Она отпустила несколько комментариев по поводу Стивена, давая им понять, что она солидарна с ними.
– И что ты сделала? – поинтересовалась Бриджет. – Открыла «Желтые страницы»?
Кэролайн снова провела пальцем по бокалу, проигнорировав это высказывание.
– Кто-нибудь из вас помнит Майка Доусона, тренера?
Это был тренер по гольфу, который дал им несколько бездарных уроков, а потом исчез в один прекрасный день, как это обычно бывает с тренерами по гольфу.
– Он подъезжал ко мне, и я была не против. Но я сказала ему, что у нас может что-то получиться, если Джека не будет на горизонте. Я, в общем, шутила, но Майк дал мне телефон. Я решила его сохранить, потому что подумала, что однажды…
Официант откупорил вторую бутылку вина. Голос Кэролайн растворился в его аромате.
– Я тебе не верю, – сказала Лорен.
Кэролайн засмеялась:
– И тем не менее это правда. И это еще одна причина, по которой Майк исчез. Пораскинув мозгами, хорошенько пораскинув мозгами, я передумала. Мысль о том, чтобы начать все заново одной или даже хуже – с кем-то еще, показалась мне просто утомительной. И кроме того, присутствие Майка тоже стало надоедать мне. Я решила, что его хлопоты о преисподней как-то не к месту в Нью-Фоллсе. Так что я сказала Джеку, что он предложил мне с ним переспать. На следующий день Майк и его Большие Берты пропали.
Они подумали, отпили еще вина, заказали салаты «Нисуаз». Потом Дана произнесла:
– Я думала, у тебя знакомые в тюрьме.
Кэролайн побелела.
– В тюрьме? У меня?
– Ты знала, что Китти холодно, когда она там была.
Кэролайн как-то нехотя улыбнулась, а потом сказала:
– Нет. Единственный, кого я знала за решеткой, – это моя дорогая мамаша. Каждый раз, как она оказывалась в вытрезвителе, мне приходилось ее забирать. Мой отец этого не делал, потому что хотел, чтобы она осталась там и получила по заслугам, думая, что станет меньше пить. Он ошибался.
– О, Кэролайн! – воскликнула Лорен.
– О горе! – протянула Бриджет.
– Значит, ты не убивала Винсента, – сказала Дана.
– Честное скаутское, – ответила Кэролайн. – Хотя могу сказать, что у меня был неплохой мотив.
Лорен скривила губы.
– Что? Что мог мой Винсент сделать тебе?
Никто не стал комментировать то, что он был ее Винсентом.
– Ну во-первых, он меня шантажировал, – ответила Кэролайн. – Я уже заплатила ему двести тысяч, и я знала, что он захочет еще.
Бриджет держалась за эмалированную раковину в дамской комнате, куда она влетела после того, как почувствовала приступ тошноты – из-за химиотерапии, и все приняли это как должное. Кроме Даны, потому что она влетела туда сразу вслед за Бриджет и спросила, что на самом деле происходит.
– Меня тошнит, – ответила Бриджет. – Наверное, не надо пить вино.
– Да у тебя вино вместо крови течет в твоих французских венах, – сказала Дана, – Кроме того, я бы тебе поверила, если б не увидела, как у тебя челюсть отвисла, когда Кэролайн упомянула шантаж.
В этот момент снова открылась дверь и вошли Лорен и Кэролайн.
– С тобой все в порядке, Бриджет? – спросила одна, а другая села на жесткую парчовую софу, которая стояла напротив зеркала в позолоченной раме.
– Превосходно, – кивнула Бриджет. – Tres превосходно.
– Не надо сарказма, – попросила Лорен.
– У меня рак, – ответила Бриджет. – Я имею право на тошноту. И на сарказм.
Никто не стал с этим спорить. Потом Бриджет извинилась.
– Дело не в раке, – созналась она. – Просто этот сукин сын Винсент меня тоже шантажировал.
Лорен схватилась руками за голову:
– Прекратите! Прекратите говорить о нем гадости!
Дана перевела взгляд с Кэролайн на Бриджет, потом назад на Кэролайн.
– Зачем ему было вас шантажировать?
Повисла огромная, слишком огромная пауза. Ну, кто первый? Эники. Беники. Бриджет вызвалась быть первой.
– Merde, – сказала она, когда какая-то женщина спустила воду, вышла из кабинки, помыла руки и быстро вышла из дамской комнаты. Бриджет пожала плечами – так, словно секреты больше не имели никакого значения. – Винсент узнал, что я была замужем раньше. Он узнал, что у меня был сын, который утонул на болотах, и я никогда не рассказывала об этом Рэндаллу.
Все опять затихли.
– У тебя был сын? – прошептала Лорен. – Но ты не говорила Рэндаллу?
Бриджет заговорила низким голосом:
– Он бы расстроился, потому что я никогда не договаривала ничего до конца. Когда мы только познакомились, Рэндалл считал, что я девственница. Он такой религиозный – и тогда был таким же. Рэндалл – хороший человек, но иногда очень наивный.
– И сколько же ты заплатила Винсенту? – спросила Кэролайн.
– Столько же, сколько и ты. Двести тысяч.
Кэролайн поднялась и сказала:
– Я должна выпить еще.
Они снова приняли те же позы, взяли свои салфетки, натянули свои дежурные улыбки. Затем Бриджет сказала:
– Значит, Винсент шантажировал нас обеих, Кэролайн. Я раскрыла свой самый большой, самый болезненный секрет. Что же Винсент раскопал о тебе? Достаточный ли это был мотив, чтобы ты решилась убить его? Потому что хотите – верьте, хотите – нет, но я этого не делала.
Пока их не было, принесли салаты. Кэролайн взяла свою вилку, осторожно подцепила несколько оливок, так, словно это были изысканные бриллианты, и сбросила их одну за другой на свою бутербродную тарелку.
– Может, вы не знали, но я лесбиянка.
Если бы сейчас пролетела муха из той самой поговорки, то эхо разлетелось бы повсюду, от Нью-Фоллса до Нью-Дели и Новой Гвинеи, а потом назад до Нью-Йорка.
– Извини? – спросила Дана, когда очередной зеленый плод приземлился на белой китайской тарелке.
Кэролайн вздохнула:
– Ну убейте меня, я лесбиянка. Впрочем, не переживайте. Я никогда не подглядывала за вами в раздевалке. На самом деле у меня была только одна любовница.
Никто ничего не сказал; никто и слова вымолвить не мог.
Потом Бриджет выдавила:
– Да, ну это, наверное, перекрывает мой рак. Значит, Винсент выяснил, что тебе нравятся женщины, и ты платила ему за молчание.
– Он узнал, потому что у него был частный сыщик, который делал для него эту грязную работу. Да он и не сыщик даже. Скорее, жадный юрист.
– Пол Тобин?! – воскликнула Дана так, словно все части головоломки неожиданно встали на свое место.
– Когда Китти арестовали, этот ублюдок позвонил мне, – продолжала Кэролайн. – Он сказал, что ему нужно громкое дело и что он хочет ее дело.
– Иначе он возьмет инициативу в свои руки и станет шантажировать тебя, когда Китти получит по заслугам? – сказала Бриджет.
– Хуже. Он явит миру все остальное. Не только что я лесбиянка, но еще и то, что моя любовница – дочь Винсента.
Дочь Винсента? Дочь Винсента?
– Элиз?! – воскликнули Дана, Бриджет и Лорен одновременно.
Кэролайн кивнула.
– Я продала сапфиры своей матери, чтобы заткнуть им глотки.
– А теперь в твоем пруду загадочным образом всплывает пистолет, – произнесла Дана.
– Пистолет, который, не исключено, связан со смертью Винсента, – добавила Бриджет.
Лорен вскочила как ошпаренная, бросила свою салфетку на свой салат «Нисуаз».
– Я устала от вас! Я устала от всех вас! Вы превращаете моего Винсента в какого-то… в какого-то…
– Проходимца? – спросила Кэролайн, а потом добавила: – Извини, дорогая. Но я уверена, что твой Винсент стал таким без нашей помощи.
Из глаз Лорен брызнули слезы и полились на ту салфетку, которая приземлилась на салат. Дана поднялась и взяла Лорен за руку:
– Пожалуйста, милая, присядь. Никто не хочет вывалять Винсента в грязи. Мы всего лишь пытаемся понять, как все было на самом деле.
– Но я не могу поверить…
– Не не можешь, – возразила Кэролайн. – А не хочешь.
– Кэролайн, заткнись, – второй раз за обед одернула ее Дана. Затем она повернулась к Лорен: – Мы не всегда знаем людей такими, какие они есть на самом деле. Такое случается со всеми нами, Лорен.
– Вы не понимаете, – рыдала Лорен, – я тоже дала ему двести тысяч. Но я думала, что он любит меня…
Прежде чем Дана ответила, сказала Бриджет:
– Ха! У Даны нет секретов, и в общем, за исключением ее отца, ей действительно было нечего скрывать.
– Итак, – подвела итог Дана, раздумывая о том, что бы Сэм мог сказать обо всем этом, – что мы имеем: Винсент шантажировал трех из нас, но вы все говорите, что не убивали его.
– Я нет.
– Я тоже.
– И moi.
– И есть пистолет, который, без сомнения, имеет отношение к убийству.
– Без сомнения.
– Без сомнения.
– Без сомнения.
– Так, – сказала Дана, кладя руки на колени. – Тогда у меня есть вопрос, только, пожалуйста, не злитесь. Если никто из нас этого не делал, как насчет наших мужей? Может ли быть такое, что один из них узнал о шантаже… что один из них – убийца Винсента… и что один из них бездумно выбросил этот пистолет в пруд?
Глава 33
После ресторана Дана решила, что как только она приедет домой, то сразу отправится прямиком в гостиную и снимет все огромные липкие записки, которые покрывали стены. Она соберет их в огромную кучу, бережно свернет. На случай если Сэм захочет использовать их в своей исследовательской работе. Но публичная выставка будет закрыта.
Скоро со всей этой путаницей будет покончено.
Но сначала Дана заглянет к Китти. Может, она знает, как долго Винсент замещал доходы от продаж фьючерсов не облагаемыми налогом поступлениями от шантажа. Может, она знает больше, чем сказала.
Дана проезжала мимо того самого светофора по дороге в Тарритаун, где видела «ягуар» Винсента с художествами Иоланды. Она не сомневалась, что эта молодая женщина любила его. Будучи когда-то истинным торговцем, он умел быть настойчивым.
В итоге, возможно, он выбрал того мужчину, а не женщину в качестве объекта своей настойчивости.
За крем-брюле (одна порция, четыре вилки) женщины решили противостоять своим мужьям.
Потом они пообещали, что честно расскажут друг другу, если это сделал Джек, Боб или Рэндалл. (Не важно, что исповедь Бриджет не содержала того факта, что Эйми – дочь Люка, а не Рэндалла, но Дана решила простить ей этот грех, так как она хотя бы призналась, что ее шантажировали.)
Стивен, конечно, соскочил с их крючка, потому что у Даны не было секретов, таких, которые были бы известны Винсенту. Так что пока другие женщины допрашивали своих мужей, Дана отправится к Китти. Между собой, быть может, им удастся состряпать ответ, кто же все-таки убил Винсента. Это будет смешно для женщин, которые не привыкли проводить много времени на кухне.
Полчаса спустя, паркуясь около более чем убогой квартирки Китти, Дана удивилась, как это Сэм догадался, что сразу после обеда она собиралась сюда. «Ранглер», припаркованный неподалеку, очень походил на его джип.
– Признайся, – уверенно сказала Лорен, сидя на другом конце кровати, где Боб лежал разморенный после своего дневного сна, устав после гольфа и обеда. – Это ты заказал Винсента, ведь так?
Боб потер глаза.
– Подумай головой, Лорен. Зачем мне было убивать его? Чем больше он занимался тобой, тем меньше ты лезла ко мне.
Прошло несколько месяцев с тех пор, как она говорила о виагре. Несколько месяцев (лет?) с тех пор, как она попыталась поговорить с Бобом о его вялом пенисе и о том, что у них больше нет интимной жизни. Нет. Она застопорилась. Остановилась.
Пусть мужчина говорит о том, что все дело в сексе, а не о том, что он плохой супруг.
Лорен спрыгнула с кровати, потому что не выносила, когда он был слишком близко.
– Он шантажировал меня, – сказала она.
– Ради Бога, Лорен, я это знал. Я знал о вас все с самого первого дня, не говоря уже о том, что когда ты взяла двести тысяч из своего целевого фонда, твой адвокат лежал на мне, как Делано на твоих сиськах.
Муж создал этот фонд для нее; она не знала, что счета проверяются.
У нее закололо глаза. Лорен стояла около сиденья на подоконнике, слишком раздраженная, чтобы усидеть на месте.
– Я уеду в Нантакет на некоторое время.
– После праздника, я полагаю. Ты же не думаешь, что я отправлюсь туда один. – Его голос звучал так, будто он говорил: «Я это заслужил».
– Не понимаю, зачем ты хочешь туда идти, – удивилась Лорен. – Все в городе знают, что я любила Винсента.
Боб засмеялся.
Он скатился с кровати, расправил свои шорты и направился к ней. Быстрым движением он схватил ее за запястье.
– Ты любила Винсента? – спросил он с сарказмом. – А как тебе это? Тебе это нравилось. – Он засунул ее руку себе в промежность, к небольшой выпуклости, которая тут же напряглась. Потом он схватил ее за ее маленькие плечи, толкнул на сиденье, сорвал с нее юбку и трусики и засунул внутрь свои пальцы. – Делано так делал? Делано нравились грубые игры?
Лорен чувствовала на себе его горячее дыхание. Она попыталась закричать, но ее настолько поразил этот неизвестно откуда возникший монстр и пенис, который непонятно почему вдруг поднялся и стоял совершенно прямо и угрожающе.
– Прекрати! – закричала она. – Мне больно.
Но он не прекратил. И вот, когда он попытался воткнуться в нее, он издал жалобный рев. Молочно-белая тонкая струйка брызнула ей на бедро.
Лорен оттолкнула его.
– Ты мерзок, – выпалила она; ее руки дрожали, сердце бешено билось. – Ты противен мне, как никто на свете. – Она выбежала из комнаты и понеслась по коридору, по дороге хватая свою новую сумочку.
* * *
У Сэма, наверное, возникла какая-нибудь новая идея, и он, не дождавшись Даны, решил рассказать об этом Китти.
Дана постучала в дверь, надеясь, что все-таки он не стал заходить туда без нее. Ведь Китти еще пока под подозрением. Потом она улыбнулась, вспомнив, что Сэм уже большой мальчик. Он вполне может позаботиться о себе сам.
Дверь не открылась. Наверное, она тихо стучала.
Она постучала снова.
– Китти, – позвала она. – Это Дана.
Ответа не было.
Дана нахмурилась. Она снова посмотрела на джип, потом назад на входную дверь, потом опять на джип.
– Боже! – сердито сказана она.
Наверное, это вообще не его «ранглер». А Китти и дома-то нет.
Засунув руки в карманы, Дана пошла вниз по ступенькам и направилась к своей машине. Она бы села в свой «вольво» и уехала отсюда, если бы в этот момент к дому не подъехала машина. Когда она повернулась, чтобы посмотреть, не Китти ли это, джип снова привлек ее внимание. Тогда она и заметила маленький стакер, приклеенный к заднему бамперу.
Дана медленно подошла к нему. Как она и опасалась, на наклейке виднелась надпись: «Дартмут».
«О Боже!» – подумала она. Ее сердце начало колотиться. Если это джип Сэма, то где же он? Где ее сын?
Дана обернулась и посмотрела на дверь Китти.
Китти что-то сделала с ним?
Сбросив туфли, Дана кинулась бежать к дому, взобралась по ступенькам и забарабанила в дверь обеими кулаками.
– Китти! Открывай! Открывай, иначе я вызову полицию!
Прошли три секунды. Затем четыре. Затем пять.
Дана распахнула свою сумочку, выхватила мобильный телефон.
И тут она услышала: «Не надо» – с той стороны двери. Она вдруг открылась, на пороге стоял Сэм.
– Не звони в полицию, мам. Все в порядке.
Однако, видимо, не все было в порядке, потому что у Сэма были взъерошены волосы, он стоял без рубашки, а Китти мялась за ним, завязывая пояс своего старого, поношенного халата.
Когда Кэролайн после обеда вернулась домой, Джека не было. Она не могла вспомнить, говорил ли он про какие-нибудь встречи в городе, так мало внимания она обращала на него в последнее время.
Она не обратила внимания и на желтую ленту с надписью «Полиция – не пересекать», которую было видно отовсюду, и вошла в кабинет. Там покрытые полубархатом фанерные листы ждали, пока их переложат, шаблоны столиков сгрудились наверху, миниатюрные карточки с именами лежали, как фишки на чемпионате по маджонгу.
Даже если бы ее муж был дома, она не стала бы расспрашивать его о том, кто убил Винсента.
Какой смысл?
Она сомневалась, что он зашел бы так далеко, если бы узнал ее секрет. Кроме того – какая разница? Кто бы ни убил Винсента, он заслужил огромную благодарность. Теперь, когда он умер, их миры стали безопаснее, их секреты были надежно защищены. Она жалела, что не поняла этого раньше, когда платила Полу Тобину гонорар за дело Китти. Тобин сам по себе не мог сделать практически ничего.
Листая телефонограммы, которые лежали у нее на столе, Кэролайн знала, что ни одна из них не будет важной. Любой, кто имел значение, мог позвонить на ее мобильный.
И все же коллекция оказалась внушительная: поставщик продуктов, флорист, продавец скатертей. В этом году она заказала светло-желтые скатерти и огромные желтые тюльпаны в хрустальных прозрачных вазах. Даже фарфор будет тона самого бледного масла. Желтый был любимым цветом Элиз. Когда что-то касалось Элиз, Кэролайн не могла устоять.
Она уже хотела отвернуться от стола и сообщений, как вдруг ее взгляд уловил имя: Иоланда Делано.
Кэролайн схватила бумагу, прочла сообщение.
Просьба оставить билеты для нее на столе регистрации на празднике.
Мрачно улыбнувшись, Кэролайн подумала: «Значит, Иоланда все-таки появится».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
– И что ты сделала? – поинтересовалась Бриджет. – Открыла «Желтые страницы»?
Кэролайн снова провела пальцем по бокалу, проигнорировав это высказывание.
– Кто-нибудь из вас помнит Майка Доусона, тренера?
Это был тренер по гольфу, который дал им несколько бездарных уроков, а потом исчез в один прекрасный день, как это обычно бывает с тренерами по гольфу.
– Он подъезжал ко мне, и я была не против. Но я сказала ему, что у нас может что-то получиться, если Джека не будет на горизонте. Я, в общем, шутила, но Майк дал мне телефон. Я решила его сохранить, потому что подумала, что однажды…
Официант откупорил вторую бутылку вина. Голос Кэролайн растворился в его аромате.
– Я тебе не верю, – сказала Лорен.
Кэролайн засмеялась:
– И тем не менее это правда. И это еще одна причина, по которой Майк исчез. Пораскинув мозгами, хорошенько пораскинув мозгами, я передумала. Мысль о том, чтобы начать все заново одной или даже хуже – с кем-то еще, показалась мне просто утомительной. И кроме того, присутствие Майка тоже стало надоедать мне. Я решила, что его хлопоты о преисподней как-то не к месту в Нью-Фоллсе. Так что я сказала Джеку, что он предложил мне с ним переспать. На следующий день Майк и его Большие Берты пропали.
Они подумали, отпили еще вина, заказали салаты «Нисуаз». Потом Дана произнесла:
– Я думала, у тебя знакомые в тюрьме.
Кэролайн побелела.
– В тюрьме? У меня?
– Ты знала, что Китти холодно, когда она там была.
Кэролайн как-то нехотя улыбнулась, а потом сказала:
– Нет. Единственный, кого я знала за решеткой, – это моя дорогая мамаша. Каждый раз, как она оказывалась в вытрезвителе, мне приходилось ее забирать. Мой отец этого не делал, потому что хотел, чтобы она осталась там и получила по заслугам, думая, что станет меньше пить. Он ошибался.
– О, Кэролайн! – воскликнула Лорен.
– О горе! – протянула Бриджет.
– Значит, ты не убивала Винсента, – сказала Дана.
– Честное скаутское, – ответила Кэролайн. – Хотя могу сказать, что у меня был неплохой мотив.
Лорен скривила губы.
– Что? Что мог мой Винсент сделать тебе?
Никто не стал комментировать то, что он был ее Винсентом.
– Ну во-первых, он меня шантажировал, – ответила Кэролайн. – Я уже заплатила ему двести тысяч, и я знала, что он захочет еще.
Бриджет держалась за эмалированную раковину в дамской комнате, куда она влетела после того, как почувствовала приступ тошноты – из-за химиотерапии, и все приняли это как должное. Кроме Даны, потому что она влетела туда сразу вслед за Бриджет и спросила, что на самом деле происходит.
– Меня тошнит, – ответила Бриджет. – Наверное, не надо пить вино.
– Да у тебя вино вместо крови течет в твоих французских венах, – сказала Дана, – Кроме того, я бы тебе поверила, если б не увидела, как у тебя челюсть отвисла, когда Кэролайн упомянула шантаж.
В этот момент снова открылась дверь и вошли Лорен и Кэролайн.
– С тобой все в порядке, Бриджет? – спросила одна, а другая села на жесткую парчовую софу, которая стояла напротив зеркала в позолоченной раме.
– Превосходно, – кивнула Бриджет. – Tres превосходно.
– Не надо сарказма, – попросила Лорен.
– У меня рак, – ответила Бриджет. – Я имею право на тошноту. И на сарказм.
Никто не стал с этим спорить. Потом Бриджет извинилась.
– Дело не в раке, – созналась она. – Просто этот сукин сын Винсент меня тоже шантажировал.
Лорен схватилась руками за голову:
– Прекратите! Прекратите говорить о нем гадости!
Дана перевела взгляд с Кэролайн на Бриджет, потом назад на Кэролайн.
– Зачем ему было вас шантажировать?
Повисла огромная, слишком огромная пауза. Ну, кто первый? Эники. Беники. Бриджет вызвалась быть первой.
– Merde, – сказала она, когда какая-то женщина спустила воду, вышла из кабинки, помыла руки и быстро вышла из дамской комнаты. Бриджет пожала плечами – так, словно секреты больше не имели никакого значения. – Винсент узнал, что я была замужем раньше. Он узнал, что у меня был сын, который утонул на болотах, и я никогда не рассказывала об этом Рэндаллу.
Все опять затихли.
– У тебя был сын? – прошептала Лорен. – Но ты не говорила Рэндаллу?
Бриджет заговорила низким голосом:
– Он бы расстроился, потому что я никогда не договаривала ничего до конца. Когда мы только познакомились, Рэндалл считал, что я девственница. Он такой религиозный – и тогда был таким же. Рэндалл – хороший человек, но иногда очень наивный.
– И сколько же ты заплатила Винсенту? – спросила Кэролайн.
– Столько же, сколько и ты. Двести тысяч.
Кэролайн поднялась и сказала:
– Я должна выпить еще.
Они снова приняли те же позы, взяли свои салфетки, натянули свои дежурные улыбки. Затем Бриджет сказала:
– Значит, Винсент шантажировал нас обеих, Кэролайн. Я раскрыла свой самый большой, самый болезненный секрет. Что же Винсент раскопал о тебе? Достаточный ли это был мотив, чтобы ты решилась убить его? Потому что хотите – верьте, хотите – нет, но я этого не делала.
Пока их не было, принесли салаты. Кэролайн взяла свою вилку, осторожно подцепила несколько оливок, так, словно это были изысканные бриллианты, и сбросила их одну за другой на свою бутербродную тарелку.
– Может, вы не знали, но я лесбиянка.
Если бы сейчас пролетела муха из той самой поговорки, то эхо разлетелось бы повсюду, от Нью-Фоллса до Нью-Дели и Новой Гвинеи, а потом назад до Нью-Йорка.
– Извини? – спросила Дана, когда очередной зеленый плод приземлился на белой китайской тарелке.
Кэролайн вздохнула:
– Ну убейте меня, я лесбиянка. Впрочем, не переживайте. Я никогда не подглядывала за вами в раздевалке. На самом деле у меня была только одна любовница.
Никто ничего не сказал; никто и слова вымолвить не мог.
Потом Бриджет выдавила:
– Да, ну это, наверное, перекрывает мой рак. Значит, Винсент выяснил, что тебе нравятся женщины, и ты платила ему за молчание.
– Он узнал, потому что у него был частный сыщик, который делал для него эту грязную работу. Да он и не сыщик даже. Скорее, жадный юрист.
– Пол Тобин?! – воскликнула Дана так, словно все части головоломки неожиданно встали на свое место.
– Когда Китти арестовали, этот ублюдок позвонил мне, – продолжала Кэролайн. – Он сказал, что ему нужно громкое дело и что он хочет ее дело.
– Иначе он возьмет инициативу в свои руки и станет шантажировать тебя, когда Китти получит по заслугам? – сказала Бриджет.
– Хуже. Он явит миру все остальное. Не только что я лесбиянка, но еще и то, что моя любовница – дочь Винсента.
Дочь Винсента? Дочь Винсента?
– Элиз?! – воскликнули Дана, Бриджет и Лорен одновременно.
Кэролайн кивнула.
– Я продала сапфиры своей матери, чтобы заткнуть им глотки.
– А теперь в твоем пруду загадочным образом всплывает пистолет, – произнесла Дана.
– Пистолет, который, не исключено, связан со смертью Винсента, – добавила Бриджет.
Лорен вскочила как ошпаренная, бросила свою салфетку на свой салат «Нисуаз».
– Я устала от вас! Я устала от всех вас! Вы превращаете моего Винсента в какого-то… в какого-то…
– Проходимца? – спросила Кэролайн, а потом добавила: – Извини, дорогая. Но я уверена, что твой Винсент стал таким без нашей помощи.
Из глаз Лорен брызнули слезы и полились на ту салфетку, которая приземлилась на салат. Дана поднялась и взяла Лорен за руку:
– Пожалуйста, милая, присядь. Никто не хочет вывалять Винсента в грязи. Мы всего лишь пытаемся понять, как все было на самом деле.
– Но я не могу поверить…
– Не не можешь, – возразила Кэролайн. – А не хочешь.
– Кэролайн, заткнись, – второй раз за обед одернула ее Дана. Затем она повернулась к Лорен: – Мы не всегда знаем людей такими, какие они есть на самом деле. Такое случается со всеми нами, Лорен.
– Вы не понимаете, – рыдала Лорен, – я тоже дала ему двести тысяч. Но я думала, что он любит меня…
Прежде чем Дана ответила, сказала Бриджет:
– Ха! У Даны нет секретов, и в общем, за исключением ее отца, ей действительно было нечего скрывать.
– Итак, – подвела итог Дана, раздумывая о том, что бы Сэм мог сказать обо всем этом, – что мы имеем: Винсент шантажировал трех из нас, но вы все говорите, что не убивали его.
– Я нет.
– Я тоже.
– И moi.
– И есть пистолет, который, без сомнения, имеет отношение к убийству.
– Без сомнения.
– Без сомнения.
– Без сомнения.
– Так, – сказала Дана, кладя руки на колени. – Тогда у меня есть вопрос, только, пожалуйста, не злитесь. Если никто из нас этого не делал, как насчет наших мужей? Может ли быть такое, что один из них узнал о шантаже… что один из них – убийца Винсента… и что один из них бездумно выбросил этот пистолет в пруд?
Глава 33
После ресторана Дана решила, что как только она приедет домой, то сразу отправится прямиком в гостиную и снимет все огромные липкие записки, которые покрывали стены. Она соберет их в огромную кучу, бережно свернет. На случай если Сэм захочет использовать их в своей исследовательской работе. Но публичная выставка будет закрыта.
Скоро со всей этой путаницей будет покончено.
Но сначала Дана заглянет к Китти. Может, она знает, как долго Винсент замещал доходы от продаж фьючерсов не облагаемыми налогом поступлениями от шантажа. Может, она знает больше, чем сказала.
Дана проезжала мимо того самого светофора по дороге в Тарритаун, где видела «ягуар» Винсента с художествами Иоланды. Она не сомневалась, что эта молодая женщина любила его. Будучи когда-то истинным торговцем, он умел быть настойчивым.
В итоге, возможно, он выбрал того мужчину, а не женщину в качестве объекта своей настойчивости.
За крем-брюле (одна порция, четыре вилки) женщины решили противостоять своим мужьям.
Потом они пообещали, что честно расскажут друг другу, если это сделал Джек, Боб или Рэндалл. (Не важно, что исповедь Бриджет не содержала того факта, что Эйми – дочь Люка, а не Рэндалла, но Дана решила простить ей этот грех, так как она хотя бы призналась, что ее шантажировали.)
Стивен, конечно, соскочил с их крючка, потому что у Даны не было секретов, таких, которые были бы известны Винсенту. Так что пока другие женщины допрашивали своих мужей, Дана отправится к Китти. Между собой, быть может, им удастся состряпать ответ, кто же все-таки убил Винсента. Это будет смешно для женщин, которые не привыкли проводить много времени на кухне.
Полчаса спустя, паркуясь около более чем убогой квартирки Китти, Дана удивилась, как это Сэм догадался, что сразу после обеда она собиралась сюда. «Ранглер», припаркованный неподалеку, очень походил на его джип.
– Признайся, – уверенно сказала Лорен, сидя на другом конце кровати, где Боб лежал разморенный после своего дневного сна, устав после гольфа и обеда. – Это ты заказал Винсента, ведь так?
Боб потер глаза.
– Подумай головой, Лорен. Зачем мне было убивать его? Чем больше он занимался тобой, тем меньше ты лезла ко мне.
Прошло несколько месяцев с тех пор, как она говорила о виагре. Несколько месяцев (лет?) с тех пор, как она попыталась поговорить с Бобом о его вялом пенисе и о том, что у них больше нет интимной жизни. Нет. Она застопорилась. Остановилась.
Пусть мужчина говорит о том, что все дело в сексе, а не о том, что он плохой супруг.
Лорен спрыгнула с кровати, потому что не выносила, когда он был слишком близко.
– Он шантажировал меня, – сказала она.
– Ради Бога, Лорен, я это знал. Я знал о вас все с самого первого дня, не говоря уже о том, что когда ты взяла двести тысяч из своего целевого фонда, твой адвокат лежал на мне, как Делано на твоих сиськах.
Муж создал этот фонд для нее; она не знала, что счета проверяются.
У нее закололо глаза. Лорен стояла около сиденья на подоконнике, слишком раздраженная, чтобы усидеть на месте.
– Я уеду в Нантакет на некоторое время.
– После праздника, я полагаю. Ты же не думаешь, что я отправлюсь туда один. – Его голос звучал так, будто он говорил: «Я это заслужил».
– Не понимаю, зачем ты хочешь туда идти, – удивилась Лорен. – Все в городе знают, что я любила Винсента.
Боб засмеялся.
Он скатился с кровати, расправил свои шорты и направился к ней. Быстрым движением он схватил ее за запястье.
– Ты любила Винсента? – спросил он с сарказмом. – А как тебе это? Тебе это нравилось. – Он засунул ее руку себе в промежность, к небольшой выпуклости, которая тут же напряглась. Потом он схватил ее за ее маленькие плечи, толкнул на сиденье, сорвал с нее юбку и трусики и засунул внутрь свои пальцы. – Делано так делал? Делано нравились грубые игры?
Лорен чувствовала на себе его горячее дыхание. Она попыталась закричать, но ее настолько поразил этот неизвестно откуда возникший монстр и пенис, который непонятно почему вдруг поднялся и стоял совершенно прямо и угрожающе.
– Прекрати! – закричала она. – Мне больно.
Но он не прекратил. И вот, когда он попытался воткнуться в нее, он издал жалобный рев. Молочно-белая тонкая струйка брызнула ей на бедро.
Лорен оттолкнула его.
– Ты мерзок, – выпалила она; ее руки дрожали, сердце бешено билось. – Ты противен мне, как никто на свете. – Она выбежала из комнаты и понеслась по коридору, по дороге хватая свою новую сумочку.
* * *
У Сэма, наверное, возникла какая-нибудь новая идея, и он, не дождавшись Даны, решил рассказать об этом Китти.
Дана постучала в дверь, надеясь, что все-таки он не стал заходить туда без нее. Ведь Китти еще пока под подозрением. Потом она улыбнулась, вспомнив, что Сэм уже большой мальчик. Он вполне может позаботиться о себе сам.
Дверь не открылась. Наверное, она тихо стучала.
Она постучала снова.
– Китти, – позвала она. – Это Дана.
Ответа не было.
Дана нахмурилась. Она снова посмотрела на джип, потом назад на входную дверь, потом опять на джип.
– Боже! – сердито сказана она.
Наверное, это вообще не его «ранглер». А Китти и дома-то нет.
Засунув руки в карманы, Дана пошла вниз по ступенькам и направилась к своей машине. Она бы села в свой «вольво» и уехала отсюда, если бы в этот момент к дому не подъехала машина. Когда она повернулась, чтобы посмотреть, не Китти ли это, джип снова привлек ее внимание. Тогда она и заметила маленький стакер, приклеенный к заднему бамперу.
Дана медленно подошла к нему. Как она и опасалась, на наклейке виднелась надпись: «Дартмут».
«О Боже!» – подумала она. Ее сердце начало колотиться. Если это джип Сэма, то где же он? Где ее сын?
Дана обернулась и посмотрела на дверь Китти.
Китти что-то сделала с ним?
Сбросив туфли, Дана кинулась бежать к дому, взобралась по ступенькам и забарабанила в дверь обеими кулаками.
– Китти! Открывай! Открывай, иначе я вызову полицию!
Прошли три секунды. Затем четыре. Затем пять.
Дана распахнула свою сумочку, выхватила мобильный телефон.
И тут она услышала: «Не надо» – с той стороны двери. Она вдруг открылась, на пороге стоял Сэм.
– Не звони в полицию, мам. Все в порядке.
Однако, видимо, не все было в порядке, потому что у Сэма были взъерошены волосы, он стоял без рубашки, а Китти мялась за ним, завязывая пояс своего старого, поношенного халата.
Когда Кэролайн после обеда вернулась домой, Джека не было. Она не могла вспомнить, говорил ли он про какие-нибудь встречи в городе, так мало внимания она обращала на него в последнее время.
Она не обратила внимания и на желтую ленту с надписью «Полиция – не пересекать», которую было видно отовсюду, и вошла в кабинет. Там покрытые полубархатом фанерные листы ждали, пока их переложат, шаблоны столиков сгрудились наверху, миниатюрные карточки с именами лежали, как фишки на чемпионате по маджонгу.
Даже если бы ее муж был дома, она не стала бы расспрашивать его о том, кто убил Винсента.
Какой смысл?
Она сомневалась, что он зашел бы так далеко, если бы узнал ее секрет. Кроме того – какая разница? Кто бы ни убил Винсента, он заслужил огромную благодарность. Теперь, когда он умер, их миры стали безопаснее, их секреты были надежно защищены. Она жалела, что не поняла этого раньше, когда платила Полу Тобину гонорар за дело Китти. Тобин сам по себе не мог сделать практически ничего.
Листая телефонограммы, которые лежали у нее на столе, Кэролайн знала, что ни одна из них не будет важной. Любой, кто имел значение, мог позвонить на ее мобильный.
И все же коллекция оказалась внушительная: поставщик продуктов, флорист, продавец скатертей. В этом году она заказала светло-желтые скатерти и огромные желтые тюльпаны в хрустальных прозрачных вазах. Даже фарфор будет тона самого бледного масла. Желтый был любимым цветом Элиз. Когда что-то касалось Элиз, Кэролайн не могла устоять.
Она уже хотела отвернуться от стола и сообщений, как вдруг ее взгляд уловил имя: Иоланда Делано.
Кэролайн схватила бумагу, прочла сообщение.
Просьба оставить билеты для нее на столе регистрации на празднике.
Мрачно улыбнувшись, Кэролайн подумала: «Значит, Иоланда все-таки появится».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23