Я не хотел, чтобы ты видела, как я убиваю, теперь ты знаешь, что я способен на это, что я тот, кто я есть.
– Ты – человек, которого я люблю, – всхлипнула она, прижимаясь к нему теснее. – Конечно, ты способен убивать, но только чтобы защитить кого-то, а вовсе не из любви к убийству. Я рада, что он мертв. Зачем, думаешь, я бросила в него раковину?
В его смехе слышались облегчение и удивление.
– Моя любимая храбрая малышка. К счастью, с раковинами ты обращаешься более умело, чем с пистолетом. Радость моя, повтори опять, что ты любишь меня.
Она хотела, но рыданья душили ее. Ник так крепко прижимал ее к себе, что она слышала, как бешено стучит его сердце, и чувствовала, что его тоже трясет. Неужели этот сильный и отважный человек способен так волноваться? Неужели причиной этому ее признание? Она боялась поверить.
Потом он улыбнулся ей, и в его глазах было столько нежности и благодарности, что сомнения покинули ее.
– Любимая, сможешь еще минутку оставаться храброй? – прошептал он. – Думаю, Винвик нашел наконец запасной ключ. Уверен, он не одобряет стрельбу в доме джентльмена.
Часа два спустя Сара находилась именно там, где ей больше всего хотелось быть, – на коленях мужа в кресле своей спальни. Она уверяла его, что окончательно оправилась от потрясений сегодняшнего утра.
– А правда, что свидетельства хозяина гостиницы было бы достаточно, чтобы обвинить Кетсби в измене? – спрашивала она, сомнения обуревали ее с тех самых пор, как вернулся Фиггинс и подтвердил версию Ника.
– Может, для окончательного приговора этого и недостаточно, – признал он. – Но для него даже подозрение губительно. К тому же он был явно не в себе и плохо соображал. То, что я вычислил его метод, повергло Кетсби в панику. – Он придвинул ее к себе поближе. – Когда я понял, что это он был причиной кошмаров, с которыми ты жила все эти годы, я ни в коем случае не хотел допустить, чтобы дело дошло до суда.
Сара понимающе кивнула и решила перевести разговор на более волнующую тему. Например, когда он в первый раз понял, что любит ее.
– Ну, думаю, тем вечером в Риббонхолле, когда тебя рассмешила мысль о том, что и на вечеринку можно приходить с оружием. – И добавил, усмехнувшись: – Конечно, тогда я не признался себе в этом. Я знал, что страстно хочу тебя, любимая, но до вчерашнего дня, когда тебя чуть не убили, я не позволял себе думать о любви. Страх потерять тебя был так велик, что больше я уже не мог отрицать очевидного.
– Ты не потеряешь меня, Ник. Никогда.
– Я не заслуживаю такого счастья, – сорвавшимся голосом пробормотал он. – Особенно после сегодняшнего утра. Бог свидетель, Сара, когда я увидел письмо, то попытался обмануть себя, уговорить, что не люблю тебя. Больше всего меня взбесило сознание собственной слабости – я знал, что в любом случае я пойду на все, чтобы спасти тебя от тюрьмы и осуждения. Конечно, это слабое оправдание, но именно поэтому я и накинулся на тебя так яростно, совсем ослеп и оглох.
– Все хорошо, – прошептала она. – Где-то в глубине души я понимала, что ты не можешь всерьез подозревать меня.
– Когда я начал вслух читать проклятое письмо, все внезапно встало на свои места. До меня наконец дошло то, что ты пыталась сказать. Не говоря уж о твоей порядочности, ты просто была слишком маленькой, чтобы оказаться замешанной в такое. Господи, если бы ты только знала, что я тогда почувствовал, как испугался, что потерял тебя навсегда. Даже сейчас я не могу понять, как ты смогла простить меня. Я не заслуживаю тебя, Сара, но клянусь: я потрачу всю свою жизнь, чтобы стать достойным тебя.
– О Ник, успокойся. Я не могу винить тебя в том, что ты заподозрил меня, ведь я и сама на несколько ужасных минут поверила в предательство бедного дяди Джаспера, а у меня было куда меньше оснований. Думаю, письмо сунули в мою сумочку слуги, когда нашли меня ночью. Прочесть по-французски они не могли и решили, что, раз оно лежит рядом, значит, оно мое. Потом я, ничего не подозревая, приказала горничной упаковать и убрать все вещи, связанные с той страшной ночью. Если бы я не знала дядю так хорошо…
– Да, у тебя были годы, чтобы укрепить свою веру в дядю. В то время как я…
– Твоя вера была разрушена, – тихо закончила она. – Я понимаю, Ник. Правда понимаю. Ты, должно быть… – она отодвинулась и старалась не смотреть на него, – должно быть, ты очень любил ее.
– Так вот, что тебя тревожило? – спросил он. И когда она слабо кивнула, он снова притянул ее к себе и поцеловал. – А я-то думал, это просто страх перед мужчинами, вернее, перед интимными отношениями с мужчиной.
Она вспыхнула и покачала головой.
– С тобой я никакого страха не чувствую.
– О любимая, если я что-нибудь понимаю, это звучит как приглашение…
Она так застенчиво и робко улыбнулась в ответ, что он весь рванулся к ней, но тут же застыл, поняв необходимость довести начатый разговор до конца.
– Сара, ты даже представить себе не можешь, какая ты удивительная! Сколько в тебе невинности и мягкости, честности и храбрости. Действительно, двенадцать лет назад я страстно влюбился в прелестное личико. Мальчишеская любовь, которая не способна угадать тщеславие и пустоту за внешней красотой. Предательство Мэриан, конечно, меня больно ранило, но к тому моменту, когда она погибла, будучи беременной от другого мужчины, я уже не любил ее. Там нечего было любить.
– Мне очень жаль, – прошептала Сара, думая о молодом мужчине, так жестоко расставшемся с иллюзиями юности.
Он снова поцеловал ее.
– А мне нет. Потому что, когда я встретил свою истинную любовь, мое сердце сразу узнало ее, даже несмотря на то, что уму и потребовалось какое-то время, чтобы понять.
– О Ник… – слезы счастья наполнили ее глаза, – мне больше нравится любовь мужчины, чем мальчика…
– У тебя есть и то и другое, – тихо проговорил он. – Ты вернула мне ту часть души, которую я считал утерянной навеки. Сара, ты вернула мне веру в честь и добродетель. Вернула нежность в мое сердце.
– Думаю, ты никогда по-настоящему и не терял этого, – проговорила она, нежно водя пальцем по его щеке. – Просто спрятал куда-то далеко. Чтобы выжить в том мире, где тебе приходилось жить.
– О Сара… моя истинная любовь… Ты даже не можешь себе представить, как ты нужна мне, как я хочу тебя. Я понимаю, все это для тебя еще слишком ново, но, клянусь, я буду очень нежен.
– Знаю, – прошептала она, притягивая его к себе. – Я не боюсь, Ник. Раньше меня пугало это из-за Эми и еще… было какое-то странное чувство, что история еще не закончилась. Мне казалось, что опасность где-то подстерегает меня. Думаю, именно поэтому я и стала гулять и ездить одна. Хотела встретиться со своим страхом и таким образом освободиться. Но теперь, когда ты избавил меня от него… я… я тоже хочу тебя, Ник.
С хриплым стоном он схватил ее на руки и понес к кровати. Их губы встретились. На этот раз она любила и отдавалась свободно и открыто. Страсть захватила их целиком, все остальное больше не существовало. Время остановилось.
Разомлевшая, усталая, счастливая Сара взглянула на мужа. Блестящие зеленые глаза больше не таили холода и опасности – только тепло, нежность и любовь.
– Никогда не думала, что мужчина может быть так нежен, – тихо прошептала она.
Он лениво улыбнулся и посмотрел на их переплетенные тела.
– Ты пока еще не готова к чему-то другому, моя маленькая возлюбленная, но когда ты привыкнешь ко мне, когда будешь чувствовать себя в абсолютной безопасности… знаешь, страсть бывает иногда дикой и необузданной, но я никогда не сделаю тебе больно. Никогда.
Сара попыталась осмыслить его слова и почувствовала, как кокетливая женская улыбка изгибает ее губы. Приподнявшись на одном локте и положив руку ему на грудь, она спросила:
– И как вы полагаете, милорд, сколько времени мне понадобится, чтобы привыкнуть к вам?
Ник усмехнулся.
– Ты оказалась на удивление способной ученицей и временами просто сводишь меня с ума, так что… – Он прижал ее голову к своей груди и прошептал: – Немного, совсем немного.
– Может быть, завтра? – с невинным видом спросила она.
– Зачем торопиться? Я однажды сказал Деву, что любовь к Мэриан была как сияющая роскошная люстра, которая быстро гаснет. Но ты, Сара, как пламя одинокой свечи, будешь гореть в моем сердце вечно.
– О Ник, я так люблю тебя…
Он не дал ей закончить, снова увлекая в мир любви и наслаждения. Слова стали лишними. Ягуара нельзя приручить, но она завоевала его сердце. Они всегда будут вместе.
Навеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
– Ты – человек, которого я люблю, – всхлипнула она, прижимаясь к нему теснее. – Конечно, ты способен убивать, но только чтобы защитить кого-то, а вовсе не из любви к убийству. Я рада, что он мертв. Зачем, думаешь, я бросила в него раковину?
В его смехе слышались облегчение и удивление.
– Моя любимая храбрая малышка. К счастью, с раковинами ты обращаешься более умело, чем с пистолетом. Радость моя, повтори опять, что ты любишь меня.
Она хотела, но рыданья душили ее. Ник так крепко прижимал ее к себе, что она слышала, как бешено стучит его сердце, и чувствовала, что его тоже трясет. Неужели этот сильный и отважный человек способен так волноваться? Неужели причиной этому ее признание? Она боялась поверить.
Потом он улыбнулся ей, и в его глазах было столько нежности и благодарности, что сомнения покинули ее.
– Любимая, сможешь еще минутку оставаться храброй? – прошептал он. – Думаю, Винвик нашел наконец запасной ключ. Уверен, он не одобряет стрельбу в доме джентльмена.
Часа два спустя Сара находилась именно там, где ей больше всего хотелось быть, – на коленях мужа в кресле своей спальни. Она уверяла его, что окончательно оправилась от потрясений сегодняшнего утра.
– А правда, что свидетельства хозяина гостиницы было бы достаточно, чтобы обвинить Кетсби в измене? – спрашивала она, сомнения обуревали ее с тех самых пор, как вернулся Фиггинс и подтвердил версию Ника.
– Может, для окончательного приговора этого и недостаточно, – признал он. – Но для него даже подозрение губительно. К тому же он был явно не в себе и плохо соображал. То, что я вычислил его метод, повергло Кетсби в панику. – Он придвинул ее к себе поближе. – Когда я понял, что это он был причиной кошмаров, с которыми ты жила все эти годы, я ни в коем случае не хотел допустить, чтобы дело дошло до суда.
Сара понимающе кивнула и решила перевести разговор на более волнующую тему. Например, когда он в первый раз понял, что любит ее.
– Ну, думаю, тем вечером в Риббонхолле, когда тебя рассмешила мысль о том, что и на вечеринку можно приходить с оружием. – И добавил, усмехнувшись: – Конечно, тогда я не признался себе в этом. Я знал, что страстно хочу тебя, любимая, но до вчерашнего дня, когда тебя чуть не убили, я не позволял себе думать о любви. Страх потерять тебя был так велик, что больше я уже не мог отрицать очевидного.
– Ты не потеряешь меня, Ник. Никогда.
– Я не заслуживаю такого счастья, – сорвавшимся голосом пробормотал он. – Особенно после сегодняшнего утра. Бог свидетель, Сара, когда я увидел письмо, то попытался обмануть себя, уговорить, что не люблю тебя. Больше всего меня взбесило сознание собственной слабости – я знал, что в любом случае я пойду на все, чтобы спасти тебя от тюрьмы и осуждения. Конечно, это слабое оправдание, но именно поэтому я и накинулся на тебя так яростно, совсем ослеп и оглох.
– Все хорошо, – прошептала она. – Где-то в глубине души я понимала, что ты не можешь всерьез подозревать меня.
– Когда я начал вслух читать проклятое письмо, все внезапно встало на свои места. До меня наконец дошло то, что ты пыталась сказать. Не говоря уж о твоей порядочности, ты просто была слишком маленькой, чтобы оказаться замешанной в такое. Господи, если бы ты только знала, что я тогда почувствовал, как испугался, что потерял тебя навсегда. Даже сейчас я не могу понять, как ты смогла простить меня. Я не заслуживаю тебя, Сара, но клянусь: я потрачу всю свою жизнь, чтобы стать достойным тебя.
– О Ник, успокойся. Я не могу винить тебя в том, что ты заподозрил меня, ведь я и сама на несколько ужасных минут поверила в предательство бедного дяди Джаспера, а у меня было куда меньше оснований. Думаю, письмо сунули в мою сумочку слуги, когда нашли меня ночью. Прочесть по-французски они не могли и решили, что, раз оно лежит рядом, значит, оно мое. Потом я, ничего не подозревая, приказала горничной упаковать и убрать все вещи, связанные с той страшной ночью. Если бы я не знала дядю так хорошо…
– Да, у тебя были годы, чтобы укрепить свою веру в дядю. В то время как я…
– Твоя вера была разрушена, – тихо закончила она. – Я понимаю, Ник. Правда понимаю. Ты, должно быть… – она отодвинулась и старалась не смотреть на него, – должно быть, ты очень любил ее.
– Так вот, что тебя тревожило? – спросил он. И когда она слабо кивнула, он снова притянул ее к себе и поцеловал. – А я-то думал, это просто страх перед мужчинами, вернее, перед интимными отношениями с мужчиной.
Она вспыхнула и покачала головой.
– С тобой я никакого страха не чувствую.
– О любимая, если я что-нибудь понимаю, это звучит как приглашение…
Она так застенчиво и робко улыбнулась в ответ, что он весь рванулся к ней, но тут же застыл, поняв необходимость довести начатый разговор до конца.
– Сара, ты даже представить себе не можешь, какая ты удивительная! Сколько в тебе невинности и мягкости, честности и храбрости. Действительно, двенадцать лет назад я страстно влюбился в прелестное личико. Мальчишеская любовь, которая не способна угадать тщеславие и пустоту за внешней красотой. Предательство Мэриан, конечно, меня больно ранило, но к тому моменту, когда она погибла, будучи беременной от другого мужчины, я уже не любил ее. Там нечего было любить.
– Мне очень жаль, – прошептала Сара, думая о молодом мужчине, так жестоко расставшемся с иллюзиями юности.
Он снова поцеловал ее.
– А мне нет. Потому что, когда я встретил свою истинную любовь, мое сердце сразу узнало ее, даже несмотря на то, что уму и потребовалось какое-то время, чтобы понять.
– О Ник… – слезы счастья наполнили ее глаза, – мне больше нравится любовь мужчины, чем мальчика…
– У тебя есть и то и другое, – тихо проговорил он. – Ты вернула мне ту часть души, которую я считал утерянной навеки. Сара, ты вернула мне веру в честь и добродетель. Вернула нежность в мое сердце.
– Думаю, ты никогда по-настоящему и не терял этого, – проговорила она, нежно водя пальцем по его щеке. – Просто спрятал куда-то далеко. Чтобы выжить в том мире, где тебе приходилось жить.
– О Сара… моя истинная любовь… Ты даже не можешь себе представить, как ты нужна мне, как я хочу тебя. Я понимаю, все это для тебя еще слишком ново, но, клянусь, я буду очень нежен.
– Знаю, – прошептала она, притягивая его к себе. – Я не боюсь, Ник. Раньше меня пугало это из-за Эми и еще… было какое-то странное чувство, что история еще не закончилась. Мне казалось, что опасность где-то подстерегает меня. Думаю, именно поэтому я и стала гулять и ездить одна. Хотела встретиться со своим страхом и таким образом освободиться. Но теперь, когда ты избавил меня от него… я… я тоже хочу тебя, Ник.
С хриплым стоном он схватил ее на руки и понес к кровати. Их губы встретились. На этот раз она любила и отдавалась свободно и открыто. Страсть захватила их целиком, все остальное больше не существовало. Время остановилось.
Разомлевшая, усталая, счастливая Сара взглянула на мужа. Блестящие зеленые глаза больше не таили холода и опасности – только тепло, нежность и любовь.
– Никогда не думала, что мужчина может быть так нежен, – тихо прошептала она.
Он лениво улыбнулся и посмотрел на их переплетенные тела.
– Ты пока еще не готова к чему-то другому, моя маленькая возлюбленная, но когда ты привыкнешь ко мне, когда будешь чувствовать себя в абсолютной безопасности… знаешь, страсть бывает иногда дикой и необузданной, но я никогда не сделаю тебе больно. Никогда.
Сара попыталась осмыслить его слова и почувствовала, как кокетливая женская улыбка изгибает ее губы. Приподнявшись на одном локте и положив руку ему на грудь, она спросила:
– И как вы полагаете, милорд, сколько времени мне понадобится, чтобы привыкнуть к вам?
Ник усмехнулся.
– Ты оказалась на удивление способной ученицей и временами просто сводишь меня с ума, так что… – Он прижал ее голову к своей груди и прошептал: – Немного, совсем немного.
– Может быть, завтра? – с невинным видом спросила она.
– Зачем торопиться? Я однажды сказал Деву, что любовь к Мэриан была как сияющая роскошная люстра, которая быстро гаснет. Но ты, Сара, как пламя одинокой свечи, будешь гореть в моем сердце вечно.
– О Ник, я так люблю тебя…
Он не дал ей закончить, снова увлекая в мир любви и наслаждения. Слова стали лишними. Ягуара нельзя приручить, но она завоевала его сердце. Они всегда будут вместе.
Навеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23