Мелихян
Пасквили
Что в стране делается! Памфлет
И я там был Непутевые заметки о Дании
Военный мир
Человек-никто
Кто как смеется
Переводные картинки
Улыбочку! Заметки фотографа
Страна чудес
Народная медицина
Пишите письма!
Но и такой, моя Россия...
Город Израиль
Из мыслей дипломата
Что в стране делается! Памфлет
Что в стране делается!
Семилетний пассажир автобуса, угрожая пеналом, потребовал у
водительницы изменить маршрут и отвезти его в деревню к бабушке.
Житель Урюпинска во время просмотра в местном кинотеатре американского фильма
залез за экран и попросил политического убежища.
Работники мясокомбината в знак протеста против ревизии объявили трехминутную
голодовку. Один не выдержал и скончался.
Вся страна теперь с утра до вечера занимается капитализмом.
Старушки продают книжку "Тайны секса". Хотя непонятно, какие у секса могут быть
тайны, если такие книжки продаются на каждом углу.
Дети бросаются на автомобили: "Стекла помыть?". В одной руке наш дезодорант, в
другой импортный газовый баллончик, которые по эффекту ничем не отличаются. Ну,
как тут отказать ребенку да еще с газовым баллончиком! "Ладно, пачкай!".
Что в стране делается! Все куда-то пишут, что-то требуют!
Рабочие требуют, чтобы им платили инвалютными рублями, а не инвалидными.
Школьники требуют избирать учителей из числа школьников. Владельцы
кооперативных туалетов требуют понизить цены на продукты питания.
Проститутки требуют ввести им пенсии по старости с двадцати пяти лет и открыть
свой орган печати, который так и будет называться -- "Открытый орган". Что ж
они там будут публиковать? "Людмила Стоеросова передовик. Многостаночница. Ее
прокатный стан -- всегда в исправности".
Ничего не требуют только пенсионеры. Только пенсионеры у нас счастливые. Потому
что наработались до безработицы, навоевались до путча, оделись, наелись и
напились до свободных цен и нагулялись до СПИДа. Кстати, говорят, что СПИД
родился в нашей стране, потому что у нас все делается через одно место. И здесь
уже пора коснуться ценных бумаг. Я имею в виду туалетную.
Вы заметили? -- туалетной бумаги становится все меньше, а денег все больше.
Может, деньги на ней и печатают? Тогда уж лучше печатать деньги отрывные в
рулонах, а туалетную бумагу выпускать многоразовую.
А то у нас все одноразовое: и мосты, и лифты, и табуретки. Многоразовые у нас
только презервативы. А шприцы -- многозаразовые. А обувь -- вообще! Такое
ощущение, что нашу обувь выпускает не легкая промышленность. А тяжелая.
Недалеко от обуви и наше нижнее белье. Ниже не бывает. А потом удивляемся,
почему наша женщина раздевается быстрей француженки! Да потому что ей стыдно
показаться в этом перед мужем, не говоря уже о товарищах по работе.
Вот государство! Все государства иностранные, а наше -- странное.
Взять эти острова японские. Отдавать или не отдавать Японии японские острова?
Ну, ребята, как говорил наш шкипер, ну, отдайте японцам остров Сицилию. Тем
более, что он -- итальянский.
Потом -- этот бесконечный телесериал под названием "Конституционный суд".
Выходит к микрофону молодая коммунистка, кстати, с прекрасной конституцией, и
говорит: "Это -- не я. Это -- Берия". Хорошо еще -- они Ленина в суд не
привезли.
А то ведь у нас как: сперва расстреливают, а потом судят.
У нас страна крайностей. То на всех стенах матом писали, теперь по-нерусски
шпарят.
Вместо "Пирожковая" -- "Пиццерия".
Вместо пивного ларька -- "Бистро".
Вместо магазина "Товары" -- "Шоп".
Вместо "Хозтовары" -- "Секс-шоп".
Но, конечно, кое-что наше осталось. Стою около магазина -- у слова "Шоп" буквы
"п" не хватает. Какой-то приезжий у всех спрашивает:
-- Это "шо"? Украинский магазин? Или шо? Или где я?
Ему говорят:
-- В "Шопе".
Он на цены взглянул и говорит:
-- Шоп вы сдохли!
Теперь вот новое счастье на нашу голову свалилось. Ваучер называется.
Только у нас может быть такой аукцион:
-- Десять тысяч рублей! Кто меньше?
-- Семь тысяч!
-- Семь тысяч -- раз! Семь тысяч -- два!
-- Пять тысяч!
Иду мимо метро, стоят два мужика. У одного на груди -- табличка: "Куплю
ваучер". У другого -- "Продам ваучер".
В конце дня иду обратно, они все стоят. Только табличками поменялись.
В другом месте читаю объявление: "Пропал ваучер, сука. Нашедшему -- хорошее
вознаграждение".
В нашей стране что ни делается, все к худшему.
Сейчас всех волнует только один вопрос: что будет дальше? Не волнуйтесь: дальше
будет лучше, потому что хуже некуда!
И я там был Непутевые заметки о Дании
Большое видится на расстоянье...
С. Есенин
Я люблю ругать свое правительство и свой народ, но не люблю, когда это делает
иностранец.
Приписывается А. Пушкину
Самая дешевая гордость -- гордость национальная.
А. Шопенгауэр
Прелесть каждого путешествия -- в возвращении.
Ф. Нансен
Что я знал о Дании перед поездкой?
Знал, что есть такая страна.
Уже -- хорошо.
Что находится она недалеко от Ленинграда.
И что похожа на Ленинград: тоже на севере, тоже 5 миллионов и тоже много
каналов.
Туманная такая страна.
Капли датского короля зачем-то вспомнил. Когда я был маленьким, я думал, что
это -- капли, которые падают с короля.
Еще что-то такое из тумана выплыло: Снежная Королева, Дюймовочка,
Русалочка...
Это -- детский датский писатель Андерсен, любимый писатель Хрущева и Фурцевой,
потому что рассказывал сказки.
Художник Херлуф Бидструп, любимый художник Хрущева и Фурцевой, потому что
обличал буржуазный строй.
Шахматист Бент Ларсен, любимый шахматист Хрущева и Фурцевой, потому что
проигрывал советским шахматистам.
Философ Серен Кьеркьегор, нелюбимый философ Хрущева и Фурцевой, потому что
слишком хорошо отзывался о боге.
Ну, и Владимир Иванович Даль, создатель толкового словаря ЖИВАГО ВЕЛИКОРУСКАГО
ЯЗЫКА. Правда, Даль был датчанином лишь наполовину, а точней,
полудатчанином-полунемцем-полуфранцузом. Здесь не могу сказать ничего плохого о
Хрущеве и Фурцевой, потому что не знаю, приходилось ли им заглядывать в этот
словарь.
О том, что я еду в Данию, мне сообщили за 3 дня до отъезда. Я понял, что пришло
время начинать учиться английскому языку, и позвонил по телефону своему
знакомому профессору:
-- Можно ли изучить английский за три дня?
-- Можно, -- сказал профессор. -- Но для этого надо сначала изучить греческий,
латинский, итальянский, испанский, португальский, немецкий и французский.
Поскольку времени у меня было мало, я успел выучить только одну фразу: "Я
говорю по-английски". Да и то -- по-русски.
Что касается других языков, то я довольно свободно говорил по-французски. Хоть
и не понимал, что говорю.
Вообще, изучение языков мне давалось всегда легко, особенно на ранней стадии,
благодаря некоторым закономерностям, которые я заметил в произношении. Я
заметил, что каждый язык что-то напомиает:
Английский -- жевательную резинку.
Испанский -- дуэль на рапирах.
Французский -- полоскание горла. И носа.
Немецкий -- марширующих солдат.
Польский -- жарющуюся картошку.
Арабский -- кашель.
Китайский -- мяуканье.
Японский -- сюсюканье с ребенком.
А русский -- не напоминает ничего. Свой язык -- как воздух: не замечаешь, какой
он, потому что только им и дышишь.
В Дании с вами говорят на том языке, на каком вам удобней. Каждый датчанин
знает несколько языков: английский, немецкий, датский и остальные скандинавские
-- обязательно. Некоторые знают французский. Плюс для разнообразия --
итальянский или испанский. Ну, и для развлечения -- какой-нибудь экзотический:
например, русский.
-- Вы говорите по-немецки? -- спрашивают они меня по-немецки.
-- Чего? -- отвечаю я.
-- По-немецки говорите? -- спрашивают они по-английски.
-- Ась?
-- По-немецки могешь? -- спрашивают они уже по-русски.
-- А, по-немецки! -- восклицаю я на ломаном русском. -- Я, я! Я учил немецкий в
школе номер пятьсот пятнадцать и могу говорить по-немецки с любым, кто учил его
в той же школе.
* * *
Перед поездкой в Данию мне велели заполнить анкету. В графе
"Были ли вы за границей и, если были, то где?" я написал: "Нет", -- и
перечислил страны, в которых не был. То есть все страны мира.
* * *
За границу я поехал не для того, чтобы лучше узнать их, а для
того, чтобы лучше узнать нас.
В одном поезде со мной в Данию ехала группа ленинградских школьников. Они ехали
аж на неделю, а я -- только на 6 дней. Поэтому каждому школьнику обменяли по 28
рублей, а мне -- только 24.
Не удивительно, что иностранцы о нас говорят: "Русский человек -- самый
культурный. Всегда скажет "спасибо" вместо того, чтобы заплатить деньгами".
Конечно, и у них есть свои проблемы. Например -- где лучше провести отпуск: в
Монако или на Гавайских островах? Или -- что подарить жене? Потому что у нее
все есть. И даже больше, чем думает муж.
На финской границе в вагон входит служащий: "Валюта, порнография, наркотики,
водка?.."
"Нет, чашечку кофе, пожалуйста", -- шутит сидящая рядом со мной дама.
Действительно, зачем нам их наркотики, когда у нас вся пища -- наркотики?!
После проверки мы вздохнули и, облегченные (наполовину), двинулись дальше.
Пейзаж за окном не изменился. Изменилось только его название.
Проглядели Финляндию.
Проспали Швецию.
Проснулись в Дании.
* * *
Почти все датчане -- тонкие и длинные. Это мы растем вширь, а
они растут вверх. Чем больше у человека денег, тем менее калорийную пищу он
ест.
Помню, я спросил у польского крестьянина:
-- Почему вы так много выращиваете картошки?
Он ответил:
-- Чтобы и мужику было, с кого драть шкуру!
На дверях комиссионного магазина в Копенгагене я увидел табличку: "Русские и
польские вещи не принимаются".
Но это не страшно. Главное -- чтобы можно было купить. А купить можно все, что
хочешь. В отличие от наших магазинов, где покупаешь то, что есть. Говорят,
когда Маргарет Тэтчер посетила один из наших магазинов, она удивилась, почему
такая жуткая очередь. "Сапоги выбросили", -- объяснили ей. Тэтчер взглянула на
эти сапоги и сказала: "У нас такие тоже выбрасывают".
Они нас не понимают. Даже если мы говорим на их языке
В Копенгагене я жил на квартире мэра. О том, что Том мэр, я узнал только через
несколько дней. На приеме в мэрии.
Небритый, в джинсах, тридцати лет, любитель рок-музыки, на работу ездит на
велосипеде. Не знаю, сопровождает ли его кортеж полицейских на самокатах со
звонками и сиренами, но в мэрии Тома охраняет полиция. Но только в мэрии.
Вообще большинство жителей Копенгагена ездит на велосипедах, хотя все обочины
забиты машинами. Но на машинах, как правило, ездят только за границу или в
пригород *.
-- Зачем загрязнять свой город?
И конечно, воздух в Копенгагене -- как в лесу. Вдобавок на всех машинах --
фильтры. Если бы наша машина появилась в Копенгагене, ее водителя сразу бы
оштрафовали за отравление окружающей среды. Или загнули бы выхлопную трубу в
салон.
Часть своей зарплаты Том жертвует на благотворительные нужды. Хотя он не
миллионер. Он социалист. Оказывается, Дания -- не капиталистическая страна, а
социалистическая.
-- Мы строим социализм, -- скромно говорит Том.
-- А мы -- коммунизм, -- гордо говорю я. -- Мы по мелочам не разбрасываемся.
Строить -- так строить! Если не получится, скажем: так мы ж не что-нибудь
строили, а коммунизм!
И сроки -- соответственно. И затраты.
Чем умней пророк, тем дальше он смотрит. Легче предсказать то, что будет через
сто лет, чем то, что будет завтра.
* * *
Как строят они -- я не видел. Я видел, как они ремонтируют.
Здание накрывается мешком, и ни один датский кирпич не упадет ни на одну
датскую голову. А если и упадет, то не разобьется. В отличие от наших кирпичей,
которые не такие твердые, как наши головы.
Как строят у нас? Сначала делают лозунг: -- "Стройка века". А из отходов -- все
остальное.
Каждая наша стройка -- это битва. А наши строители -- это бойцы стройотрядов. И
что интересно, в этой битве мы всегда побеждаем, а стройка всегда
проигрывает.
А ремонтируют у нас еще дольше, чем строят. Это такой закон: чем быстрей
строят, тем дольше ремонтируют. У нас главное -- быстрей сдать объект. До того,
как он рухнет.
Но невозможно построить пятый этаж, если нет четвертого.
Хотели у нас построить КОММУНИЗМ. Не вышло. Тогда решили: пусть это будет
СОЦИАЛИЗМ. Давайте мы как будто социализм строим. Опять не вышло. Ну, ладно,
решили, давайте -- хотя бы КАПИТАЛИЗМ. Лучше хороший капитализм, чем плохой
социализм. Оказалось, у нас и капитализма нет. Оказалось, у нас построен
только ФЕОДАЛИЗМ -- светлое будущее РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОГО СТРОЯ! У нас же -- все
признаки феодализма: средневековые нравы, охота на ведьм, натуральный обмен
(или обман), дань (взимаемая рэкетирами)... А вообще сегодняшний наш строй
имеет свое название -- СВОЛОЧИЗМ!
Если дом строить с крыши, его строителям будет крышка.
Я брожу по вечернему Копенгагену. Разноцветные огни купаются в каналах.
Гида у меня нет. А есть гидра. Стройная высокая блондинка Хелен, студентка
медицинского факультета и сотрудник медицинского журнала, плюс -- невеста
Тома.
По вдохновению датчане не женятся. Женятся они, как правило, после тридцати.
Для того, чтобы не жениться, есть все условия.
В Дании дети, окончив школу, сразу отлепляются от родителей. Конечно, родители
могут им выделить полдома и полмашины. Но датчане считают, что дети должны
сначала попробовать раскрутиться сами. Ребенок женится только после того, как
обзавелся собственной квартирой, крепкой работой и своей головой. Датчане любят
обстоятельность, обстоятельно любят.
Отлепляются дети еще и потому, что у них другой распорядок дня. И другой
распорядок ночи. Другой звуковой барьер.
Отдых для взрослых -- это когда тихо, а отдых для детей -- это когда шумно.
Их добрачная любовь прочней нашей брачной. И даже -- внебрачной. За 10 лет их
неофициальной любви наш человек успевает 3 раза развестись и 300 раз изменить,
регулярно получая за измены то по левой щеке, то по правой, -- в зависимости от
того, кому он изменил: жене или любовнице.
Ведь у нас как?
Любить кого-нибудь надо? Надо. А где? У него дома -- родители. У нее -- тоже,
да еще собака и брат-каратист.
Поэтому, чтобы поцеловаться, едешь на электричке в лес, захватив палатку,
рюкзак, котелок и дрова.
Конечно, с милым рай и в шалаше, как вспоминала вдова Крупская. Но только --
первые два часа. А потом рай превращается в ад. И даже хуже, чем в ад. Потому
что нет горячей воды. А есть только дождь, комар и каша в обоих котелках.
В Дании сначала дружат, потом любят, а потом женятся. А у нас сначала женятся,
потом любят, потом дружат, потом ненавидят, а потом разводятся, хотя и
продолжают жить вместе.
Чем больше людей живет в одной комнате, тем меньше они любят друг друга. Для
любви нужно не столько время, сколько пространство.
Датские котелки варят хорошо. Датские дети сразу после школы заводят свой дом.
В крайнем случае -- квартиру. На худой конец -- комнату. Проблема подворотен
отпадает сама собой. Чем больше домов, тем меньше подворотен.
Сидишь у себя дома и любишь, кого хочешь: хочешь -- друга, хочешь -- родителей,
хочешь -- родину. А в итоге -- всех сразу.
* * *
На следующий день мы договорились с Хелен встретиться около
копенгагенского университета. Старейший университет, но не самый старый в
Дании. Основан в 1479 г. королем Кристианом I. Учиться в нем можешь, сколько
угодно: можешь -- учись 3 года, а не можешь -- учись 30 лет.
Экзамен сдаешь тогда, когда чувствуешь, что готов. Полная свобода.
Я не стал хвастаться перед Хелен, что самая свободная страна -- это наша:
магазины свободны от товаров, цены свободно поднимаются на любую высоту и даже
штаны -- самые свободные штаны на свете. В поясе.
Хелен подошла к университету ровно в 19.00, как мы и договаривались. Датчане
славятся своей пунктуальностью. Датчанин может назначить вам свидание в любое,
удобное для вас время и в любом удобном для вас месте на поверхности Земного
шара. Датчанин точно знает, где проведет отпуск через 10 лет, что будет делать
через 20 лет и что с ним случится в конце жизни.
Жизнь россиянина полна неожиданностей, хотя и однообразна.
Датчане -- хорошие ученики. А россияне -- хорошие учителя. Датчане учатся на
чужих ошибках, а россияне на своих ошибках учат чужих.
Я подошел ровно в 19.14.
Речь сразу пошла о точности и планировании.
-- У нас все делается по плану, -- сказал я. -- Если объявили, что завтра
отключат воду на неделю, значит, ее действительно отключат на неделю. Более
того, могут и перевыполнить план. Отключить ее на месяц. С мая по август.
1 2 3 4 5 6 7
Пасквили
Что в стране делается! Памфлет
И я там был Непутевые заметки о Дании
Военный мир
Человек-никто
Кто как смеется
Переводные картинки
Улыбочку! Заметки фотографа
Страна чудес
Народная медицина
Пишите письма!
Но и такой, моя Россия...
Город Израиль
Из мыслей дипломата
Что в стране делается! Памфлет
Что в стране делается!
Семилетний пассажир автобуса, угрожая пеналом, потребовал у
водительницы изменить маршрут и отвезти его в деревню к бабушке.
Житель Урюпинска во время просмотра в местном кинотеатре американского фильма
залез за экран и попросил политического убежища.
Работники мясокомбината в знак протеста против ревизии объявили трехминутную
голодовку. Один не выдержал и скончался.
Вся страна теперь с утра до вечера занимается капитализмом.
Старушки продают книжку "Тайны секса". Хотя непонятно, какие у секса могут быть
тайны, если такие книжки продаются на каждом углу.
Дети бросаются на автомобили: "Стекла помыть?". В одной руке наш дезодорант, в
другой импортный газовый баллончик, которые по эффекту ничем не отличаются. Ну,
как тут отказать ребенку да еще с газовым баллончиком! "Ладно, пачкай!".
Что в стране делается! Все куда-то пишут, что-то требуют!
Рабочие требуют, чтобы им платили инвалютными рублями, а не инвалидными.
Школьники требуют избирать учителей из числа школьников. Владельцы
кооперативных туалетов требуют понизить цены на продукты питания.
Проститутки требуют ввести им пенсии по старости с двадцати пяти лет и открыть
свой орган печати, который так и будет называться -- "Открытый орган". Что ж
они там будут публиковать? "Людмила Стоеросова передовик. Многостаночница. Ее
прокатный стан -- всегда в исправности".
Ничего не требуют только пенсионеры. Только пенсионеры у нас счастливые. Потому
что наработались до безработицы, навоевались до путча, оделись, наелись и
напились до свободных цен и нагулялись до СПИДа. Кстати, говорят, что СПИД
родился в нашей стране, потому что у нас все делается через одно место. И здесь
уже пора коснуться ценных бумаг. Я имею в виду туалетную.
Вы заметили? -- туалетной бумаги становится все меньше, а денег все больше.
Может, деньги на ней и печатают? Тогда уж лучше печатать деньги отрывные в
рулонах, а туалетную бумагу выпускать многоразовую.
А то у нас все одноразовое: и мосты, и лифты, и табуретки. Многоразовые у нас
только презервативы. А шприцы -- многозаразовые. А обувь -- вообще! Такое
ощущение, что нашу обувь выпускает не легкая промышленность. А тяжелая.
Недалеко от обуви и наше нижнее белье. Ниже не бывает. А потом удивляемся,
почему наша женщина раздевается быстрей француженки! Да потому что ей стыдно
показаться в этом перед мужем, не говоря уже о товарищах по работе.
Вот государство! Все государства иностранные, а наше -- странное.
Взять эти острова японские. Отдавать или не отдавать Японии японские острова?
Ну, ребята, как говорил наш шкипер, ну, отдайте японцам остров Сицилию. Тем
более, что он -- итальянский.
Потом -- этот бесконечный телесериал под названием "Конституционный суд".
Выходит к микрофону молодая коммунистка, кстати, с прекрасной конституцией, и
говорит: "Это -- не я. Это -- Берия". Хорошо еще -- они Ленина в суд не
привезли.
А то ведь у нас как: сперва расстреливают, а потом судят.
У нас страна крайностей. То на всех стенах матом писали, теперь по-нерусски
шпарят.
Вместо "Пирожковая" -- "Пиццерия".
Вместо пивного ларька -- "Бистро".
Вместо магазина "Товары" -- "Шоп".
Вместо "Хозтовары" -- "Секс-шоп".
Но, конечно, кое-что наше осталось. Стою около магазина -- у слова "Шоп" буквы
"п" не хватает. Какой-то приезжий у всех спрашивает:
-- Это "шо"? Украинский магазин? Или шо? Или где я?
Ему говорят:
-- В "Шопе".
Он на цены взглянул и говорит:
-- Шоп вы сдохли!
Теперь вот новое счастье на нашу голову свалилось. Ваучер называется.
Только у нас может быть такой аукцион:
-- Десять тысяч рублей! Кто меньше?
-- Семь тысяч!
-- Семь тысяч -- раз! Семь тысяч -- два!
-- Пять тысяч!
Иду мимо метро, стоят два мужика. У одного на груди -- табличка: "Куплю
ваучер". У другого -- "Продам ваучер".
В конце дня иду обратно, они все стоят. Только табличками поменялись.
В другом месте читаю объявление: "Пропал ваучер, сука. Нашедшему -- хорошее
вознаграждение".
В нашей стране что ни делается, все к худшему.
Сейчас всех волнует только один вопрос: что будет дальше? Не волнуйтесь: дальше
будет лучше, потому что хуже некуда!
И я там был Непутевые заметки о Дании
Большое видится на расстоянье...
С. Есенин
Я люблю ругать свое правительство и свой народ, но не люблю, когда это делает
иностранец.
Приписывается А. Пушкину
Самая дешевая гордость -- гордость национальная.
А. Шопенгауэр
Прелесть каждого путешествия -- в возвращении.
Ф. Нансен
Что я знал о Дании перед поездкой?
Знал, что есть такая страна.
Уже -- хорошо.
Что находится она недалеко от Ленинграда.
И что похожа на Ленинград: тоже на севере, тоже 5 миллионов и тоже много
каналов.
Туманная такая страна.
Капли датского короля зачем-то вспомнил. Когда я был маленьким, я думал, что
это -- капли, которые падают с короля.
Еще что-то такое из тумана выплыло: Снежная Королева, Дюймовочка,
Русалочка...
Это -- детский датский писатель Андерсен, любимый писатель Хрущева и Фурцевой,
потому что рассказывал сказки.
Художник Херлуф Бидструп, любимый художник Хрущева и Фурцевой, потому что
обличал буржуазный строй.
Шахматист Бент Ларсен, любимый шахматист Хрущева и Фурцевой, потому что
проигрывал советским шахматистам.
Философ Серен Кьеркьегор, нелюбимый философ Хрущева и Фурцевой, потому что
слишком хорошо отзывался о боге.
Ну, и Владимир Иванович Даль, создатель толкового словаря ЖИВАГО ВЕЛИКОРУСКАГО
ЯЗЫКА. Правда, Даль был датчанином лишь наполовину, а точней,
полудатчанином-полунемцем-полуфранцузом. Здесь не могу сказать ничего плохого о
Хрущеве и Фурцевой, потому что не знаю, приходилось ли им заглядывать в этот
словарь.
О том, что я еду в Данию, мне сообщили за 3 дня до отъезда. Я понял, что пришло
время начинать учиться английскому языку, и позвонил по телефону своему
знакомому профессору:
-- Можно ли изучить английский за три дня?
-- Можно, -- сказал профессор. -- Но для этого надо сначала изучить греческий,
латинский, итальянский, испанский, португальский, немецкий и французский.
Поскольку времени у меня было мало, я успел выучить только одну фразу: "Я
говорю по-английски". Да и то -- по-русски.
Что касается других языков, то я довольно свободно говорил по-французски. Хоть
и не понимал, что говорю.
Вообще, изучение языков мне давалось всегда легко, особенно на ранней стадии,
благодаря некоторым закономерностям, которые я заметил в произношении. Я
заметил, что каждый язык что-то напомиает:
Английский -- жевательную резинку.
Испанский -- дуэль на рапирах.
Французский -- полоскание горла. И носа.
Немецкий -- марширующих солдат.
Польский -- жарющуюся картошку.
Арабский -- кашель.
Китайский -- мяуканье.
Японский -- сюсюканье с ребенком.
А русский -- не напоминает ничего. Свой язык -- как воздух: не замечаешь, какой
он, потому что только им и дышишь.
В Дании с вами говорят на том языке, на каком вам удобней. Каждый датчанин
знает несколько языков: английский, немецкий, датский и остальные скандинавские
-- обязательно. Некоторые знают французский. Плюс для разнообразия --
итальянский или испанский. Ну, и для развлечения -- какой-нибудь экзотический:
например, русский.
-- Вы говорите по-немецки? -- спрашивают они меня по-немецки.
-- Чего? -- отвечаю я.
-- По-немецки говорите? -- спрашивают они по-английски.
-- Ась?
-- По-немецки могешь? -- спрашивают они уже по-русски.
-- А, по-немецки! -- восклицаю я на ломаном русском. -- Я, я! Я учил немецкий в
школе номер пятьсот пятнадцать и могу говорить по-немецки с любым, кто учил его
в той же школе.
* * *
Перед поездкой в Данию мне велели заполнить анкету. В графе
"Были ли вы за границей и, если были, то где?" я написал: "Нет", -- и
перечислил страны, в которых не был. То есть все страны мира.
* * *
За границу я поехал не для того, чтобы лучше узнать их, а для
того, чтобы лучше узнать нас.
В одном поезде со мной в Данию ехала группа ленинградских школьников. Они ехали
аж на неделю, а я -- только на 6 дней. Поэтому каждому школьнику обменяли по 28
рублей, а мне -- только 24.
Не удивительно, что иностранцы о нас говорят: "Русский человек -- самый
культурный. Всегда скажет "спасибо" вместо того, чтобы заплатить деньгами".
Конечно, и у них есть свои проблемы. Например -- где лучше провести отпуск: в
Монако или на Гавайских островах? Или -- что подарить жене? Потому что у нее
все есть. И даже больше, чем думает муж.
На финской границе в вагон входит служащий: "Валюта, порнография, наркотики,
водка?.."
"Нет, чашечку кофе, пожалуйста", -- шутит сидящая рядом со мной дама.
Действительно, зачем нам их наркотики, когда у нас вся пища -- наркотики?!
После проверки мы вздохнули и, облегченные (наполовину), двинулись дальше.
Пейзаж за окном не изменился. Изменилось только его название.
Проглядели Финляндию.
Проспали Швецию.
Проснулись в Дании.
* * *
Почти все датчане -- тонкие и длинные. Это мы растем вширь, а
они растут вверх. Чем больше у человека денег, тем менее калорийную пищу он
ест.
Помню, я спросил у польского крестьянина:
-- Почему вы так много выращиваете картошки?
Он ответил:
-- Чтобы и мужику было, с кого драть шкуру!
На дверях комиссионного магазина в Копенгагене я увидел табличку: "Русские и
польские вещи не принимаются".
Но это не страшно. Главное -- чтобы можно было купить. А купить можно все, что
хочешь. В отличие от наших магазинов, где покупаешь то, что есть. Говорят,
когда Маргарет Тэтчер посетила один из наших магазинов, она удивилась, почему
такая жуткая очередь. "Сапоги выбросили", -- объяснили ей. Тэтчер взглянула на
эти сапоги и сказала: "У нас такие тоже выбрасывают".
Они нас не понимают. Даже если мы говорим на их языке
В Копенгагене я жил на квартире мэра. О том, что Том мэр, я узнал только через
несколько дней. На приеме в мэрии.
Небритый, в джинсах, тридцати лет, любитель рок-музыки, на работу ездит на
велосипеде. Не знаю, сопровождает ли его кортеж полицейских на самокатах со
звонками и сиренами, но в мэрии Тома охраняет полиция. Но только в мэрии.
Вообще большинство жителей Копенгагена ездит на велосипедах, хотя все обочины
забиты машинами. Но на машинах, как правило, ездят только за границу или в
пригород *.
-- Зачем загрязнять свой город?
И конечно, воздух в Копенгагене -- как в лесу. Вдобавок на всех машинах --
фильтры. Если бы наша машина появилась в Копенгагене, ее водителя сразу бы
оштрафовали за отравление окружающей среды. Или загнули бы выхлопную трубу в
салон.
Часть своей зарплаты Том жертвует на благотворительные нужды. Хотя он не
миллионер. Он социалист. Оказывается, Дания -- не капиталистическая страна, а
социалистическая.
-- Мы строим социализм, -- скромно говорит Том.
-- А мы -- коммунизм, -- гордо говорю я. -- Мы по мелочам не разбрасываемся.
Строить -- так строить! Если не получится, скажем: так мы ж не что-нибудь
строили, а коммунизм!
И сроки -- соответственно. И затраты.
Чем умней пророк, тем дальше он смотрит. Легче предсказать то, что будет через
сто лет, чем то, что будет завтра.
* * *
Как строят они -- я не видел. Я видел, как они ремонтируют.
Здание накрывается мешком, и ни один датский кирпич не упадет ни на одну
датскую голову. А если и упадет, то не разобьется. В отличие от наших кирпичей,
которые не такие твердые, как наши головы.
Как строят у нас? Сначала делают лозунг: -- "Стройка века". А из отходов -- все
остальное.
Каждая наша стройка -- это битва. А наши строители -- это бойцы стройотрядов. И
что интересно, в этой битве мы всегда побеждаем, а стройка всегда
проигрывает.
А ремонтируют у нас еще дольше, чем строят. Это такой закон: чем быстрей
строят, тем дольше ремонтируют. У нас главное -- быстрей сдать объект. До того,
как он рухнет.
Но невозможно построить пятый этаж, если нет четвертого.
Хотели у нас построить КОММУНИЗМ. Не вышло. Тогда решили: пусть это будет
СОЦИАЛИЗМ. Давайте мы как будто социализм строим. Опять не вышло. Ну, ладно,
решили, давайте -- хотя бы КАПИТАЛИЗМ. Лучше хороший капитализм, чем плохой
социализм. Оказалось, у нас и капитализма нет. Оказалось, у нас построен
только ФЕОДАЛИЗМ -- светлое будущее РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОГО СТРОЯ! У нас же -- все
признаки феодализма: средневековые нравы, охота на ведьм, натуральный обмен
(или обман), дань (взимаемая рэкетирами)... А вообще сегодняшний наш строй
имеет свое название -- СВОЛОЧИЗМ!
Если дом строить с крыши, его строителям будет крышка.
Я брожу по вечернему Копенгагену. Разноцветные огни купаются в каналах.
Гида у меня нет. А есть гидра. Стройная высокая блондинка Хелен, студентка
медицинского факультета и сотрудник медицинского журнала, плюс -- невеста
Тома.
По вдохновению датчане не женятся. Женятся они, как правило, после тридцати.
Для того, чтобы не жениться, есть все условия.
В Дании дети, окончив школу, сразу отлепляются от родителей. Конечно, родители
могут им выделить полдома и полмашины. Но датчане считают, что дети должны
сначала попробовать раскрутиться сами. Ребенок женится только после того, как
обзавелся собственной квартирой, крепкой работой и своей головой. Датчане любят
обстоятельность, обстоятельно любят.
Отлепляются дети еще и потому, что у них другой распорядок дня. И другой
распорядок ночи. Другой звуковой барьер.
Отдых для взрослых -- это когда тихо, а отдых для детей -- это когда шумно.
Их добрачная любовь прочней нашей брачной. И даже -- внебрачной. За 10 лет их
неофициальной любви наш человек успевает 3 раза развестись и 300 раз изменить,
регулярно получая за измены то по левой щеке, то по правой, -- в зависимости от
того, кому он изменил: жене или любовнице.
Ведь у нас как?
Любить кого-нибудь надо? Надо. А где? У него дома -- родители. У нее -- тоже,
да еще собака и брат-каратист.
Поэтому, чтобы поцеловаться, едешь на электричке в лес, захватив палатку,
рюкзак, котелок и дрова.
Конечно, с милым рай и в шалаше, как вспоминала вдова Крупская. Но только --
первые два часа. А потом рай превращается в ад. И даже хуже, чем в ад. Потому
что нет горячей воды. А есть только дождь, комар и каша в обоих котелках.
В Дании сначала дружат, потом любят, а потом женятся. А у нас сначала женятся,
потом любят, потом дружат, потом ненавидят, а потом разводятся, хотя и
продолжают жить вместе.
Чем больше людей живет в одной комнате, тем меньше они любят друг друга. Для
любви нужно не столько время, сколько пространство.
Датские котелки варят хорошо. Датские дети сразу после школы заводят свой дом.
В крайнем случае -- квартиру. На худой конец -- комнату. Проблема подворотен
отпадает сама собой. Чем больше домов, тем меньше подворотен.
Сидишь у себя дома и любишь, кого хочешь: хочешь -- друга, хочешь -- родителей,
хочешь -- родину. А в итоге -- всех сразу.
* * *
На следующий день мы договорились с Хелен встретиться около
копенгагенского университета. Старейший университет, но не самый старый в
Дании. Основан в 1479 г. королем Кристианом I. Учиться в нем можешь, сколько
угодно: можешь -- учись 3 года, а не можешь -- учись 30 лет.
Экзамен сдаешь тогда, когда чувствуешь, что готов. Полная свобода.
Я не стал хвастаться перед Хелен, что самая свободная страна -- это наша:
магазины свободны от товаров, цены свободно поднимаются на любую высоту и даже
штаны -- самые свободные штаны на свете. В поясе.
Хелен подошла к университету ровно в 19.00, как мы и договаривались. Датчане
славятся своей пунктуальностью. Датчанин может назначить вам свидание в любое,
удобное для вас время и в любом удобном для вас месте на поверхности Земного
шара. Датчанин точно знает, где проведет отпуск через 10 лет, что будет делать
через 20 лет и что с ним случится в конце жизни.
Жизнь россиянина полна неожиданностей, хотя и однообразна.
Датчане -- хорошие ученики. А россияне -- хорошие учителя. Датчане учатся на
чужих ошибках, а россияне на своих ошибках учат чужих.
Я подошел ровно в 19.14.
Речь сразу пошла о точности и планировании.
-- У нас все делается по плану, -- сказал я. -- Если объявили, что завтра
отключат воду на неделю, значит, ее действительно отключат на неделю. Более
того, могут и перевыполнить план. Отключить ее на месяц. С мая по август.
1 2 3 4 5 6 7