Дальше уже легко было забраться на них через клетки. Пыльники окружали пестик кольцом. Это было очень удобно. Куда бы ни села пчела, легко было дойти до неё, шагая по жёлтым шарам.
Катя и Тима оказались на дне огромной чаши цветка. Со всех сторон их окружали высокие белые горы, а где-то над головой сияло чистое голубое небо.
Радиомаяк, установленный Тимой в углублении жёлтого, как яичный желток, пыльника, методически посылал в воздух нежные перезвоны.
Путешественники устроились рядом с ним. Часто они подносили к глазам уменьшители, всматривались в даль: не заметят ли где-нибудь на горизонте желанную гостью – пчелу. Над кувшинкой кружились мошки. Они присаживались на цветок, ползали по его лепесткам и отправлялись дальше.
Пролетела мимо стрекоза-коромысло, медленно взмахивая своими прозрачными крыльями. Взад и вперёд сновали мухи. А пчелы всё нет и нет!
Казалось, в воздухе разлита глубокая, умиротворяющая тишина. Только монотонное гудение комаров да перезвоны радиомаяка нарушали её. Солнце уже сильно припекало – было жарко, клонило ко сну.
Катя села, положив на колени уменьшитель. Тима забрался повыше на одну из тычинок и внимательно всматривался в горизонт, как дозорный на корабле.
Время тянулось медленно. Катю совсем разморило, и она, склонив голову на руки, уснула.
Было уже далеко за полдень, когда она открыла глаза. С недоумением оглянулась, не сообразив сразу, где она. Ах да, кувшинка… Они ждут пчелу. Тима здесь, сидит наверху. Оглядывает горизонт в свой уменьшитель.
– Тимочка, а я спала. – Катя встала, сладко потянулась.
– Я видел, – отозвался Тима, не отрывая глаз от уменьшителя, – Понимаешь, я тоже вздремнул. Боюсь, уж не пропустили ли мы пчелу. Впрочем, нет, я бы услышал гудение.
– А может, она и вовсе не прилетит сегодня, эта пчела?
– Всё может быть. – Тима пожал плечами. – У неё нет расписания. Да и не так уж часто пчёлы навещают кувшинку.
– Да, да, надо быть ко всему готовым. Не знаешь, что с тобой стрясётся в следующую минуту…
И, как бы в ответ на эти слова, цветок сильно покачнулся. Поднялось волнение, хотя ветра не было. Волны с шумом ударялись о кувшинку. Катя от неожиданности упала. Тима быстро слез со своего возвышения. Катя вскочила, пытаясь устоять на ногах, кое-как сохраняя равновесие, нелепо вскидывая руки. Качка с каждой секундой увеличивалась.
Казалось, будто внезапно налетевшая туча заволокла небо. Наступившая темнота была зловещей.
– Тима, мы гибнем!.. – закричала Катя и в ужасе закрыла лицо руками.
* * *
Сергей Петрович растерянно смотрел на жалкий, искалеченный листок, лежащий перед ним на чёрной плите. Он не знал, радоваться ли ему, что найден этот лист, или, напротив, приходить в отчаяние. Ведь Кати и Тимы нет. Возможно, что они выпали из него в то время, когда лист несло ветром. Или, может быть. Маша с Дашей потеряли именно тот кусочек, где находились несчастные странники.
Во всяком случае, надо начать поиски в том месте, где лежал лист. Но где он был? Где его нашли девочки?
Сергей Петрович оглянулся Девочек в аппаратной ле оказалось. Ушли, убежали! Вот несносные!
– Виктор! – крикнул Сергей Петрович, задыхаясь от волнения. – Девочки… Где они? Скорей беги за ними!
Виктор снялся с места как безумный. Вылетел во двор. Там Машенька и Дашенька мирно играли. Не говоря ни слова, он схватил их за руки, потащил за собой. Девочки испуганно упирались, но Виктор безжалостно волок ребятишек за собой.
В аппаратной они так и кинулись к Сергею Петровичу.
– Девоньки, милые! – Сергей Петрович ласково гладил их головёнки. – Скажите, где вы нашли лист?
Ласковый голос Сергея Петровича успокоил девочек.
– На пруду, – сказала Дашенька.
– Возле камышей, – прибавила Машенька.
– Когда? – сдавленным от волнения голосом спросил Виктор.
– Вчера утром, – испуганно покосившись на Виктора, ответили девочки.
Виктор схватился за голову.
– Почему же вы его сразу не принесли?! – закричал он, не помня себя.
Дашенька, прижав к плечу розовую щёчку, долго смотрела на Виктора.
– Я не знаю, – сказала она.
– Я не знаю, – повторила за ней Машенька.
– Хорошо, хорошо! – нетерпеливо сказал Сергей Петрович. – Постарайтесь вспомнить, как всё было.
Он задавал вопросы, девочки разговорились. И вскоре выяснилась вся картина.
А дело было так. Обе подружки с воодушевлением стали подбирать листья вместе со школьниками. Но скоро им это надоело, и они занялись своими играми. Вчера утром они собирались ловить бабочек. Взяли сачки и пошли в поле. Прыгали, скакали, гонялись за бабочками и стрекозами и прибежали в конце концов на пруд. Там они увидели великолепную стрекозу с тёмно-синими крыльями. Она летала не как обычные стрекозы с прозрачными крыльями, а порхала, словно бабочка. Дашенька взмахнула сачком, не удержалась и растянулась как раз возле воды. Она уже собралась зареветь, как вдруг её внимание привлёк лист клёна. Его прибило к самому берегу. Дашенька раздумала плакать.
– Смотри, Маша, лист, – сказала она.
– Ну и пусть.
– А нам велели подбирать.
Машенька вспомнила: верно, велели. Она кинулась за ним.
– Не смей! – кричала Даша. – Это мой лист – я его нашла!
– А я первая подняла! – Маша зажала лист в кулачке.
Девчушки едва не подрались. Но тут они опять увидели красивую стрекозу, порхавшую над камышом, и кинулись обе за ней.
Дашенька засунула лист в карман своих трусиков. Ни она, ни Маша большее нём не вспоминали.
Только сегодня утром, когда Машина мама стала вытряхивать из кармашка трусиков мусор, Маша вдруг испуганно закричала:
– Ой, мамочка, это Тимин лист, не выбрасывай!
Машина мама задумчиво посмотрела на листок, осторожно положила его обратно, вздохнула, с сомнением покачав головой:
– Ну, беги скорей к дяде Серёже, отдай ему. Смотри, дочка, не потеряй.
Она была уверена, что в этом полуувядшем листе ничего не может быть. И только так, для порядка, велела Маше отнести его.
Маша, конечно, забежала за своей подружкой. И обе они отправились в лабораторию.
Всё это девочки рассказывали сбивчиво и бестолково. Но в конце концов не это важно. Главное – выяснить, где именно лежал лист. Сергей Петрович соединился по радиотелефону с Вадой и Кривошеиным, которые исследовали шестой квадрат.
– Найден лист на пруду, – сказал Сергей Петрович. – Потом, потом всё объясню. Отправляйтесь туда. Я тоже сейчас приеду.
Сергей Петрович вызвал из института машину и попросил прислать ему две стеклянные банки с крышками.
В ожидании он взволнованно шагал по аппаратной. Ван и Виктор в нетерпении выскочили во двор.
Машенька и Дашенька, ничего не понимая, смотрели на всех круглыми глазами и не двигались с места.
Общее волнение им тоже передалось.
– Сергей Петрович, скорей! – услышал он голос Виктора.
Взяв девочек за руки, он вышел за ворота.
У калитки стояла машина. В ней уже сидели Ван и Виктор со стеклянными банками в руках.
Сергей Петрович занял место рядом с водителем. Машеньку и Дашеньку взяли к себе Ван и Виктор.
Машина помчалась на берег пруда. Она так быстро оказалась на месте, что девочки были разочарованы. Им хотелось ещё покататься.
– Потом, потом! – нервно говорил Сергей Петрович. – А сейчас, девчушки милые, показывайте, где вы нашли лист.
Приехал на берег пруда и грузовик с высокой башней. Машину вёл Борис. Он ни за что не соглашался уступить своё место кому-нибудь другому и работал вместе с инженерами чуть ли не круглые сутки.
Девочки нашли то место, где увидели лист возле камышей.
Отсюда и решили начать поиски.
Сергей Петрович так и взлетел на башню. Ван и Виктор остались внизу вместе с девочками.
Сергей Петрович включил аппарат и стал медленно поворачивать антенну. Останавливался, менял наклон и снова медленно поворачивал. Опять останавливался и снова переводил рычажок. Сергей Петрович боялся пропустить необследованным самый малый кусочек лежащего перед ним квадрата и потому работал не торопясь, тщательно, едва сдерживая охватившее его нетерпение. Здесь ли они? Не унесло ли их отсюда куда-либо ещё? Не бродят ли они по берегу, пока их ищут на воде?
Прошло больше часа. Сигналов не поступало. Машина тронулась дальше вдоль берега. Пруд был невелик. Но, для того чтобы «прощупать» его, «просмотреть» весь, требовалось много времени.
Виктор и Ван то смотрели, задрав голову, на вершину башни, то садились на траву, то вскакивали и начинали ходить взад и вперёд. Они отчаянно волновались, сердце то колотилось, то замирало. Скорей, ах, скорей бы!..
А пруд расстилался перед ними безмятежно спокойный. Над водой летали стрекозы. Тоненько пели комары. В траве под ногами трещали кузнечики. Поодаль мирно играли девочки.
Ван то и дело поглядывал на часы. Что это? Может, они остановились? Стрелки двигались так лениво, как будто бы раздумывали: а не отдохнуть ли нам, не постоять ли спокойненько?
Вдруг с башни раздался сдавленный крик:
– Сигнал! Есть сигнал!!!
У Вана подкосились ноги. Виктор бросился к машине.
Он видел, что трое инженеров склонились над аппаратом.
Ему хотелось подняться туда. Посмотреть своими глазами. Но он не смел…
Сергей Петрович поспешно спустился вниз.
– От кувшинки! – коротко бросил он Виктору. – Сигнал от кувшинки… Где банки?
Ван подбежал с банками.
– Совсем близко! – говорил Сергей Петрович. – Вторая справа? – крикнул он наверх товарищам.
Те подтвердили.
Сергей Петрович как был, не сняв даже ботинок, вошёл в воду, держа в руках стеклянную банку. Мальчики пошли за ним.
Пруд был мелкий, но дно илистое. Увязая чуть ли не по пояс в топкой грязи, трое направились к кувшинкам.
Сергей Петрович подошёл первый. Он склонился над цветком и накрыл его стеклянной банкой. Только после этого он вырвал её длинный стебель. На всякий случай сорвали ещё несколько кувшинок. Их положили в другую стеклянную банку.
– Владимир, – крикнул Сергей Петрович, – откуда идут сигналы?
– Прямо из твоих рук! – услышал он взволнованный голос Вады.
Сергей Петрович отошёл от Вана и Виктора и снова попросил проверить.
Сигналы шли от того цветка, который он держал в своих руках. Ошибки быть не могло!
Мокрые, грязные, все трое вошли в машину. К ним присоединились и Кривошеин с Вадой. Ван помог забраться в машину девочкам.
Машина помчалась в лабораторию.
Цветы бережно вынули из банки прямо над плитой. Тотчас же вспыхнули два красных сигнальных глазка.
– Неужели же мы нашли их?.. – бормотал Сергей Петрович. – Не верю! Не поверю, пока не увижу их собственными глазами.
– Сбегать за Марией Николаевной? – предложил Ван.
– Да, да… Нет, постой… Подожди!
В лаборатории воцарилась тишина. Все молча смотрели на цветок. Стукнула входная дверь. Это был Борис. Он осторожно, на цыпочках, точно боясь разбудить кого-то, вошёл в лабораторию. Остановился возле дверей. Никто не оглянулся. Все смотрели на чёрную плиту. Вот в глубине цветка стали заметны две точечки. Они росли, увеличивались… Вот они приняли уже очертания человеческих фигурок.
– Шевелятся… – прошептал Сергей Петрович. – Значит, живы!
И, наконец, они выросли настолько, что были ясно видны два маленьких человечка. Они стояли в цветке, как сказочные андерсеновские дюймовочки…
* * *
Мария Николаевна вбежала в лабораторию, когда превращение уже закончилось. Тима обнимал отца. Катя сначала бросилась к Виктору, поискала кого-то глазами, не нашла и стала поочерёдно протягивать руки всем, кто был в лаборатории. Следом за Марией Николаевной появился Ван. Катя с радостным криком бросилась к нему.
Мария Николаевна крепко обхватила шею Тимы, как будто боялась, что он ускользнёт от неё, исчезнет, испарится в воздухе.
– Гадкий, дрянной мальчишка! Как напугал, как напугал… – твердила она.
– Мамочка, мама! – радостно говорил Тима. – Какая ты большая! Я раньше не замечал…
– Я-то большая! А вот когда ты наконец станешь взрослым и перестанешь выкидывать всякие штуки, от которых можно с ума сойти?..
Так же быстро, как разнеслась по Джохору печальная весть об исчезновении Тимы и Кати, облетела посёлок и радостная новость:
– Нашлись! Они нашлись!
На улице, в учреждениях, всюду, где бы люди ни встречались, они только об этом и говорили, радуясь так, словно это были их собственные дети.
В домике Долинских, печальном и тихом в эти последние дни, снова стало оживлённо и весело.
Вся семья сидела на террасе. Мария Николаевна приготовила отличный ужин. Катя и Тима с аппетитом уплетали всё, что им давали, и требовали прибавки.
– Ох, вкусно! – облизывался Тима. – Вот вкуснота! – Он подчищал оставшийся на тарелке мясной соус. – Не то что наши крахмальные булочки, а, ребята?
Тима хитро подмигнул.
Катя и Ван расхохотались. Виктор силился улыбнуться. У него на душе скребли кошки…
За столом сидели долго.
Катя и Тима наперебой рассказывали о своих приключениях, особенно о том, как они испугались, когда Сергей Петрович подошёл к кувшинке, подняв, как показалось тогда путешественникам, огромную волну и заслонив своей рукой солнце.
– Я думала – ну, теперь всё, конец! – возбуждённо говорила Катя.
– Это и был конец… – улыбнулась Мария Николаевна, – конец вашим скитаниям.
– Ну да! Но мы не сразу поняли, в чём дело.
– А потом что вы подумали? – спрашивал Ван.
– Тима догадался посмотреть через уменьшитель. Ну, и всё стало ясно. Невозможно рассказать, как мы были счастливы! Ведь мы хотели лететь на пчеле, понимаете? Нет, неужели это был не сон?!
Катя даже глаза стала протирать.
Мария Николаевна ласково погладила её по голове:
– Сон, девочка, конечно, сон!.. Я тоже как будто сейчас проснулась.
Виктор сидел молча. Он почти ни о чём не спрашивал. Он только переводил взгляд от Тимы к Кате, точно желая ещё и ещё раз убедиться, что они тут, рядом, и не собираются исчезнуть.
Тима, улучив удобную минуту, позвал отца и мать в другую комнату и сказал серьёзно и просто:
– Я виноват! Не знаю, сможете ли вы простить меня? Но я клянусь, папа…
– Не клянись, сынок! – так же серьёзно ответил ему отец. – Всё и так понятно. Урок был достаточно суров. Никто из нас не позабудет то, что произошло. Я тоже виноват. Я слишком понадеялся на тебя, а воля твоя ещё не окрепла, соблазн был велик. Мы оба виноваты перед твоей матерью!
– Что было, то прошло… – сказала Мария Николаевна. – Не будем об этом больше вспоминать!
Тима стоял, опустив голову. Его душили слёзы. Он махнул рукой и выбежал из комнаты.
На следующий день с утра к Долинским явились Анатолий Степанович Кривошеин и Владимир Яковлевич Вада. Они сидели на террасе в плетёных креслах. Мария Николаевна хлопотала на кухне. Молодёжь была в саду.
Сергей Петрович ходил взад и вперёд по террасе.
– Вот что, друзья! – сказал он. – Считайте, что мы потерпели неудачу с нашим аппаратом превращений. Сергей Петрович остановился возле Кривошеина.
– Почему? Аппараты работают безотказно, – сказал Анатолий Степанович.
– Да, конечно. Но не только в этом дело. Где гарантия, что с кем-либо другим не произойдёт того же, что и с нашими детьми?
– Да, гарантировать трудно, хотя…
– Никаких «хотя»!.. Придётся нам доделывать наш аппарат так, чтобы не было ни малейшей угрозы тому, кто воспользуется его услугами. Нужно всё предусмотреть. Надеюсь, мы справимся с этой задачей, но впереди ещё очень, много работы.
– Э, подумаешь! Голова есть, руки на месте!.. – сказал Вада. – Знаешь, что я тебе скажу, Сергей: мы столько пережили за эти дни, что у меня нет решительно никакого желания когда-либо повторять всё снова.
– И чёрт меня понёс на эту рыбалку! – сказал Кривошеин. – Будь я здесь, ничего бы не случилось!
– И ты виноват, но я больше других – незачем было оставлять ключи. Один Владимир влип в эту историю, что называется, ни сном ни духом.
– Я думаю только о том, что всё хорошо кончилось. Этого вполне достаточно!
Вошла Мария Николаевна, внесла вазу с фруктами. Друзья замолчали. Не хотелось при ней продолжать разговор о лаборатории.
Хлопнула калитка. Пришёл директор Института селекции. За ним потянулись другие гости. В этот день у Долинских перебывал весь посёлок. Всем хотелось выразить радость по поводу счастливого возвращения ребят.
Ребята сидели в саду. Там был весь Тимин класс. Все наперебой расспрашивали Тиму и Катю об их приключениях, ахали, охали, громко смеялись. Потребовали, чтобы им рассказали ещё с самого начала – о путешествии в почве, внутри дерева.
– Вот бы нам всем классом отправиться туда! – заявила Наташа.
– Э, нет, не выйдет! – засмеялся Тима. – Нас теперь и близко не подпустят к лаборатории.
– Тимка, это не по-товарищески! – объявила Лиля. – Сам побывал, а остальные как же?
– Ну, знаешь ли… Я бы и рад… – развёл Тима руками.
– А я вам завидую, ребята, – тихо сказала Ксения. – Такое и во сне не приснится. Счастливые!..
– Да, теперь счастливые, когда всё кончилось, а тогда нам с Катей не очень-то было весело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Катя и Тима оказались на дне огромной чаши цветка. Со всех сторон их окружали высокие белые горы, а где-то над головой сияло чистое голубое небо.
Радиомаяк, установленный Тимой в углублении жёлтого, как яичный желток, пыльника, методически посылал в воздух нежные перезвоны.
Путешественники устроились рядом с ним. Часто они подносили к глазам уменьшители, всматривались в даль: не заметят ли где-нибудь на горизонте желанную гостью – пчелу. Над кувшинкой кружились мошки. Они присаживались на цветок, ползали по его лепесткам и отправлялись дальше.
Пролетела мимо стрекоза-коромысло, медленно взмахивая своими прозрачными крыльями. Взад и вперёд сновали мухи. А пчелы всё нет и нет!
Казалось, в воздухе разлита глубокая, умиротворяющая тишина. Только монотонное гудение комаров да перезвоны радиомаяка нарушали её. Солнце уже сильно припекало – было жарко, клонило ко сну.
Катя села, положив на колени уменьшитель. Тима забрался повыше на одну из тычинок и внимательно всматривался в горизонт, как дозорный на корабле.
Время тянулось медленно. Катю совсем разморило, и она, склонив голову на руки, уснула.
Было уже далеко за полдень, когда она открыла глаза. С недоумением оглянулась, не сообразив сразу, где она. Ах да, кувшинка… Они ждут пчелу. Тима здесь, сидит наверху. Оглядывает горизонт в свой уменьшитель.
– Тимочка, а я спала. – Катя встала, сладко потянулась.
– Я видел, – отозвался Тима, не отрывая глаз от уменьшителя, – Понимаешь, я тоже вздремнул. Боюсь, уж не пропустили ли мы пчелу. Впрочем, нет, я бы услышал гудение.
– А может, она и вовсе не прилетит сегодня, эта пчела?
– Всё может быть. – Тима пожал плечами. – У неё нет расписания. Да и не так уж часто пчёлы навещают кувшинку.
– Да, да, надо быть ко всему готовым. Не знаешь, что с тобой стрясётся в следующую минуту…
И, как бы в ответ на эти слова, цветок сильно покачнулся. Поднялось волнение, хотя ветра не было. Волны с шумом ударялись о кувшинку. Катя от неожиданности упала. Тима быстро слез со своего возвышения. Катя вскочила, пытаясь устоять на ногах, кое-как сохраняя равновесие, нелепо вскидывая руки. Качка с каждой секундой увеличивалась.
Казалось, будто внезапно налетевшая туча заволокла небо. Наступившая темнота была зловещей.
– Тима, мы гибнем!.. – закричала Катя и в ужасе закрыла лицо руками.
* * *
Сергей Петрович растерянно смотрел на жалкий, искалеченный листок, лежащий перед ним на чёрной плите. Он не знал, радоваться ли ему, что найден этот лист, или, напротив, приходить в отчаяние. Ведь Кати и Тимы нет. Возможно, что они выпали из него в то время, когда лист несло ветром. Или, может быть. Маша с Дашей потеряли именно тот кусочек, где находились несчастные странники.
Во всяком случае, надо начать поиски в том месте, где лежал лист. Но где он был? Где его нашли девочки?
Сергей Петрович оглянулся Девочек в аппаратной ле оказалось. Ушли, убежали! Вот несносные!
– Виктор! – крикнул Сергей Петрович, задыхаясь от волнения. – Девочки… Где они? Скорей беги за ними!
Виктор снялся с места как безумный. Вылетел во двор. Там Машенька и Дашенька мирно играли. Не говоря ни слова, он схватил их за руки, потащил за собой. Девочки испуганно упирались, но Виктор безжалостно волок ребятишек за собой.
В аппаратной они так и кинулись к Сергею Петровичу.
– Девоньки, милые! – Сергей Петрович ласково гладил их головёнки. – Скажите, где вы нашли лист?
Ласковый голос Сергея Петровича успокоил девочек.
– На пруду, – сказала Дашенька.
– Возле камышей, – прибавила Машенька.
– Когда? – сдавленным от волнения голосом спросил Виктор.
– Вчера утром, – испуганно покосившись на Виктора, ответили девочки.
Виктор схватился за голову.
– Почему же вы его сразу не принесли?! – закричал он, не помня себя.
Дашенька, прижав к плечу розовую щёчку, долго смотрела на Виктора.
– Я не знаю, – сказала она.
– Я не знаю, – повторила за ней Машенька.
– Хорошо, хорошо! – нетерпеливо сказал Сергей Петрович. – Постарайтесь вспомнить, как всё было.
Он задавал вопросы, девочки разговорились. И вскоре выяснилась вся картина.
А дело было так. Обе подружки с воодушевлением стали подбирать листья вместе со школьниками. Но скоро им это надоело, и они занялись своими играми. Вчера утром они собирались ловить бабочек. Взяли сачки и пошли в поле. Прыгали, скакали, гонялись за бабочками и стрекозами и прибежали в конце концов на пруд. Там они увидели великолепную стрекозу с тёмно-синими крыльями. Она летала не как обычные стрекозы с прозрачными крыльями, а порхала, словно бабочка. Дашенька взмахнула сачком, не удержалась и растянулась как раз возле воды. Она уже собралась зареветь, как вдруг её внимание привлёк лист клёна. Его прибило к самому берегу. Дашенька раздумала плакать.
– Смотри, Маша, лист, – сказала она.
– Ну и пусть.
– А нам велели подбирать.
Машенька вспомнила: верно, велели. Она кинулась за ним.
– Не смей! – кричала Даша. – Это мой лист – я его нашла!
– А я первая подняла! – Маша зажала лист в кулачке.
Девчушки едва не подрались. Но тут они опять увидели красивую стрекозу, порхавшую над камышом, и кинулись обе за ней.
Дашенька засунула лист в карман своих трусиков. Ни она, ни Маша большее нём не вспоминали.
Только сегодня утром, когда Машина мама стала вытряхивать из кармашка трусиков мусор, Маша вдруг испуганно закричала:
– Ой, мамочка, это Тимин лист, не выбрасывай!
Машина мама задумчиво посмотрела на листок, осторожно положила его обратно, вздохнула, с сомнением покачав головой:
– Ну, беги скорей к дяде Серёже, отдай ему. Смотри, дочка, не потеряй.
Она была уверена, что в этом полуувядшем листе ничего не может быть. И только так, для порядка, велела Маше отнести его.
Маша, конечно, забежала за своей подружкой. И обе они отправились в лабораторию.
Всё это девочки рассказывали сбивчиво и бестолково. Но в конце концов не это важно. Главное – выяснить, где именно лежал лист. Сергей Петрович соединился по радиотелефону с Вадой и Кривошеиным, которые исследовали шестой квадрат.
– Найден лист на пруду, – сказал Сергей Петрович. – Потом, потом всё объясню. Отправляйтесь туда. Я тоже сейчас приеду.
Сергей Петрович вызвал из института машину и попросил прислать ему две стеклянные банки с крышками.
В ожидании он взволнованно шагал по аппаратной. Ван и Виктор в нетерпении выскочили во двор.
Машенька и Дашенька, ничего не понимая, смотрели на всех круглыми глазами и не двигались с места.
Общее волнение им тоже передалось.
– Сергей Петрович, скорей! – услышал он голос Виктора.
Взяв девочек за руки, он вышел за ворота.
У калитки стояла машина. В ней уже сидели Ван и Виктор со стеклянными банками в руках.
Сергей Петрович занял место рядом с водителем. Машеньку и Дашеньку взяли к себе Ван и Виктор.
Машина помчалась на берег пруда. Она так быстро оказалась на месте, что девочки были разочарованы. Им хотелось ещё покататься.
– Потом, потом! – нервно говорил Сергей Петрович. – А сейчас, девчушки милые, показывайте, где вы нашли лист.
Приехал на берег пруда и грузовик с высокой башней. Машину вёл Борис. Он ни за что не соглашался уступить своё место кому-нибудь другому и работал вместе с инженерами чуть ли не круглые сутки.
Девочки нашли то место, где увидели лист возле камышей.
Отсюда и решили начать поиски.
Сергей Петрович так и взлетел на башню. Ван и Виктор остались внизу вместе с девочками.
Сергей Петрович включил аппарат и стал медленно поворачивать антенну. Останавливался, менял наклон и снова медленно поворачивал. Опять останавливался и снова переводил рычажок. Сергей Петрович боялся пропустить необследованным самый малый кусочек лежащего перед ним квадрата и потому работал не торопясь, тщательно, едва сдерживая охватившее его нетерпение. Здесь ли они? Не унесло ли их отсюда куда-либо ещё? Не бродят ли они по берегу, пока их ищут на воде?
Прошло больше часа. Сигналов не поступало. Машина тронулась дальше вдоль берега. Пруд был невелик. Но, для того чтобы «прощупать» его, «просмотреть» весь, требовалось много времени.
Виктор и Ван то смотрели, задрав голову, на вершину башни, то садились на траву, то вскакивали и начинали ходить взад и вперёд. Они отчаянно волновались, сердце то колотилось, то замирало. Скорей, ах, скорей бы!..
А пруд расстилался перед ними безмятежно спокойный. Над водой летали стрекозы. Тоненько пели комары. В траве под ногами трещали кузнечики. Поодаль мирно играли девочки.
Ван то и дело поглядывал на часы. Что это? Может, они остановились? Стрелки двигались так лениво, как будто бы раздумывали: а не отдохнуть ли нам, не постоять ли спокойненько?
Вдруг с башни раздался сдавленный крик:
– Сигнал! Есть сигнал!!!
У Вана подкосились ноги. Виктор бросился к машине.
Он видел, что трое инженеров склонились над аппаратом.
Ему хотелось подняться туда. Посмотреть своими глазами. Но он не смел…
Сергей Петрович поспешно спустился вниз.
– От кувшинки! – коротко бросил он Виктору. – Сигнал от кувшинки… Где банки?
Ван подбежал с банками.
– Совсем близко! – говорил Сергей Петрович. – Вторая справа? – крикнул он наверх товарищам.
Те подтвердили.
Сергей Петрович как был, не сняв даже ботинок, вошёл в воду, держа в руках стеклянную банку. Мальчики пошли за ним.
Пруд был мелкий, но дно илистое. Увязая чуть ли не по пояс в топкой грязи, трое направились к кувшинкам.
Сергей Петрович подошёл первый. Он склонился над цветком и накрыл его стеклянной банкой. Только после этого он вырвал её длинный стебель. На всякий случай сорвали ещё несколько кувшинок. Их положили в другую стеклянную банку.
– Владимир, – крикнул Сергей Петрович, – откуда идут сигналы?
– Прямо из твоих рук! – услышал он взволнованный голос Вады.
Сергей Петрович отошёл от Вана и Виктора и снова попросил проверить.
Сигналы шли от того цветка, который он держал в своих руках. Ошибки быть не могло!
Мокрые, грязные, все трое вошли в машину. К ним присоединились и Кривошеин с Вадой. Ван помог забраться в машину девочкам.
Машина помчалась в лабораторию.
Цветы бережно вынули из банки прямо над плитой. Тотчас же вспыхнули два красных сигнальных глазка.
– Неужели же мы нашли их?.. – бормотал Сергей Петрович. – Не верю! Не поверю, пока не увижу их собственными глазами.
– Сбегать за Марией Николаевной? – предложил Ван.
– Да, да… Нет, постой… Подожди!
В лаборатории воцарилась тишина. Все молча смотрели на цветок. Стукнула входная дверь. Это был Борис. Он осторожно, на цыпочках, точно боясь разбудить кого-то, вошёл в лабораторию. Остановился возле дверей. Никто не оглянулся. Все смотрели на чёрную плиту. Вот в глубине цветка стали заметны две точечки. Они росли, увеличивались… Вот они приняли уже очертания человеческих фигурок.
– Шевелятся… – прошептал Сергей Петрович. – Значит, живы!
И, наконец, они выросли настолько, что были ясно видны два маленьких человечка. Они стояли в цветке, как сказочные андерсеновские дюймовочки…
* * *
Мария Николаевна вбежала в лабораторию, когда превращение уже закончилось. Тима обнимал отца. Катя сначала бросилась к Виктору, поискала кого-то глазами, не нашла и стала поочерёдно протягивать руки всем, кто был в лаборатории. Следом за Марией Николаевной появился Ван. Катя с радостным криком бросилась к нему.
Мария Николаевна крепко обхватила шею Тимы, как будто боялась, что он ускользнёт от неё, исчезнет, испарится в воздухе.
– Гадкий, дрянной мальчишка! Как напугал, как напугал… – твердила она.
– Мамочка, мама! – радостно говорил Тима. – Какая ты большая! Я раньше не замечал…
– Я-то большая! А вот когда ты наконец станешь взрослым и перестанешь выкидывать всякие штуки, от которых можно с ума сойти?..
Так же быстро, как разнеслась по Джохору печальная весть об исчезновении Тимы и Кати, облетела посёлок и радостная новость:
– Нашлись! Они нашлись!
На улице, в учреждениях, всюду, где бы люди ни встречались, они только об этом и говорили, радуясь так, словно это были их собственные дети.
В домике Долинских, печальном и тихом в эти последние дни, снова стало оживлённо и весело.
Вся семья сидела на террасе. Мария Николаевна приготовила отличный ужин. Катя и Тима с аппетитом уплетали всё, что им давали, и требовали прибавки.
– Ох, вкусно! – облизывался Тима. – Вот вкуснота! – Он подчищал оставшийся на тарелке мясной соус. – Не то что наши крахмальные булочки, а, ребята?
Тима хитро подмигнул.
Катя и Ван расхохотались. Виктор силился улыбнуться. У него на душе скребли кошки…
За столом сидели долго.
Катя и Тима наперебой рассказывали о своих приключениях, особенно о том, как они испугались, когда Сергей Петрович подошёл к кувшинке, подняв, как показалось тогда путешественникам, огромную волну и заслонив своей рукой солнце.
– Я думала – ну, теперь всё, конец! – возбуждённо говорила Катя.
– Это и был конец… – улыбнулась Мария Николаевна, – конец вашим скитаниям.
– Ну да! Но мы не сразу поняли, в чём дело.
– А потом что вы подумали? – спрашивал Ван.
– Тима догадался посмотреть через уменьшитель. Ну, и всё стало ясно. Невозможно рассказать, как мы были счастливы! Ведь мы хотели лететь на пчеле, понимаете? Нет, неужели это был не сон?!
Катя даже глаза стала протирать.
Мария Николаевна ласково погладила её по голове:
– Сон, девочка, конечно, сон!.. Я тоже как будто сейчас проснулась.
Виктор сидел молча. Он почти ни о чём не спрашивал. Он только переводил взгляд от Тимы к Кате, точно желая ещё и ещё раз убедиться, что они тут, рядом, и не собираются исчезнуть.
Тима, улучив удобную минуту, позвал отца и мать в другую комнату и сказал серьёзно и просто:
– Я виноват! Не знаю, сможете ли вы простить меня? Но я клянусь, папа…
– Не клянись, сынок! – так же серьёзно ответил ему отец. – Всё и так понятно. Урок был достаточно суров. Никто из нас не позабудет то, что произошло. Я тоже виноват. Я слишком понадеялся на тебя, а воля твоя ещё не окрепла, соблазн был велик. Мы оба виноваты перед твоей матерью!
– Что было, то прошло… – сказала Мария Николаевна. – Не будем об этом больше вспоминать!
Тима стоял, опустив голову. Его душили слёзы. Он махнул рукой и выбежал из комнаты.
На следующий день с утра к Долинским явились Анатолий Степанович Кривошеин и Владимир Яковлевич Вада. Они сидели на террасе в плетёных креслах. Мария Николаевна хлопотала на кухне. Молодёжь была в саду.
Сергей Петрович ходил взад и вперёд по террасе.
– Вот что, друзья! – сказал он. – Считайте, что мы потерпели неудачу с нашим аппаратом превращений. Сергей Петрович остановился возле Кривошеина.
– Почему? Аппараты работают безотказно, – сказал Анатолий Степанович.
– Да, конечно. Но не только в этом дело. Где гарантия, что с кем-либо другим не произойдёт того же, что и с нашими детьми?
– Да, гарантировать трудно, хотя…
– Никаких «хотя»!.. Придётся нам доделывать наш аппарат так, чтобы не было ни малейшей угрозы тому, кто воспользуется его услугами. Нужно всё предусмотреть. Надеюсь, мы справимся с этой задачей, но впереди ещё очень, много работы.
– Э, подумаешь! Голова есть, руки на месте!.. – сказал Вада. – Знаешь, что я тебе скажу, Сергей: мы столько пережили за эти дни, что у меня нет решительно никакого желания когда-либо повторять всё снова.
– И чёрт меня понёс на эту рыбалку! – сказал Кривошеин. – Будь я здесь, ничего бы не случилось!
– И ты виноват, но я больше других – незачем было оставлять ключи. Один Владимир влип в эту историю, что называется, ни сном ни духом.
– Я думаю только о том, что всё хорошо кончилось. Этого вполне достаточно!
Вошла Мария Николаевна, внесла вазу с фруктами. Друзья замолчали. Не хотелось при ней продолжать разговор о лаборатории.
Хлопнула калитка. Пришёл директор Института селекции. За ним потянулись другие гости. В этот день у Долинских перебывал весь посёлок. Всем хотелось выразить радость по поводу счастливого возвращения ребят.
Ребята сидели в саду. Там был весь Тимин класс. Все наперебой расспрашивали Тиму и Катю об их приключениях, ахали, охали, громко смеялись. Потребовали, чтобы им рассказали ещё с самого начала – о путешествии в почве, внутри дерева.
– Вот бы нам всем классом отправиться туда! – заявила Наташа.
– Э, нет, не выйдет! – засмеялся Тима. – Нас теперь и близко не подпустят к лаборатории.
– Тимка, это не по-товарищески! – объявила Лиля. – Сам побывал, а остальные как же?
– Ну, знаешь ли… Я бы и рад… – развёл Тима руками.
– А я вам завидую, ребята, – тихо сказала Ксения. – Такое и во сне не приснится. Счастливые!..
– Да, теперь счастливые, когда всё кончилось, а тогда нам с Катей не очень-то было весело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20