А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Винтовка Токарева показала отличный темп стрельбы и хорошую кучность. Механизм ее работал несомненно лучше, чем у старой, но число поломок некоторых деталей превышало нормы. Испытания были приостановлены.
Только этим и можно объяснить то обстоятельство, что Токарев не согласился с предоставленным ему комиссией сроком на доработку образца и потребовал его удвоить.
– Зачем же это вам, Федор Васильевич? – удивлялись члены комиссии. – Ведь намечаемые переделки не так значительны.
– Да, но помимо ваших требований к винтовке я еще предъявляю свои.
Члены комиссии удовлетворили просьбу конструктора.
Токарев потом рассказал своим сотрудникам о результатах испытаний, о пожеланиях комиссии и о своих наблюдениях и замыслах. Из его слов все поняли, что, хотя в винтовке и оказались дефекты, в целом система удачная и ее нужно дружными усилиями доводить до совершенства.
Опять в мастерской началась горячая работа. Теперь каждый из сотрудников мастерской был проникнут уверенностью, что скоро винтовка Токарева будет окончательно доделана и принята на вооружение Красной Армии. Эта уверенность в победе передавалась рабочим от самого Токарева, который без устали трудился вместе с ними.
В феврале 1933 года, когда доделка винтовки близилась к завершению, Токарев вдруг почувствовал слабость и недомогание. Шестьдесят два года решительно напомнили о себе. Но Токарев упорно не сдавался. Усилием воли он превозмогал немочь: заставлял себя вставать в шесть утра и пешком шел на завод.
Но однажды он почувствовал такую слабость, что уже не мог встать с постели без помощи жены. Родные уговорили его остаться дома и вызвать врача. Токарев лежал на кровати и слушал, как за окном завывала метель. На душе было тоскливо и неприятно. Он спустил ноги на коврик и стал одеваться.
– Ты что это, Федор! – бросилась к нему жена.
– Ничего, теперь мне получше, думаю одеться и посидеть на диване. Не привык я лежать, спина ноет…
Позавтракав, Федор Васильевич оделся потеплей и уселся на диван, открыв недочитанную книгу Стефана Цвейга.
Его взгляд остановился на следующей фразе:
«В истории важнейших изобретений и открытий окрыляющим началом всегда является духовное, нравственное побуждение…»
«Хорошая, правильная мысль», – подумал Токарев и хотел было записать ее в дневник, но вдруг в комнату быстро вошла жена.
– Пришел нарочный с завода, вот пакет.
Федор Васильевич отложил книгу и, аккуратно надорвав пакет, стал читать письмо.
Жена внимательно следила за выражением его усталого, бледного, со свалявшимися усами лица.
Оно вначале нахмурилось, покрылось множеством мелких морщинок, а седые брови образовали сплошную линию. Но через несколько мгновений брови разошлись и в усах мелькнула радостная улыбка.
– Дина, голубушка, слушай, что я тебе прочитаю.
И Федор Васильевич глуховатым, еще не окрепшим голосом начал читать:
«Извещаем Вас, что за ценное изобретение и конструирование в технике РККА, способствующее укреплению обороноспособности Союза ССР, Вы награждены орденом Красной Звезды».
Доминика Федоровна ласково обняла мужа.
– Поздравляю, Федор, это большая радость для всех нас. Видишь, как ценит тебя правительство…
– Спасибо, спасибо. Я очень рад! – сказал Федор Васильевич и стал суетливо собираться на завод.
На протесты жены он твердо ответил:
– Нет, и не уговаривай! В такой день я не могу оставаться дома.
– Да ведь ты же совсем больной.
– Был болен, а теперь поправился, даже повеселел. Не ушел еще рассыльный?
– Нет, ждет на кухне.
– Очень хорошо, я пойду вместе с ним. Ты не беспокойся, все будет хорошо…
На новые испытания, проводимые в том же 1933 году, Токарев представил совершенно новую модель своей винтовки, вошедшей в историю оружейного дела под именем «образца 1933 года». Он много потрудился над этим образцом и возлагал на него большие надежды.
Но и на этот раз счастье изменило конструктору. Хотя в этих испытаниях его основной «противник», Дегтярев, не участвовал – он был занят разработкой других систем, – вместе с Токаревым выступил ученик Дегтярева – Симонов. Пройдя серьезную школу в опытной мастерской Дегтярева, Симонов уже на протяжении 12 лет занимался конструированием автоматического оружия. Сейчас созданная им самозарядная винтовка должна была проходить конкурсные испытания одновременно с винтовкой Токарева и, для сравнения, с некоторыми заграничными системами.
Токарев отлично знал достоинства и недостатки иностранных автоматических винтовок и не боялся единоборства с ними; Симонов же, молодой изобретатель из рабочих, тоже не представлялся ему серьезным противником. Но… винтовка Симонова оказалась легче и показала хорошие результаты. Она заняла по конкурсу первое место и была принята к серийному производству.
Такой оборот дела был крайне неожиданным для Токарева, но он держался мужественно:
– Мы еще не раз встретимся и продолжим наше соревнование… – с твердой решимостью прошептал Федор Васильевич.
Вскоре после испытаний Симонов был командирован на завод, чтобы принять участие в налаживании серийного производства своих винтовок, а Токарев вернулся к себе.
Несмотря на твердое решение продолжать соревнование с Симоновым, несмотря на внешнее спокойствие и бодрость, Токарев тяжело переживал эту неудачу.
Но в коллективе мастерской и конструкторского бюро старого конструктора окружили вниманием и заботой.
– Ничего, Федор Васильевич, – утешали его ученики. – Мы еще повоюем! Теперь, когда вами достигнуто главное – найдена удачная конструкция винтовки, отступать нельзя. Отдохните немного, и со свежими силами за дело; мы не пожалеем сил для завершения нашей работы!
В эти дни к Токареву приходили не только сотрудники бюро, но и руководители завода. Часто навещал его на работе и дома секретарь партийной организации.
– Вы по складу характера и по искусству работы самый настоящий оружейник, – говорил он Токареву. – У вас есть упорство, знания и опыт. Я уверен, что вы добьетесь победы. И весь коллектив прославленного завода тоже уверен в этом. Все мы с нетерпением ждем, когда заводу будет поручено изготовлять вашу винтовку…
Теплые слова друзей и товарищей ободрили конструктора. Они укрепили в нем волю и стремление к новой трудной работе.
Тщательно изучив требования комиссии, Токарев принялся за усовершенствование своей винтовки, которая сулила столько надежд и принесла столько огорчений!
Теперь он никому не поручал изготовления даже самых незначительных деталей, все делал сам. Работа двигалась медленно, но зато у конструктора было больше уверенности в том, что все делается хорошо, добротно.
Когда новый образец был готов, Токарев получил задание изготовить по системе своей винтовки автоматический карабин.
Это задание обрадовало конструктора: значит, в Москве одобряют систему его автоматической винтовки.
«Я должен оправдать это доверие и доказать, что неудачи не подорвали во мне способности работать», – решает Токарев и немедленно берется за разработку опытного образца автоматического карабина.
В процессе работы Токарева неоднократно запрашивают: как идут дела, когда будет готов образец?
Наконец из Москвы приезжают доверенные люди и увозят законченный образец для осмотра – им интересуются в Кремле.
Скоро Токарев получает задание: изготовить пять карабинов для широких испытаний.
В работу включается весь коллектив конструкторского бюро и мастерской. Сознание, что карабинами интересуется правительство, вдохновляет людей. Все трудятся с подъемом и вдохновением.
В работе незаметно пролетает 1934 год. В начале января 1935 года Токарев с новенькими карабинами и автоматической винтовкой выезжает на испытания на один из подмосковных полигонов.
«Как-то на сей раз покажут себя образцы?» – этот вопрос не дает покоя. Что его ждет: разочарование и горечь поражения или радость победы и большое счастье?..
Испытания начались 10 января и продолжались с некоторыми перерывами целый месяц, вплоть до 10 февраля. Одновременно с карабинами Токарева снова испытывалась автоматическая винтовка Симонова. Помимо карабинов и винтовок испытывались пулеметы Дегтярева, Шпитального и Камарницкого.
Ко всем образцам требования были предъявлены еще более повышенные, чем прежде. Карабины Токарева стреляли довольно исправно, винтовка же Симонова капризничала.
Вот какие записи сохранились в дневнике Токарева:
«Начали стрельбу из автоматической винтовки Симонова и моего карабина на кучность: одиночную, непрерывную и группами по 20 выстрелов. Карабины дали мало задержек. Было всего 3-4 непродвижения патронов. Кучность получилась хорошая. У моего карабина даже несколько лучшая. На это обратили внимание…»
Начало испытаний было весьма благоприятным, и Токарев, воспрянув духом, надеялся на хороший исход. Когда количество выстрелов перевалило за 5 тысяч, надежда на успех еще более укрепилась.
«Наконец довели до 6180 выстрелов, – писал Токарев в дневнике, – и на этом выстреле получилось нечто необыкновенное – затвор остановился наполовину отодвинутым. Видимо, крышка затвора и крышка коробки в передней части вышли из пазов. Дно коробки оказалось разорвано вдоль. Боевая личинка подошла под верхнюю часть затвора и заклинилась. Дальше стрелять было нельзя…»
На этом испытания были прерваны. Токарева упорно продолжали преследовать неудачи…
Он вернулся домой хмурым и озабоченным. Доминика Федоровна, открывшая ему дверь по звонку, который прозвучал более нервно, чем обычно, поняла: у мужа опять неудачи…
– Я вижу, у тебя опять неприятности, но не надо отчаиваться, Федор! Ты сильный, упорный, я уверена, ты своего добьешься!..
Как бы ни было тяжело на душе у Токарева, Доминика Федоровна теплыми и ласковыми словами умела смягчить его горе, рассеять тяжелые думы, вселить в него светлые, радостные надежды.
Так было и теперь. Дома, в кругу родных, Федор Васильевич быстро успокоился и за вечерним чаем шутил, рассказывал о дорожных приключениях. А утром пришел на завод бодрый и свежий, словно ничего и не случилось.
Успех!
Токарев продолжал упорную работу. Каждый новый день начинался с мысли о том, какую лепту он сможет внести сегодня в усовершенствование своей винтовки.
Две пятилетки невиданно преобразили страну. Мощные металлургические заводы выплавляли самый высококачественный металл. В распоряжении конструктора была сталь различных марок, из которой можно было изготовлять мельчайшие детали, обладающие огромной прочностью.
Выросшая за годы двух пятилеток мощная станкостроительная и приборостроительная промышленность обеспечила завод и опытную мастерскую новейшим оборудованием и точнейшими приборами.
Новые заводы производили чудесные инструменты и самые точные калибры.
Придя в мастерскую и взявшись за любимую работу, старый конструктор преображался, молодел душой. Внимание и забота, которыми он был окружен, прекрасная, располагающая к творческому труду обстановка заставляли его забывать о старости и недомоганиях, укрепляли духовные и физические силы. А сознание, что он и весь руководимый им коллектив делают большое важное дело, умножало его упорство и энергию.
Токарев знал, что его многолетние труды, как и труды других советских оружейников, не пропали даром. Советский Союз превращался в страну могучую, в страну, готовую ко всяким случайностям.
Советские оружейники сделали великое дело – они вооружили родную Красную Армию новейшей отечественной боевой техникой.
Орден Красной Звезды напоминал Токареву, что и его роль в этом деле была далеко не последней.
А когда видишь свои успехи и сознаешь, что они замечены и оценены партией и правительством, когда проникаешься мыслью, что твой труд сослужит большую пользу родному народу, появляется необыкновенная энергия, словно за спиной вырастают крылья, хочется парить в высоте, творить и создавать еще лучше и необыкновенней.
Именно такое чувство овладевало Токаревым. И хотя ему уже давно перевалило на седьмой десяток, он переживал величайший творческий подъем и в 1935, 1936, 1937 и 1938 годах трудился со все возрастающей энергией, пропорционально которой росла и его вера в окончательный успех своего изобретения.
Он знал, что империалисты Запада, особенно фашистская Германия, лихорадочно готовятся к войне, создавая все новое и новое оружие. Он должен был спешить, чтобы до начала войны, которая казалась ему неизбежной, вооружить Красную Армию новой и самой лучшей автоматической винтовкой.
И изобретательный конструктор, работавший последние годы с упорством молодого, выстоял до конца, как подобает солдату во время боя. Новый образец винтовки, отправляемый на испытания в Москву, был сделан, собран и отлажен его руками. Токарев вложил в него все свои силы и все свои способности. Но присутствовать на испытаниях он уже не мог. Пока работа шла, Токарев держался. Но держался за счет напряжения мышц и нервов, держался усилием воли. А как только работа была закончена, силы изменили ему. Старого конструктора уложили в постель.
Врачи признали состояние Токарева тяжелым и прописали полный покой.
Но как он мог быть спокоен, когда именно сейчас, в момент болезни, его винтовка, над которой он трудился тридцать лет, проходит испытания…
Как необходимо было там его присутствие!
Но опасения Токарева оказались напрасными. Его винтовке на этот раз не потребовалась никакая помощь. Она действовала безотказно, радуя не только стрелков, но даже видавших виды членов комиссии.
Успех был полный, безоговорочный! Представители Токарева немедленно поспешили к конструктору, чтобы поделиться с ним радостью.
Едва они вошли в комнату, по радостному возбуждению, по смелым движениям и бодрым голосам Токарев понял все и, не в силах сдержать слез, стал пожимать руки друзьям.
– Лежите, Федор Васильевич, вам вредно волноваться.
– Нет, нет, ничего. Привезенная вами весть – лучшее лекарство, она меня почти исцелила… Расскажите же все подробно.
– Испытания прошли удачно!.. После показывали винтовку в Кремле! Ее хвалили, поручили поздравить вас с успехом и пожелать вам скорейшего выздоровления.
Токарев поднялся.
У него не было слов, чтобы выразить свои чувства. Он понимал, что не может больше оставаться в постели. Все в нем пело и ликовало!
– Вы подождите минутку, товарищи. Я вместе с вами пойду на завод.
Его дрожащие пальцы суетливо застегивали пуговицы, а по осунувшемуся, бледному, но счастливому лицу катились и падали на седые усы крупные слезы радости.
Испытание в бою
Высокая награда, высокая оценка его трудов заставили старого конструктора относиться к своей работе еще с большей ответственностью и требовательностью.
Заводы получили правительственный заказ на массовое производство «СВТ» – самозарядных винтовок Токарева. Перед ним, как конструктором, стояла задача – помочь заводам наладить установку нового производства, добиться наилучшей отладки опытных образцов, достичь взаимозаменяемости деталей.
Токарев с огромной радостью включился в эту работу.
Его вдохновляло высокое и гордое сознание, что «СВТ» теперь поступила на вооружение Красной Армии и будет служить народу.
Даже на заводе, при организации массового производства своей винтовки, Токарев неустанно продолжал творческую работу. Только теперь он смотрел на свою винтовку не как автор-изобретатель. Он смотрел на нее глазами бойца, которому предстояло с этой винтовкой идти в бой. И еще он смотрел на нее как мастер-оружейник, которому было поручено массовое изготовление ее на заводе.
Он разбирал винтовку «по косточкам», совершенно забыв о том, что она сделана им, и, как самый строгий судья, выискивал в ней мельчайшие недостатки и капризы, на ходу устраняя их. При этом он стремился упростить некоторые детали, чтобы облегчить этим массовое производство и удешевить стоимость винтовки. В этой работе его всегда вдохновлял благородный образ русского конструктора Мосина. Жив еще был и ближайший помощник Мосина, мастер Пастухов, много рассказавший Токареву о самоотверженном и беззаветном труде творца русской трехлинейной винтовки. Винтовку Мосина по-прежнему продолжали изготовлять на заводе. Она безотказно служила Родине почти полвека. Столько времени не пробыла на вооружении ни одна винтовка! Творение Мосина было живым и вдохновляющим примером для каждого советского конструктора.
Помогая специалистам завода налаживать массовое производство «СВТ», Токарев стремился к тому, чтобы серийная винтовка ничем не отличалась от опытных образцов и была бы безотказным и надежным оружием советских пехотинцев.
Когда были изготовлены и отправлены в войска первые партии «СВТ», Токарев поехал в воинские части, чтобы собственными глазами увидеть стрельбу из своих винтовок в условиях, приближенных к фронтовым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63