Деньги за секс. Деньги за подпольные ди-ви-ди. Деньги за то, чтобы верхний слой мог существовать более или менее сносно. Люди, зарабатывающие деньги собственным трудом, тратят их на выживание или на новенькие «БМВ», или на маленькие удовольствия, которые позволяют им забыть о своих унижениях и страхах, почувствовать себя счастливыми. Миллиарды долларов перекочевывают в черный подкладочный слой во имя преходящих радостей. А там, в невидимом невооруженным глазом мире, денежный оборот достигает таких объемов, какие долбанной налоговой инспекции и не снились.
Потому что под первым невидимым миром находится второй, за ним третий и так далее, становясь все меньше и меньше, наподобие русских матрешек.
Искусство Мартина заключалось в том, чтобы оживлять незаконные деньги, скопившиеся мертвым грузом в нижних слоях. У него получалось это не хуже чародеев из Лас-Вегаса. Как по мановению волшебной палочки, деньги опять становились частью лицевого слоя. Отличный фокус! Но до сих пор Мартин проделывал его для других, по заказу, по найму. Теперь же настало время открыть собственное дело.
Мартин начал сворачивать очередную толстую самокрутку и удивился, обнаружив, что у него почти закончилась травка.
Дон закончил печатать запрос о выдаче ордера на обыск. Ему стало известно, что в суде сегодня запарка, и запрос будет принят к рассмотрению только при наличии чрезвычайных обстоятельств. Если же дело не срочное, придется ждать до завтра. Обычно Дон старался получить разрешение побыстрее – в данном случае присочинил бы, к примеру, что Ларгу, вероятно, насильно удерживают в доме, и его жизнь зависит от немедленного освобождения. Но детектив почти не сомневался, что Ларга мертв, а раз так, его труп может потерпеть лишние полсуток, не разложившись до неузнаваемости. Кроме того, сегодня вечером Дону предстояло вновь встретиться с Морой, и ему хотелось покончить с делами как можно скорее. Вот почему он забросил свой запрос в офис окружного прокурора и, не задерживаясь, вернулся в машину.
По дороге к дому Моры Дон, повинуясь профессиональному инстинкту, остановился у книжного магазина «Барнс-энд-Нобл». Войдя в дверь, он миновал эспрессо-бар, где студенты, казалось, просиживали часами, и направился к отделу поваренных книг.
Творения Макса Ларги попались ему на глаза почти сразу. Они стояли на полке рядышком. «Искусство кулинарии», «Еще раз об искусстве кулинарии» и последний бестселлер «Доступное искусство кулинарии». Дон осмотрел их одну за другой. Обложки всех трех украшало фото самого Ларги с чмошной прической и надменным, чопорным лицом. Что общего могло быть у него с Эстеваном Солой? Непонятно.
Дон полистал книгу, просматривая содержание рецептов. Свежие фиги, фаршированные начинкой фуа-гра. Блины с икрой под белым соусом с трюфелями. Свиная вырезка, запеченная с розмарином и виноградом. И целый раздел, посвященный правильному декантированию красного вина, со списком марочных вин, рекомендуемых к блюдам, приготовленным по приведенным в книге кулинарным рецептам.
Дон решил, что хорошая поваренная книга может ему пригодиться.
Фелисия открыла дверь.
– Ола, Роберто!
От удовольствия видеть ее Боб не мог вымолвить ни слова. Он просто стоял и улыбался.
– Ты не хочешь войти?
– Обязательно!
Боб, не переставая улыбаться, вошел в дом Фелисии и с удивлением огляделся вокруг. Чудеса начинались уже в гостиной. Все четыре стены были выкрашены в разные цвета – одна темно-розовая, вторая зеленая с желтизной, третья ослепительно оранжевая и четвертая густо-багровая. Под потолком развешаны гирлянды флажков с изображениями человеческих скелетов с мексиканского праздника эль-диа де лос-муэртос – «дня мертвых». На столах и полках горели ароматические свечи.
Но именно стены гостиной больше всего привлекли внимание Боба. С пола до потолка их увешивали колдовские амулеты милагрос и многочисленные репродукции автопортретов Фриды Кало и других ее работ. Их было не меньше тысячи.
– Видать, ты большая поклонница Фриды Кало!
Фелисия улыбнулась.
– Ты знаешь про нее?
– Конечно!
– Она моя святая покровительница! Боб удивился:
– Разве она святая?
– Для меня – да!
– У тебя есть персональная святая?
– Она помогает мне быть сильной, Роберто!
С этими словами Фелисия подошла вплотную к Бобу, крепко обняла и сочно поцеловала в губы.
– Ну как, чувствуешь мою силу?
– Пожалуй, да, немного.
Фелисия поцеловала его еще раз.
– Вот теперь чувствую!
С Эстеваном происходило что-то наподобие видения майя. Перед ним на бортике джакузи стояла обнаженная Лупе. Ее мокрое темно-коричневое тело и груди глянцево мерцали в приглушенном освещении. Эстевана охватило благоговение, будто ему явилась богиня. Он оттолкнулся, проплыл в горячей воде до противоположного бортика, чувствуя, как изнутри его подогревает текила, и посмотрел на Лупе снизу вверх. Мать Мексика!
Она стояла над ним с глиняной миской в руках, наполненной свежим гуакамоле. Подношение от богини майя. Именно в тот момент его осенило. Эстеван понял, что любит ее.
– Это тебе добавка.
Эстеван зацепил пальцем гуакамоле и сунул в рот.
– Лучше тебя его никто не готовит!
– Вердад?
– Сьерто!
Неожиданно для самого себя Эстеван зачерпнул гуакамоле всей пятерней и размазал салатовую массу по животу Лупе. Она не оттолкнула его руку, не отпрянула, не запротестовала, оставаясь невозмутимой, как и полагается богине.
Эстеван зачерпнул еще горсть и намазал ей груди. Потом поднес гуакамоле на кончиках пальцев к рту Лупе и стал кормить, ощущая кожей, как ее горячий язык слизывает авокадо. Она тихонько застонала.
– Обожаю гуакамоле!
Лупе легла на теплый кафель, и Эстеван принялся слизывать густую зеленую массу с ее живота, постепенно подбираясь к грудям, пока совсем не выполз из джакузи, оказавшись поверх нее. Он чувствовал под собой ее тело, сильное и податливое. Он чувствовал, как скользит и прилипает к ней животом, потому что остатки гуакамоле растеклись между ними клейкой жижей. Он чувствовал, как его кожа горит, будто под жарким полуденным солнцем Мексики.
Мартин ударил по тормозам. Мать вашу, как быстро переключили светофор! Желтый только мигнул! Почему они сделали его таким коротким, долболобы хреновы? Мартин обратил внимание, что рука Амадо по инерции высунулась из-под сиденья. Край пленки отвернулся, и стали видны два пальца. Ну нет, будь я проклят, если дотронусь до них!
Мартин покрутил головой и увидел справа от себя ресторан «Бургер-кинг». Мозг автоматически отреагировал на броскую красно-оранжевую вывеску. Сработал условный рефлекс, нервные клетки быстро, если не хаотично, передали срочный сигнал желудку, и тот послушно ожил и заурчал, предвкушая пищу.
Включился разрешающий свет, но Мартин не двинулся с места. На него внезапно напал приступ голода. Желудок требовал пропитания.
Какой-то козел на внедорожнике начал сигналить и тем самым вывел Мартина из состояния ступора. Он надавил на педаль газа, круто свернул в проезд вокруг «Бургер-кинга» и резко затормозил у доски с меню. Изучая длинный список, Мартин вспомнил, что накануне решил отказаться от говядины и другого красного мяса, так как в новостях по телику опять говорили насчет коровьего бешенства. Однако, чего они тут только не понаписали! Но больше все какая-то жареная мелочь, да еще жареная мелочь, начиненная другой мелочью. Детские сэндвичи, печенье, лучок. Металлический голос из громкоговорителя потребовал, чтобы он выбирал побыстрее, но Мартина па голос не возьмешь.
– Ничего, подождешь!
– Хотите «эконом-бургер»?
– Не знаю. Дай посмотреть!
Где тут у них долбанный гриль? Мартин скользил взглядом по меню. Вот пошла курятина, куча всякой жратвы с курятиной, потом рыба… Сэндвич с рыбой! А может, просто ограничиться чипсами? Опять раздался тот же голос.
– Сэр, вы задерживаете очередь!
В зеркале заднего обзора Мартин увидел за собой две машины, стоящие с включенными двигателями. Он сразу заказал, выбрав наобум первый попавшийся сэндвич с курятиной, пакетик чипсов и рутбир. Почему у них нет в продаже алкоголя? Он бы сейчас залудил чего-нибудь покрепче!
Мартин проехал вперед к раздаточному окну, получил свой заказ и вырулил на улицу. Быстро готовят, черти! Как это у них получается? Даже в микроволновке разогреть ушло бы больше времени!
Держась одной рукой за руль, Мартин сунул вторую в горячий кулек и достал сэндвич. Чипсы выпали, опрокинулись на сиденье, попадали на пол, на торчащую из-под сиденья руку. Мать твою, час от часу не легче!
Он с жадностью набросился на сэндвич.
На плите пускала пар кастрюлька с овощным рагу. Дон и Мора целовались, сидя на диване. В какой-то момент Мора освободилась из объятий Дона.
– Сегодня я купила себе пистолет.
Дон не сразу сумел переключиться и вникнуть в значение сказанного.
– Что?
– Пистолет купила! «Кольт»!
– Зачем тебе пистолет?
– Захотелось!
У Дона не нашлось возражений против этого аргумента. За долгие годы службы в полиции он стал свидетелем бесчисленных несчастий, причиненных людям в результате случайного или преднамеренного применения оружия. И все же, по его глубокому убеждению, право хранить и носить с собой оружие должен иметь каждый свободный человек.
– Ты хоть раз в жизни стреляла из пистолета?
Мора кокетливо прикусила нижнюю губу и прижалась к Дону.
– Я надеялась, что ты введешь меня в курс дела.
Дон улыбнулся. Он не раз видел, как другие детективы приводили на стрельбище своих жен и приятельниц. То-то заработают языки в полицейском участке, когда Дон явится на всеобщее обозрение с такой сногсшибательной женщиной!
– В любое удобное для тебя время!
– Мне отдадут его только через десять дней.
– Это недолго.
– А мне кажется долго. Неужели есть необходимость проверять меня столько времени?
– Проверка твоего личного досье займет несколько минут. Десять дней тебе дается на то, чтобы остыть.
Мора посмотрела на него непонимающим взглядом. Дон стал объяснять правило.
– Пистолет нарочно не сразу дают в руки, чтобы, к примеру, если тебя уволили и ты слишком огорчена по этому поводу, тебе за десять дней расхотелось покупать пистолет и стрелять в своего босса. Этот период даже название имеет – «отстойный срок».
– Тем не менее, в новостях то и дело слышишь, что кто-то кого-то застрелил!
– Правильно, но в таких случаях люди обычно уже имеют оружие, а не покупают его специально в тот же день.
– Но я-то ничем не огорчена. Просто хочу получить купленный мной пистолет.
Дон пожал плечами.
– Ты его получишь. Всего через несколько дней.
Мора вздохнула.
– Все-таки это несправедливо.
Дон обнял ее и поцеловал в лоб.
– Жизнь вообще не всегда справедлива.
Мора прижалась к его груди, чувствуя влажное тепло у себя между ног. Просунув ладонь Дону за спину, она гладящим движением медленно опустила ее к поясу, где на ремне нащупала кобуру с револьвером. Прикосновение вызвало у Моры такой прилив желания, что другой рукой она лихорадочно расстегнула молнию у него на брюках и просунула ее внутрь. Пенис Дона моментально выскочил из ширинки, как ретивый конь из стойла.
Мора сползла с дивана, по-прежнему сжимая в каждой руке по твердому предмету, опустилась на колени и сунула мужской член глубоко себе в рот.
Этот день на всю жизнь запомнился Дону, как один из самых счастливых.
Боб открыл глаза. Прямо на него смотрела Фрида Кало. Почему у нее такой напряженный взгляд? Боб почувствовал, что лежит в ботинках, а брюки и трусы спущены до лодыжек. Он услышал, как на кухне Фелисия колет лед и бросает кусочки в стаканы. Боб натянул на себя штаны и улыбнулся. Поразительно, сколько всего произошло за такое короткое время! Кажется, только вчера он закатывал сцены Море, занимался дурацкой работой, убивал все свое свободное время на компьютерные игры. Одним словом, вел образ жизни типичного зануды. И даже гордился этим. Слушал занудную музыку, одевался, как зануда, рыскал в интернете, читал японские комиксы…
И ни на минуту не переставал считать себя клёвым чуваком. Но сейчас, вспоминая все это… где только были его мозги?
Услышь Боб тогда от кого-нибудь, что ему предстоит тусоваться с крутыми гангстерами, подвергнуться допросу в полицейском участке и заниматься любовью с горячей, как огонь, латиной… да разве он поверил бы хоть слову?
Но теперь Боб знал, что есть во вселенной и склад, и лад. Он преобразился. Стал другим человеком. В его жизни появился смысл. Он просто еще не знал, какой именно. Пока.
Вошла Фелисия, неся в каждой руке по коктейлю.
– И аора?
– Что?
Она кивнула на образ Фриды Кало.
– Что ты теперь думаешь о моей святой покровительнице?
Боб отхлебнул из своего стакана, задумчиво разглядывая репродукцию.
– У нее только одна бровь!
Фелисия тоже посмотрела на портрет.
– Ну и что?
Боб отставил коктейль, потянулся к Фелисии и нежно поцеловал ее в щеку.
– Может, она и святая, не знаю. Зато ты – настоящая богиня!
Когда Амадо очнулся, телевизор монотонно зудил голосом диктора. Спросонок он не понял, то ли показывали американский вестерн с испанским переводом, то ли итальянский вестерн с испанским переводом. По его разумению, это мог быть даже испанский вестерн с мексиканским переводом. Хорошо, однако, что вестерн, а не теленовелла. С Амадо происходило нечто странное. Персонажи теленовеллы стали навещать его в сновидениях. Но, с другой стороны, теленовелла ведь и сама, как сон. Жизнь в ней идет не сплошной чередой, а разбита на отдельные события. И люди в действительности не такие однозначные злоумышленники, предатели и совратители, как в теленовеле. Или такие же?
Чингадо! От таких мыслей крыша едет. Амадо поднялся в сидячее положение и выключил телевизор. Страшно хотелось пить. Даже во рту пересохло. Амадо встал и пошел на кухню. Протянув руку к двери холодильника, он испытал странную, пьянящую боль. Даже не боль, а ее призрачную имитацию в мозгу. Боль неосуществленного движения рукой, которой нет. Виртуальное ощущение несбывшегося касания, чем-то сродни снящейся ему теленовеле. В последней серии Амадо привиделось, что он и есть падре и трахает Глорию прямо на церковном алтаре. Ему до сих пор мерещились запах и тепло ее плоти. Он отчетливо помнил, будто это происходило на самом деле, как под ним судорожно выгибалось ее тело, опрокинув чашу для причастия, разлив вино и рассыпав по полу облатки.
Амадо отворил настежь дверь холодильника и потянулся левой рукой за челой. Только через пару секунд до него дошло, что противень для печенья пуст. А лежавшая на нем его правая рука, завернутая в продуктовую пленку, исчезла… се фуэ! Амадо сразу понял, кто, куда и зачем унес его руку.
Ее взял этот пендехо Мартин!
Мартин сидел в машине, припарковав ее на бульваре Санта-Моника напротив полицейского участка Западного Голливуда. В самом центре «голубого» района. Он смотрел, как гомосексуалы в футболках, туго обтягивающих мускулистые торсы, прогуливают своих собак, общаются, держатся за руки, заходят в бары. Мартин запалил остаток косяка и глубоко затянулся дымом марихуаны. Вот еще одна изнаночная прослойка Лос-Анджелеса – голубое сообщество с голубой экономикой и целой организацией голубых, обслуживающих друг друга в своей голубизне. Голубая прослойка. Мартин проводил глазами парочку парней, которые, держась за руки, вошли в книжный магазин. В кожаных штанах и куртках, в тяжелых байкерских сапогах и с огромными цепями, свисающими с поясов, они являли собой прослойку в прослойке. Голубые садомазохисты. Мартин представил себе город, состоящий из сотен миллионов слоев и прослоек, и улыбнулся своей проницательности. Удивительно, что, кроме него, никто их не замечал.
Мартин затянулся остатками травки и щелчком выпулил окурок в окошко. Потом посмотрел через улицу на полицейский участок.
И тут до него дошло!
Он же не может просто так войти в здание участка с оторванной рукой убийцы под мышкой. Его сразу арестуют!
Дьявол!
Мартин даже подумал, а не подбежать ли и зашвырнуть руку прямо в дверь, но сообразил, что это запишут на видео установленные над входом камеры наружного наблюдения. В конце концов его разыщут, арестуют и начнут допрашивать. Кто поверит, что он просто шел и случайно наткнулся на человеческую руку, которая, как полагали копы, и так уже находится у них?
Дьявол!
Мартин в бессилии откинулся на спинку сиденья. У него больше не осталось ни травки, ни идей, ни удачи. Может, плюнуть на все, положить руку обратно в холодильник и вернуться к прежней жизни и работе? Выполнять приказы невежественных мексиканцев? Бесцельно пытаться разъяснить стратегические направления развития бизнеса бездушным головорезам, которые умеют только грабить, мошенничать, воровать и убивать?
Дьявол!
Этого Мартину хотелось меньше всего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Потому что под первым невидимым миром находится второй, за ним третий и так далее, становясь все меньше и меньше, наподобие русских матрешек.
Искусство Мартина заключалось в том, чтобы оживлять незаконные деньги, скопившиеся мертвым грузом в нижних слоях. У него получалось это не хуже чародеев из Лас-Вегаса. Как по мановению волшебной палочки, деньги опять становились частью лицевого слоя. Отличный фокус! Но до сих пор Мартин проделывал его для других, по заказу, по найму. Теперь же настало время открыть собственное дело.
Мартин начал сворачивать очередную толстую самокрутку и удивился, обнаружив, что у него почти закончилась травка.
Дон закончил печатать запрос о выдаче ордера на обыск. Ему стало известно, что в суде сегодня запарка, и запрос будет принят к рассмотрению только при наличии чрезвычайных обстоятельств. Если же дело не срочное, придется ждать до завтра. Обычно Дон старался получить разрешение побыстрее – в данном случае присочинил бы, к примеру, что Ларгу, вероятно, насильно удерживают в доме, и его жизнь зависит от немедленного освобождения. Но детектив почти не сомневался, что Ларга мертв, а раз так, его труп может потерпеть лишние полсуток, не разложившись до неузнаваемости. Кроме того, сегодня вечером Дону предстояло вновь встретиться с Морой, и ему хотелось покончить с делами как можно скорее. Вот почему он забросил свой запрос в офис окружного прокурора и, не задерживаясь, вернулся в машину.
По дороге к дому Моры Дон, повинуясь профессиональному инстинкту, остановился у книжного магазина «Барнс-энд-Нобл». Войдя в дверь, он миновал эспрессо-бар, где студенты, казалось, просиживали часами, и направился к отделу поваренных книг.
Творения Макса Ларги попались ему на глаза почти сразу. Они стояли на полке рядышком. «Искусство кулинарии», «Еще раз об искусстве кулинарии» и последний бестселлер «Доступное искусство кулинарии». Дон осмотрел их одну за другой. Обложки всех трех украшало фото самого Ларги с чмошной прической и надменным, чопорным лицом. Что общего могло быть у него с Эстеваном Солой? Непонятно.
Дон полистал книгу, просматривая содержание рецептов. Свежие фиги, фаршированные начинкой фуа-гра. Блины с икрой под белым соусом с трюфелями. Свиная вырезка, запеченная с розмарином и виноградом. И целый раздел, посвященный правильному декантированию красного вина, со списком марочных вин, рекомендуемых к блюдам, приготовленным по приведенным в книге кулинарным рецептам.
Дон решил, что хорошая поваренная книга может ему пригодиться.
Фелисия открыла дверь.
– Ола, Роберто!
От удовольствия видеть ее Боб не мог вымолвить ни слова. Он просто стоял и улыбался.
– Ты не хочешь войти?
– Обязательно!
Боб, не переставая улыбаться, вошел в дом Фелисии и с удивлением огляделся вокруг. Чудеса начинались уже в гостиной. Все четыре стены были выкрашены в разные цвета – одна темно-розовая, вторая зеленая с желтизной, третья ослепительно оранжевая и четвертая густо-багровая. Под потолком развешаны гирлянды флажков с изображениями человеческих скелетов с мексиканского праздника эль-диа де лос-муэртос – «дня мертвых». На столах и полках горели ароматические свечи.
Но именно стены гостиной больше всего привлекли внимание Боба. С пола до потолка их увешивали колдовские амулеты милагрос и многочисленные репродукции автопортретов Фриды Кало и других ее работ. Их было не меньше тысячи.
– Видать, ты большая поклонница Фриды Кало!
Фелисия улыбнулась.
– Ты знаешь про нее?
– Конечно!
– Она моя святая покровительница! Боб удивился:
– Разве она святая?
– Для меня – да!
– У тебя есть персональная святая?
– Она помогает мне быть сильной, Роберто!
С этими словами Фелисия подошла вплотную к Бобу, крепко обняла и сочно поцеловала в губы.
– Ну как, чувствуешь мою силу?
– Пожалуй, да, немного.
Фелисия поцеловала его еще раз.
– Вот теперь чувствую!
С Эстеваном происходило что-то наподобие видения майя. Перед ним на бортике джакузи стояла обнаженная Лупе. Ее мокрое темно-коричневое тело и груди глянцево мерцали в приглушенном освещении. Эстевана охватило благоговение, будто ему явилась богиня. Он оттолкнулся, проплыл в горячей воде до противоположного бортика, чувствуя, как изнутри его подогревает текила, и посмотрел на Лупе снизу вверх. Мать Мексика!
Она стояла над ним с глиняной миской в руках, наполненной свежим гуакамоле. Подношение от богини майя. Именно в тот момент его осенило. Эстеван понял, что любит ее.
– Это тебе добавка.
Эстеван зацепил пальцем гуакамоле и сунул в рот.
– Лучше тебя его никто не готовит!
– Вердад?
– Сьерто!
Неожиданно для самого себя Эстеван зачерпнул гуакамоле всей пятерней и размазал салатовую массу по животу Лупе. Она не оттолкнула его руку, не отпрянула, не запротестовала, оставаясь невозмутимой, как и полагается богине.
Эстеван зачерпнул еще горсть и намазал ей груди. Потом поднес гуакамоле на кончиках пальцев к рту Лупе и стал кормить, ощущая кожей, как ее горячий язык слизывает авокадо. Она тихонько застонала.
– Обожаю гуакамоле!
Лупе легла на теплый кафель, и Эстеван принялся слизывать густую зеленую массу с ее живота, постепенно подбираясь к грудям, пока совсем не выполз из джакузи, оказавшись поверх нее. Он чувствовал под собой ее тело, сильное и податливое. Он чувствовал, как скользит и прилипает к ней животом, потому что остатки гуакамоле растеклись между ними клейкой жижей. Он чувствовал, как его кожа горит, будто под жарким полуденным солнцем Мексики.
Мартин ударил по тормозам. Мать вашу, как быстро переключили светофор! Желтый только мигнул! Почему они сделали его таким коротким, долболобы хреновы? Мартин обратил внимание, что рука Амадо по инерции высунулась из-под сиденья. Край пленки отвернулся, и стали видны два пальца. Ну нет, будь я проклят, если дотронусь до них!
Мартин покрутил головой и увидел справа от себя ресторан «Бургер-кинг». Мозг автоматически отреагировал на броскую красно-оранжевую вывеску. Сработал условный рефлекс, нервные клетки быстро, если не хаотично, передали срочный сигнал желудку, и тот послушно ожил и заурчал, предвкушая пищу.
Включился разрешающий свет, но Мартин не двинулся с места. На него внезапно напал приступ голода. Желудок требовал пропитания.
Какой-то козел на внедорожнике начал сигналить и тем самым вывел Мартина из состояния ступора. Он надавил на педаль газа, круто свернул в проезд вокруг «Бургер-кинга» и резко затормозил у доски с меню. Изучая длинный список, Мартин вспомнил, что накануне решил отказаться от говядины и другого красного мяса, так как в новостях по телику опять говорили насчет коровьего бешенства. Однако, чего они тут только не понаписали! Но больше все какая-то жареная мелочь, да еще жареная мелочь, начиненная другой мелочью. Детские сэндвичи, печенье, лучок. Металлический голос из громкоговорителя потребовал, чтобы он выбирал побыстрее, но Мартина па голос не возьмешь.
– Ничего, подождешь!
– Хотите «эконом-бургер»?
– Не знаю. Дай посмотреть!
Где тут у них долбанный гриль? Мартин скользил взглядом по меню. Вот пошла курятина, куча всякой жратвы с курятиной, потом рыба… Сэндвич с рыбой! А может, просто ограничиться чипсами? Опять раздался тот же голос.
– Сэр, вы задерживаете очередь!
В зеркале заднего обзора Мартин увидел за собой две машины, стоящие с включенными двигателями. Он сразу заказал, выбрав наобум первый попавшийся сэндвич с курятиной, пакетик чипсов и рутбир. Почему у них нет в продаже алкоголя? Он бы сейчас залудил чего-нибудь покрепче!
Мартин проехал вперед к раздаточному окну, получил свой заказ и вырулил на улицу. Быстро готовят, черти! Как это у них получается? Даже в микроволновке разогреть ушло бы больше времени!
Держась одной рукой за руль, Мартин сунул вторую в горячий кулек и достал сэндвич. Чипсы выпали, опрокинулись на сиденье, попадали на пол, на торчащую из-под сиденья руку. Мать твою, час от часу не легче!
Он с жадностью набросился на сэндвич.
На плите пускала пар кастрюлька с овощным рагу. Дон и Мора целовались, сидя на диване. В какой-то момент Мора освободилась из объятий Дона.
– Сегодня я купила себе пистолет.
Дон не сразу сумел переключиться и вникнуть в значение сказанного.
– Что?
– Пистолет купила! «Кольт»!
– Зачем тебе пистолет?
– Захотелось!
У Дона не нашлось возражений против этого аргумента. За долгие годы службы в полиции он стал свидетелем бесчисленных несчастий, причиненных людям в результате случайного или преднамеренного применения оружия. И все же, по его глубокому убеждению, право хранить и носить с собой оружие должен иметь каждый свободный человек.
– Ты хоть раз в жизни стреляла из пистолета?
Мора кокетливо прикусила нижнюю губу и прижалась к Дону.
– Я надеялась, что ты введешь меня в курс дела.
Дон улыбнулся. Он не раз видел, как другие детективы приводили на стрельбище своих жен и приятельниц. То-то заработают языки в полицейском участке, когда Дон явится на всеобщее обозрение с такой сногсшибательной женщиной!
– В любое удобное для тебя время!
– Мне отдадут его только через десять дней.
– Это недолго.
– А мне кажется долго. Неужели есть необходимость проверять меня столько времени?
– Проверка твоего личного досье займет несколько минут. Десять дней тебе дается на то, чтобы остыть.
Мора посмотрела на него непонимающим взглядом. Дон стал объяснять правило.
– Пистолет нарочно не сразу дают в руки, чтобы, к примеру, если тебя уволили и ты слишком огорчена по этому поводу, тебе за десять дней расхотелось покупать пистолет и стрелять в своего босса. Этот период даже название имеет – «отстойный срок».
– Тем не менее, в новостях то и дело слышишь, что кто-то кого-то застрелил!
– Правильно, но в таких случаях люди обычно уже имеют оружие, а не покупают его специально в тот же день.
– Но я-то ничем не огорчена. Просто хочу получить купленный мной пистолет.
Дон пожал плечами.
– Ты его получишь. Всего через несколько дней.
Мора вздохнула.
– Все-таки это несправедливо.
Дон обнял ее и поцеловал в лоб.
– Жизнь вообще не всегда справедлива.
Мора прижалась к его груди, чувствуя влажное тепло у себя между ног. Просунув ладонь Дону за спину, она гладящим движением медленно опустила ее к поясу, где на ремне нащупала кобуру с револьвером. Прикосновение вызвало у Моры такой прилив желания, что другой рукой она лихорадочно расстегнула молнию у него на брюках и просунула ее внутрь. Пенис Дона моментально выскочил из ширинки, как ретивый конь из стойла.
Мора сползла с дивана, по-прежнему сжимая в каждой руке по твердому предмету, опустилась на колени и сунула мужской член глубоко себе в рот.
Этот день на всю жизнь запомнился Дону, как один из самых счастливых.
Боб открыл глаза. Прямо на него смотрела Фрида Кало. Почему у нее такой напряженный взгляд? Боб почувствовал, что лежит в ботинках, а брюки и трусы спущены до лодыжек. Он услышал, как на кухне Фелисия колет лед и бросает кусочки в стаканы. Боб натянул на себя штаны и улыбнулся. Поразительно, сколько всего произошло за такое короткое время! Кажется, только вчера он закатывал сцены Море, занимался дурацкой работой, убивал все свое свободное время на компьютерные игры. Одним словом, вел образ жизни типичного зануды. И даже гордился этим. Слушал занудную музыку, одевался, как зануда, рыскал в интернете, читал японские комиксы…
И ни на минуту не переставал считать себя клёвым чуваком. Но сейчас, вспоминая все это… где только были его мозги?
Услышь Боб тогда от кого-нибудь, что ему предстоит тусоваться с крутыми гангстерами, подвергнуться допросу в полицейском участке и заниматься любовью с горячей, как огонь, латиной… да разве он поверил бы хоть слову?
Но теперь Боб знал, что есть во вселенной и склад, и лад. Он преобразился. Стал другим человеком. В его жизни появился смысл. Он просто еще не знал, какой именно. Пока.
Вошла Фелисия, неся в каждой руке по коктейлю.
– И аора?
– Что?
Она кивнула на образ Фриды Кало.
– Что ты теперь думаешь о моей святой покровительнице?
Боб отхлебнул из своего стакана, задумчиво разглядывая репродукцию.
– У нее только одна бровь!
Фелисия тоже посмотрела на портрет.
– Ну и что?
Боб отставил коктейль, потянулся к Фелисии и нежно поцеловал ее в щеку.
– Может, она и святая, не знаю. Зато ты – настоящая богиня!
Когда Амадо очнулся, телевизор монотонно зудил голосом диктора. Спросонок он не понял, то ли показывали американский вестерн с испанским переводом, то ли итальянский вестерн с испанским переводом. По его разумению, это мог быть даже испанский вестерн с мексиканским переводом. Хорошо, однако, что вестерн, а не теленовелла. С Амадо происходило нечто странное. Персонажи теленовеллы стали навещать его в сновидениях. Но, с другой стороны, теленовелла ведь и сама, как сон. Жизнь в ней идет не сплошной чередой, а разбита на отдельные события. И люди в действительности не такие однозначные злоумышленники, предатели и совратители, как в теленовеле. Или такие же?
Чингадо! От таких мыслей крыша едет. Амадо поднялся в сидячее положение и выключил телевизор. Страшно хотелось пить. Даже во рту пересохло. Амадо встал и пошел на кухню. Протянув руку к двери холодильника, он испытал странную, пьянящую боль. Даже не боль, а ее призрачную имитацию в мозгу. Боль неосуществленного движения рукой, которой нет. Виртуальное ощущение несбывшегося касания, чем-то сродни снящейся ему теленовеле. В последней серии Амадо привиделось, что он и есть падре и трахает Глорию прямо на церковном алтаре. Ему до сих пор мерещились запах и тепло ее плоти. Он отчетливо помнил, будто это происходило на самом деле, как под ним судорожно выгибалось ее тело, опрокинув чашу для причастия, разлив вино и рассыпав по полу облатки.
Амадо отворил настежь дверь холодильника и потянулся левой рукой за челой. Только через пару секунд до него дошло, что противень для печенья пуст. А лежавшая на нем его правая рука, завернутая в продуктовую пленку, исчезла… се фуэ! Амадо сразу понял, кто, куда и зачем унес его руку.
Ее взял этот пендехо Мартин!
Мартин сидел в машине, припарковав ее на бульваре Санта-Моника напротив полицейского участка Западного Голливуда. В самом центре «голубого» района. Он смотрел, как гомосексуалы в футболках, туго обтягивающих мускулистые торсы, прогуливают своих собак, общаются, держатся за руки, заходят в бары. Мартин запалил остаток косяка и глубоко затянулся дымом марихуаны. Вот еще одна изнаночная прослойка Лос-Анджелеса – голубое сообщество с голубой экономикой и целой организацией голубых, обслуживающих друг друга в своей голубизне. Голубая прослойка. Мартин проводил глазами парочку парней, которые, держась за руки, вошли в книжный магазин. В кожаных штанах и куртках, в тяжелых байкерских сапогах и с огромными цепями, свисающими с поясов, они являли собой прослойку в прослойке. Голубые садомазохисты. Мартин представил себе город, состоящий из сотен миллионов слоев и прослоек, и улыбнулся своей проницательности. Удивительно, что, кроме него, никто их не замечал.
Мартин затянулся остатками травки и щелчком выпулил окурок в окошко. Потом посмотрел через улицу на полицейский участок.
И тут до него дошло!
Он же не может просто так войти в здание участка с оторванной рукой убийцы под мышкой. Его сразу арестуют!
Дьявол!
Мартин даже подумал, а не подбежать ли и зашвырнуть руку прямо в дверь, но сообразил, что это запишут на видео установленные над входом камеры наружного наблюдения. В конце концов его разыщут, арестуют и начнут допрашивать. Кто поверит, что он просто шел и случайно наткнулся на человеческую руку, которая, как полагали копы, и так уже находится у них?
Дьявол!
Мартин в бессилии откинулся на спинку сиденья. У него больше не осталось ни травки, ни идей, ни удачи. Может, плюнуть на все, положить руку обратно в холодильник и вернуться к прежней жизни и работе? Выполнять приказы невежественных мексиканцев? Бесцельно пытаться разъяснить стратегические направления развития бизнеса бездушным головорезам, которые умеют только грабить, мошенничать, воровать и убивать?
Дьявол!
Этого Мартину хотелось меньше всего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29