапки какого-то документа. – Ну и что?
– Ты что, не понимаешь? Людмил – Людмила значит.
– А продакшн – это… продакшн, – продолжила Люда.
– Умница, все поняла! Да, я дарю тебе фирму. И первым ее заказом будет гостиница, – говорил он с лучезарной улыбкой скромного благодетеля, разливая по бокалам шампанское. – Люсенька, ты не подумай, что я просто расчетливый делец. Я хотел, чтобы все было красиво. Я думал, тебе понравится, если я тебя украду… По-моему, такие романтические приключения должны нравиться женщинам…
Люда поняла, что это последний аргумент и пора отказываться, но она все-таки не умела говорить «нет» резко и определенно и начала издалека:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28